Он кивнул. И довлеющей на сердце тяжестью нехотя вышел.
Дверь за моей спиной с тихим щелчком закрылась.
Я осталась одна.
Одна, наедине с убийцей.
Одна против угнетающей, кровожадной воли человекообразного монстра.
Одинока и беззащитна, перед болезненной прихотью самовлюбленного подонка.
Я вздохнула, чуть склонила голову вперёд.
Чувство одиночества оказалось куда острее, чем я полагала.
Оно навалилось со свирепой тяжестью, стремясь удавить храбрость, задушить стойкость, пошатнуть веру в собственные силы.
Осознание одиночества оказалось куда болезненнее, чем я думала.
Я шагнула вперёд, глядя на него.
Романтик не двигался. Наблюдал за мной. Букет в его левой руке, чуть покачивался из стороны в сторону.
Как своеобразный метроном.
-Я не ожидал увидеть среди полицейских столь юную особу.-насмешливо бросил он.-Кто ты?
-Это важно?-я остановилась перед красными нитями.
Я могла детально рассмотреть топорщащиеся на нитях, кривые волоски.
Я видела свое искаженное, миниатюрное отражение на округлых поверхностях позолоченных колокольчиков.
-Не особо.-подумав, ответил Романтик.-Уверена, что справишься, детка? Я ведь не шучу, ты знаешь. И жизнь этих троих женщин, взрослой, старой и маленькой, сейчас в твоих нежных, хрупких ладошках.
Он на мгновение замолчал, а затем закончил голосом, полным язвительной злости.
-Смотри не урони.
Я смерила его презрительным взглядом.
Я постаралась унять внутренний трепет. Не подчиняться страху, не думать о том, что будет если я задену хоть одну нить.
Я завязала волосы в пучок. Потуже. Проверила, чтобы держался.
Всё. Вперёд.
Я сделала вдох, как перед прыжком в воду, затем нагнулась и пролезла под первой нитью.
Романтик наблюдал. Радовался. Наслаждался.
Он придумал игру и заставил нас в неё играть. Он был доволен собой.
Я перебралась через очередную нить. Здесь я замерла. Осмотрелась.
Пульсирующее в груди напряжение сковывало дыхание.
Прядь волос упала мне на лицо.
Я взглянула вперед. Встретилась взглядом с матерью Иры.
В её глазах таяла печальная надежда. На ресницах женщины застыли слёзы.
Она была переполненная бессильным, мучительным страхом.
Но она боялась не за себя.
Я увидела, ка её зрачки сдвинулись налево, в сторону её единственной дочери.
У меня на миг подпрыгнуло сердце.
Мать Иры подсказала мне выбор.
Если я справлюсь. Если выиграю в игру этого больного изувера.
Я должна выбрать Иру. Об этом умоляли глаза её матери.
Она не думала ни о себе, ни о своей матери. Она слышала слова Романтика. И понимала, что он не даст спасти больше одной жертвы.
Она готова была остаться с ним, стать его розой и принести в жертву свою мать.
Лишь бы только он не забрал в свой букет её маленькую дочь.
Ирка смотрел вниз. На хищные зубья трёх пил, под ними.
Опутанная, связанная, как мать и бабушка, она содрогалась всем своим маленьким телом.
Мне казалось я слышу, как истово стучит её маленькое сердечко.
Меня начали захлёстывать негодующие эмоции.
Я усилием воли отогнала их прочь. Сейчас они могут меня погубить.
И не только меня.
Я нагнулась, чуть вывернулась в бок, поставила руку на пол.
Плавно перевернулась. Осторожно переместила левую ногу.
Прогнувшись назад, перебралась между двумя скрещивающимися нитями.
Я замерла, когда одна из них оказалась в сантиметре от моего лица.
Замерев на несколько мгновений, я рассматривала алую нить и висящий чуть выше золотистый колокольчик.
Это был обыкновенный, дешевый колокольчик с такой же дешевой позолотой.
Такие безделушки навалом продаются в различных сувенирных магазинах.
И сейчас в эти доли секунд моя жизнь и жизнь ещё троих людей зависит от этой дешевой игрушки.
Я перевела дыхание. Глубоко вздохнула.
В теле подрагивали мышцы. То и дело руки, ноги и спину поражали спонтанные импульсы пугливой дрожи.
Я ощущала внутри себя скачки сердечного ритма.
