О! Это был отдельный и весьма любопытный вопрос.
Право голоса в этом дивном политическом объединении — Священной Римской Империи — зависело от размера владений. И чем больше они становились, тем больше ты обретал прав и возможностей. Конечно, Дмитрий теперь становился вассалом Матвея I Габсбурга в пределах Священной Римской Империи. Это плохо. С другой стороны, получив в свое наследное владение Великое герцогство Ютландия, Дмитрий по законам и обычаям Священной Римской Империи должен быть произведен в фюрсты, то есть, Имперские князья, имеющие право голоса в Имперском Рейхстаге. Причем количество этих голосов зависело от размеров владения. В ситуации с Ютландией речь могла идти о пяти-шести голосах. Вновь созданное Лужицкое герцогство, ставшее его наследным владением, также позволяло претендовать на статус фюрста и три-четыре голоса в Имперском Рейхстаге. Принятие же вассальной клятвы от герцогств Брауншвейг-Люнэбург, Саксен-Лауэнбург, Мекленбург и объединенной Померании позволяло Императору претендовать уже на титул курфюрста. А также на порядка двадцати пяти голосов в Имперском Рейхстаге из ста возможных. Естественный же союз с домом Ольденбургов позволял претендовать Дмитрию на практически треть голосов Рейхстага.
И это уже было очень и очень интересно. Ведь курфюрсты были князьями-выборщиками, которые выбирали из своей среды новых Императоров Священной Римской Империи. Иными словами, Дмитрий не только мог теперь напрямую участвовать в выборах каждого нового главы этой державы, но и вполне законно выдвигать свою кандидатуру на этот пост. Да и вообще — становился крайне влиятельной фигурой. Конечно, с Габсбургами ему не тягаться, те находились на недосягаемой высоте, но его крепкое второе место было вполне достаточным, чтобы с ним считались.
Конечно, Дмитрий мог декларировать выход своих новых владений из Священной Римской Империи. Но в этом случае он вступал в долгую и изматывающую борьбу с обеими линиями Габсбургов. А в текущей обстановке подобный шаг был, очевидно, лишним. Ему и эта-то война далась непросто…
Да и Матвей находился не в том положении, чтобы отказывать Императору в произведении в курфюрсты. Ведь иначе что? Правильно. Война. И не с кем-либо, а с человеком, который на глазах всей Европы прошелся ураганом по Скандинавии, Нижней Германии и Речи Посполитой, громя все войска, что встречались у него на пути. Матвей прекрасно понимал, что выиграть он, наверное, может. Экономические и людские ресурсы Руси и его владений несопоставимы. Но эта победа потребует десяти-двадцати лет напряженной борьбы и измотает его державу до крайности. Чем, безусловно, воспользуется все заинтересованные лица.
Так что, Матвею, по сути, оставалось только одно — возвести Дмитрия в статус курфюрста и продолжить традиционную для старого, австрийского дома Габсбургов политику многоходовой дипломатии. Тем более, что Дмитрий явно не шел на обострение. А значит, что? Правильно. С ним можно было сотрудничать и даже, если повезет, использовать в своих интересах. Хотя, конечно, поступал нагло, дерзко и одиозно.
Владислав закончил свой доклад.
Матвей чуть растеряно кивнул, выражая благодарность своему племяннику за столь детальный пересказ.
— Так ты говоришь, что тебе нравится этот Император Руси?
— Он один из лучших полководцев наших дней. А я хотел бы сделать карьеру военного.
— Хм. Тогда, быть может, ты согласишься выполнить мою просьбу? Мне нужно, чтобы ты возглавил посольство в Москву. Дмитрий получил большие владения в моих землях. Если он готов принести мне вассальную клятву, то я просто обязан, возвести его в достоинство курфюрста. Принимая во внимание его занятость, ты должен будешь принять вассальную клятву по доверенности. От моего имени.
— Как от Императора Руси, короля Польши… — начал было перечислять Владислав.
— Нет, — остановил его Матвей. — Как Великого герцога Ютландского и герцога Лужицкого.
— С удовольствием, Ваше Императорское Величество, — вновь поклонился Владислав.
— Ну, вот и славно. Крепкий мир с этим нарушителем покоя очень полезен для нашей державы. И торговля. Особенно торговля оружием. Ты уж постарайся. А я, в свою очередь, не оставлю твои успехи без достойной награды.
Часть 3 — Османская партия
— Правильно. Но лучше избегать заражения. Поэтому, борясь с грайвером, нельзя приближаться к поганцу вплотную. Надо всегда держать дистанцию, а удар наносить с наскока.
— Хм…. А в какое место лучше всего его трахнуть?
— Не трахнуть, а треснуть. Теперь перейдем именно к этому.
Глава 1
2 апреля 1621 года, Москва
Раннее утро.
Дмитрий подошел к окну. Открыл его и вдохнул полной грудью свежий, прохладный воздух.
