Невзирая на полученные травмы, слава богу, с жизнью совместимые, она сейчас ощущала себя не пешкой, а самостоятельной, активной фигурой (почему бы не ладьей, к примеру?) в большой, увлекательной, но и опасной игре. С ней такое случилось впервые за все время ее существования, и Клара не хотела упустить своего. Есть в жизни другие радости, кроме однообразных вечеров с кретинами, чей мозг способен породить лишь пошлости про кораллы и Карла.
Перед сном она обязательно немного думала о будущем. Вот, допустим, выполнит она это поручение. Что будет дальше? Может быть, ей доверят еще что-нибудь важное: ну, там, пригласят поработать на детективное агентство. А что? Серьезный Шургин может обратить на нее профессиональное внимание. Эх, знать бы раньше, что в ней дремал такой вулкан. Можно было бы поступить в школу разведчиков или контрразведчиков. Клара никогда не понимала, какая между ними разница.
Но мечты мечтами, а про наблюдение за лже-Дианой она не забывала ни на минуту. Даже ночью старалась под разными предлогами оказаться рядом с палатой, где лежала мумия с задранной вверх загипсованной ногой и подвешенной, также на растяжке, рукой. Весьма гордая тем, как она ловко добыла телефон таинственной (и, вероятно, очень опасной) медсестры, Клара жаждала новых подвигов.
Более всего Клара опасалась, что ее подопечная исхитрится и сбежит под покровом ночи. Ей однажды даже приснилась эта жуткая картина: стуча костылями и гипсом по асфальту, через больничный парк к воротам несется белая фигура с развевающимися бинтами, а у ворот ее поджидает роскошный кабриолет с усатым красавцем латиноамериканского типа за рулем.
Также рассматривался вариант похищения незнакомки ее подельниками. Кто они такие, Клара не представляла, но не думала, что это приличные люди. Скорее всего, эти типы могли подогнать подъемный кран и эвакуировать лже-Диану вместе с кроватью и всем прилагающимся оборудованием.
В общем, за женщиной нужен был глаз да глаз.
При этом приходилось соблюдать крайнюю осторожность, дабы не вызвать подозрений. Однажды уже заведующий их отделением заметил:
– Что-то вы зачастили в этот конец коридора, голубушка. Подружку нашли?
– Нет, что вы, – смутилась Клара, – просто гуляю, ногу тренирую.
– Так гуляйте на улице, – посоветовал доктор, – там и воздух свежий, и места для прогулок больше.
– Мне там холодно, – не нашла лучшего аргумента Клара.
Врач странно посмотрел на нее и пошел по своим делам. Действительно, что скажешь, если на улице плюс двадцать семь, а человеку холодно.
Шли дни, Кларе становилось все лучше, и она очень опасалась, что процесс ее выздоровления может серьезно нарушить их планы. Невзирая на то, что клиника платная, врачи стали ей намекать, что, мол, дома и стены помогают...
Однажды во время очередной перевязки она стала случайной свидетельницей разговора двух врачей.
– Как твоя красавица? – поинтересовался тот самый интересный доктор, на которого положила глаз Клара.
– Приемлемо, – ответил ему коллега, зашедший в процедурную за какой-то склянкой. Клара знала, что это лечащий врач Звенигородской. – Потихоньку будем снимать гипс. Да и народ начнем к ней пускать, а то очередь выстроилась. Там и «добро» уже дали... – Он выразительно замолчал.
– Интересно...
– Да, интересно. Следователь первый и придет.
– Когда?
– В понедельник.
Вот это новость! Звенигородская идет на поправку, и, что было гораздо важнее, к ней начнут пускать посетителей. И первым будет, если верить доктору, следователь.
– Милый, приезжай сегодня же, у меня закончились фрукты, – прощебетала она в трубку условленную фразу через полчаса после этого разговора.
– Собирайся, – сказал Шургин Алексу, – поедем навещать Клару.
– Что, ей стало хуже, она умирает? – сладко потянувшись, спросил Алекс.
– Наоборот – лучше. И ей, и Дианиному клону. Там что-то происходит, надо выяснить – что.
– Ого!
– Надеюсь, нас не опередит убийца с бесшумным пистолетом или шприцем. Вот интересно, среагировали на мой звонок в милиции или нет. Кстати, надо еще и Клару по этому поводу проинструктировать.
