– Средневековье, – невольно сорвалось с ее губ.
Ее покормили каким-то варевом, состоявшим из рисовой каши, лука и мелко нарезанного мяса. День тянулся медленно. Еду приносили по очереди Кэмэл или Лесник. Самым странным было то, что бандиты даже обеспечили ее мылом, зубной пастой и щеткой, а рядом с выходом повесили умывальник. Двое суток она находилась в неведении и каком-то полусонном состоянии. Даша подозревала: возможно, ей в чай подмешивают транквилизатор или даже наркотик. Но все равно пила его, потому как становилось легче. Не исключено, что головокружение было следствием сотрясения мозга. На исходе третьего дня заточения пришел Паду. Он долго и бесцеремонно рассматривал ее, склонив голову набок.
– Что вам от нас надо? – наконец не выдержала она.
– Для начала нужно, чтобы прошли синяки, – спокойно ответил тот. – У твоих друзей на это уйдет не один день.
– Где они?
– Здесь. – Паду показал взглядом на бревенчатую стену.
Даша догадалась, что эта импровизированная тюрьма перегорожена и имеет две половины.
– Для чего вы мне нужны, ты знаешь, – продолжил он, прищурив левый глаз. – Для того, чтобы рассказать миру правду.
– Я не могу этого сделать. – Она отчаянно замотала головой.
– Почему? – Он зло сплюнул прямо на пол.
– Я не видела этого своими глазами, – выдавила она из себя, чувствуя, как внутри все леденеет.
– Но ведь совсем недавно ты сама мне все рассказала! – взревел он.
– Только трупы...
Она не услышала своего голоса. Но чеченец понял ее:
– Разве этого мало?
– Но ведь...
Договорить он ей не дал:
– Акболат!
В тот же момент массивные двери распахнулись, и в них с трудом протиснулся огромных размеров кавказец. От одного его вида у Даши помутнело в глазах. Он походил на шкаф, обтянутый камуфлированной тканью. Холодный взгляд, дугообразные брови, искривленный, словно у боксера, нос. Акболат был лысый. Бритая голова блестела, а нижнюю часть лица покрывала густая щетина.
– Что, командир? – Акболат уставился на Паду взглядом преданной и готовой на все собачонки, никак не вязавшимся с его габаритами и мощью.
– Режь ее горло. – Паду отступил на шаг назад, словно опасаясь, что брызги крови попадут ему на одежду.
Акболат вынул из висевших на поясе ножен огромный кинжал. Взгляд его потемнел.
Даша была сейчас согласна на все, но ее охватило такое оцепенение, что она не могла даже шевельнуться. Во рту пересохло, а мышцы, отвечающие за речь, свело судорогой. В голове пронеслось столько, что она даже представить раньше не могла, что мозг может так работать. Нет, как пишут в книжках, вся жизнь перед глазами не пролетела. Просто она подумала о матери, которая никогда не узнает, где и как умерла ее глупая дочь, о своем операторе и водителе, их детях, о том, как тяжело придется вдовам, успела пожалеть, что сама не успела завести ребенка...
Акболат сделал два шага и навис над Дашей. Она затряслась, а в голове заметался звон.
Тем временем палач схватил ее своей огромной ручищей за шею и в мгновение ока поставил на четвереньки. Даша не успела опомниться, как он, не церемонясь, вцепился в волосы и завернул голову назад. Из глаз брызнули слезы.
Она пыталась выдавить из себя, что согласна, но вместо этого изо рта, по подбородку, лишь потекла слюна.
«Это конец!» – с ужасом подумала Даша. Свет в глазах померк, пол стал снова проваливаться, уходить куда-то в сторону, руки подогнулись, и она полетела в бездну.
«Так вот она какая, смерть», – мелькнула последняя мысль, и наступило умиротворение...
Даша долго ничего не могла понять. Она лежала, словно резиновая кукла. Над ней стоял какой-то человек.
«Наверное, сон», – подумала она и тут же все вспомнила. Ее словно ударило током. Она резко села. Пол качнулся, а светлые прямоугольники окошек медленно поплыли.
– Я даю тебе последний шанс, – раздался голос Паду.
Даша не видела ничего, кроме Акболата. Чеченец стоял, сложив на груди руки, и задумчиво глядел на нее. В его глазах была пугающая пустота и безразличие. Она пыталась, но не могла отвести от него взгляд.
– Я сделаю все, что скажете! – Боясь, что ее могут не услышать или неправильно понять, Даша для верности закивала головой, одновременно ощутив боль в шее от «массажа» Акболата.
