Идущий на смех - Геннадий Логинов 58 стр.

Вы были воспитаны в разной культурной среде, с различными мировоззренческими основами, и Вам было чему друг у друга поучиться.

Он с интересом и подолгу слушал Ваши рассказы про турниры и рыцарей, про сражения и интриги, про балы и вельмож, про придворный этикет и политику. И хотя большая часть этого не представляла для него какого-либо практического интереса, это была та часть жизни, от которой он был весьма далёк и о которой знал лишь понаслышке.

— В своё время я думал, что сумею отсидеться в лесу от этой проклятой политики. Но нет! Если ты не хочешь ей заниматься — она займётся тобой. И сказать «я вне этого» — примерно то же самое, как сказать, что ты вне жизни. Когда-то вот Григорий Великий желал прожить тихую и незаметную жизнь в уединённой келье, а его силой заставили стать Папой Римским. В итоге ему пришлось руководить войсками, поскольку светские власти бежали в панике. Ему пришлось проявлять способности политика и дипломата, чтобы предотвратить войну и обратить языческие варварские народы в христианство. Ему много чем пришлось заниматься. А ведь он хотел просто жить и молиться, не желая ни высокого поста, ни тем более папского сана. Но он пришёл к выводу, что на всех нас лежит своё послушание, и то, что происходит за порогом кельи — не менее важно, чем то, что происходит внутри. При этом, он назвал себя рабом рабов Божьих, — сидя возле камина, поделился как-то раз Адальберт. — Правда, для того чтобы жизнь радикально изменилась — совсем не обязательно куда-то бежать или с кем-то сражаться. Человек может просто сидеть за столом, читать книгу или есть свой ужин и размышлять. И в этот самый миг его судьба будет спасаться или рушиться, в зависимости от тех мыслей, которые он принял в своём сердце. Просто все мы гордецы, и когда говорим о предназначении — всегда воображаем что-либо масштабное и глобальное. Вот лично я знаю, что у меня есть своё послушание, и все способности для того, чтобы хорошо делать то, что я могу и должен делать.

— А я вот не на своём месте, — со вздохом промолвили Вы. — Конечно, я очень благодарен тебе за всё — и за поддержку, и за участие. Но просто та жизнь, к которой ты привык — это явно не то, к чему лежит у меня сердце. Я могу заниматься этим до поры до времени, но не хотел бы бродить по лесам и ночевать в сторожке до конца жизни.

— Ну, что я могу сказать: не бывает ничего столь же постоянного, как временное. Это не самая плохая жизнь и многие не имеют и того. Со своей стороны, я предложил что мог. Твоё дело — принимать это или не принимать. Но мой жизненный опыт может совершенно не подходить для твоей ситуации. Вот что, здесь в лесу проживает один отшельник. Зверей он не трогает, деревья не рубит, в капканы мои не лезет, поэтому я его не трогаю, а иной раз даже хожу проведать. Не слишком часто, чтобы не мешать его уединению. В этом я его хорошо понимаю, сам похож. Если хочешь, мы могли бы сходить к нему. Может быть он расскажет тебе что-то такое, чего не знаю и не посоветую я, — предложил Адальберт.

Каких-либо срочных дел и обязательств у Вас нет, особых планов на будущее тоже, поэтому Вам остаётся только пожать плечами и ответить:

— Почему бы нет?

— Ну, вот и славно. Можем сходить к нему хоть завтра с утра, — кивнул Адальберт и, отложив кочергу, заметил. — Предлагал я ему у меня перезимовать — да ни в какую. Это пока ещё погода терпит. А время пройдёт — и станет люто.

Ладно, утро вечера мудренее — 1190

Шквал ударов обрушился на несчастного. Но Вы не доверяли оборотням, и думали, что они — зло.

— Неужели это всё просто из-за того, что я — баран? — неловко обороняясь, с обидой и горечью спросил монах.

— Нет! Это не потому, что ты — баран, а потому, что ты — козёл! — с возмущением навешав тумаков и надавав пинков, Вы разошлись, и собирались уже отдубасить бедолагу как следует, но тот, издавая звуки, напоминающие блеяние, бросился прочь с неожиданной прытью, и, несмотря на Ваше преследование, — всё-таки сумел оторваться и уйти…

— Ну и пошёл на хор, — вздохнули Вы, привалившись к дереву. Да, по времени, наверное, сейчас уже должны звучать вечерние песнопения.

