– Лучше поздно, чем никогда, – сказал я просто для того, чтобы что-то сказать.
– Поймите, – профессор и декан с двух сторон придвинулись ближе, – мы не имеем против вас ничего личного. Колледж даже гордится вами, как героем…
– …который настолько велик, что у него нет имени, и его величают просто Герой, – пробормотал я.
– Что?
– Там, внизу. Доска Почёта. «Гордость отечественной некромантии»…
Я закончил Колледж четыре года назад, но портреты на стенде висели те же самые, что и при моем поступлении.
– Понятно, – мои собеседники усмехнулись. – Видит Прове*, если бы вы оставались некромантом, мы бы так и поступили. Но вы же теперь… как бы это сказать…
(*Прове, он же Прове Ушастый – здесь, бог правосудия. Изображался с длинными ушами для того, чтобы лучше слышать все жалобы и обвинения. Именем Прове клянутся в суде и в тех случаях, когда просто хотят призвать на помощь законы. Прим. авт.)
– Отечественная некромантия понесла тяжелую утрату, – вспомнились слова пра Михаря.
– Увы, – хором ответили мне.
Мы помолчали, думая каждый о своем. Я по-новому взглянул на свою жизнь. Конечно, когда спасал Большие Звездуны, не думал ни о какой награде – того, что получил, было достаточно! – но на Доску Почета мой портрет они могли повесить! – хотя бы ненадолго!
– Мы постараемся что-нибудь сделать, – словно услышал мои мысли декан. – Но сейчас не угодно ли… м-м… продолжить?
И мы продолжили.
В этом году, как уже упоминал, выпускалось пятьдесят восемь молодых некромантов – меньше, чем в прошлые годы, потому как именно на этом курсе случилось несколько неприятных случаев, упомянутых пра Михарем. И после оных человек пять или шесть поспешили подать заявления о прекращении учебы – то ли боялись стать следующими жертвами, то ли решили, что ошиблись с выбором профессии. Ну, кого-то и отчисляли за неуспеваемость… К слову сказать, на многих факультетах Колледжа картина была сходной, но это за счет того, что часть студентов уже в процессе обучения переводилась на другие факультеты. Многие рванули в ветеринары – как мне сказали, желающих лечить зверей было так много, что пришлось открывать дополнительный факультет.
Но были и те, кто остался. И к этим парням и девушкам я присматривался особо. Среди них были те, кому суждено погибнуть в ближайшие месяцы. Знать бы, кому именно и как будет обставлена их смерть? Вот, например, Исмираль Пинк. Ясно же, что девушка почти ничего не учит. На что надеется? Что сразу после окончания учебы выйдет замуж и с дипломом о высшем образовании это сделать легче? Но кому нужна жена-некромант? Если она пойдет работать, то в первом же задании наломает дров и погибнет от когтей тех самых упырей, про кого не смогла ни слова сказать на экзамене. Или Роман Приз. Ясно, что умник, каких мало. Светлая голова, будущее светило отечественной некромантии и, как знать, не он ли однажды сменит на посту главы гильдии магистра Бруно Черного? Если, конечно, доживет…
Надо же, какой поворот судьбы! Эти парни и девушки учились на первом курсе, когда я сам получил диплом. Мы действительно могли встречаться в коридорах учебных корпусов, жить в соседних комнатах в общежитии, обедать за соседними столиками в одной столовой и брать книги в одной и той же библиотеке. Наверное, даже общались – новички могли консультироваться у «стариков». Кстати, всего на год старше этих выпускников учился тот самый Гебриан Чернореченский, который потом под именем Дея Долла устроил мне «веселую жизнь» в Больших Звездунах. Ну, да. Четыре года назад он учился на втором курсе, а Роман Приз, Исмираль Пинк и остальные – на первом.
Конечно, были и другие – всех не упомнишь, хотя я очень старался. Но запомнить пятьдесят восемь человек, их характеристики, оценить уровень знаний… Это много. Чересчур много. Я просто не знал, как справиться с заданием. Мне оставалось только ждать.
Как оказалось, недолго.
