– Ты сама не своя!
«Они что, сговорились все? Хотят меня доконать?» – рассердилась Далила и нервно спросила:
– Почему я сама не своя?
– У тебя душа не на месте, – проворчала Марья Ивановна и приказала:
– Быстро рассказывай!
И, удивляясь себе, Далила ей рассказала про свою счастливую жизнь, а потом про Галину, про их разговор, и про беседу с Бойцовой, и про свое расстройство, и про Димкин упрек.
– Да-а, – послушав рассказ, проскрипела старуха, – ты, деточка, абсолютно права. Женщина в нашем обществе не человек, а без мужчины она и вовсе существо низшего сорта. Самой жизнью доказано, сколько бы нам ни говорили о каком-то там равноправии. Как раз из-за этого и не даю им житья, супостатам.
Далила опешила:
– Из-за чего?
– Из-за Ленки, любимой внучки моей. Если точнее, не внучки, а правнучки. Умница Ленка была…
Марья Ивановна на секунду запнулась и зло прокричала:
– Да что умница, она гений была!
– Почему «была»? – удивилась Далила.
– А потому, что эти сволочи мою Лену сгубили! Умерла моя Леночка! Умерла!
– Господи! Как же такое случилось?
Марья Ивановна кивнула на дверь, за которой жили ее родственники и одновременно враги.
– Довели ее эти злодеи, – с ненавистью прошипела она. – У Леночки дар был от бога, ей бы художницей стать, ей бы учиться, а они ее замуж.
– Вашу внучку выдали замуж? – спросила Далила, недоумевая, что в этом плохого.
– Замуж ее затолкали! «Не женское это дело художницей быть!» – кого-то передразнила Марья Ивановна и сплюнула:
– Черти их раздери! С рук спихнули, а она же талант!
– Что ж в этом плохого? Талант иметь хорошо.
– Талант мужчинам иметь хорошо, а для женщин талант – наказание. Хуже. Пожалуй, что пытки. Вот как устроено наше общество. Оно диктует: ты баба, сиди, не высовывайся, штопай мужу носки.
Далила, имевшая свой талант, мгновенно вспомнила жизнь с Матвеем, вспомнила постоянную свою вину за невымытую посуду, за плохо оттертый пол, за несвежее полотенце. А какую неловкость испытывала она, когда муж брал в руки швабру!
Но почему? Откуда неловкость? Ее работа напряженней и тяжелей, да и зарабатывала она всегда значительно больше. Уже после двух-трех сеансов психоанализа она чувствовала себя выжатой как лимон, а у нее их бывало в день до пяти. И еще консультации. И тестирование. Какое уж тут хозяйство?
Но он-то мужчина, негоже ему мыть полы – так ее приучили. Потому и жила с чувством вины.
– Да, женщине родиться талантливой, выходит, не счастье, а наказание, – согласилась Далила.
– В этом и дело! – воскликнула Марья Ивановна. – Леночке нельзя было замуж. Ей не мужу своему угождать, а картины писать бог велел. А она пошла против бога, потому что ленивой была. Конечно, сорочки же легче стирать да пылюку гонять по коврам. Вот она и гоняла. А сама-то талант. Уголек таланта потлеет-потлеет, да и вспыхнет пожар. Он и вспыхнул в ее душе.
– И что случилось?
Марья Ивановна на вопрос внимания не обратила.
– Ты права, – строго взглянув на Далилу, сказала она. – Была бы Леночка наша мужчиной, другой к ней был бы подход. Захоти она замуж или как там…
– Жениться, – подсказала Далила.
Старуха продолжила:
– Да, захоти Ленка жениться, кто б ей позволил в восемнадцать-то лет? Поднялся бы шум. Дружно погнали б учиться, будь наша Ленка пацан. А она была девушкой, и они ее, изверги, замуж. Гениальную Ленку мою! Вот она рученьки на себя и наложила!
– Ужас какой! – содрогнулась Далила.
– Конечно, ужас, – зло подтвердила старуха. – Теперь ты поняла, почему я издеваюсь над ними?
Я им Лены моей никогда не прощу! Или, считаешь, надо простить?
Далила хотела ответить, но в кармане ее запрыгал мобильный.
– Извините, Марьванна, – прошептала она, поднося трубку к уху.
Нежданно-негаданно это был Граблин.
– Откуда у вас мой номер? – удивилась Далила.
– Разведка донесла.
Она разволновалась:
– Какая разведка? Галка, что ли, дала?