Вы переводите дыхание, и тут — замечаете, что навстречу Вам из лесной чащи выходят вооружённые люди, не похожие ни на местных охотников, ни на королевских гвардейцев или швейцарских наёмников. И действительно — это не швейцарские, а немецкие наёмники.

Между ними существует взаимная неприязнь, и если ландскнехты (возникшие как немецкий ответ швейцарским отрядам) сходятся со швейцарцами на поле боя — ни те, ни другие пленных не берут.

Впрочем, Вы не немец и не швейцарец, и особого желания встречаться с ними не испытываете. Но они уже заметили Вас и прятаться поздно.

Бежать? Но у них огнестрельное оружие, и они стоят достаточно близко. К тому же, их много, а Вы один и годитесь им в отцы. В общем, суетиться рискованно.

Тем не менее, не похоже, чтобы они собирались Вас убивать или требовать произнести какой-нибудь шиболет71: Вам просто недвусмысленно приказали последовать вместе с ними. Что поделать, придётся подчиниться — 574

В конце концов, никто не вправе Вас осудить, поскольку Вы — всего лишь живой человек. На Вашу долю выпало больше, чем Вы были в силах перенести.

В какой-то момент Ваши нервы просто не выдержали и, развернувшись, Вы принялись бежать. Время от времени Вы оборачивались, и с ужасом обнаруживали, что дистанция, разделяющая Вас с Аларихом, не сократилась ни на шаг.

В какой-то момент Вы застыли у ствола могучего дерева для того, чтобы перевести дух. Тем временем, мёртвый король приблизился к Вам вплотную и резко рубанул своим чёрным бесовским мечом.

Вы зажмурили глаза, ожидая худшего, но отворив их обнаружили, что поблизости никого нет. Только Вы и могучее дерево, в окружении множества деревьев поменьше. А на коре могучего дерева, как Вам показалось, проступили святые лики.

Усталый и изнемождённый, Вы рухнули, прижавшись к стволу дуба, и тяжело задышали, отходя от пережитого кошмара.

Вы получаете +20 пунктов Героизма и +10 пунктов Вдохновения!

— Припозднился ты, путник, — произносит чей-то незнакомый голос. Но, почему-то, Вы не вздрагиваете и не удивляетесь, а воспринимаете происходящее также естественно, как если бы находились дома и беседовали с кем-то родным.

Подняв взгляд, Вы обнаруживаете дряхлого старичка, который, как Вам кажется навскидку, годится в отцы даже Вам, если не в деды.

— Пойдём, пойдём, ишь, развалился, — поддержав Вас, старичок во власянице сначала помог Вам подняться на ноги, а затем, опираясь на свою клюку, побрёл, указывая путь. — Ну что, ты идёшь, или как?

Негоже заставлять пожилого человека ждать…

— Скажите, а Вы — тот самый святой, про которого ходят слухи? — с интересом и волнением поинтересовались Вы.

— Кто? Я?! Да слушай больше! Я — грешник из грешников, и невежда из невежд, — спокойно произнёс старичок.

— А можете всё равно сказать что-нибудь… Ну, я даже не знаю… Духовное? — не удовлетворившись его ответом, попросили Вы.

— Ой, как я люблю такие вопросы… Это то же самое, как прийти к врачу и просто так сказать с порога: «А выпишите мне какое-нибудь лекарство!». Так не делается, — с улыбкой заметил он.

Проводив Вас до тропинки, он помахал Вам рукой напоследок и пожелал счастливого пути. Кажется, незаметным образом, к тому времени уже посветлело. Чудеса, да и только? А дедушка-то правда не святой отшельник? Эх, жаль. Ну, может быть, найдём того в другой раз. Если тут обитает ещё кто-нибудь — 808

— Ну и вот, собственно, такие вот дела, — довершая свой рассказ, подытожили Вы, в очередной раз обводя взглядом помещение вокруг.

Растопленный камин, оленьи рога, кабанья голова, медвежья и волчья шкуры, охотничий мушкет, рожок с порохом и ягдташ, кабанье копьё (или, по-народному, «свинокол»), тесаки, топорики, самострел с колчаном стрел и медвежья рогатина72.

