– Ванечка! Ванечка… Не отталкивай меня… Мой Скворцов… Это такая мямля… Рохля чертова! Ты же мужик! Я же вижу это!!! Ванька, какой же ты…
Шура навалилась сверху тяжело и агрессивно. Ее руки были горячими, губы жадными. Она без конца что-то говорила. Не орала, как в коридоре, но бубнила все так же без остановки. И голос у нее вдруг перестал казаться ему отвратительно визгливым. Нормальный был голос, даже чарующий немного. С чего бы тогда ему голову потерять…
– Никого? – спросила Шура, осторожно выглядывая из-за его плеча.
Иван, чуть приоткрыв дверь своей комнаты, внимательно осматривал коридор и слушал звуки с лестничной клетки.
– Никого! – проговорил он, отодвинулся в сторону, и Шура, проскользнув мимо него, в два прыжка очутилась у двери в кухню.
У самого входа она оглянулась, снова оглядела его с головы до ног непонятным, диким каким-то взглядом, и проговорила, беззвучно шевеля губами:
– Еще увидимся!
Иван вернулся к себе и, не мешкая, собрал постель. Сложил диван, поправил на нем гобеленовое покрывало. Быстро огляделся, пытаясь найти еще какое-нибудь подтверждение пребывания в его комнате чужой женщины, вернее, чужой жены, и не нашел. Все чисто. В комнате чисто. Чего нельзя было сказать о его душе.
На душе этой самой скреблись огромные мерзкие кошки. Перед глазами все время маячила улыбающаяся физиономия Скворцова и той женщины, на которой он, Иван, хотел бы жениться непременно. Ощущение было таким, будто он предал этих двоих одновременно. Хотя один из этих персонажей и был рожден его возбужденной фантазией.
– Чертова баба!!! – обронил Иван и сокрушенно качнул головой. – Доведет же до греха! Нет, нужно съезжать из этой общаги. Срочно съезжать!
Уже сегодня…
Уже сегодня он узнает все! Не нужен ему лечащий врач Баловнева Романа Ивановича. Тот не захотел ему помочь. Что же, дело его. Кто знает, как и где еще пересекутся их пути-дорожки. Он не забудет ему его безынициативности, ни за что не забудет. Ну, да ладно, до поры до времени… Иван и без его участия сумеет все уладить. Одному ему известно, каких ухищрений и усилий стоило раздобыть из дела отпечатки Баловнева Романа Ивановича, и немалых ухищрений стоило напроситься вчерашним днем в гости к нему же. Там Ивану пришлось из кожи вон вылезти, чтобы стянуть со столика чайную ложечку, которой размешивал свой черный кофе Роман Иванович. Стянул, быстро сунул в заготовленный заранее полиэтиленовый пакет и тем же днем отправил в лабораторию сличать отпечатки.
Сегодня в три пополудни… Уже сегодня в пятнадцать ноль-ноль он будет точно знать, кто есть кто!
– Зачем тебе это? – удивился знакомый эксперт, смахивая в стол вторую сотню долларов, полученную Иваном от Баловнева. – Кого подловить хочешь?
Последовал туманный ответ о возникших вопросах в ходе следствия, и Иван поспешил убраться из лаборатории.
Разглашать свои догадки он никому не собирался, кроме… Баловнева.
Он был уверен, что отпечатки на чайной ложечке не соответствуют тем, что он изъял из дела. И как только он в этом убедится… Ох, что будет! Ох, что будет!!!
Будет взрыв! Сенсационный взрыв! Но… все это опять-таки останется между ними двоими. Если, конечно же, Баловнев окажется существом разумным и назначит приемлемое вознаграждение за его молчание. Ну, а если нет, то пойдет все это Ивану плюсом в личное дело. Глядишь, досрочно звание очередное присвоят, до начальника отдела поднимут. В любом случае он окажется в выигрыше.
И все бы было хорошо, если бы не сегодняшнее утро и не Шурочка с ее неуемным темпераментом. Вот она, злость-то ее откуда! Страсти через край в бабе, вот что. Но это его не волнует и волновать не должно. Пускай ее Скворцов обуздывает. И весь ее многообещающий шепот насчет того, что они еще увидятся, мимо него. Пускай так и знает – этого больше никогда не повторится! Никогда!..