– Галка? Это да! Галка дает безотказно. И ты мне дала. Свой номер. Мне все дают, – пошло заржал Граблин и бодро воскликнул:
– Ну что? Ты готова? Матюк уже здесь, мается от нетерпения.
– Господи, я забыла совсем, – испугалась Далила и заверила:
– Еду! Немедленно еду!
Граблин в ответ процедил:
– Уж поспеши, в твоих интересах.
Далила виновато уставилась на Марью Ивановну.
– Марьванна, простите, возникли дела, очень срочные, – сказала она, зачем-то тыча в старуху своим телефоном.
Наверное, в качестве доказательства своих срочных дел.
– Иди уж, – вздохнула та.
– Я вечером к вам забегу.
– Забеги, – проскрипела старуха и грустно добавила:
– Если до вечера доживу.
Далила воскликнула:
– Доживете! – и понеслась.
Она очень спешила и ужасно боялась, что Матюк не дождется ее, уйдет. Вылетев на улицу, Далила нетерпеливо запрыгала на тротуаре, а потом и вовсе выскочила на проезжую часть с воплями:
– Такси! Такси!
Пожелавшее проехать мимо такси против такой лобовой атаки не устояло, резко затормозило, из окна послышались мат и угроза:
– Все равно не повезу!
Однако повез.
Но и в машине не угомонилась Далила. Она торопила водителя, ахала, охала, нетерпеливо сучила ногами, мысленно пытаясь представить, какой он, этот Матюк.
В дом чеха не вошла, а влетела, поражаясь царящей вокруг чистоте. В огромном холле было прибрано, на полу ни пылинки, горы пустых бутылок исчезли. В воздухе витал не тяжелый дух пепла, застарелых бычков и всевозможного пойла, а дорогой аромат французского одеколона.
– Здравствуйте, – воскликнула Далила и осеклась. Остолбенела.
– А вот и она! – радостно вскинулся чех.
За покрытым сукном столом сидели: трезвый и гладко выбритый Граблин, свеженький принаряженный Ванек и…
И неотразимый Иван Орлов!
– А где же Матюк? – пятясь, пролепетала Далила.
– А это, по-твоему, что такое?! – возвестил бодро Граблин. – Это ж и есть наш легендарный Матюк!
Сокрушительно дружески хлопнув по спине Ивана Орлова, он с симпатией повторил:
– Это и есть наш Матюк, сто чертей ему в дышло!
Глава 22
Орлов был поражен не меньше Далилы.
– Это вы?! – воскликнул он, нервным движением поправляя ворот рубашки, который и без того аккуратно облегал его мощную шею. – Эт-то вы?!
Граблин немедленно подтвердил:
– Это она! Сейчас сам увидишь, как коронно играет! Ешкин кот! – восхитился он. – Подряд четыре очка! Даже ты, Иван, отдыхаешь!
– Потрясающе, – прошептала Далила, не сводя очумелых глаз с Ивана Орлова. – По-тря-са-ю-ще! Это вы!
Заметив ее ошеломление, Граблин воскликнул с нескрываемой завистью:
– И вот так перед ним все бабы! Подряд! Лишь глянут – и чуманеют! Да-а, правильно Пушкин сказал: красота – страшенная сила!
– Это Достоевский сказал, – неуверенно вставил чех и добавил:
– Точнее, его «Идиот».
– Какая разница, – отмахнулся Граблин. – Мы же не идиоты, из-за красы Ивана время терять! За дело, господа! За карты! – громогласно заторопил он присутствующих.
– Я не буду играть! – запротестовала очнувшаяся Далила. – И вообще, я ухожу!
Орлов тихим голосом подтвердил:
– Да, мы уходим.
Граблин не поверил своим ушам.
– Что-о? – завопил он, бесстрашно бросаясь к гиганту Орлову. – Что я слышу, Матюк? Вы уходите? Оба! Вот так облом! Не пущу! Не позволю!
– Да погоди ты, – остановил его Ванек. – Не видишь? Похоже, они знакомы.
– Знакомы? – опешил Граблин.
– Да, мы знакомы, – подтвердила Далила и решительно вышла.
Орлов поспешил за ней.
Чех пожал плечами и озадаченно возвестил:
– Вот так фокус!
А Граблин, сраженный пронзительной жалостью к себе, обделенному, растерянно промычал:
– А как же игра? Матюк что, не играет?
Ответа ему не последовало – Ванек и сам горевал немыслимым горем.
