– Гарик уехал в город, и я нервничал, – быстро ответил Егор. – И чтобы постоянно не смотреть на часы, я их снял и оставил в библиотеке.
«Я думал, она тут красуется, ножки свои показывает, – думал потрясенный Анисимов про Лайму, – а она, оказывается, вела настоящее расследование. Вон какие детали заметила!»
– Я подозревала что-нибудь в этом роде, – вздохнула Лайма. – Но должна была узнать точно. Чтобы не совершить ошибки.
Не успели мужчины спросить, что она собирается делать дальше, как увидели Корнеева, несущегося по дороге прямо на них. Глаза у него были выпучены, нижняя челюсть отвисла, рот открыт в немом крике.
– Что?! – взревел Медведь. – Бабушкин сбежал?
– Спокой... Спокой... Спокойно! – еле-еле отдышался Евгений. – Олег на месте. Просто у меня все получилось! Лайма, ты даже не представляешь, что сейчас выскочило!
Она сразу догадалась, что Корнеев имеет в виду поисковую систему, в которую он ввел какой-то запрос по поводу Гюнтера Брауна. Поисковая система выдала ответ, который поразил его в самое сердце.
«Что у него выскочило? – раздраженно подумал Анисимов. – Очередной болт из головы?»
– С ним точно все в порядке? – тихо спросил он у Медведя, и тот коротко ответил:
– У него ай-кью высокий. А это, – он покрутил рукой вокруг головы, – издержки интеллекта.
– Не стоит вопить прямо на улице, – шикнула на Корнеева Лайма. – Ты хочешь все испортить?
Корнеев не хотел, поэтому поскорее повел их обратно домой. Прежде чем дать ему высказаться, Лайма ушла в другую комнату и позвонила Тагирову.
– Извините, что так рано, босс, но дело мы закончили. Да, я точно знаю, кто это. Только доказать будет трудно, наверное, – с поличным его взять не удастся. Можно, конечно, попробовать заманить его в ловушку...
Тагиров наотрез отказался ждать. Сказал, что немедленно высылает в Богодуховку сотрудников.
– Пока его не возьмете, ребята в твоем полном распоряжении, я их предупредил. И не нужна нам никакая ловушка, мы его и так расколем.
Положив трубку, Лайма вернулась к возбужденному Корнееву.
– Знаешь, что я сделал? – торжествующим тоном спросил тот. – Я переписал из книги Гюнтера Брауна названия всех мест, которые немец посетил вместе с Граковым: они были на подписях к фотографиям. Потом добавил к этому списку слово «метеорит» и запустил поиск. Посмотри, что получилось!
Лайма повернула к себе ноутбук и углубилась в чтение. Уже через пару минут она громко присвистнула:
– И кто бы мог подумать? Мне такое просто в голову не пришло!
– Никому не пришло, – ответил Корнеев.
Медведь не выдержал и ехидно спросил:
– Вам не скучно?
Анисимов рассмеялся. Он давно уже смирился с тем, что объяснений придется ждать долго, может быть, всю жизнь. В любой момент эти деятели могут турнуть его из дому. В конце концов, он ведь не следователь.
– Гюнтер Браун – профессиональный фотограф, – объяснила Лайма Анисимову. – Он вместе со Степаном Граковым объездил полмира. Делал в экспедициях свои знаменитые снимки. Евгений взял список мест, соединил названия этих мест со словом «метеорит» и ввел в поисковую систему Интернета. Система выдала несколько десятков статей, и все об одном и том же.
– Да-да? – наклонился вперед Медведь.
– Охотники за метеоритами! – выпалила Лайма. – Вот, например, сообщение от РИА «Новости», датированное концом прошлого года: «Преступники незаконно вывозят из Алжирской Сахары ее главное богатство – метеориты. Силы безопасности страны пытаются выявить сеть дельцов, которые распиливают, транспортируют и затем продают метеориты на черном рынке».
– Черный рынок метеоритов? – не поверил Медведь. – И много за них дают?
– В том-то и дело! – воскликнул Корнеев. – Мы на это и внимания особого не обращали. Я прочитал, что один грамм Сихотэ-Алинского метеорита идет примерно по четыре бакса, не посчитал эту цену заслуживающей внимания и больше в эти дебри не погружался. А сейчас выяснилась такая штука!