Вид на обновленную Москву был замечательный.
За четырнадцать лет в нее было вложено почти четыреста миллионов стандартных кирпичей, что делали по всей стране, бурно развивая строительный бизнес. А сверх того известковые и гранитные блоки, да бутового камня в невероятных количествах. Его везли отовсюду. Вкупе с запретом на деревянное строительство, это дало поразительный эффект! Москва окаменела!
Широкие проспекты с конкой, деревьями и широкими, прогулочными тротуарами, украшенными керосиновыми фонарями. Ровные как стрела. Аккуратные, словно по линейке, улочки, на которых могло разъехаться только пара экипажей, тоже имели тротуары, хоть и узенькие. И всюду высились кирпичные дома в три-пять этажей, собранные по-питерски, в коробочки с арками и уютными внутренними дворами. Сверху же по городу раскрашенная в разные цвета, плескалась черепица веселыми переливами.
Кое-где проступали церкви. Мало их осталось. Дмитрий был безжалостен, выкорчевывая все, что мешало новой планировке или было просто некрасиво. Тихие, серые, душные церквушки, что высились по всей Москве бесчисленно, исчезли бесследно. А то здесь, то там, возводили храмы. Нет, не так. ХРАМЫ. Большие, красивые, просторные, светлые, разные…. К культовым сооружения теперь предъявляли совсем иные требования. Столичные.
Крепостных стен больше тоже не было.
Город разросся чрезвычайно. Такой стеной не обнесешь. Да и зачем? От артиллерии она не защитит. А для прикрытия столь протяженных укреплений требовались очень уж величественные гарнизоны. Это было не разумно. Поэтому Москву окружила система компактных земляных фортов-звезд с мощной артиллерией. Пока земляных…
Набережную рядом с Кремлем сделали небольшую, одев в гранит берега, что у Москвы-реки, что у Яузы, что у Неглинной. Просторную и достаточно ровную Красную площадь соорудили с каменным мощением и землебитным основанием. Возвели поистине огромные торговые ряды, ставшие, первым торгово-развлекательным центром планеты. Да и много еще чего появилось. Здание Имперского банка и Московской биржи. Земский дворец и Имперский суд. Публичная библиотека и Государева типография. Монетный и Ювелирный дворы. Московская Академия и Имперская семинария. Театр и Консерватория. Музей и Галерея. Цирк и Ипподром. Стадион и Гребной канал. Госпиталь и Поликлиника. Московский аптечный огород и Имперская оранжерея. И так далее, и тому подобное.
Конечно, требовалось сделать еще очень много, но и «большой деревни» больше не было. Она исчезла. От былого же Кремля также не осталось и следа — вместо него высился натурально акрополь в три яруса. Гранитные опорные стены с контрфорсами. Землебитное заполнение создавало, фактически, целую рукотворную скалу, что с каждым годом будет становиться крепче. Ее покрывала целая россыпь построек из известняка и гранита с мраморной облицовкой. Сердцем же державы стало Гнездо Грифона — монументальная башня, стоящая в самой высокой точке акрополя. Строгая, красивая, просторная и высокая! А какой вид с нее открывался?! Особенно с ее плоской крыши, где Император планировал разместить стационарный наблюдательный пункт с воздушным шаром. Работы по ее облицовке и отделке еще велись, но Дмитрий уже заселился. Надоело беспризорником шататься.
В этот момент сзади к нему подошла его Анжелика[40] и прижалась.
Ее разбудил свежий ветерок, что тянулся из окна.
— Опять встал рано?
— Да, — произнес Дмитрий. Повернулся. И прижал ее.
Непростая эта была история с его новой супругой.
Поначалу только из-за закрепления с союза с Персией и позволил себя уговорить на брак с этой девчонкой. Но потом ничего, втянулся. Любви к ней не было, но это — самая младшая и наиболее дерзкая дочь Шаханшаха Аббаса I Великого была достаточно хороша, чтобы расположить его к себе. Особенно когда родила ему первого сына.
Дмитрий стал уделять ей чуть больше времени и внимания, чем раньше. Кроме секса и сведенного к минимуму общения, появилось что-то еще. Что? Не понятно. Чувство благодарности что ли. Сына он хотел давно. А потом она родила ему второго мальчика, и он дал ей шанс стать ближе, переселив, как некогда Марину в свои покои. Только вот делиться с Анжеликой чем-то действительно сокровенным Дмитрию не пожелал. А Марина? Она лишнего не болтала.
Жизнь шла своим чередом.
