Идущий на смех - Геннадий Логинов 59 стр.

Ладно, Вы так или иначе перебороли свою сонливость, и это сейчас главное — 769

Лишь редкий смельчак сумел бы сохранить самообладание и ясную голову в подобной ситуации. К счастью, Вы были как раз таким человеком. Однако же, одной смелости в подобной ситуации было явно недостаточно…

— Если Вы набожный человек — 765

— Если нет, выдерживайте проверку со штрафом (на переброс результата тратится не 1 пункт Вдохновения, а 3) и в случае успеха переходите на 765, а в случае неудачи на 1193

— Ради всего святого! — выходя из-за дерева, воскликнули Вы. — Что здесь происходит?!

— Видишь ли, сын мой, — виновато разводя руками, промолвил монах, слегка смущённый Вашим появлением. — Так уж вышло, что я — оборотень. И вовсе не потому, что мне так хотелось. Я не знаю, за какие такие грехи, или же во испытание Господь попусти такое, но подобное тому, что ты недавно видел, происходит со мной постоянно. Я травщик, мне ведомы секретные свойства различных трав и растений, которые я отбираю, сушу, выращиваю и делаю из них целебные настои. Бывают оборотни-волки, или оборотни-медведи, ну а я — всего лишь безобидный барашек. Я прихожу сюда пощипать травку, вдали от посторонних глаз, чтобы не возникали ненужные вопросы, и отбираю то, что нахожу полезным.

— Как тебя зовут? — поинтересовались Вы, переваривая только что услышанное.

— Брат Энгельберт. Я всего лишь мирный слуга Божий, — заверит тот.

— Как знать, как знать, — с сомнением и опасением заметили Вы. — Чем ты можешь доказать мне, что ты — не колдун и не леший?

— Ну а чем ты можешь мне это доказать? — разведя руками, улыбнулся оборотень. — Некоторые вещи принципиально недоказуемы. Это вопрос доверия. Ну а так, я и не собираюсь кому-то что-то доказывать. Вот побежишь ты, скажем, в город, начнёшь всем рассказывать о том, что видел — да тебя просто упрячут в приют для умалишённых.

— Это что, угроза? — нахмурившись, уточнили Вы.

— И в мыслях не было. Просто я говорю как есть. На всякий случай. Не хочу, чтоб тебя посчитали за безумца, — откровенно посмеиваясь, ответил тот.

— Набить морду (Вспыльчивость) — 780

— Испросить благословения — 795

— Да ну его к лешему — 778

Одев Вас в простую и скромную одежду, которую обычно носят облаты и послушники, посадив Вас к огню и напоив глинтвейном, монахи внимательно выслушивают Вашу историю, и в их взглядах нет насмешек или сомнений в Вашем здравомыслии.

Вы, как есть, без утайки, повествуете о своих злоключениях, уделив особое внимание демону и Вашему появлению на крыше кафедрального собора.

— Слава Богу, что ты выбрался живым. Кроме как чудом это не объяснить, — вознося руки к небесам, промолвил Беренгарий, Ваш старый знакомый.

— Бог оставил нас, — понуро опустив голову, промолвил другой молодой монах.

— Господь никого не оставляет. Он всегда держит Свои объятия открытыми — это мы не всегда готовы их принять. И вот — последствия налицо, — пояснил Малахия. — Жизнь есть лишь в Боге, а человек отошёл от Него. Каждый из нас. А свобода означает последствия сделанного выбора.

Монахи переглядывались, переговаривались и вздыхали.

— И как нам быть? — с волнением произнёс один из них.

— В лесной глуши, в уединении, поселился отшельник. Одни говорят, что он безумец. Другие, что он святой. Третьи — что это просто мудрый человек, решивший обрести себя. Времена сейчас не спокойные, и если он ещё жив — найти его может быть непросто. Лишний раз выходить за город без сопровождения — опасно, и без веских причин — не стоит. Но то, что рассказал Ральфрик — достаточно веская причина. В последнее время за городскими стенами стало совсем опасно: рыщут разбойники и дикие звери, ведьмы слетаются на шабаш, Д`Ладье может напасть со дня на день, воспользовавшись отсутствием половины гарнизона. Но всё-таки, дело стоит того, — обведя собравшихся взглядом, Беренгарий продолжил. — Я предлагаю отправиться и разыскать отшельника. Может быть, он вразумит нас. Может быть, мы смотрим, но не видим наших главных ошибок. Может быть, решение где-то у нас перед самым носом. Может быть, он сумет нам помочь, поделиться мудрость. Может быть, нет. Но это всё равно лучше, чем сидеть сложа руки.