– Слушайте дальше, – не утерпела Лайма. – «Многие преступники приезжают в пустыню под видом туристов. На самом же деле они ищут „пришельцев из космоса“ – метеориты. Тайно вывозят их в Марокко, оформляют липовые сертификаты и продают.
Контрабанда метеоритов чрезвычайно прибыльное дело. Некоторые метеориты дороже алмазов и рубинов. Самые редкие из них коллекционеры готовы купить за баснословные деньги. Один грамм обломка Луны или Марса может стоить от десяти до семидесяти тысяч долларов».
– Сколько?! – спросил потрясенный Анисимов. И повторил: – Тысяч долларов? Вы ничего не путаете, а?
– Это не одна какая-то статья, – объяснила Лайма. – Их тут множество. Только про Алжирскую Сахару десятка полтора. Здесь написано, что она занимает площадь в два миллиона квадратных километров и считается самой богатой метеоритами территорией мира.
– Граков и Браун были там семь раз.
– Некоторые журналисты считают, что интерес к метеоритам у частных коллекционеров начался с Голливуда, – сообщил Корнеев. – Стали снимать блокбастеры о том, как метеориты летят к Земле, грозя врезаться в нее и уничтожить цивилизацию. У богатых стало модным ставить на каминную полку кусочки настоящих «пришельцев из космоса». Потом пошел слух, что в одном из марсианских метеоритов обнаружили следы внеземной жизни, и цены вообще взлетели до небес. Новость не подтвердилась, но спрос на камушки не упал. Коллекционировать метеориты стало модно. Появились аукционные дома, которые продают их и зарабатывают на этом большие деньги.
– Где еще побывали Граков с Брауном? – спросил Анисимов.
– В Чили, в пустыне Атакама, в Египетской Сахаре, в Аргентине, в Намибии... Это те места, куда со всего света съезжаются охотники за метеоритами. Некоторые вывозят по двести, а то и больше килограммов метеоритного вещества.
– Помнишь, Антон, как Леночка, еще когда мы к Степану в гости ходили, сказала про то, что через границы можно возить сколь угодно тяжелый груз – только деньги плати? – Анисимов кивнул. – Она начала болтать лишнее, понимаешь?
– Не могу поверить, что речь идет о таких больших деньгах, – покачал головой Медведь.
– Хочешь подтверждения? – азартно воскликнул Корнеев. – Изволь. Вот, пожалуйста. Есть такой очень известный охотник за метеоритами, американец Роберт Хааг. В Австралии он за шесть баксов купил у местного жителя метеорит, который потом перепродал за один миллион триста тысяч долларов. Вывез его, конечно, незаконно, и австралийцы грозятся его арестовать. Впечатляет?
– А вот мнение, которое, пожалуй, проливает свет на появление Лейтера в Москве.
– Кто такой Лейтер? – спросил Анисимов.
– Ученый, работавший на НАСА. Итак, цитирую: «Ученый мир не разделяет радости коллекционеров и азарта охотников за метеоритами. Цены на космические камни растут, иметь „неземное тело“ у себя дома считается престижным, и метеориты сотнями исчезают из поля зрения ученых. Никто не позволяет исследовать свое, такое дорогое, приобретение научным институтам и лабораториям. Большинство метеоритов возникло более четырех с половиной миллиардов лет назад в астероидном поясе, разделившем Марс и Юпитер. Земля менялась, а метеориты нет. Они являются единственным внеземным веществом, которое можно потрогать руками и исследовать основательно. В них – вся история нашей планетной системы».
– Полагаешь, ученые решили применить силу?
– Почему бы нет? – пожала плечами Лайма. – Допустим, НАСА узнает, что у Гракова есть редкий метеорит, который он собирается продать в частную коллекцию. К нему отправляется их представитель, Николас Лейтер, для переговоров. Думаю, Граков не согласился на предложенные условия. Возможно, Лейтер ему угрожал, за что и поплатился жизнью.
– Значит, Граков? – уточнил Анисимов.
– Надеюсь, он все еще у себя дома. Скоро приедут люди, которые о нем позаботятся.
– А ты не хочешь с ним поговорить, прежде чем его... того... – спросил Медведь. – Увезут?
– Конечно, хочу. Мы обязательно с ним поговорим. Но не сами, конечно. Боюсь, этот орешек нам не по зубам. Видели, что он сделал с Чуприяновым?
– Это Граков?! – воскликнул потрясенный Корнеев. – Граков избил Чуприянова?! Но за что?
