— Кто это? Старый знакомый, старая любовь?
Джиллиан промолчала. Тогда, на берегу, крутясь в воде, как волчок, она увидела фигуру отца над собой, его руки, хватающие её и вытягивающие из прибоя. Кто её вытащит сейчас?
Эванс, между тем, повторять вопрос не стал. В начале их знакомства он часто пытался понять, что могло случиться с молодой девушкой, которая, во-первых, во время войны была совсем ребёнком, а во-вторых, жила вдали от любых боевых действий. Пока парни вроде него проливали кровь за целостность Федерации, жизнь в Оресте оставалась лёгкой, весёлой и яркой. Богатые семьи из среды Уэллсов не испытывали никаких затруднений, не сталкивались ни с какой явной угрозой для жизни, и такая девушка, как Джиллиан, могла бы жить, вообще не подозревая, какие трагические события происходят в её стране. И всё же... Всё же что-то с ней случилось... Что-то, не связанное со смертью родителей, как подозревал Эванс.
Через неделю после знакомства с Джилли и Дэвидом Эванс пригласил их обоих на барбекю, решив раз и навсегда «покончить с девчоночьими капризами».
Сезон чёрных мошек закончился, можно было расположиться на веранде и наслаждаться вечерней прохладой. Дом у Эванса был небольшой, одноэтажный, обставленный без излишеств, но держался парень с таким достоинством, словно владел дорогим особняком. Однако и Уэллсам надо было отдать должное: брат и сестра нисколько не кичились своим особым положением. Скромные и ровные в обращении, они быстро пришлись по душе не только Клайву, но и старушке Логан.
Клайв с Дэвидом войну старались не вспоминать, разговор крутился в основном вокруг последних событий в спорте. На Джиллиан они почти не обращали внимания. Клайв даже не взглянул на неё, когда в середине разговора о перспективах «Рейнджеров» поставил перед Джилли тарелку с истекающим кровью стейком.
— Спасибо, — пробормотала она, по-прежнему старательно не глядя на него, — я не голодная.
— Отлично, — ответил Клайв, окидывая её оценивающим взглядом, — не ешь. Ты на Горизонте ездить собираешься, когда он подрастёт? Да? Ну, так при таком весе и практически полном отсутствии мышечной массы ты убьёшься. Быстро, в первый же месяц. (Миссис Логан записала жеребёнка Роксаны под именем Горизонт, но Джилли предпочитала называть его Мышонком).
Клайв повернулся к Дэвиду, который вытянулся в гамаке и расслабленно наблюдал за сестрой и новым приятелем.
— Эй, старик, если Джилл убьётся, что ты сделаешь с мышастым после её похорон?
— И похорон ждать не буду, — тут же отозвался Дэвид. — Сразу вышибу ему мозги.
— Вот так. — Клайв опять обратился к Джилли. — Зачем надо было покупать живое творение Божье, чтобы потом наделать глупостей, за которые этот бедняга заплатит своей жизнью? Он сильнее тебя. Ему всего две недели, а он уже намного сильнее тебя... И ты либо начинаешь нормально питаться, либо...
Он не договорил, потому что девушка вздохнула и потянулась к вилке. Соображала она быстро.
— Тебе уже исполнилось восемнадцать?
— Исполнилось, исполнилось, — донёсся из гамака голос Дэвида. Эванс открыл ящик, в котором под слоем льда были навалены бутылки пива, вытащил одну, открутил крышку и поставил перед девчонкой. Раз есть восемнадцать, то вполне взрослая, чтобы присоединиться к компании.
Мда... Но не вполне взрослая, чтобы пить из горлышка? Она наконец посмотрела Эвансу прямо в глаза, да ещё и паузу выдержала. Взгляд у девчонки был... тяжёлый. Говорят, полковник Уэллс до того, как ему всучили министерский портфель, таким же взглядом награждал тех неугодных, кого потом отправляли прямиком под пули. Тут явно наследственное. Значит, всё у неё с лошадьми получится, командовать она умеет. Пусть для начала и взглядом.
Эванс решил подыграть. Ушёл на кухню, вернулся со стаканом. Поставил перед девчонкой. «Похоже, мы с ней договоримся», — подумалось тогда ему.
И всё же городское воспитание давало о себе знать. Иногда она была чересчур мягкой.
— Ты ездишь на лошади, как настоящая леди! И падаешь, как настоящая леди! — орал ей Эванс, когда на рыси в очередной раз она теряла равновесие и «целовала» попой песок манежа. Откармливаться она, конечно, откармливается, и силёнок прибавляется, но баланса ни черта нет.