Иван осторожно высунул нос из комнаты минут двадцать спустя. Хочешь не хочешь, а в душ надо. В коридоре было пусто. В кухне кто-то гремел посудой и вполголоса переговаривался. Повесив на шею полотенце и стараясь не шуршать пакетом с туалетными принадлежностями, Иван почти бегом промчался к душевым в противоположном конце коридора. Там он заперся изнутри и минут сорок приводил себя и свои мысли в порядок.
Нет, ну а что, собственно, произошло криминального? Он пальцем не пошевелил, чтобы соблазнить ее. Она сама к нему приперлась! Пускай сама и ответ держит перед мужем и своей совестью. Его дело крайнее. Он здесь ни при чем почти…
Назад в комнату он возвращался заметно успокоенным и уже без каких-либо суетливых движений. Он только успел вставить ключ в замочную скважину, как почувствовал, что сзади него кто-то топчется и шумно дышит ему в затылок.
Шурка!!! Тут же опалило мозги трусливым пламенем. Вот пристала! Чего ей от меня…
Это была не Шура. Сзади топтался молодой парень весьма приятной наружности в деловом сером костюме, белой рубашке и галстуке. В руке у него был черный кожаный кейс.
– Иван Андреевич? – мягким баритоном поинтересовался молодой человек и протянул ему руку. – Симаков Артур Владимирович.
– Чем могу? – пробормотал Иван, пожав руку парню.
– Нужно поговорить, – кратко ответил Артур Владимирович и без приглашения шагнул к нему в комнату?
Иван еще подумал в тот момент, что его комната на сегодня стала местом всеобщего паломничества. Больше ни о чем подумать он не успел. Успел еще, правда, пристроить пакетик с мылом, мочалкой и бритвой на полке над обеденным столом, как тут же присел от резкой боли в подреберье.
Что это было?!
Вытаращив глаза и хватая ртом воздух, Иван согнулся пополам и засеменил к дивану. Понять, что он только что подвергся нападению незнакомого прилично одетого гостя, он смог лишь тогда, когда тот нанес ему очередной сокрушительный удар в солнечное сплетение. До этого так и думал, что внезапный приступ холецистита его скрутил. Бывало раньше, вот он и решил…
– Чч-то-о вы хотите?! – промычал Иван, зажмурившись, боль была такая, будто все его кишки кто-то залил растопленной смолой, даже зрение на какое-то мгновение пропало. – Что происходит?!
– Сейчас объясню. Ты подыши пока, я дверь закрою.
По звукам шагов Иван понял, что парень вернулся к двери, тщательно запер ее, потом взял от стены единственный имеющийся у него в наличии стул и, поставив его вплотную к его коленкам, проговорил на манер Доктора Айболита:
– Ну те-с, молодой человек, что у нас болит?
– Все! – прокаркал Иван, чуть приоткрывая глаза, еще одного такого удара он точно не выдержит и умрет. – Не бейте больше!
– Помилуйте! Кто же вас бил?! – Артур Владимирович взирал на Ивана с неподдельной обидой взрослого ребенка. – Профилактические процедуры вы называете избиением? Нехорошо как-то, Иван Андреевич, нехорошо!
И тут он снова его ударил. Мастерски, резко, прямо в пах острым носком стильного ботинка. И тогда уж Иван отключился.
Сколько он был в беспамятстве, он не знал, но когда очнулся, Артур Владимирович все так же сидел напротив и смотрел на него с мягкой непосредственной доброжелательностью.
– Все хорошо? – спросил он с улыбкой, когда Ивану удалось усесться.
– Да, да, все отлично! – поспешил тот его заверить и даже качнул головой, хотя перед глазами плыли оранжевые круги. – Может, чаю?
Парень заржал. Не засмеялся, как все нормальные люди, а именно заржал, исступленно и омерзительно.
Маньяк, мелькнуло у Ивана! Он стал жертвой маньяка! Он следил за Баловневым, а этот Артур Владимирович следил за ним. Не надо было впускать его к себе в дом. Нужно было воспротивиться. Вот она, милицейская самонадеянность! Думал, что в чертогах ведомственного общежития никто и никогда на него не посягнет. Наверняка и документик у парня имеется, который он предъявил на вахте.
Симаков Артур Владимирович… Симаков… Он о таких никогда не слышал. И знать не знает. Ни в одном деле, с которым он так или иначе соприкасался, не фигурировало людей с такими фамилиями.