Вместе с даром речи к ней вернулась способность управлять собой. Она посмотрела на Паду.
– Вот и хорошо. – Выражение лица бандита не изменилось. – Сколько хочешь за свою работу?
– Ничего не надо. – Она потрогала горло, словно пытаясь убедиться, что там нет чудовищного разреза.
– Ладно, мы обсудим этот вопрос позже. – Паду вздохнул. – Тебе надо переодеться.
Только сейчас Даша увидела под собой лужу мочи и ужаснулась. Ей стало стыдно. Она даже не заметила, как это произошло.
– Сейчас мы выпустим тебя. Не вздумай бежать. Вокруг лес и болота, а у нас твои друзья. Мы сразу убьем их и уйдем отсюда. – Задумчиво глядя на Дашу, Паду потер подбородок рукой. – Будешь выполнять женский работа.
– Это что, вы все меня одну?! – ужаснулась она, решив, что ее собираются сделать наложницей этого отряда отморозков.
– Ты не это подумала. – Паду повеселел. – Готовить, мыть посуда...
Даша с трудом встала и оперлась рукой на стену. Ноги тряслись.
«Совсем как старуха», – мелькнула мысль.
– Пошли, – кивком показал на двери Акболат.
Оказавшись на улице, она вновь почувствовала головокружение. Вечерело. Лениво, словно зевая, стрекотали кузнечики. Бездонное небо напоминало огромную, перевернутую вверх дном розовую чашу. Словно кто-то накрыл ей этот кусочек леса вместе с несколькими домами и сараем, отделив его от остального мира в надежде, что поселившееся здесь зло не расползется дальше.
Остывающий воздух успокаивал запахом полыни и хвои. Несмотря на трагизм ситуации, Даша на какое-то мгновенье испытала необъяснимый восторг. Она словно заново родилась. Однако это быстро прошло. Можно сказать, мелькнуло, оставив в душе тоску и унынье.
Не обращая внимания на полчища комаров, от укусов которых у нее горело лицо, она шатающейся походкой направилась вслед за Паду. Сзади, громко сопя, шел Акболат. Ей снова было страшно. Казалось, что чеченцы попросту обманули ее.
Они дошли до дома, где с ней первый раз говорил Паду. Она заметила за оградой крышу какой-то машины. Перед крыльцом стояли четверо незнакомых мужчин. В отличие от обитателей хутора, они были не в камуфляже, а в гражданской одежде. Два русских, рыжеволосый кавказец и представитель Средней Азии. За время работы Даша научилась отличать даже корейцев от китайцев. Позади – Лесник и Кэмэл.
То, что она в руках интернациональной террористической группы, сомнений не было. Об этом говорило и требование Паду. Предложенная работа носила явно политический характер и преследовала цель дискредитировать российское руководство в глазах мирового сообщества. Если на фоне последних событий Даша действительно сделает такой репортаж, это будет «бомбой». Нужно было как-то выходить из положения.
– Иди в дом. – Акболат больно толкнул ее между лопаток.
Ощущая на себе взгляды восьмерых мужчин, она поднялась по скрипучим, рассохшимся ступенькам крыльца, взялась за ржавую ручку и потянула дверь на себя. Раздался скрип, от которого по спине снова пробежали мурашки. Она боялась обернуться. Ей опять стало казаться, что сейчас вся эта свора войдет следом и устроит оргию. Она вспомнила о мокрых джинсах и юркнула внутрь.
В доме было сумрачно. Можно сказать, темно. Стоял запах жареного лука, немытых тел, носков и плесени.
Она прислушалась. Следом никто не поднимался. Лишь раздавались приглушенные голоса. Огляделась по сторонам. С момента ее первого посещения этой клоаки ничего не изменилось. Даже стало еще хуже. На столе по-прежнему громоздилась гора посуды, которую представляли в основном железные тарелки, алюминиевые кружки, несколько открытых банок рыбных консервов и сковорода. В углу, прямо на полу, – ворох одежды. Она ужаснулась. Наверняка ей придется все это перестирывать. К горлу подступил тошнотворный комок, а на глаза навернулись слезы. Она почти никогда не делала это вручную. У нее были изящные ручки с длинными пальцами и нежной кожей.
– Ты понимаешь, шакал вонючий, что любой экспертиза... если в руки ментам или фээсбэшник попадешь, – донеслись с улицы обрывки фраз Паду. Даша замерла, вся превратившись в слух. – ...всех сдашь, кафир! Зелмах, а ты куда смотрел?
– У него своя голова на плечах, – раздался незнакомый голос. Она догадалась, что он принадлежал рыжему кавказцу.