– Всему свое время. Я расскажу, когда он будет сидеть вот тут, прямо передо мной.
– Значит, в деле замешаны американцы? – уточнил Анисимов. – Ученые, вышедшие на тропу войны, это что-то новое. Наука против денег.
– Если верить газетам, то увлеченные метеоритикой миллионеры и ученые то и дело сталкиваются друг с другом. Как правило, миллионеры побеждают.
– Но это, наверное, только старые метеориты находят в пустынях. Сейчас такая аппаратура, которая каждый камушек отслеживает, – покачал головой Медведь.
– Пишут, что каждый день на Землю падает около пятидесяти тысяч тонн камней. Большинство из них сгорает в атмосфере, тонет в океанах и рассыпается в недоступных человеку местах. Разве их все отследишь?
– В общем, ищи – не хочу, – сделал заключение Медведь.
– Насколько я понял, – заметил Анисимов, – не все метеориты имеют одинаковую стоимость. Что-то уходит совсем по бросовой цене.
– Главенствуют Марс и Луна, – подтвердил Корнеев. – Именно эти камни особенно редкие, а потому и ценные. А ученые в бешенстве еще и потому, что торговцы теперь придумали толочь марсианские камни в пыль и продавать эту пыль по милиграммам. А им не достается ничего интересного. Все интересное – недоступно.
– Это потрясающий товар, – деловито подвела итог Лайма. – Такого больше нет на Земле. Подделать его невозможно – это раз. Он легко делится на части – это два. И пилится, и режется, и колется. И дорого при этом стоит – три. Цена его, как у настоящей антикварной вещи, со временем не падает, а только растет.
– Подождите! – Корнеев неожиданно вскочил и бегом бросился к окну. – Кажется, они приехали. Скажи им, пусть Гракова сюда приведут, – попросил он Лайму. – Не можем же мы его просто так взять – и отдать! – добавил он таким тоном, точно речь шла о какой-то игрушке. – Нам потом ничего не расскажут!
Лайму всю трясло от возбуждения. Пользуясь тем, что ей на время дали карт-бланш, она действительно попросила привести Гракова к ним в дом.
– Орех нас убьет, когда узнает, что мы разрешили Анисимову слушать все это.
– Я за него ручаюсь, – сказала Лайма. – В конце концов, я собираюсь строить с этим мужчиной серьезные отношения.
– Опять?! – не поверил Корнеев.
– Можно подумать, у меня все так хорошо складывается в личной жизни, – обиделась она.
– Ну, бог в помощь, – пробормотал ее напарник и оглядел Анисимова, как коня, которого собирается купить на ярмарке.
– Чего? – спросил тот весело. – Нравлюсь?
– Упаси господь, – пробормотал Корнеев и поспешно добавил: – Мне Венера нравится.
– Молчи лучше, Ромео, – буркнул Медведь. – Ни на минуту нельзя одного оставить...
Сначала в комнату вошли два мужика в штатском, как их называли во все времена и при всех режимах, потом Граков, потом еще два человека в штатском. Преступника, так сказать, взяли в «коробочку». Впрочем, он не выказывал никаких признаков неудовольствия. Был полностью одет, чисто выбрит и как всегда самоуверен.
– Ах, Лайма, – сказал он и улыбнулся, показав свои сахарные зубы. – Как же я в вас обманулся!
– А как я-то в вас обманулась, – ответила она в тон, пристально глядя на него.
Поверить в то, что этот потрясающий мужчина уложил трех человек, было трудно.
– Садитесь, – предложила она.
Граков охотно сел на стул, а люди в штатском остались стоять позади него. Двое передвинулись и встали по бокам. Он не обращал на них ровным счетом никакого внимания. Получилось, что Лайма и Степан оказались прямо друг напротив друга, а остальные невольно попали в «массовку». Впрочем, так было правильно, потому что именно Лайма догадалась о том, что Леночку убил Граков. Она знала, как он это сделал и почему не попался.
– Вы расскажете нам, как все произошло? – спросила Лайма равнодушным тоном.
Она была готова к тому, что он откажется. Начнет высмеивать ее, замкнется в себе или выберет другую тактику поведения, которая не даст им возможности поговорить о случившемся. Однако Граков удивил всех.
– Я готов признать свою вину, – спокойно сказал он. – И буду сотрудничать. Я понял, что поддался порыву и совершил зло. Я понесу за него ответственность.