— Не сюсюкайся с ним, он тебе на ручки скоро будет прыгать. А в нём уже полтораста килограмм, к твоему сведению.
Иногда она была слишком жёсткой.
— Толкни мою кобылу пятками так ещё раз — и побежишь по треку на своих двоих. Полтора километра. Два раза. Поняла?
— Ножки вперёд, носик вверх. Только тронь поводья при остановке, огрею бичом. Вооот, умница, дошло наконец-то...
— Ры-ы-ысью.... А теперь стремена бросила... Вот ты ж.... Ладно, встала и в седло!
Работать Беби Блю на корде было особым испытанием. Девушка казалась неуклюжей, в какой-то момент корда захлестнула ей плечи.
— Ты знаешь, что однажды эта корда окажется у тебя на шее? — крикнул ей Клайв. Она посмотрела на него испуганно и принялась выпутываться.
— Ну вот теперь знаешь, значит, — спокойно заметил он.
Мышонок, как Эванс и предполагал, рос с характером. Припереть незадачливого посетителя к ограде и обыскать на предмет наличия яблок было для него делом чести. Гонят? Руками размахивают? Можно плечом прижать немного, чтобы не размахивали. «Не надо дергаться, — было в такие моменты написано на наглой лошадиной морде. — Всё равно найду и отожму».
С Клайвом шутки были плохи, а вот Джиллиан...
— Ну и что ты ему позволяешь щипать себя за попу? — удивился как-то Клайв. — Ногой отмахни! Портишь же лошадь!
— А если я ему по морде попаду?
— А зачем он держит морду на твоей заднице? Представь, я тебя так ухватил, что, тоже долго думала бы? Вот то-то же...
Миссис Логан очень полюбилась Джилли. Старушка была словоохотлива, внучки разбегались, стоило ей только появиться на пороге, а вот маленькая мисс Уэллс никогда не отказывалась посидеть рядом на садовой скамейке и послушать бесконечные рассказы о том, что приготовила Логан в воскресенье на ужин, где купила новые босоножки, как откармливает поросёнка к Рождеству, и о чём они вчера до полуночи говорили с бойфрендом Уилсоном. Через полчаса Джиллиан вежливо извинялась, ссылалась на то, что надо почистить Мышонка или на какие-нибудь ещё неотложные дела, и оставляла миссис Логан в одиночестве, ублажённо бормочущей под нос: «Ох, до чего же добрая девушка... Прелесть, а не девушка...»
Через пару лет Джиллиан окрепла, Мышонок вырос, а Клайв стал меньше командовать. Потому что командовать Джиллиан было бесполезно: на любую фразу в приказном тоне она отвечала тем, что поступала с точностью до наоборот. Избавляться от строптивой ученицы не хотелось, да и жалко её было, поэтому Клайв сначала освоил искусство манипуляции женским сознанием, а когда девчонка его раскусила, стал применять на ней все знания, которые получил, наблюдая за кобылами в табуне.
— Тут главное момент поймать, — делился он потом с ошарашенным Дэвидом. — Только мысль мелькнула, внимание перешло на что-то другое, тут же обратно отозвать на себя...
Дэвид ни слова не понял, но на всякий случай посоветовал:
— Да просто по шее дай. Чего ты с ней возишься?
Клайв пожал плечами и ничего не ответил.
...А однажды Уэллс приехал без сестры.
— С химиотерапией — шесть месяцев. Без — полгода, — горько пошутил он, когда они с Эвансом стояли, облокотившись на забор левады и рассматривали пасущихся лошадей так, словно сейчас важнее этого ничего на свете не было.
— Джилл знает?
Дэвид вздохнул и почесал указательным пальцем над бровью. Конечно, он всё ей рассказал. Строго запретил реветь. Даже на похоронах. Наказал не позорить память отца слезами и соплями. И — скоро уже — его собственную.
Шести месяцев не вышло. Сгорел за четыре. Клайв не знал, сдержала ли своё обещание Джиллиан, и не стал расспрашивать, когда через месяц после похорон брата она наконец-то переступила порог конюшен. За два года Джилли избавилась от ужасающей худобы, хотя всё ещё выглядела хрупкой, но Эванс знал, какая она сильная девочка. На все соболезнования, объятия и поцелуи семейства Логан она отвечала сдержанно и не вдавалась в подробности, когда речь зашла о похоронах брата. Потом поставила Мышонка на развязки, надела наушники и отгородилась от всех, притворившись, что слушает музыку. Исключение она сделала только для Клайва.