К пяти часам дня, когда открывался доступ посетителям, они были в больнице. Устроились на одной из дальних скамеек парка, и Клара подробнейшим образом изложила им хронику последних дней, включая все новости.
– Отлично! Все-таки клюнули, – с удовлетворением произнес Шургин. – Вот пусть теперь власти выясняют, кто и почему людей подменяет.
Пока он это произносил, Клара удивленно хлопала глазами. Затем осторожно спросила:
– Что значит «клюнули»? Ты знал про милицию? Что еще вы от меня скрывали?
Пришлось Шургину посвятить ее в детали. Клара обиделась:
– Я думала, вы со мной откровенны! – В ее глазах стояли слезы. – Я так старалась!
Она чуть было не сказала «я рисковала жизнью», но удержалась – все-таки это было сильным преувеличением.
Алекс, всегда готовый сказать женщине приятное, особенно в трудную минуту, пафосно произнес:
– Ну что ты, Клара! Ты даже не представляешь, как мы тебя ценим. И как ценим твой вклад в наше общее дело. Ты знаешь, кто ты для нас? Ты наша Мата Хари!
– Олег, – обратилась к Шургину готовая зареветь Клара, – пусть он прекратит паясничать и оскорблять меня!
– Кто это тебя оскорблял? – возмутился Алекс.
– А как ты меня назвал?
– Мата Хари.
– Что это такое?
– Это знаменитая международная шпионка, дорогая. Книжки читать надо!
– Перестань, – вмешался Шургин, – оставь ее в покое.
– Хорошо, хорошо, – отступил Алекс. – Впредь, чтобы ей было понятно, буду называть ее Клара Хари. А что, красиво – Клара Хари. А если соединить в одно слово, звучит как название величественной пустыни!
– Олег, сделай так, чтобы он замолчал, – тихо попросила Клара, – а то я его сейчас чем-нибудь тресну.
– Давайте не будем ссориться, – примирительно сказал Шургин, – лучше выработаем план действий. Клара, тебе действительно отводится серьезная роль. Нам необходимо понять, что происходит, кто эта женщина, почему она оказалась в машине Дианы. Если все будет так, как мы предполагаем, то здесь, в больнице, начнутся важные события. Своевременно узнавать о них – твоя задача. Если получится, постарайся выяснить, что за люди будут к ней приходить. Насчет выписки не беспокойся – мы все проплатим, еще недельку полежишь. И чуть что – звони. Договорились?
Клара снова была счастлива. Новая жизнь продолжалась.
С утра в понедельник она, по сути дела, установила дежурный пост рядом с палатой Звенигородской. Для этого подтащила поближе удобное круглое кресло и демонстративно уселась в нем, делая вид, что читает книгу. Удивленные взгляды врачей и медсестер Клара игнорировала – формально запретить ей никто этого не мог, хотя пациенты находились обычно либо в палатах, либо на улице. Кресла стояли для встреч с посетителями в холодное время.
Сначала все было тихо, но часов с одиннадцати началась какая-то суета. Пришел лечащий врач, тот, от которого Клара все и узнала, за ним притопали еще двое, одного из которых она ни разу не видела. Потом появился лично главный врач больницы в сопровождении заведующего отделением. Через час поток людей в халатах иссяк, наступила пауза.
«Уж не раздумали ли они? Может, осложнение какое?» – тревожно размышляла Клара, бессмысленно глядя в книгу.
Но она напрасно опасалась. В конце коридора показалась живописная группа: впереди шла дежурная сестра Валентина (мировая баба, они с Кларой даже выпивали пару раз, втихаря), а сзади двое мужчин, в накинутых на плечи халатах – посетители. Они были в костюмах, однако прически, выправка, какие-то неуловимые признаки свидетельствовали – это ребята-силовики. У худощавого, лет сорока, шатена с невыразительным лицом в руках был тонкий кожаный портфель. У высокого, спортивного вида брюнета, чем-то смахивающего на молодого Шона О’Коннери, в руках не было ничего, зато под пиджаком угадывалась «сбруя» с пистолетом.
Дойдя до палаты, они внимательно оглядели Клару, которая попыталась спрятаться за обложкой, поблагодарили сестру и вошли внутрь, плотно прикрыв за собой дверь.