– Да уж, придется, – заметил Корнеев. – Вы убили трех человек!
– Я убил Леночку, – отрезал Граков. – Остальное можно считать несчастным случаем.
– Два несчастных случая подряд? Лейтер и Шашков, верно?
– Шашков увидел меня в лесу, в своем окопе, и решил, что имеет дело с конкурентом. Он бросился на меня, я стал защищаться и случайно ударил его по голове крепче, чем следовало. Он умер еще до того, как я успел оказать ему помощь. Это я просто довожу до вашего сведения. Чтобы вы не считали меня зверем. От своих слов позже откажусь – доказать их нельзя.
– И вы утопили его в Дурном озере, – утвердительным тоном сказала Лайма.
– Откуда такие сведения?
– Метод дедукции. Слышали? Я увидела, что Сашин садовник делает террасы из «блинов» от штанги. Он сказал, что саму штангу у хозяина украли, и «блины» он ему поэтому подарил. Я совершенно случайно соотнесла эту штангу с той гантелью, которой мы с тобой, – она обернулась к Корнееву, – мерили глубину озера. Гантель утонула, а что, если штанга тоже? Я подумала: каким образом можно было украсть штангу с участка, который охраняется сигнализацией? Наверняка все местные знают об этом, и никто не полезет воровать такую дребедень. Хозяин должен был это понимать. Первое, что должно было прийти ему в голову, когда он не нашел штангу на своем месте, это, что она валяется где-то на участке и рано или поздно найдется. Но нет – хозяин отдает «блины» садовнику Саши, причем насовсем. Значит...
– Он знает, что штанга не найдется, – закончил за нее Медведь.
– Вот именно. К штанге он привязал тело – это очень удобная штука, согласитесь, и утопил в озере, – вставил свое замечание Корнеев.
– Вы бегали домой за грузом, верно? – спросила Лайма с какой-то даже жалостью в голосе.
– А вы бы не побежали? – шевельнул бровью Граков. – Я подрался с огромным мордоворотом и случайно убил его.
– Ну, это еще посмотрят, случайно или нет. Если, конечно, тело найдут в этом озере. Теперь что касается Лейтера.
– Это тоже был несчастный случай.
– Ничего себе – несчастный случай! Лейтер упал на стоявшую перед подъездом машину. Значит, он не просто выпал, он вылетел из окна! Вы его толкнули! Как вы в гостиницу пробрались?
– Прикинулся иностранцем. Это для меня не составило труда. А наши на иностранцев до сих пор иначе, чем на своих, реагируют. Считают их высшей расой. Раньше так было, потому что каждый иностранец был богаче русского. Вот и осталось это подобострастное отношение к ним как пережиток прошлого.
– Лейтер приезжал к вам в качестве посла от НАСА?
– А, так вы уже знаете!
– Что его интересовало?
Граков закинул ногу на ногу и обхватил коленку руками. У него был такой вид, словно он собирается на дипломатический прием и вот случайно задержался из-за каких-то глупостей.
– Я дружен с архитектором, который проектировал коттеджи, – сообщил он. – Однажды я был у него в гостях, и парнишка, его сын, показывал мне своих рыб. На дне аквариума я увидел небесного странника. Кое-как выпросил его у мальчонки: с виду-то метеорит – камень неинтересный. Он сказал, что нашел эту штуку недалеко от поселка, там, где раньше окопы были.
Я немедленно купил дом в Богодуховке и принялся за поиски. Возможно, здесь прошел метеоритный дождь. Представляете, какие это деньги? Никто ничего не понимает в метеоритах, кроме меня. Я один хозяин здешних мест. И все деньги тоже будут мои. С Гюнтером не придется делиться.
– Тебе не хватало денег? – сочувственно спросил Анисимов, радуясь, что Граков не спрашивает, с какой стати он сидит здесь и задает вопросы. Пусть думает, что он тоже из «этих».
– Не хватало, ясное дело. Кому их хватает? Первый метеорит мы с Гюнтером нашли случайно. Он поразил нас тем, что в него вплавились полудрагоценные камни, и вид он имел совершенно невероятный. Это произошло еще в те времена, когда считаться богатым в России было опасно. Мы договорились с Гюнтером, что лицензированием и продажей камня займется он сам. И за это получит денег на пять процентов больше. С тех пор так и пошло. Поняв истинную стоимость камней, мы начали заниматься только охотой за ними.