— Мы не сидим сложа руки, — сурово заметил Малахия. — Мы служим и молимся, заботимся о ближних и вселяем в них веру и надежду.

— И это правильно. Но это не означает, что спросить совета у старца будет лишним, — настаивал Беренгарий. — Брат Энгельберт знает эти леса лучше всех.

— Раз демон сидит на крыше собора, значит, в нас мало веры. Или мы совершили великий грех, который не вполне осознали, — тем временем заметил кто-то.

— К Спасителю тоже являлся Сатана, искушая его в пустыне. Это испытание веры, — хмуро ответил ему другой.

— Может быть, лучше пойдём и разрушим эту химеру на крыше собора, пока она ещё каменная? — предложил третий.

— Во-первых, это сложно. Во-вторых, это опасно. В-третьих, ломать собор…

— Только горгулью!

— …Ну, даже и горгулью — куда она свалится?

— Вы всё не о том! Химера — это частности. Ну, сломаете статую — для демона, который в ней обитает, это вряд ли имеет какое-то принципиальное значение. Найдёт другую. Важнее то, как и почему он там завёлся. Если изгнать этого и оставить причину, — он вернётся, и приведёт с собой злейших, чем он сам!

— Отправиться за отшельником — 1201

— Пойти ломать химеру — 1205

— Пусть сами разбираются — 1210

На Вашу беду, в последние годы Вы уделяли недостаточно внимания своему физическому состоянию, сделались грузным и тучным, и этот факт сыграл с Вами злую шутку.

Вы быстро выдохлись, а когда эти подонки настигли Вас — уже были не в том состоянии, чтобы оказывать отпор. В итоге — Вас избили и поволокли прочь.

Вас тащат по тёмным и мрачным тропинкам, прямиком к лесничьей сторожке, где проживает местный лесник.

Вернее, проживал — его труп уже клюют вороны: рука сжимает охотничий рожок, которым он так и не успел воспользоваться, подав сигнал, а подле тела лежит медвежья рогатина.

Что поделать, бедолага отлично знал эти места и следил за порядком, чтобы всякие негодяи не ловили зверьё без разрешения, а головорезы и разбойники не устраивали свои притоны.

Но двуногие говорящие животные зачастую оказываются пострашнее любого зверя с клыками и когтями.

Животное нападает на человека либо защищая свою территорию, детёнышей и жизнь, либо потому, что оно ранено и больше не в силах охотиться на свою привычную добычу, слишком быструю и ловкую.

И только человек может убивать себе подобных безо всякой обоснованной необходимости, просто потому, что это доставляет ему удовольствие…

…Вблизи домика были разложены нарубленные дрова, из пенька торчал бородовидный топор. Впрочем, у Вас не было времени особенно осматриваться.

Вас без особых церемоний втащили внутрь, где шайка бродяг с большой дороги уже давно перевернула всё вверх дном, приговорив спиртное и съестное. В камине плясал огонь, на стене висела медвежья шкура, а возле шкуры сидел какой-то урод, лицо которого, по всей видимости, было обезображено ударом булавы или чем-то вроде того. И, судя по всему, именно он здесь и заправлял.

Обшмонав Вас сверху донизу, и изъяв всё добытое (вычеркните всё, что имеется в листке персонажа), разбойники завели меж собой беседу:

— Он, видимо, из города!

— Посмотри только, на что он похож!

— Эй, старик, тебя каким ветром сюда занесло? Ты вообще по жизни кто будешь?