– Ты командир тройки...
Даша на цыпочках прошла к окну. В доме было намного темнее, чем на улице, и она знала: снаружи ее не увидят.
Паду стоял к ней лицом. Сбоку – громила Акболат. Четверо приехавших, понуро опустившие головы. Одного заметно трясло. Он странно дергал правой ногой, а ухом словно пытался достать до левого плеча. Это был парень славянской наружности. Она обратила на него внимание, когда ее вели в дом.
Даша, затаив дыхание, наблюдала за происходящим. Она поняла: русский в чем-то провинился, и сейчас Паду, вне себя от ярости, отчитывает его.
– Может, ты еще женщина хочешь? – неожиданно вступил в разговор Акболат. – У нас есть. Хороший баба. Ты видел. В дом зашла.
У Даши екнуло сердце. Она поняла: сейчас речь идет о ней.
Парень отчаянно замотал головой.
– Раздевайся! – неожиданно приказал Паду.
– Паду, прости. – Парень рухнул на колени. – Я же за вас...
– Кадык, делай что говорят, – перебил его стоящий рядом кавказец.
Парень, которого назвали Кадыком, стал спешно снимать с себя одежду. Руки тряслись. Вскоре он стоял в одних трусах.
– Все снимай. – Паду многозначительно посмотрел на Акболата.
Даша отступила на шаг от окна.
– Теперь берите его, – скомандовал Паду, – ведите к дров. – Акболат, сними все на камера. Другим покажем, чтобы знали, что бывает с теми, кто глупость делает.
Парень наверняка знал, чем закончится этот разговор. Он с невероятной прытью бросился в сторону забора, но рыжий ловко выставил ногу, и тот рухнул в траву.
– Чего смотришь?! – взревел Акболат на Кэмэла. – Делай, как сказал!
Бандиты всей гурьбой навалились на своего проштрафившегося дружка и через полминуты уже несли на руках в дальнюю часть двора. Паду на ходу давал им какие-то указания. Даша уже не могла разобрать слов, но от того, как дико завыл Кадык, она поняла: его будут убивать. Будь на ее месте другая женщина, она бы наверняка, заткнув уши, чтобы не слышать этих ужасных криков обреченного, бросилась прочь от окна, либо вовсе лишилась чувств. Но Даша была журналист, и в ней уже выработался определенный профессиональный иммунитет.
Кадыка поставили на колени перед почерневшей от времени чуркой, на которой, по-видимому, когда-то кололи дрова. Акболат снова вынул свой ужасный кинжал. Кадык, как мог, сопротивлялся. Рыжеволосый чеченец снимал происходящее на миниатюрную видеокамеру.
«Сейчас голову отрубят», – с ужасом подумала она.
Однако в следующий момент Даша поняла, что ошиблась. У нее даже заныло внизу живота. Одним взмахом Акболат лишил несчастного мужского достоинства. Крик оборвался, и Кадык повалился на бок. На чурбане, в луже крови, осталось что-то сизое.
Все отошли. Истекающий кровью, Кадык встал на четвереньки и пополз. Завалился на бок. Потом поднялся во весь рост. Ниже пояса все было в крови. Сделал несколько шагов, снова упал и скорчился. Он молчал. Это был шок.
Акболат несколько раз воткнул кинжал по самую рукоять в землю, очищая его от крови, потом заботливо вытер о рукав куртки и сунул в ножны.
Паду направился в сторону дома. Даша опомнилась, бросилась к столу и стала быстро собирать посуду. Руки предательски тряслись. До слуха донесся скрип ступенек; двери распахнулись, и чеченец вошел в дом.
– А тряпка у вас есть? – срывающимся голосом спросила она.
– Сколько хочешь. – Он показал большим пальцем себе за спину. – У крыльца лежат вещи.
– Мне посуду мыть.
– Тогда не надо там брать, – неожиданно поменял свое решение Паду.
– Что мне делать?
– Посуда мой, потом пол. – Паду выдержал паузу. – Спать со мной будешь.
– Мне нельзя, – выпалила Даша.
– Так все говорят, – усмехнулся он.
– Я правда болею.
– Врешь, – спокойно проговорил он, прошел к столу и сел на некое подобие табурета.
– Кто кричал во дворе? – набравшись смелости, спросила Даша.
– Разве ты не смотрел? – удивился чеченец.
– Мне было страшно, и я даже закрыла уши руками, – соврала Даша, отметив про себя, что днем он говорил практически без акцента.
– Ишак, – спокойно ответил Паду.
Даша взяла с печи тазик и вопросительно посмотрела на Паду:
– Где брать воду?