— С уроками мы, пожалуй, закончим, — твёрдо сказала Джиллиан, когда он подошёл к ней. — Не думаю, Клайв, что сейчас я буду в состоянии их оплачивать. — Она помолчала и широким движением провела щёткой сперва по шерсти, а потом против. — Я отказалась от своей доли в наследстве в пользу Лесли, сына Дэвида. После Дэвида осталась куча медицинских счетов, его жена никогда в жизни не работала, а мальчишке надо будет дать хорошее образование.
— А как же ты? — невольно вырвалось у изумлённого Клайва. — Ты на что жить будешь?
— У меня в следующем месяце выходит сборник рассказов. Гонорар , конечно, невелик, но мне и Мышонку вполне хватит на какое-то время. — Она невесело усмехнулась. — Да не смотри ты на меня так, Клайв, я буду в порядке, мне много не надо.
Эванс почесал Мышонку за ушами и предложил ему четвертину яблока.
— Знаешь, Лина и Дэвид были вместе с последнего класса, — продолжала девушка. Она редко делилась личным, поэтому Клайв предпочел слушать молча, чтобы не перебить поток откровений. — Он ведь очень её любил, и сына тоже. А я страшно эгоистично себя вела, я считала, что брат принадлежит только мне. Клайв, я столько боли ему причинила... И Лине. — Она помолчала, глядя в сторону. — Вот скажи, сложно было Богу создать этот мир как компьютерную игру? Чтобы можно было остановиться, когда понимаешь, что сделала что-то дурное, и начать всё с начала?
— Это ты сейчас, душа моя, не с Богом ли торгуешься? — осторожно заметил Клайв, поглаживая шею мерина. — Ты будешь хорошей девочкой, а он вернёт тебе брата?
Джилл поморщилась.
— Я не настолько наивная дура.
Они снова замолчали. Джиллиан закончила чистить Мышонка, сбрызнула его спреем от насекомых. На специальной деревянной подставке лежало её седло: из дорогой рыжевато-коричневой кожи, с чёрным сидением и вручную выполненным орнаментом на так называемой «юбке», валике, путлище и передней луке. Седло было предметом зависти логановских девчонок — стоило оно дороже, чем когда-то Дэвиду обошёлся сам Мышонок. Хотя Уэллсы никогда не кичились своим особым положением, всё же Джиллиан на конюшне выделялась — она могла позволить себе тот или иной предмет инвентаря, который был недоступен для других. Клайв подумал, что девушка, может быть, и поступила по совести, но как бы ей скоро об этом решении не пожалеть. И поделился со своей, теперь уже бывшей, ученицей этими мыслями. Ей, молодой девчонке, очень скоро начнёт не хватать прежней жизни. Она же не привыкла себе отказывать во всяких там приятных, дорогих и таких необязательных вещах. А теперь придётся смотреть на какую-нибудь вещичку в витрине магазина и думать, что денег в этом месяце на её покупку не будет. А может быть, не будет вообще.
Джиллиан выслушала его с задумчивым видом, после чего пожала плечами:
— Не переживай, со мной всё будет хорошо, — сказала она и добавила с улыбкой, одновременно грустной и лукавой, — даю тебе слово дочери офицера.
Быть дочерью офицера, сестрой офицера — это, пожалуй, всё, чем она гордилась и чем дорожила. Клайв не попытался её переубедить — не его это было дело, он с самого начала установил с этой девушкой строгую дистанцию, сокращать которую не собирался. Только твёрдо сказал, что если ей когда-нибудь что-то понадобится, чтобы не вздумала обращаться за помощью ни к кому, кроме него.
Она продолжала приезжать к Мышонку почти каждый день, в любую погоду. Весной Клайв часто видел её в поле — она устраивалась на раскладном стуле под большим пляжным зонтом. Мышонок пасся неподалеку, а Джилли, положив ноутбук на колени, писала очередную повесть. Иногда останавливалась, её губы едва заметно шевелились, словно она озвучивала кого-то из персонажей, лицо меняло выражение. Через несколько мгновений находились нужные слова, и пальцы снова принимались бегать по клавиатуре.
Этим же летом миссис Логан предложила Джиллиан небольшую работу на ферме.