– Ты не гадай, Ваня, – попросил его гость, стискивая ноги Ивана своими коленями. – Я сейчас тебе все объясню. Спрошу кое о чем, а ты мне ответишь. Ответишь же, так?
– Конечно!!!
Иван не то что ответил бы, он бы собственноручно показания свои записал и подпись бы поставил. Ну, трусоват был по натуре, а кто не трусит-то… Единственное, чего он не мог предположить, так это – какого рода вопросы станет ему задавать Симаков Артур Владимирович.
– Баловнев Роман Иванович, – мягко, почти нежно, произнес гость, впившись в Ивана колючими, словно стальными глазами. – Мне нужно знать все, что тебе удалось накопать на этого парня. С момента твоего первого посещения его дома до последнего. Включая клинику и архив вашего управления. Давай, Ваня, вещай. Только не упусти ничего. Итак…
Иван едва не заплакал.
Все! Конец! Конец его мечтам о красивой жизни и женщине, что подавала бы ему кофе в постель. Не будет ничего! Ничего этого не будет!!! Он даже из общаги из этой не съедет никогда. Так и будет бегать по утрам и вечерам в общественный душ с осклизлыми стенами и заплеванным полом. Будет готовить на общей кухне и заливать плиту. А Шурка станет орать потом и тискать Ваню в его же собственной кровати. И повышения ему не видать, как своих ушей.
Боже, как противно! Противно расставаться со своей мечтой из-за какого-то мелкого прокола. Что он прокололся где-то, Иван теперь не сомневался. Только вот где?!
– Кто вы? – испуганно пробормотал он, таращась на Артура Владимировича во все глаза.
– Ответ неверный! – улыбнулся гость и тут же больно ткнул его пальцем под ребра. – Пробуем еще раз. Последний…
И тут из кейса Симаков извлек самый настоящий пистолет с настоящим глушителем. Положил его себе на колени, наставив дуло на Ивана, и ободряюще ему улыбнулся.
– Итак, пробуем, Иван Андреевич. Почему ты зацепился за этого парня после того, как на воздух взлетела его жена? Что заставило тебя к нему привязаться, когда другие твои коллеги оставили его в покое почти сразу? Ну?
– Я начал подозревать, что… Что… – Слезы все же выступили на глазах Ивана, такой болезненной оказалась для него его исповедь. – Что это не Баловнев вовсе.
– Как это? – Дуло пистолета с навинченным на него глушителем заплясало на коленках Симакова.
– Он начал гнуть мне на холодную, что не знает ничего о том происшествии, что случилось пару лет назад. Ночью он…
– Мы знаем, – хладнокровно перебил его гость. – Дальше!
– Он начал отрицать свое в нем участие. Да ладно бы только это, так стал у меня все расспрашивать, что и как. Адрес потерпевшей. Кто такая, когда случился наезд, при каких обстоятельствах, ну и все в таком духе. Если это был настоящий Баловнев, какого черта ему передо мной ваньку валять? Было заведено уголовное дело. Он отвечал на вопросы, подвергался обыску. Не он, его машина… Какого черта тогда?! – Иван понемногу начал приходить в себя. – Я и подумал, что это он сам подстроил убийство своей жены, потому что она…
– Заподозрила подмену? – закончил за него Артур Владимирович и тут, к вящей радости Ивана, убрал пистолет обратно в кейс. – Она заподозрила подмену, и он подстроил покушение… Логично… Что дальше?
– Я пошел к его врачу. Хотел поговорить с ним.
– Ага! Вот это уже интересно! И что врач?
– А ничего. Группа крови, говорит, как была, так и осталась: первая, резус положительный. – Собеседник слушал его, не перебивая, с прежним участием в глазах, и Иван воодушевлялся все сильнее. – А врач как уперся: все, говорит, у него то же самое.
– Мы говорили с врачом, он нам сказал то же. И даже представил нашему вниманию карточку Баловнева, – задумчиво произнес Артур Владимирович.
– Надо же! А мне не показал!
– Мы можем быть убедительными, Ваня, – ласково откликнулся гость, затеребив мочку уха. – И что же дальше?
– Мне удалось изъять дело о наезде из архива. Наплел с три короба про отца потерпевшей, что он, типа, подозревается в покушении на жену Баловнева.
– Такая версия рассматривалась?