Сессия по традиции растягивается на несколько седмиц. Зимняя всегда бывает короче, а вот летняя, когда решаются вопросы о переводе на другие курсы или даже факультеты, продолжается почти полтора месяца. И почти каждый день мне предстояло посещать Колледж. Право слово, я мотался туда чаще, чем сами студенты! Мне-то приходилось, кроме собственно некромантов, точно также выслушивать алхимиков, боевых магов, ветеринаров – то есть, тех, кто так или иначе, рано или поздно мог попасть в сферу влияния Инквизиции. На сей раз ничего, связанного с расследованием – так сказать, рабочие будни. Заодно это давало возможность понаблюдать за некоторыми молодыми некромантами, так сказать, в нерабочей обстановке. И опять задать себе тот же вопрос: «Кто?»
Ответ пришел неожиданно.
Я, как всегда, утром приехал в Колледж и еще у ворот заподозрил неладное. Было тихо. Слишком тихо. Только несколько студентов и лаборантов попалось мне на пути. Но они удирали так быстро, словно, как ни странно это звучало, сама Смерть гналась за ними по пятам.
На мое счастье, навстречу мне попался один из младших преподавателей. Он тоже спешил, но в узком коридоре разминуться не получилось.
– Что происходит?
– А, это вы, – он явно нервничал. – Прошу прощения, пра, но на сегодня все экзамены отменены. Приходите завтра! Или послезавтра. Или вообще…
«Пра»! Терпеть не могу, когда меня так называют. Я же еще не…
– Что происходит? – я на лету схватил ринувшегося прочь мужчину, заламывая ему руку болевым приемом. Так можно остановить даже нечисть. Фирменный «куббиковский» прием явно не преподавали на курсах самообороны, потому что мой пленник некоторое время отчаянно дергался. Пытаясь вырваться, он только скрипел зубами от боли в суставе.
Наконец, он смирился и бросил на меня затравленный взгляд. Дескать, продолжай, палач, свое черное дело.
– Что происходит? – повторил я.
– Э-э…неприятности.
– Это я уже понял. А точнее? И учтите, если не скажете вы, я найду другого осведомителя, который выложит все не под давлением грубой силы.
Намек был правильно понят, и преподаватель рассказал все.
Общежитий для студентов было два. Одно, старое, находилось на территории Колледжа, вплотную примыкая к одному из корпусов. Раньше там жили и студенты, и преподаватели. Но примерно десять лет тому назад, с расширением факультета алхимии и объединения Колледжа Некромагии со Школой Ведьмаков, места для обучающихся стало не хватать, и в городе выделили для студентов дополнительно здание старой гостиницы. Городские жители селились именно там. А в старом здании оставались места только для приехавших из сельской глубинки – так сказать, подальше от искушений большого города. Позднее туда стали переселять только учеников старших курсов – дескать, у них учеба занимает больше времени и грех тратить его на дорогу по городу.
И вот в этом-то здании где-то в два часа пополуночи прогремел взрыв.
Подобное случается сплошь и рядом – если вы учитесь, скажем, на алхимика или боевого мага. Некоторые артефакты активизируются с громом, грохотом и разрушениями всего в округе. Вот почему многие алхимики селятся подальше от людей и устраивают свои лаборатории на чердаках – чтобы в случае чего уцелели нижние этажи здания.
Но на сей раз виноваты оказались не алхимики. Двое студентов-некромантов решили «позаниматься дополнительно». В результате одно из заклинаний сработало с точностью до наоборот – вместо того, чтобы сдерживать пространство в пентаграмме, оно его «схлопнуло».
Итог был печален. Двух стен со смежными комнатами как не бывало, повылетали окна чуть ли не на всем этаже. Несколько случайных свидетелей оказались травмированы осколками стекла и разлетевшимися камнями пополам с поломанной мебелью. Один из горе-экспериментаторов погиб на месте, а вот второй отделался легким испугом. И вообще он пострадал меньше, чем любой из находившихся в тот момент на этаже молодых людей. Что такое несколько синяков и ссадин по сравнению с порезами от стекла, контузией в результате падения со второго этажа и переломами рук и ног!