— Гневно бросить: «А ты кто такой, сопляк, чтобы мне такие вопросы задавать?» (Вспыльчивость) — 1195

— С достоинством заявить: «Да будет тебе известно, что с тобой говорит потомственный маркиз Гвидобальдо-Раньери» — 1186

— Кося под дурака, пошутить: «Да так, всего лишь шут — коканский плут: по лесу гуляю, шишки собираю» — 1188

Сложив руки рупором, Вы начали горланить что есть сил: «Ангерран! Это я! Твой дядя Ральфрик!». Что бы Вы ни затеяли, помощь осаждающим (которая поможет им если не отказаться от намерений, то решить конфликт малой кровью) или диверсию, которая сведёт намерения захватчиков на нет, — для начала Вам необходимо хотя бы выжить и спуститься вниз.

Конечно, Вы могли бы просто кричать, или делать вид, что находитесь в лесу не один, а где-то тут скрывается засада — войско могло бы замешкаться, но Вас бы в итоге убили, решив, что Вы дозорный и подаёте сигналы, после чего сообразили бы, что никакой засады нет и двинулись бы дальше. А так — у Вас хотя бы есть какие-то шансы, что Вас не убьют сразу, а хотя бы допросят.

Наверняка Ангерран высылал впереди разведку, но всё равно он всё должен проверить и перепроверить.

Войска и правда остановились, насторожились и принялись оглядываться. По рядам прокатилась новость о возможной угрозе. Часть отрядов отделилась от основных сил и пошла прочёсывать леса. Ну, уже хоть что-то, хотя проблему это не решает.

Спустя некоторое время в лесной чаще объявились ландскнехты. Играючи расправившись со свирепым кабаном (успев при этом объяснить ему, что он — «хунцшегиншвайне»), они собрались под деревом, недвусмысленно пояснив, чтобы Вы спускались и не делали глупостей, если не хотите отправляться вслед за животным.

Что ж, дважды просить не надо — 574

Своевременно услышав приближение незнакомцев, Вы не стали испытывать судьбу и скрылись в зарослях.

Спустя некоторое время в поле зрения показались подозрительные люди, смотревшиеся как типичные мародёры и грабители, понатаскавшие с полей сражений и нацепившие на себя что придётся, бессистемно и хаотично.

Впрочем, это и не удивительно — в смутные времена не только дезертиры и головорезы с большой дороги, но и обычные солдаты занимаются подобными вещами. Особенно если это наёмники.

Обнаружив, как и Вы, волчью яму, эти люди обошли её стороной. По-хорошему, надо бы сообщить об этом отребье куда следует, чтобы приняли меры. Да разве за всем уследишь? В городе и без того своих проблем хватает. Одному выходить против целой своры, так есть менее болезненные способы самоубийства…

— Если Вы невезучий — 759

— Если всё путём — 762

Однажды маленькая птичка угодила в силок. Тот затянулся.

Птичка бьётся, бьётся, машет крылышками, а улететь не может — плотно петля обвилась. Увидел это дурачок. Пожалел бедную птаху и говорит:

— Не бойся! Я тебя освобожу!

Подошёл, сжал её в кулак, да как выдернет со всей силой. Всё, освободил! Раскрывает руку, подбрасывает птичку:

— Лети, птичка! Ты теперь свободна!

А подброшенная птица взлетела и упала. Потому что дурачок нечаянно оторвал её голову ещё когда «освобождал».

Вы получаете +5 пунктов Героизма и +5 пунктов Вдохновения! А если Вы красноречивы — умножайте всё на два!

Что поделать — когда некоторые «освободители» идут давать народу «свободу» и обустраивать жизнь в стране — результат выходит примерно таким же.

Как бы там ни было, сонливость прошла — 769

— Если Вы толстый и прожорливый — 790

— Если нет — 784

В контексте обстоятельств, монах несколько удивлён Вашей просьбе. Впрочем, у него нет причин Вам отказывать.

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen, — произносит Энгельберт и, осенив Вас крестным знамением, опускает руки Вам на голову.

Вы получаете +10 пунктов Вдохновения!

— Скажи, есть ли возможность избавить тебя от проклятья? — вскоре интересуетесь Вы.