Хозяйство миссис Логан, названное «Угодья Райена», раскинулось на почти пятистах акрах. Зимой в крытых манежах внучки хозяйки готовили таких же сопливых девчонок и их четвероногих партнёров к так называемым «гонкам за баррель», где за кратчайшее время на высокой скорости надо было совершить полную петлю вокруг трёх бочек. Клайв же тренировал в искусстве поимки и сортирования скота тех, кто хотел почувствовать себя настоящим ковбоем. Тренировались на телятах, хотя Джиллиан не раз подбивала его выпустить в загон трёхгодовалых бычков. «Вот была бы потеха», — съязвила она как-то, но Клайв посоветовал ей заткнуться и не пугать новичков сомнительными предложениями.
Летом же миссис Логан открывала для туристов двухэтажный гостевой дом на тридцать человек — на берегу озера, в тени ив, окружённый с трёх сторон вересковыми полями, простиравшимися до самых гор. Измученным городскими заботами посетителям предлагался полный набор развлечений: охота, рыбалка, поездки в горы на лошадях. Не меньше прочего ценилась и сама возможность просто посидеть в шезлонгах у самой кромки воды и полечить душу тишиной.
— Я буду ре-е-йнджером, — протянула Джилли, опершись на ограду левады и наблюдая за парой молоденьких кобылок. Они с Эвансом стояли за конюшней, Джиллиан забавлялась, скармливая лошадям пучки травинок. Время от времени тёрла икры и под коленками. Мошкара одолевала, а на Джилли была только растянутая майка и шорты. Эванс отогнал овода, кружившего над её головой, и внимание Джилллиан переключилось на руку Клайва.
Она провела пальцами от кисти до локтя:
— Это — откуда? От взрыва, да?
Соломинка на губах дрогнула. Клайв покосился на Джиллиан: что на неё нашло? Все эти годы отводила взгляд от его увечий, в его жизнь не лезла и в свою не пускала.
— Я воевал. Как и твой брат, кстати.
Она смотрела на него снизу вверх — сосредоточенно и без улыбки.
— Мой брат был убийцей. Ты тоже?
— Вот же..!! — Клайв чертыхнулся и ошарашенно уставился на собеседницу. — Ты же любила Дэвида?
Джилли прищурилась — солнце в тот день было слишком ярким. Надела тёмные очки, прячась от беспощадного света и пытливого взгляда. Нижняя её губа дрогнула — и этой надёжной защиты от ультрафиолета ей показалось мало. Оттолкнувшись от перекладины забора, она соскользнула на землю змейкой из шелковистого золота и ушла — ускользнула — в тень. В тени деревьев, недалеко от конюшни, миссис Логан расставила стеклянные столики. Чуть поодаль, у стены, стояли вверх тормашками пластмассовые стулья с сетчатыми сиденьями и спинками — такие обычно можно встретить в придорожных забегаловках. Джилли, оттолкнувшись носками от земли, уселась на стол и откинулась назад, опираясь на ладони. Клайв невольно залюбовался: тонкая, гибкая девочка.
— Конечно, любила. И сейчас люблю. И что? Знаешь, любить ведь можно кого угодно. — Джилл сняла очки и прикусила дужку. Посмотрела на него в упор. Горечь во взгляде не вязалась с саркастичностью её тона. — Представляешь, можно любить хладнокровного убийцу. Или предателя. И подлеца можно, оказывается. Любят же не за хорошее. Просто — любят.
Клайв криво усмехнулся и потёр лоб. Разговор начинал напрягать. Бестолковая девчонка, она что, действительно не понимает?
— Хорошо, дай-ка напомню тебе кое-что — вдруг забыла? Насколько я знаю, чувак не зассал, не отмазался, не спрятался за спиной пахана. Честно всю войну прошёл, как и многие другие пацаны. И героем себя показал, между прочим.
— А то. Я в курсе, вообще-то. — Джиллиан покачивала ногой. Казалось, её забавляла его злость.
— И ты не должна так говорить о своём брате.
— Ясное дело.
— Во всяком случае, ты должна помнить о нём с гордостью...
— Да, сэр!
— Ох, заткнись, Джилл! — Клайв сжал кулаки.— Что, чёрт возьми, ты знаешь об этом? Я мог бы понять, если бы какой-то идиот заявил, что мы пошли на войну, потому что нам в кайф было убивать этих «земляных свиней» — чёрт, возможно, и это было, но не только... — Он осёкся: — Бляха-муха, не ожидал я такого от тебя.
Повисла тишина.
Джилл обхватила руками согнутую в колене ногу.