Все это я с пятое на десятое выудил у преподавателя, не переставая мягко и деликатно заламывать ему руку, если он вдруг делал вид, что забыл подробности. Я же осторожно! Нежно и ласково! Как ребенку! С чего бледнеть и покрываться испариной? И вообще, лучше беседовать с деликатным мной, чем с нашим палачом. Инквизиторам ведь палачами служат любители, а этих порой заносит…
Выпустив, наконец, жертву, я поспешил к общежитию. Во время учебы мне там приходилось бывать лишь несколько раз – а именно, я жил там пока писал диплом. Но зрительная память – все для некроманта, а поскольку и тут ничего не изменилось, и даже скабрезная надпись на перилах лестницы осталась на прежнем месте! – я легко нашел дорогу на второй этаж.
Вернее, на то, что от него осталось.
Мой невольный осведомитель действительно знал не все. Например, он сообщил, что взрывом разнесло две комнаты по соседству – справа и слева – но ничего не сказал о том, что точно также была уничтожена и комната напротив. От нее вообще остались лишь покрывшиеся трещинами обгорелые стены, а мебель и вещи превратились в уголь. Перепуганный обитатель комнаты топтался на пороге и все повторял:
– Я же только на минутку… я же только к соседу… я же не знал…
Из одежды на нем были только кальсоны, старая рубашка и халат. Пару уцелевших конспектов – то, за чем и ходил к соседу – он прижимал к груди так, словно они были из чистого золота. Я ему даже посочувствовал. В одночасье лишиться всего – это кого угодно выведет из равновесия.
Остальные студенты топтались в коридоре, не зная, куда приткнуться. Многие были со свежими царапинами, и девчонки с факультета целительной магии пытались кому остановить кровь, кому вправить вывих.
Эх, была не была! Помнится, меня чуть было не отправили на тот свет за то, что пользовался целительной магией, не имея лицензии. А то, что способность исцелять я получил случайно, взяв на себя силу умершей без покаяния знахарки, и пользовался ею от случая к случаю, никого не интересовало. Некромант не может быть врачом! И точка.
Но сейчас я не некромант. Я – инквизитор. А инквизиторы могут лечить. Вспомнить хотя бы пра Михаря – бывшего целителя, однажды нарушившего закон столь серьезно, что ему предоставили выбор – или казнь или постриг.
Как бы то ни было, терять мне было нечего. Я шагнул к студенту, левой рукой взял его за плечо, нащупывая болевую точку, быстро надавил, а потом положил одну руку ему на солнечное сплетение, вторую – на лоб, сосредоточился, мысленно вызвав в памяти картину перепутанных, смятых нитей ауры парня… Легонько надавил тут и там, выправляя провисшие нити – и резко отнял обе руки.
Парень вздрогнул, выходя из состояния шока. На глаза его навернулись слезы – до того сдерживаемые эмоции рвались наружу.
– Тихо-тихо! Не разводи сырость! – предупредил я.
– Так ведь все же погибло! – всхлипнул он. – Одежда… обувь, учебники… деньги!
– Деньги не проблема, – развязал кошелек на поясе, вытряхнул на ладонь всю мелочь, какая нашлась. Вообще-то предполагалось, что ее надо отдавать нищим при храме, но я рассудил, что этому парню они нужнее. – Это на первый раз. Учебники тебе простят, раз такое дело. Экзамены сдашь по чужим конспектам. А вещи… ну, может, кто из друзей поделится. Друзья-то есть?
– Ага. Были, – парень шмыгнул носом.
– Да сплыли?
– Ну, почти… Они в той комнате жили, – парень кивнул на помещение, где прогремел взрыв.
– Понятно, – вздохнул я. – Как их звали?
– Брашко Любечанин и Роман Приз.
Приз. Где-то я уже слышал эту фамилию.
– И кто из них… где?
– Романа в морг увезли, – вздохнула одна из девушек, слышавшая наш разговор. – А Брашко у вас.
– Где?
– Ну, там… у вас, – девушка вздохнула. – У инквизиторов.
Глава 4
Обратно спешил так, словно речь шла о моей собственной жизни и смерти. И подумать только, мне ничего не сообщили! Отправили, как ни в чем не бывало, в Колледж, практически через час-полтора после того, как арестованного Брашко Любечанина доставили сюда под конвоем. Дескать, им сессию надо сдавать, им не до эмоций.