– Кто из них муж? – невинно спросила Клара, решив сыграть под дурочку.
Валентина подошла к ней и, наклонившись, шепотом сказала:
– Это не муж. Один – следователь, а второй, это мне главврач шепнул, из особого отдела по организованной преступности.
– Спасибо, Валечка, – также шепотом поблагодарила Клара.
Уже наступило время обеда, а мужики из палаты все не выходили. Сестры уже дважды намекали ей, что неплохо бы посетить столовую. Игнорировать распорядок дня Кларе было трудновато – конфликт с администрацией в канун самых интересных событий не входил в ее планы. С другой стороны, мало ли что тут могло произойти!
К счастью, дверь наконец-то открылась, и мужчины вышли в коридор. Не обратив внимания на съежившуюся в своем кресле Клару, худощавый сказал:
– Все ясно, но отпечатки мы сегодня проверим. Чтобы сомнений не оставалось. Я сразу ее узнал – мы давно за ней гоняемся, она же в розыске сейчас. Веселая, дерзкая, но какая-то невезучая. У нее уже были две тяжелые аварии во время угонов, но чтобы ее вот так, вместо кого-то подставили... Думаю, обидно ей будет, что бездарно попалась.
– Ну да, бездарно. Пусть спасибо скажет, что ее в больницу положили вместо кого-то, а не в гроб! Жаль, времени не хватило, я хотел насчет дружков-покровителей из нашего родного ведомства ее потрясти. Ну да ладно. У тебя-то все?
– Все вроде.
– Тогда я завтра приду. Распорядись, чтобы здесь пост выставили, круглосуточный. И никого больше к ней не пускать. Из окошка она не выпрыгнет – третий этаж, да и здоровье не позволит. К тому же решетки вон какие. Я подожду, пока кто-нибудь приедет. Посижу здесь. А ты предупреди администрацию.
Худощавый пошел обратно по коридору, а брюнет стал оглядываться в поисках чего-нибудь, на что можно присесть. И увидел Клару, точнее – Кларины глаза над пестрой обложкой романа.
– Девушка, – вежливо обратился он к ней, – вы не могли бы пересесть в другое кресло, мне очень надо быть именно здесь еще некоторое время.
– А сколько? – поинтересовалась, робея, Клара.
Брюнет произвел на нее должное впечатление, а если сказать откровенно – очень понравился. И теперь она хотела поддержать разговор не только из служебного рвения.
– Часика на полтора-два. Но потом сюда придет еще один человек, в общем, здесь некоторое время будут дежурить люди.
– Скажите, а что произошло? Вы из милиции?
– Из милиции. Вы не волнуйтесь, ничего не произошло. Просто женщина из этой палаты нуждается в том, чтобы ее охраняли, пока она не выпишется из больницы.
– Ее хотят убить?
– Вы очень привлекательны, но любопытны, – заявил брюнет, отчего Клара немедленно порозовела.
– Вы не можете рассказать об этом посторонним? Но я не посторонняя, я тоже лечусь здесь.
– Давайте так, – попросил брюнет, – я принесу сюда еще одно кресло, и мы продолжим, насколько возможно, нашу беседу.
– А я вам не помешаю? – все еще робея, спросила Клара, совершенно растеряв свой боевой задор и решимость.
– Ну что вы, – улыбнулся ее собеседник, – мне вообще мало кто может помешать, разве что плохой прогноз погоды.
– Я – прогноз хороший, – вдруг заявила Клара, с удивлением обнаруживая, что их дружеская пикировка плавно перерастает в откровенное кокетство.
Ни на какой обед она, естественно, не пошла, а битый час рассказывала брюнету (зовут Алексей, звание – майор) о своем житье в больнице. Такого внимательного слушателя она в своей жизни не встречала. Может быть, сказывалась профессия, но ей было приятно. К тому же он оказался первым, кто нормально отреагировал на ее имя, заметив, что оно редкое и нежное. Про кораллы – ни слова.
Когда приехал молодой человек, отрапортовавший Алексею о своем прибытии как младший по званию и должности, Клара уже не представляла свою жизнь без майора.
Она проводила его до самого выхода с территории и, смущаясь (вот это новости, давненько такого не было!), спросила:
– Вы еще приедете?