– Нет. У Саввина стопроцентное алиби. Сидел у зубного врача в кресле на момент взрыва. И орал на весь коридор. Там свидетелей человек двадцать, включая врача. – Иван осторожно сделал глубокий вдох, боль понемногу улеглась. – Только на похоронах уж больно довольным выглядел…
– Понятно. – Артур Владимирович несколько минут очень пристально рассматривал сидящего на диване Ивана. – Потом ты, Ваня, раздобыл отпечатки теперешнего Баловнева, так?
– Да. – Иван кивнул. – Отдал сличать в лабораторию. К трем часам дня должны мне отдать результаты.
Мозг тут же лихорадочно заработал. Если этот маньяк, вооруженный пистолетом с глушителем, задумает кончить его прямо здесь и сейчас, он никогда не узнает о результатах. Или узнает? Господи, ну пусть он хоть немного окажется идиотом, хоть чуть-чуть! Пускай он посмотрит сейчас на часы и решит, что убивать его еще рано, нужно подождать до трех. А там Иван что-нибудь придумает. Как-нибудь выкрутится…
Артур Владимирович Симаков не был идиотом ни на йоту. Он был профессионалом. Именно поэтому, взглянув на часы, он вытащил из дорогого пиджака мобильный, быстро набрал продиктованный ему номер лаборатории и протянул телефон Ивану со словами:
– Поговори с ними, Ваня. А вдруг уже готово…
«Не берите трубку!!! – визжало все внутри у Ивана. – Ну хоть раз, господи, сделай так, как я прошу! Пускай все они разом разбредутся кто куда! Пускай один уйдет за кофе, второй за пончиками, а третьего просто вызовут девчонки из соседней комнаты потрепаться. Пускай их не будет на месте!!! А если они и на месте, пусть анализы не будут готовы! Пусть не подстегнет их выданная им премия в сотню баксов».
В этот день все было против Ивана. Трубку сняли, и результаты дактилоскопической экспертизы уже были сделаны. И довольный собой знакомый эксперт оповестил, прищелкнув языком:
– Это совершенно разные отпечатки, Ванюш. Абсолютно.
– Точно? – бесцветным голосом переспросил Иван, настороженно косясь в сторону Артура Владимировича. – Ошибки быть не может?
– Никакой ошибки, обижаешь! А что? Должно было быть наоборот?
– Да нет, все в порядке, спасибо, ребята! Я ваш должник… – Вялой рукой возвращая мобильник гостю, Иван пробормотал: – Теперешний Баловнев – это не тот, что сбил девчонку пару лет назад.
– Самозванец, стало быть! – ахнул эмоциональный Артур Владимирович.
Он взял в руки телефон. Удалил из памяти последний звонок. Тут же сверился с тарифом, удовлетворенно кивнул и, убрав телефон обратно в карман пиджака, снова открыл кейс.
Все!!! Спина мгновенно сделалась липкой и холодной. Это конец!!! Иван просто чувствовал, как уходит из него жизнь. Как она медленно сочится из пор, утекает сквозь нервные окончания. Артуру Владимировичу даже делать особенно ничего не нужно, просто заставить Ивана прикрыть глаза, и все! Всю остальную работу за него проделал животный страх хозяина комнаты.
Но как ни странно, пришелец ничего не требовал. Он что-то копался и копался в своем кейсе. И лицо у него при этом было донельзя сосредоточенным и серьезным. Впервые, наверное, с того момента, как он вошел в комнату. То все ухмылялся, колол взглядом или, наоборот, обласкивал, как малое дитя. А теперь…
Крышка кейса стала медленно опускаться. Руки гостя по-прежнему были в нем и по-прежнему что-то там перебирали.
Иван не выдержал и все же закрыл глаза. Сидеть и наблюдать за тем, как в его голову упрется дуло пистолета, было выше его сил.
– Вот! – раздался вдруг над самым его ухом озабоченный голос Артура Владимировича. – Возьми на первое время. Тут не так много, но, думаю, хватит, чтобы съехать из этой общаги. Тут также адрес, где ты сможешь пока пожить, потом с тобой свяжутся…
Быстро разомкнув ресницы, Иван непонимающе уставился на Симакова. Тот уже успел встать и теперь поправлял галстук и, расстегнув пиджак, заправлял под ремень рубашку. Кейс стоял у него между ног совершенно безобидной черной кожаной коробкой. Никакого пистолета в руках у Симакова не было. Зато на диване слева, чуть дальше того места, где мысленно только что умирал Иван, лежала внушительная пачка отечественных денег, перетянутая тонкой красной резинкой.