Словом, типичный охотничий домик, каким он и должен быть у хорошего лесника.

— Да уж, угораздило тебя, — задумчиво произнёс Адальберт, и, отложив кочергу, вернулся за стол. — Хотел бы я чем-то помочь, но особенно чем? Ну, можешь пожить у меня какое-то время. Могу покормить разок-другой. Но ведь и сам понимаешь — у меня дичь на дереве не растёт, нужно каждый день зарабатывать свой хлеб насущный потом и кровью. Если потянешь — взял бы в помощники. Мне это кажется вполне справедливым условием. А просто так, уж извини, нахлебников содержать не могу. Никогда не был жмотом, но просто иной раз окажешь человеку услугу, а он после этого воображает, что ты и впредь должен и обязан помогать ему уже на постоянной основе.

— Да понимаю, конечно, о чём речь, — киваете Вы, прикидывая свои силы и способности, взвешивая все «за» и «против», и решая, нужно ли это Вам вообще.

— Пойдёте в помощники — 766

— Или к этому всё-таки душа не лежит — 772

Какое-то время Вы брели по лесу, рассуждая о том, каких только чудес и странностей не бывает на свете, как вскоре ход мыслей был прерван внезапным появлением кабана.

Грозно захрюкав, тот взвизгнул и понёсся на Вас. К Вашему счастью, рядом с Вами в этот момент находилось дерево. Благо, здесь уже был густой лес, а на открытой местности животное без проблем настигло бы Вас и убило.

Кабан — зверюга жуткая. Самец с разбегу таранит ноги своими бивнями, после чего человек получает жуткую рану и вскоре умирает от потери крови. А самка кусает до тех пор, пока не убьёт.

Охотники, когда идут против кабана, обычно берут с собой свинокол — кабанье копьё, такое короткое и тяжёлое копьё с широким наконечником из оленьего рога и перекладиной, поперечной древку, которая удерживала кабана, если он выживал после удара.

Обычно брали цельный ствол небольшого дерева, чтобы повысить прочность, и оборачивали древко кожаным ремешком, чтобы усилить трение.

Территорию при охоте на кабана иногда ограждали, травили зверя собаками, и когда те хорошенечко его поистреплют — добивали свиноколом. Копьё, в отличие от мушкета, позволяло уверенно убить кабана без риска ранить или убить собак.

Но иногда кабанов убивали и без собак, хотя это и требовало немалой смелости, силы и сноровки: охотник упирал древко в бок, провоцировал животное, и кабан сам напарывался на копьё, как на шампур.

Знатные господа иногда развлекались охотой верхом. А также против кабанов могли использовать специальный кабаний меч — двуручный, с защитной чекой на клинке, не позволявшей раненому кабану пройти вдоль лезвия до охотника…

Впрочем, Вам сейчас очень хотелось бы иметь при себе что-нибудь подобное, но ничего такого нет. Даже выстрел из мушкета не всегда убивает кабана наповал, а разозлившийся хряк ставится в разы опаснее.

Забравшись по стволу настолько высоко, насколько это было возможно, и, перебравшись на ветку, показавшуюся Вам достаточно надёжной и прочной, Вы нарвали шишек и начали бросаться ими, приговаривая: «Уйди! Проваливай, свинтус!».

Но это не принесло какой-либо видимой пользы: кабан, визжа и бодая ствол дерева, продолжал кружить, время от времени соскабливая своими бивнями кору.

— Подождать, пока он уйдёт — 771

— Перебраться на соседнее дерево (Эквилибристика) — 1191

— Перебраться на соседнее дерево (Акробатика) — 1194

— Если Вы невезучий — 798

На Ваше счастье, Вам всё-таки удаётся оторваться от преследователей. Благо Вы — налегке, а они — в каких-никаких, но доспехах, с оружием, да и тоже не в самой лучшей физической форме.

Оказавшись на старой заброшенной опушке, Вы переводите дух и осматриваетесь. Но то, что Вы видите, тоже не внушает доверия.

Какие-то языческие идолы, расположенные вокруг большущего камня, залитого свежей кровью. Да, тут куда ни глянь — из огня, да в полымя.