– Завтра приду, дело одно закончить.
– Я слышала, извините. А ко мне зайдете? Моя палата в другом конце коридора. – Клара уже благополучно забыла и про Шургина, и про данные ей поручения, и про свою новую жизнь.
Вариант действительно новой жизни стоял перед ней с пистолетом под мышкой.
Брюнет (Алексей!) внимательно глянул на нее, задумался, а затем ответил вопросом на вопрос:
– А вы хотите?
Она подарила ему долгий взгляд.
– Понял. Завтра приду по делам служебным, а потом как обычный посетитель – с яблоками и соками – к вам. Вы, кстати, какой сок предпочитаете?
К себе в палату Клара вернулась счастливая, и до самого вечера это состояние счастья не покидало ее.
И лишь ночью до нее дошло, что если их отношения действительно перейдут в желательную для Клары фазу, то придется Алексею рассказать всю эту запутанную историю. Отравлять враньем так замечательно начатые отношения она не желала. Надо только найти для объяснения подходящий момент, но не затягивать с этим – мало ли какая у него может быть реакция на такие признания. Но что-то в глубине души ей подсказывало – все будет хорошо.
* * *– Почему-то мне кажется, что она не сможет ничего спеть, – с сомнением сказал Алекс, в очередной раз взглянув на Диану.
Машина стояла на светофоре, Шургин нервно ожидал, когда загорится зеленый. Диана сидела рядом с ним с совершенно потерянным видом. Взгляд ее был устремлен внутрь себя. Она никак не могла примириться с мыслью о том, что Невредимова убили, а значит, могут убить и ее. Что она помимо воли ввязалась не просто в гонку за редким камнем, а в смертельно опасное предприятие. Камни, имеющие собственные имена, всегда приносили несчастье своим владельцам.
Утром они заехали в ту квартиру, которую она сняла на полгода вперед, собираясь уехать от Дениса, и забрали оттуда тети-Любину шкатулку с фарфоровым арлекином и аметистами.
– Вот если бы алмаз был такой же здоровый, – пробормотал Алекс, трогая пальцем один из камней. Прикасаться к нему было приятно.
– Тебе-то что? – спросил Шургин. – Или ты собираешься украсть его у Дианы и затеряться на островах в Индийском океане?
– Просто... Хочу быть причастным, – буркнул тот.
Они проштудировали письма и действительно нашли упоминание о зеленом алмазе «Эвелин», который начал свое путешествие по цивилизованному миру в середине восемнадцатого века. Путь его, судя по всему, оказался таким же кровавым, как и у всех его собратьев. Только небольшие камни могут становиться талисманами. Небольшие и не слишком дорогие. Осколки силы. Но если эта сила достаточно велика, она начинает вытягивать из людских душ все самое плохое, что в них погребено. Убийства, преследования, предательство, обман и подкуп – все это наверняка видел чистый зеленый глаз «Эвелин». В письме напротив описания камня стояла жирная «галочка».
Шургину страшно не хотелось, чтобы Диана нашла этот дурацкий зеленый булыжник. Он хмыкнул и одернул сам себя: «Тоже мне, доктор Ватсон!» Впрочем, доктор Ватсон был влюблен, а он нет. Он – нет. Диана Звенигородская! Как только все устаканится, она вернется к своим котлованам. Вряд ли в обезглавленную компанию Невредимова, судьба которой непонятна. Найдет себе что-нибудь другое. У нее есть опыт, и желание, и способности. И необходимость тоже. Она сама должна отвечать за себя.
Он представил, как она бегает по стройке, перешагивая своим тридцать шестым размером через балки и блоки, как кутается в длинную кофту, спасаясь от сквозняков, потому что дверей нет и стекла не вставлены. Да еще лифты не работают, и приходится подниматься пешком на бог знает какой этаж, чтобы посмотреть, как идут дела у строителей.
– Как ты думаешь, – снова пристал к нему Алекс, – может быть, я сам смогу обменять эту курицу на конверт?
– Если бы муж Дианы знал о твоем большом сердце, он наверняка включил бы тебя в завещание, – ехидно ответил Шургин. – Ежели Дэн предупрежден о том, что придет Диана, мы только все испортим, когда попытаемся вмешаться. Кстати, никак не пойму, что такое звякает постоянно?