Вылетев из дома, Далила пронеслась мимо «Бентли», стоявшего во дворе, и побежала к калитке.
– Вы куда? Далила Максимовна? – раздалось удивленно ей вслед.
«И в самом деле, куда я?» – поразилась она.
Орлов распахнул дверцу «Бентли» и предложил:
– Вижу, вы без машины, давайте отвезу вас в офис, там и поговорим.
– Хорошо, – согласилась Далила.
Однако до офиса Орлов не утерпел.
– Вы сердитесь на меня? – спросил он, ловко выруливая со двора Ванека на дорогу.
Она удивилась:
– Сержусь? За что?
– За то, что вас обманул.
– Не обманули, а скрыли, – уточнила Далила и подытожила:
– Значит, вы и есть второй муж Делягиной Шурочки.
Он с обидой сказал:
– Да, Шура не захотела менять фамилию.
– Что так?
– Сначала отказывалась, ссылаясь на неблагозвучность моей фамилии.
– Не захотела быть Матюк? – скрывая улыбку, осведомилась Далила.
Орлов ее осудил:
– И вы туда же? Нормальная украинская фамилия, а все насмехаются.
– Я не насмехаюсь, а всего лишь спросила.
Он вздохнул:
– А Шурочка насмехалась. Сказала мне: «Не хочу быть Матючкой», Я взял и сменил фамилию, а когда стал Орловым, выяснилось, что Шура вообще ничего не хочет менять. С этим делом слишком много хлопот в ее положении. Короче, постановила: «Я себе давно не принадлежу, поэтому останусь Делягиной. Хоть покойник и был мерзавцем, но корпорация прогремела под его говорящим именем. Да и меня как Делягину все знают слишком давно. Теперь это брэнд мой». Пришлось с ней согласиться. Шурочка действительно ничего не может менять по одному своему желанию. Все у нее согласно интересам корпорации.
Далила с любопытством посмотрела на Орлова.
– А вам не страшно было жениться на такой важной персоне? – спросила она с иронией.
– Страшно, – признался Орлов, смущенно гипнотизируя лобовое стекло. – Но что было делать? Я Шурочку очень люблю.
– Думаю, вам несложно любить гендиректора корпорации «Александрия» с годовым доходом о шести нулях. Или у Шурочки больше нулей?
Он обиделся:
– На меня намекаете? Хотите сказать, что я ноль? Зря вы так.
– Вы не правильно поняли, – поспешила оправдаться Далила. – Я всего лишь предположила, что ее доход исчисляется в миллиардах, а не в миллионах рублей.
– Не знаю, не считал ее денег. Я не альфонс. Я действительно не мыслю жизни без Шурочки.
– И без этого, – Далила многозначительно похлопала по сиденью машины.
Орлов рассердился:
– А вот здесь вы ошибаетесь. Я сам себя содержу. И деньги, которые вам заплатил, не ее, а мои.
– Вы бизнесом занимаетесь?
– Я игрок.
Она усмехнулась:
– Ах да, вы отличный игрок. Наслышана. И что, это приносит доход?
– К чему вы клоните? – удивился Орлов. Далила призналась:
– Теперь я вас подозреваю в убийстве Делягина. Он не обиделся и не взволновался, лишь равнодушно напомнил:
– Когда Делягина убивали, я в больнице без чувств лежал.
– Правильно, вы лежали, а за вас старалась Самохина, которая до сих пор в вас влюблена. Вижу, не только женщины научились продуктивно использовать неотразимую внешность. В этом деле некоторые красавцы-мужчины их превзошли.
Заметив недовольство Орлова, Далила ядовито его успокоила:
– Спасибо вам хотя бы за то, что традиции чтите и слабый пол ублажаете, а то мода пошла: что ни красавчик, то голубой.
Не отвечая на ее нападки, он лишь покачал головой и тихо сказал:
– Вы хороший человек, я уже знаю. Потом вам будет стыдно за эти слова.
«Что со мной? – удивилась Далила. – Почему я набросилась на него? Не выслушала, не расспросила. Точно, схожу с ума».
– Простите, – нехотя обронила она, – безусловно, я не права.
– Я тоже не прав, – признался Орлов. – Сам пришел к вам, надоедал, уговаривал, а правды всей не сказал.
– Ну, хватит, – усмехнулась Далила, – будем теперь извиняться без толку. Давайте разберемся, раз уж мне второй раз случилось познакомиться с вами.
Он охотно кивнул:
– Давайте.