— Не знаю, — пожимает плечами монах. — Но я привык с этим жить и использовать проклятье во благо. Во всяком случае, мне так думается. Благодарю тебя за твоё понимание и сострадание. Теперь, если ты не против, я должен идти, — кивнул монах и, помахав Вам напоследок рукой, побрёл прочь.

— Всего доброго, — пожелали Вы вслед, и побрели дальше — 783

Конечно, было бы, по меньшей мере, наивно полагать, что всё закончится так просто. Ведь что бы Вы ни собирались сделать — враг не дремлет, а о тайных путях известно не только Гуальтеро.

— Для революции необходимы три вещи, — тихо и осторожно произнёс Гуальтеро. — Это деньги, деньги и деньги. Поэтому мы могли бы забраться в казну, взять сколько сможем унести, осторожно уйти, а позднее организовать восстание и подкупить тех же швейцарцев. Если мы просто сейчас убьём Гунфрида — если нам представится такая возможность — это само по себе не изменит ситуацию к лучшему. Будет хаос, все перегрызутся за власть, прольётся много крови, без которой можно было бы обойтись. Необходимо прежде подготовить общественное мнение.

— Тише. Не выдавай свою позицию. Не надо делить шкуру не убитого медведя. Если мы расправимся с Безволосым, — я, как родственник, могу претендовать на власть. И даже если его кузен Ангерран заявится сюда с войском — а рано или поздно он сделает это всё равно — он встретит здесь отпор, — предупреждаете Вы.

— Ну, по сути, при таком раскладе, формальные претензии на власть у тебя есть, вот только мало кого интересует, за кем должна быть власть: города переходят из рук в руки просто по праву сильных. И зачастую их просто захватывают капитаны наёмников. Но, вообще, что для тебя важнее: удержать власть для себя, или добиться блага для Кокани? Вообще, Ангерран Д`Ладье — далеко не самая плохая альтернатива Гунфриду, — замечает Гуальтеро.

— Не надо сравнивать плохое с худшим, — устало отвечаете Вы. — Мне вспоминается притча про пастуха, который попросил медведя защитить его отару овец от волка, а под утро от неё уже ничего не осталось. Гунфрид — просто тиран и сумасброд, которому нельзя доверить курятник, не то что страну. Д`Ладье сведущ и в военном деле, и в правлении, но для него Кокань — лишь желанный придаток к своим владениям. Он разорит здесь всё, только и всего.

— Если у Вас проблемы со слухом — 1202

— Если нет — 1209

Здесь должно быть множество монахов. За ночь они неоднократно выходят совершать песнопения.

Ваш крик о помощи эхом расходится под сводами, но собор огромен, и откуда конкретно исходит Ваш крик, не так-то легко понять.

Тем не менее, Вас, судя по всему, услышали, потому что спустя некоторое время начинаются поиски странного источника шума. Раздаются шаги, голоса — сначала отдалённые, потом всё ближе и ближе. Затем — приближаются блики факелов.

И, наконец, появляется процессия бенедиктинцев, которую возглавляет Ваш знакомый — отец Малахия, бывший духовник покойного короля Альбериха.

— Ральфрик?! — опешив, произносит он. — О, Святая Мадонна! Ради всего святого, как ты здесь очутился?! И почему в таком виде?!

— О, это долгая история… Я расскажу её, но сначала можно я во что-нибудь оденусь? — продолжая трястись от холода (пусть здесь и нет того ужасного ветра) просите Вы — 789

Ветка ломается с предательским хрустом, и Вы не успеваете схватиться за что-либо. Всё происходит за считанное мгновение.

Посшибав на пути несколько веток, Вы неудачно рухнули, переломав себе кости. И, в общем-то, само по себе падение ещё не было смертельным. Вот только оно случилось оно в глухом лесу, вблизи разъярённого кабана…

Если попадаете на этот параграф впервые, добавьте ключевые слова « » и запишите 5 пунктов Героизма. Если Вас не устраивает эта концовка, и Вы желаете другого завершения истории, переходите на параграф «0».

Однажды у одного старика пропала корова. Он очень сильно переживал и, позвав троих своих сыновей, поведал им об этой беде: