— Мы делаем всё возможное, чтобы найти похищенных женщин, — продолжил Мерсер, закрывая папку и пододвигая её Эдварду, — но хочу заметить, что вы можете гордиться своим сыном, мистер Стюарт. Не окажись он рядом в тот момент, для девушки всё могло закончиться плохо. Мы имеем дело с организацией, которая от собраний на университетских площадках и разглагольствованиях о социальном равенстве и нецелесообразности военного присутствия в Аппайях постепенно переходит к действиям. Полагаю, преступники потребуют что-то от правительства. Нам очевидно, что последнюю черту они пока не готовы перейти, если оставили в живых вашего сына. Теперь мне хотелось бы спросить вас, мистер Стюарт, могу ли я поговорить с вашим сыном? Возможно, он помнит какие-то детали, которые помогли бы нам в нашем расследовании.
— Да-да, конечно.
Пока Мерсер беседовал тет-а-тет с Валераном, Пол и Эдвард перебрались в гостиную, где им подали кофе. Оставшись наедине, они несколько минут молчали. Когда Пол наконец заговорил, по его тону младший брат понял, что услышать отказ премьер-министр не рассчитывает.
— Элеонор считает, что надо увезти Ларри из Оресты, и я с ней согласен, — произнес Пол. — Эдди, мы скоро окажемся между молотом и наковальней. В Аппайях подняли голову националисты. Вербуют молодежь в ряды так называемой Освободительной Армии — а по сути — в нелегальные бандитские формирования. У Уэллса уже есть план, как задавить эту гадину, к тому же шахтерский Новый Пантиак скоро взорвётся, если мы не станем действовать немедленно. Но здесь оставаться моему племяннику будет опасно. Все эти похищения — ерунда по сравнению с тем, что «Молодые Волки» устроили в Ласквиле, а это — всего в паре часов езды от нас...
— Предлагаешь услать его куда-нибудь за границу до начала учебного года? Врачи запретили ему перелёты на ближайшие пару месяцев...
— Отправь его в загородный дом Уэллсов на Варровом Острове на лето. Хотя бы так... Пока...
Эдвард внимательно посмотрел на брата. Валеран проводил в резиденции премьер-министра почти всё свободное время, — иногда Эдвард даже забывал, что у него есть сын. Пожалуй, это было самое безопасное и хорошо охраняемое место в Федерации. Но Варров Остров? До него от доков Оресты можно на пароме добраться за два часа, и назвать это место безопасным не получится даже с натяжкой — разве что Майкл держит там отряд Национальной гвардии, да ещё и деньги налогоплательщиков. Что-то тут было не так.
— Тебя Элеонор об этом попросила? — уточнил Эдвард. — Пол, что происходит?
...В следующее воскресенье Валеран проснулся от горечи во рту и мерзкого скребущего ощущения в горле. Ветер донёс до столицы запах гари, избавиться от которого было невозможно, — горели леса к северу, горел Ласквиль, в Оресту потянулись колонны беженцев. Конец мая выдался засушливым, и беспорядки, которые вызвали «Молодые Волки», повлекли за собой пожары.
Валерана всё ещё мучили головные боли и временами могло резко качнуть от потери равновесия, но в целом он уже чувствовал себя гораздо лучше.
Экран его мобильного телефона на тумбочке загорелся, оповещая владельца о поступившем сообщении. Парень недовольно замычал — просыпаться ему совсем не хотелось, но он не сомневался, что смс пришло от отца. Что-нибудь вроде: «Через пятнадцать минут будь, пожалуйста, в столовой». Это означало, что выскакивать из кровати надо прямо сейчас, пулей нестись под душ, бриться и спускаться в столовую, даже если завтракать совсем не хотелось.
— Ладно, в душ, так в душ , — пробормотал Валеран, садясь на кровати. Душ он принимал всегда холодный — так быстрее просыпался. Отец не любил видеть его сонным и вялым, а это было именно то состояние, в котором Валеран пребывал каждое утро с того злополучного вечера.
Когда он спустился в столовую, отец разговаривал с кем-то по телефону в своем кабинете. До Валерана доносились обрывки фраз.
— Сенат одобрит... Нет у них других опций — это клуб старых пердунов, трясущихся за свои места... Когда они поймут, какие силы придут в правительство со следующими выборами, они одобрят всё и подпишут всё, что ты положишь им на стол... Нет, мы не можем этого допустить... Я встречаюсь сегодня неформально с Уэллсом...
— Готовишь государственный переворот? — шутливо спросил Валеран отца, когда тот, наконец, закончил разговор и вышел к столу.
Стюарт-старший и в утро выходного дня был одет так, словно отправлялся на приём к премьеру. Впрочем, Валеран знал, что у его отца выходных не бывает.
— Нет, — ответил отец спокойно, — готовим кое-какие поправки...
Несколько мгновений он молчал, намазывая джем на тост, потом поднял глаза на сына, оглядел его, словно примериваясь. У мальчишки на лице до сих пор оставались следы побоев.
— Мы едем сегодня в загородный дом Уэллсов на барбекю. Выезжаем через два часа.
— Да, я слышал, ты должен поговорить с Уэллсом в неофициальной обстановке, — Валеран усмехнулся. Разодранная скула заживала плохо, так что усмехаться особенно язвительно у него не получалось.
Бросив быстрый взгляд в окно, он со вздохом добавил:
— Когда же эти пожары закончатся? Дышать нечем. Полнейшая потеря времени, если после двух часов езды мы даже не сможем искупаться в море. Или побродить по лесу. Город меня достал порядком.
— Думаю, в усадьбе Уэллсов тебе в любом случае будет чем заняться, — холодно ответил Эдвард.
— Я переживу как-нибудь один вечер.
— И один... и все, за ним следующие. Я планирую оставить тебя у Майкла до конца лета.
Валеран перестал хрустеть сырной палочкой и уставился на отца:
— Чего?
— Ты меня слышал. Ситуация в стране складывается таким образом, что ни я, ни твой дядя не можем позволить себе отпуск. Покинуть столицу — тоже. Я отменил нашу поездку на Саламандровый Берег. Этим летом ты обойдешься без курортов.
— Я мог бы поехать с Элеонор!
Эдвард чуть подался вперёд. Напомнил себе, что перед ним сидел его родной сын. Сын от женщины, которую он любил и ненавидел — пусть так. Не то, чтобы он хотел такого сына — он слишком похож на свою мать. Но ладно, и с этим можно смириться. Но чтобы он позорил имя Стюартов? Как и Елена? Ведь стоит прислуге что-то увидеть, стоит им проболтаться репортёрам — и писаки тут же вцепятся в него, как клещи в собаку. Через всё это он уже проходил с матерью мальчишки, хватит!
— Ты никуда не поедешь с Элеонор. — Эдвард старался звучать как можно спокойнее, но голос всё-таки дрогнул. Нехорошо дрогнул. Чем тише, медленнее и спокойнее начинал говорить отец, тем более не по себе становилось тем, кто находился в этот момент рядом. — И если ты забыл, то я напомню тебе, что она — жена твоего родного дяди.
Валеран выдержал взгляд отца с полминуты, сидя в полнейшем молчании, потом отодвинул от себя тарелку с недоеденной яичницей и откинулся на спинку стула. Посмотрел на отца, сжав челюсти.
Да, он её поцеловал. В губы, едва не до крови. Шансов вырваться у неё не было никаких — держал он крепко. Да сколько же можно ей повторять, что никакие Конни ему близко не нужны, пусть только она поманит! Лучше один раз показать, чем сто раз объяснять одно и тоже.
— Тебе понравилось? — переводя дыхание, спросил он Элеонор, но стоило ему на мгновенье ослабить медвежью хватку, как она оттолкнула его, отступила назад и сплела руки на груди.
— Совершенно не понравилось, — ответила, ни на мгновение не теряя самообладания, — мне никогда не нравилось целоваться с сопляками. И я люблю Пола.
И всё же вроде потом простила — прибежала же ухаживать за ним, когда он валялся в полубессознательном состоянии. И — рассказала отцу? Валеран отказывался понимать женщин.
— Ты хочешь сказать, что запираешь меня в этом грёбаном загородном доме на всё лето без права выезда?
— Последи-ка за своим языком.
— Я дико извиняюсь, отец, но ты таким образом даешь мне понять, что отправляешь меня в сладостное изгнание на лоно природы на несколько месяцев, где я, оторванный от радостей цивилизованного общества, буду наслаждаться шумом тополей поутру и лечить свою измученную душу от яда большого города? Я достаточно красиво выразился? Слушай, а если Майкл и Дэвид Уэллс — военные, можно ли считать, что ты меня посылаешь в лагерь для новобранцев?
— Я думал, вы с Дэвидом друзья. В любом случае... Лето ты проведёшь у Уэллсов, осенью отправишься в Тангрос, а следующей весной, если у тебя мозгов не прибавится, придумаю что-нибудь ещё.
— Как насчёт того, что я найду работу и съеду от тебя к чёртовой матери?
— Ради Бога. Учти, что в этом случае я не дам и пенни на твоё образование. И Элеонор ты всё равно не увидишь, пока не выкинешь из головы дурацкие идеи.
Что ж, он всегда может притвориться, что «выкинул из головы дурацкие идеи».
— Ладно, — пробормотал Валеран примиряюще, и Эдвард заметно расслабился, — пойду собирать вещи...
Чёрный автомобиль свернул на просёлочную дорогу, и из-за деревьев показался большой светло-жёлтый дом с арками и колоннами, с серой черепичной крышей и полосатыми «маркизами» над балконами. Прадед Майкла Уэллса купил земли на Варровом Острове ещё в те времена, когда сама Ореста не была ни столицей, ни городом, по сути. Купил как охотничьи угодья — тогда в лесах ещё хватало дичи, а желающим подстрелить оленя или лося не нужна была специальная лицензия. Прадед сначала построил охотничий домик. Потом дом. Когда через много лет Майкл женился в первый раз, молодую жену он привёз уже в настоящую загородную усадьбу, состоящую из хозяйского дома и нескольких гостевых домиков, отстроенную на холме в тени веймутовых сосен и облагороженную пышными многоуровневыми цветниками.
Первый брак Уэллса распался быстро. Его единственный сын Дэвид какое-то время жил поочередно у обоих родителей и перебрался к отцу окончательно, как только возраст позволил ему принять такое решение — несмотря на то, что отец через какое-то время женился во второй раз. В один прекрасный день Дэвида ждал сюрприз. Нет, ну не совсем, чтобы сюрприз: Дэвид знал, откуда дети берутся, и изменения во внешнем виде мачехи Оливии заметил сразу, как они проявились. Но внимания этому он не придавал: будет малявка, и будет, он же не девчонка, чтобы при мысли о младенцах впадать в экстаз. Однажды вернулся домой из школы, а дома — ни отца, ни мачехи. Сделал уроки, разорил пару деревень в виртуальном мире, даже расхрабрился и залез с отцовского компьютера на порносайты. Потом лег спать.
Наутро вернувшийся отец радостно сообщил ему, что теперь у Дэвида есть сестра. На семейном совете девочку решили назвать Джиллиан. А ещё через пару дней он её увидел. Икающий комочек, закутанный в розовые пелёнки, выглядел озабоченным и сердитым — мол, чего вы меня из тёплого места вытащили? Сестра? Ну, есть и есть. Оно не может не есть, поэтому существо первые полгода постоянно и требовало чего-то. Если не спало, то орало. У Дэвида даже возникла пару раз идея прижать визжащего младенца подушкой, чтобы успокоить. Слегка, но надолго. Однако рядом всегда была Оливия, поэтому комок дожил до своего первого дня рождения, а потом перестал доставлять Дэвиду какие-либо неудобства.
Родись бы у Оливии пацан, Дэвид, возможно, и ревновал бы к отцу. Но девочка никаких серьёзных перемен в его жизнь не принесла, и Дэвид с годами даже нашёл удовольствие в том, чтобы развлекать малышку.
Как только шофер затормозил у подъезда, Валеран первым выпрыгнул из машины. Ему не терпелось размяться. Взбежав по ступенькам на веранду, нажал на кнопку звонка, и почти тут же дверь распахнулась.
На пороге стоял Дэвид, из-за его плеча выглядывала улыбающаяся Лина. Она обхватывала своего парня со спины и радовалась гостям в доме, который уже, наверное, считала своим собственным.
— Привет, Ларри!
— А что ты без Конни?
— Хочешь ей позвонить? Отец возражать не будет!
— Ливи сказала, что ты можешь выбрать либо комнату в доме, либо один из гостевых домиков...
— Но подальше от нас...
— Да-да, мы шумные...
— Я Саймону тоже позвонил! Не трусь, будет весело! Как тебе тут?
— Ничего так, — небрежно ответил Валеран, окидывая взглядом аккуратно подстриженные газоны, цветники и лавандовые поля за ними, простиравшиеся до леса. — У вас хоть гарью не пахнет.
— Нет пока, и, надеюсь, пожары скоро остановят. Хороший дождь — вот что нам нужно. Добрый день, мистер Стюарт, сэр, — Дэвид поприветствовал поднимавшегося по ступеням Эдварда, несущего чемодан, на уголке которого красовался вензель «P. E. S.» — Отец заказал баранину на соседней ферме, поехал забрать мясо и будет минут через сорок. Давайте-ка, я пока покажу вам дом.
Они вошли в гостиную — большую, но уютную комнату, стены которой были выкрашены в серовато-лиловый цвет. Вдоль них располагались мягкие диваны, в огромной вазе на кофейном столике стоял букет из белых цветов, а возле камина вытянулся в полный рост фарфоровый дог. Не дожидаясь приглашения, Валеран плюхнулся в кресло, чтобы скрыть внезапный приступ головокружения, но тут же вскочил — из-за неожиданного пронзительного визга.
Вслед за резкими звуками последовал топот по лестнице, и в гостиную влетела раскрасневшаяся злая Джиллиан. Через секунду за ней появилась и Оливия, сжимавшая в руке белую шёлковую ленту. Вторая такая же лента уже была вплетена в девчоночью косу, но, похоже, у маленькой Уэллс с матерью возникли разногласия по поводу внешнего вида, поэтому второй косе не дано было состояться. Незаплетённые волосы растрепались, а выражение лица у малышки было как у пещерного человека, забивающего мамонта.
Джиллиан обвела глазами комнату и первым, кто привлёк её внимание, оказался Эдвард. Он стоял у окна и, пожалуй, был единственным, кто сохранял невозмутимое спокойствие. На лицах Лины и Дэвида отражалось явное неудовольствие, а Валеран вообще не попал в поле зрения девочки. Джиллиан не колебалась ни секунды. Сделав несколько шагов по направлению к гостю, она, ничуть не смущаясь, посмотрела в лицо мужчине и произнесла — подражая брату, она называла мать исключительно по имени:
— Ливи считает, что девочке вроде меня подойдут косы и обязательно — с белыми бантиками. Я так не считаю. Я с косами — как бабушкина кукла, которая пропахла нафталином.
Эдвард даже бровью не повёл. Возможно, если бы он улыбнулся, если бы что-то изменилось в его лице, Джиллиан смутилась бы и юркнула за спину матери или брата, но Эдвард только кивнул:
— Я соглашусь с вами, моя маленькая леди, вам куда лучше без бантов.
Джиллиан выдохнула. С торжествующим видом глянула на мать, потом распрямила плечи, выставила вперёд подбородок и сделала ещё несколько шагов по направлению к Стюарту-старшему.
— Надеюсь, дорога к нам была приятной? Паромы иногда задерживаются — это такое неудобство! Что вы предпочитаете, мистер Стюарт, чай или кофе?
Мимолётная улыбка скользнула по лицу Эдварда.
— Чай, миледи.
— Я попрошу Тео приготовить вам чай с бергамотом. Надеюсь, вам он придется по душе, — с этими словами девочка, посчитав, что роль маленькой гостеприимной хозяйки закончена, развернулась и пошла к выходу, по пути выпутывая бант из косы.
— Привет, Джилли, — поздоровался Валеран, когда она с ним поравнялась, и вытянул руку с открытой ладонью в её сторону. Джиллиан уже по привычке собиралась по этой ладони хлопнуть, приветствуя старого знакомого, но потом вспомнила, что она «в роли», высокомерно ответила: «Добрый день, Валеран» и вышла из гостиной. Стоило её шагам стихнуть, как сначала фыркнула Лина, а за ней рассмеялись и все остальные.
— Я вижу, ты строго воспитываешь дочь, — заметил Эдвард, подойдя к Оливии и целуя её в щёку. — Ты уже можешь оставлять на неё своих гостей.
— Эдвард, ты не представляешь, какая это маленькая артистка! Рада видеть тебя и Ларри. Дорога к нам была приятной?
Последняя фраза снова вызвала общий смех, но смутить Оливию было невозможно. Бросив через плечо строгий взгляд на молодых людей, она заявила, что если Дэвид сейчас же не покажет Ларри его комнату, то на яхту им рассчитывать не стоит.
Вопреки ожиданиям Валерана, лето удалось. Если среди недели заняться было особо нечем, кроме как торчать целыми днями в интернете, то на выходные приезжала Конни, и тогда всей компанией они отправлялись либо на море, либо в ближайший ресторан. Потом к ним присоединился и Саймон. Если бы ещё Джиллиан поменьше путалась под ногами, то и жаловаться вообще было бы не на что. Впрочем, однажды вечером, усадив её на невысокую каменную ограду (чтобы можно было внушать, глядя в глаза со всей строгостью и не заработать при этом ломоту в шее), они, «мужской коллектив», зачитали ей права и обязанности ребёнка женского пола в их небольшой компании. Прав, собственно, не было. Но было строгое правило: проболтается родителям, о чём они между собой разговаривают, и они её с собой больше никуда не возьмут. Ни покататься на яхте, ни в кино, ни на ланч. Будет сидеть дома с матерью. В бантиках.