Отгремела церковная реформа совершенно удивительного толка. Дмитрий заставил сначала Поместный собор Русской Православной церкви, а потом и остальные конфессии христианские ввести квалификационные пороги для священников. И, в течение десяти лет, обязаться подтянуть весь клир до требуемого уровня. Казалось, что такого? Хитрость заключалась в том, что пакет знаний, потребный для статуса епископа там или рядового священника утверждал лично Император. А значит, что? Правильно. Закона Божьего там не было вообще, ибо это личное дело церкви. Могут даже Евангелие не читать — их воля. А вот материалы по естествознанию, биологии, математике и логике имелись. И чем выше ранг, тем круче требования. Фактически, от епископов уже требовалось освоить полноценно «вышку» естественнонаучного толка. Да с изрядным прицепом. А от архиепископов — и того больше. Запускать на командные посты церкви людей с естественнонаучным образованием и научным, рациональным методом мышления — та еще диверсия…
Стремительно развивалась экономика, разогреваемая бурлящей научно-технической революцией в Московском регионе. Даже в какой-то мере перегреваясь, сдерживаясь слабым транспортом, сельским хозяйством и острой нехваткой рабочих рук. Активно строились Имперские магистрали — фундамент и главный локомотив экономического бума. С каждым годом в этот дивный процесс вовлекалось все больше и больше людей, развивая, не хуже столичного строительства, производственные силы общества. К 1621 году почти две тысячи строительных отрядов тянули шоссированные дороги с твердым покрытием, связывая наиболее важные направления в землях под рукой Дмитрия. Работы шли от Тобольска до Глюксбурга, от Стокгольма до Астрахани. И даже южнее — в землях Дербента и Ширвана, ставших приданым к Малек-Неса.
Отмена массы таможенных ограничений и нормализация налогов, вызвала бурное развитие торговли. А вместе с тем и вовлечение широких масс селян в товарно-денежные отношения. Пусть и скромно, но вовлечение. Что уже неплохо.
Расширялись и развивались Имперские предприятия, в которых выращивали картошку и свеклу, разводили рыбу и курей, держали пушного зверя и лошадей, пилили доски и гнали спирт из опилок, и многое иное. А из обычной кормовой свеклы на пяти заводиках производили жмых и сахар[41]. Конечно, не такой замечательный, как из тростника. Но сахар. Вполне себе сладкий и недорогой. Развивались Императорские пасеки. Продвигалось высаживание лесополос в степной зоне для борьбы с выветриванием. Ну и так далее. Само собой, разумеется, все это реализовывалось только на паях с купцами, да исключительно при использовании наемного труда.
Дмитрий налегал на экономику всецело, понимая, что это есть альфа и омега любой державы. Что находило свое отражение в бюджете. Достаточно скромные изначальные налоговые поступления выросли за счет роста оборота до трех миллионов новых имперских рублей[42] только непосредственно с Империи Русь. И еще семь с остальных земель под рукой Императора, через унию. Немало. Но сущие копейки по сравнению с доходами от экспорта промышленных товаров. Колесцовые замки и ружья с ними. Бронзовые пушки «московской отливки». Колесные чугунные ступицы с роликовыми подшипниками. Кирасы со шлемами различные. Прозрачное листовое стекло и стеклянные зеркала небольших размеров. Хозяйственный и сельскохозяйственный металлический инструмент. И книги, книги, книги… За один только 1620 год было издано свыше двадцати тысяч томов, что по меркам XVII века было невероятно много[43]. Совокупно, в чистом остатке за минувший год экспорт товаров промышленного производства дал сорок два миллиона имперских рублей. Сорок два миллиона! И можно было легко выжать больше, если бы он смог выставить еще товара[44].
Особенно, конечно, хорошо расходилось оружие. После столь эффектной демонстрации в кампаниях 1605, 1607 и 1614 года его охотно покупали все столько сколько могли. Персия закупала и себе, и на перепродажу в Индию. Священная Римская Империя завозила преимущественно себе, но много. А вот Нидерланды, фактически, развозили эти ружья да орудия по всей Европе и даже османам с мамлюками перепадало. Ведь Дмитрий закрывал глаза на шалости своих голландских посредников. Ему-то что? Все равно то, что он продавал было уже старьем. Может и актуальным, но старьем.
Закончив обучение уехали домой персы во главе со старшим сыном Аббаса — Мохаммадом. Он, конечно, этого не знал, но для него этот вояж на север был спасением жизни. Ведь его собирались вплести в интригу, подставить и уничтожить. А так — он оказался внезапно за пределами досягаемости злопыхателей, зарабатывая себе баллы в глазах отца. Ведь именно он добился того, Малек-Нес стала супругой Императора под именем Анжелика Львовна. Смог найти подход к Дмитрию, который поначалу не желал об этом браке даже слышать. Да и организация крайне выгодной для Персии торговли оружием чего стоила? А прохождение военного обучения в Москве? За эти несколько лет Мохаммад стал для Аббасом слишком ценным и важным, чтобы кто-то смог его свалить обычной интригой…
Мир стремительно вооружался. По крайней мере, в его ключевом Средиземноморском узле. Ходили слухи, что даже до Империи Мин и Японии к 1621 году дошли первые партии ружей. А вместе с тем росло общее напряжение…