– Колодец за дом. – Паду кивком головы показал направление и, брезгливо оглядев ее с ног до головы, спохватился: – Женщина! Сначала себя мой! У тебя штаны мокрый!
Было видно, что он едва сдерживает себя, чтобы не свернуть ей шею. Но она нужна ему свежей, без единого намека на синяк или царапину. Даша поняла, что на этом можно строить свою защиту.
– Дайте другую одежду! – потребовала она.
– В тот комнат бери. Новый форма есть.
Даша вошла во вторую половину дома. Слева вполне приличная, заправленная чистым бельем кровать. Она догадалась: это ложе Паду, которое он собирается разделить с ней. Справа нары в два яруса. Ее удивило, что они аккуратно заправлены синими, как принято говорить, «солдатскими» одеялами. Прямо, у окна, – полки, на которых ровными стопками лежала униформа. Она прошла и стала перебирать камуфлированные штаны и куртки, пытаясь найти размер поменьше. Вскоре ей удалось отыскать свой рост.
Когда Даша вышла во двор, Кадык, жалобно подвывая, продолжал ползать в углу двора. Его дружки безучастно наблюдали за ним, стоя в сторонке. Стараясь не смотреть в ту сторону, она обошла дом. Колодец оказался рядом со злополучной баней. Когда-то здесь был «журавль», о чем говорил покосившийся столб. Сейчас просто ведро на веревке. Рядом куча песка.
«Чистили колодец», – догадалась Даша, вновь поймав себя на мысли, что террористы основательно готовили себе базу. Отыскав брошенный хуторок, они потратили не один день на его благоустройство.
Даша сдвинула кусок ржавой жести, который заменял крышку, и заглянула в сруб. Снизу, словно в тусклом, слегка колыхающемся зеркале, она увидела свой силуэт. От вбитого в бревно гвоздя к нему тянулся капроновый шнур. Она потянула за него. Из воды появился какой-то предмет. Воровато оглянувшись назад, она выбрала шнур до конца и увидела обыкновенный пластиковый пакет. Теряясь в догадках, заглянула внутрь. Там лежала трехлитровая банка с мясом. Неожиданно ее стошнило. Она догадалась, что это обычная говядина, а колодец бандиты используют в качестве холодильника. Однако на фоне последних событий не могла побороть в себе отвращение к розовым, сочившимся кровью кускам. Справившись с собой, она вернула пакет обратно, с трудом вытащила половину ведра воды, перелила ее в таз и отнесла его в заросли лебеды. Потом отнесла туда же форму. Стыдливо озираясь, умылась и переоделась. Вода была ледяной. Когда стирала джинсы, руки ломило. Но мысли были заняты тем, как освободить мужчин и бежать. Ее запирали на обычный засов. Значит, и они не под замком. С одной стороны, это облегчает задачу, с другой – где гарантии того, что Паду на ночь не выставляет охрану?
«Нужно на сутки прикинуться кроткой, сломленной мышкой, – подумала она, – а потом действовать».
* * *Шли третьи сутки поисков пропавших телевизионщиков. Уже ни у кого не было сомнений, что произошло нечто экстраординарное. Заблудиться в лесу – одно дело. Но на машине, даже используя проселки, почти во всех случаях есть возможность выбраться к шоссе или населенному пункту. Родимов задействовал вертолет. В близлежащих селах были оповещены главы администраций и участковые уполномоченные. Но «десятка» с журналистами словно провалилась сквозь землю.
Один микроавтобус со спецназовцами, во главе с Котовым, наматывал километры по дорогам справа от «бетонки», второй – слева. Эту группу возглавлял Филиппов. Антон не исключал, что телевизионщики нарвались на террористов, после чего были убиты, а их тела спрятаны. Машину же давно перегнали далеко за пределы района поисков либо утопили в многочисленных болотах. Также он допускал, что бандиты обжили и используют одно из брошенных военными укрытий. Поэтому осмотрели шесть пусковых шахт, ЗКП, узел связи, несколько бункеров. Ничего. Большинство объектов находилось под землей, на пятнадцатиметровой глубине, и было полузатоплено. Конечно, трупы можно легко закопать в лесу, равно как и обустроить там лагерь. Если так, то дело – дрянь. Еще хуже, если в брошенный ракетчиками городок бандгруппа приезжала для тренировок из Москвы. Да мало ли других городов? Стоит просочиться информации в прессу, как они залягут на дно. А рано или поздно это случится. Слишком много людей знает о страшной находке. В погоне за сенсациями пишущая и снимающая братия беспринципна.