— Побежите подобру — поздорову (Суеверие) — 761

— Изучите место — 1192

Не всякий человек сейчас нашёл бы в себе силы для истовой молитвы. Но Вы — нашли.

Суровый арианский король вскоре преодолевает разделявшее Вас расстояние и заносит меч для удара, но — тотчас же обращается в прах, носимый ветром…

Вы получаете +25 пунктов Героизма и +15 пунктов Вдохновения!

Какое-то время Вы ещё продолжаете молиться, а после — переводите дух и ощущаете необычайный прилив сил.

Тем временем, Вы замечаете свет, и понимаете, что в Вашу сторону кто-то движется, но после недавно пережитого Вас вряд ли возможно чем-либо ещё удивить или напугать.

Вскоре навстречу Вам выходит местный лесник — Вы узнаёте этого человека, потому что он всегда принимал непосредственное участие в организации королевской охоты, да и, опять же, только лесник может так выглядеть и ходить по таким местам в подобное время.

Обычно он обходит оставленные им капканы, а также следит за порядком в лесу, пресекая всевозможные угрозы, если в состоянии совладать с ними самостоятельно, или сообщая гвардейцам, если требуется поддержка. Прежде всего, ему приходится иметь дело с браконьерами и преступниками, а также находить заблудившихся людей.

Для того чтобы заниматься таким делом в сложившихся условиях, нужно обладать немалым мужеством, потому как не сегодня-завтра солдаты очередного воителя, или просто разбойники с большой дороги заявятся да прирежут. Но как-то Бог миловал.

— Ральфрик, ты?! — несколько удивлённо вскликивает он, осветив Вас. Действительно, спутать Вас с кем-либо — дело сложное.

— Привет, Адальберт! Я, как ты видишь, заблудился, — разводя руками, посетовали Вы.

— А какого лешего ты вообще здесь потерял? — приблизившись к Вам, поинтересовался охотник.

— О, это долгая история, — вздыхаете Вы. Но, благо, времени у Вас хватает в избытке — 782

Однажды Папа решил изгнать евреев из Рима. На переговоры с ним отправился римский раввин, который сказал, что хочет переубедить Папу.

В ответ Папа предложил испытать раввина на мудрость и сказал, что разрешит евреям остаться только в том случае, если тот сумеет быстро, достойно и точно ответить на все вопросы Папы.

Раввин согласился, но предложил лишь одно условие: они будут беседовать на языке жестов, без слов.

В оговоренный час они встретились в уединённом папском саду, и Папа показал раввину три пальца. В ответ раввин вознёс к небу перст.

Тогда Папа описал рукой круг. Раввин указал на землю.

Папа подошёл к своему столу и поднял с него два бокала — с водой и вином. А раввин запустил руку в свой карман и достал яблоко.

В итоге, евреям было разрешено остаться. И когда кардиналы обступи Папу и расспросили его о том, как проходил разговор, Папа ответил:

— Воистину, это мудрейший человек. Когда я показал ему три перста, говоря о Святой Троице — он вознёс перст к небу, говоря о том, что это один Бог, Единый в Трёх Лицах. Тогда я описал рукой круг, подразумевая, что Богу ведомо всё, происходящее в мире, а он — указал на землю, напомнив о том, что мы, люди, живём на этой грешной земле. После этого я взял вино и воду, иносказательно пояснив, что мы постоянно совершаем выбор, а он — достал яблоко, напомнив о Первородном Грехе!

В это же время евреи расспрашивали раввина, и тот отвечал следующее:

— Сначала он сказал мне: даю вам три часа, и чтобы духу вашего после этого здесь не было. Я попросил его не гневить Бога, как некогда египетский фараон. Тогда он сказал: собирайтесь все и катитесь. А я ответил, что мы останемся здесь. Ну а потом он достал свой обед, а я свой…

Вы получаете +1 пункт Шутовства и +5 пунктов Героизма и +5 пунктов Вдохновения! Если Вы красноречивы — умножьте всё на два!

Ну, что ж, так и кошка с собакой зачастую просто не понимают друг друга, думая, что говорят об одном, но при этом разговаривая на разных языках: собака виляет хвостом от радости, а кошка — от раздражения.