– Тогда скажите, почему вы так сильно занервничали, когда узнали, что мешок подменил Делягин? Испугались, что Шурочка с мужем была заодно?
– Нет! – воскликнул Орлов. – И я, и Шурочка думали, что Невестин мешок подменил. Я не знал про аферу Делягина и, если честно, не очень верю в нее. И Шуре об этом не говорил.
– Кстати, а ваша жена в курсе, что вы обратились ко мне? – настороженно осведомилась Далила.
Он решительно рубанул рукой воздух:
– Шура не знает об этом и знать не должна.
– Почему?
– Она будет против.
– Почему?
Орлов нахмурился, заранее не одобряя того, что собрался сказать.
– Шура не любит выносить сор из избы, – выдохнул он. – Но я решился, потому что уверен: Делягина убил кто-то другой, а Невестин не виноват.
– Кто-то другой? – удивилась Далила. – Выходит, вы не верите в виновность Самохиной?
Орлов рассмеялся:
– Конечно, не верю.
Заметив досаду Далилы, он спохватился:
– Нет, вы не подумайте, я вас ценю. Вы удивительно быстро раскрыли то, к чему менты и близко не подошли, но с Янкой вы ошибаетесь.
– Странно, если я ошибаюсь, зачем же вы мне заплатили? – поразилась она. – Да еще такую сумасшедшую сумму. Кстати, чему вы в конце нашей прошлой беседы так сильно обрадовались?
Орлов (совсем как мальчишка) потряс головой и восхищенно воскликнул:
– Ну вы даете! Чему! Я вам прямо сказал: нанимал двух детективов, а информации ноль. А вы про наши отношения с Янкой быстро узнали, я и глазом моргнуть не успел. Как вам удалось выйти на Граблина?
Далила кокетливо сообщила:
– Секрет фирмы.
– Вот я и подумал, – продолжил Орлов, – если вы так хорошо работаете, то у нас с Шурочкой появляется шанс.
Далила думала, что он продолжит, но Орлов замолчал, вынуждая ее задать вопрос:
– Какой шанс?
– Найти настоящего убийцу Делягина.
– А почему вы уверены, что Невестин не убивал?
– Уж простите, я не могу вам всего сказать, но уверен. Абсолютно уверен. И Шурочка тоже уверена. У нас есть основания.
Далила раздраженно спросила:
– А если эти основания окажутся мне полезны в расследовании?
– Очень может быть, – согласился Орлов. – Но я вынужден их скрывать. Из-за Шурочки. Только поэтому вас прошу обойтись без некоторых объяснений. Если Шурочка о моем самоуправстве узнает, она очень расстроится. Я бы этого не хотел.
Орлов так часто и так охотно произносил имя жены, и при этом так теплел его голос, что Далила невольно подумала: «Похоже, он действительно любит свою Шурочку».
– Скажите, пожалуйста, только честно, – попросила она и заверила:
– Это нужно для дела…
– Вообще-то я редко лгу, – ерзая от нетерпения (перед его «Бентли» плелся «КамАЗ»), признался Орлов.
– Тогда скажите, у вас продолжаются отношения с Яной?
Он испуганно уставился на Далилу:
– Нет, что вы, я не изменяю жене.
– Ну надо же, какой праведник, – пошутила она.
– Да нет, я не праведник. Янке, было дело, со всеми подряд изменял, а Шурочке что-то не хочется. Я действительно ее очень люблю.
«Что там за Шурочка? – стало любопытно Далиле. – Посмотреть бы на нее хоть одним глазком».
– А почему вы с Яной расстались? – спросила она.
– Так из-за нее же, из-за Шурочки, – расплылся в теплой улыбке Орлов. – Янка здорово тогда из меня бабки качала. То ей шубу, то бриллианты ей подавай.
– И где же вы деньги брали?
– Играл. Я и тогда неплохо играл.
Далила изумилась:
– «И тогда»? Что это значит?
– С того дня, как я познакомился с Шурочкой, мне фантастически, невероятно везет. Как говорится, сумасшедше в картах «поперло».
Далила напомнила:
– «Поперло» вам и в любви. Орлов радостно согласился:
– Да! И в любви мне, и в картах везет!
– Против всех правил, – шутливо упрекнула его Далила.
– Против всех правил, да, – просиял он. – Кстати, именно в казино я с Шурочкой и познакомился. В тот вечер она проиграла шестьдесят тысяч баксов, а я двадцать выиграл.