Пра Михарь попался мне на полдороге.
– А, вот и вы, брат Груви! Слышали новость?
Он разве что не облизывался, как кот, объевшийся сметаны. И ужасно захотелось врезать ему в челюсть – просто так, чтобы не улыбался.
– Какую?
– Ну, как же! Ваши любимые коллеги отмочили! Про ночной взрыв в общежитии вам уже рассказали? Семеро пострадавших, труп и это не считая разрушений! Счастье еще, что у студентов есть милая привычка не ночевать у себя дома. Они даже во время сессии, вместо того, чтобы читать конспекты, продолжают сидеть до утра в кабачках, слоняться по ночному городу, нарываясь на приключения, бегать по любовницам и просто ходить в гости. Представляете, брат Груви, сколько было бы жертв, если бы на этаже все комнаты оказались полны спящего народа?
Я только покивал головой. Надо признать, тут он был прав. Достаточно вспомнить того парня из комнаты напротив. Если бы он спокойно спал вместо того, чтобы ходить к соседу за конспектами, его обычный сон легко перешел бы в сон вечный. Да и в комнатах справа и слева от разгромленной нашли бы свежие трупы.
– И, самое главное, этому парню хоть бы хны! Отправил на тот свет товарища – а сам в ус не дует.
– Где он? Мне сказали, что…
– Правильно вам сказали, брат. Он сейчас в подземельях. Дожидается допросов и дознания. Хотя, какое тут, к бесам, дознание? И так ясно, что он пытался убрать с дороги товарища.
– Что? Как – убрать?
– С помощью некромантии, разумеется! Только вот зачем? Делить им было нечего…наверное…
Он выжидательно посмотрел на меня.
– Что?
– Я жду ответа, Груви. Вас не просто так посылали в Колледж. Вы должны были внимательно наблюдать за студентами, отмечать наиболее перспективных и наименее подготовленных. То есть, самых сильных и самых слабых. Про этих людей вы должны были собрать максимум информации, заодно взяв на карандаш некоторых странных студентов. Например, этот парень иногда заговаривается. Или вот эта девушка за четыре года сменила три факультета…Все эти странные факты и фактики вы должны были оформить в таблицу и сдать ее мне не позднее шестнадцатого числа сего месяца!
– Про таблицу мне никто ничего не говорил, – испугался я, мысленно подсчитывая оставшиеся дни. Учитывая, что сегодня было четырнадцатое, времени практически не оставалось.
– Боги, за что вы послали мне этого ученика? – воззвал к небесам пра Михарь. – Ну, хоть что-то вы об этих студентах можете сообщить? Хотя бы имя жертвы и главного подозреваемого?
– А если я скажу вам имя погибшего, это будет считаться? – осторожно поинтересовался я.
– Только вместе с характеристикой. Был ли он, что называется, повернутым на науке или…
И только он так сказал, я сразу все вспомнил.
Роман Приз. Профессора рекомендовали его, как будущее светило отечественной некромантии. Дескать, такого умного и талантливого юношу грех отправлять «в поле», сражаться с упырями и всякой нежитью. Ему место в науке, на кафедре, в лабораториях. И, как знать, впоследствии в кресле главы гильдии, ибо, вопреки слухам среди обывателей, некроманты живут ненамного дольше, а некоторые даже меньше обычных людей, и магистр Бруно Черный тоже не вечен.
Но теперь ничего этого не будет. Роман Приз, талантливый студент, глупо и бездарно погиб в собственной комнате в общежитии в результате неудачного эксперимента…
Или удачного? Ведь второй экспериментатор остался жив. И он – ценный свидетель.
– В какой камере он сидит?
– Кто?
– Арестованный. Брашко Любечанин.
– Вы его знаете? – изумился пра Михарь.
– Слышал пару раз.
– И что?
– Мне пока трудно составить о нем свое мнение, пока не побеседую вторично. Где он?
– Здесь. Разумеется, он здесь. Сначала его хотели отправить в обычную тюрьму, но нашему представителю удалось переубедить власти. Как-никак, имело место применение магии. А эти случаи в нашей компетенции. Особенно в свете недавних событий…