Затаив дыхание, чтобы случайное дуновение воздуха с моих уст, не шевельнуло натянутую у моего лица нить.
Я перебралась дальше.
Встала на левое колено, правую ногу пришлось чуть выдвинуть назад и спину прогнуть.
-А у тебя отличная пластика и гимнастические данные, детка.-с издёвкой прокомментировал Романтик.-Чем ты занимаешься? Ты гимнастка?.. Нет? Может быть просто занимаешься скалолазанием и тебе не привыкать? Тоже нет? Хм...
Я старалась не слушать его. Я пробиралась дальше.
-Может быть, ты учишься в какому ни будь цирковом училище? Хотя, нет, вряд ли со своей внешностью ты бы пошла в циркачи. Может быть фигурное катание? Или танцы?
Он продолжал рассуждать вслух, насмехаясь и злорадствуя.
Я не слушала его. Я двигалась вперёд.
Медленно. Осторожно. Выверяя каждое движение, подавляя дрожь в теле и слишком сильное дыхание.
Когда я встала почти в полный рост, оказавшись между четырьмя натянутыми нитями, мне пришлось согнуть левую ногу в колене, чтобы пробраться дальше.
Я на мгновение застыла, стоя на носке правой ноги.
Взвизгнул металлический трос.
Тела трёх пленниц качнулись вниз. Их резко встряхнуло.
Они истошно, через силу замычали, заворочались в ужасе.
Я вздрогнула, пошатнулась, потеряла равновесие, быстро взмахнула руками, балансируя на месте.
Я едва не задела тянущиеся вокруг меня нити.
Лицо покрыл жар. Тело пронзила судорога ужаса.
Мои плечи поднимались и опускались с ритмом участившегося дыхания.
Я уставилась на Романтика. Он игриво, издевательски пожал плечами.
-Ой... Извини.-он что-то нажал на пульте управления лебедкой.
Я услышала, как зажужжал электрический мотор лебедки.
-Я не хотел.-Романтик поднёс к своей маске цветы.-Надо быть внимательнее. Ты согласна, детка?
Я устояла на месте.
Да, подумала я. Нужно быть внимательнее. Он подстерег, когда я буду в наименее устойчивой позиции и постарался напугать меня.
Точнее он напугал меня. У меня на мгновение сердце подскочило до горла, а живот скрутили нервные спазмы, и предательски дрогнули икры и колени.
Я едва не упала. Едва. Я чуть не проиграла собственную жизнь и жизнь трёх пленниц.
Я устояла. Всё-таки устояла.
Я перевела дух.
-Поторопись, детка.-скучающим голосом, с наигранным капризом произнёс Романтик.-Я начинаю уставать. И-и... мало ли, что может случиться. В следующий раз я могу не успеть нажать на кнопку и тогда...
Он поднял вверх розы в своей руке.
-Эти прекрасные цветы будут не единственным красным акцентом в этой комнате. Сечёшь о чём, детка?
Да, подонок, секу, мрачно подумала я. Хорошо бы и тебя высечь.
А потом отправить в тюрьму строго режима, лишив любой надежды на освобождение.
И я хочу, чтобы ты не страдал, а чтобы ты каждый день просыпался с тяжелой виной на сердце за то, что ты совершил.
Чтобы все твои жертвы каждую ночь приходили к тебе во сне.
Чтобы ты просыпался в ужасе и слезах.
Чтобы ты ощущал всю ядовитую горечь о того, что сделал. От того, сколько жизней ты погубил, и скольких родителей ты навсегда лишил душевного покоя и радости в жизни. Навсегда...
Грёзы. Глупые мечты.
У них, таких, как Романтик, у них не бывает чувства вины.
Равно, как и сочувствия или свойственных человеку эмоций.
Я продвинулась дальше. Пролезла между тремя линиями нитей, вывернулась, подобрала ноги, перелезла через следующую натянутую струной, алую нить.
Через ворот моей футболки плавно вывалилась цепочка, крестик упал вниз, едва не задел колокольчик, подо мной.
Я успел поднять голову, но тут же застыла, онемев от сжимающего тело страха.
Я ощутила, как одна из нитей натянулась на моей голове.
Я слегка уперлась макушкой в одну из них.
Я с опаской, настороженным взглядом впилась в колокольчики впереди, выше, что висели на этой нитке.
Страх сдавливал грудь, путал мысли, высасывал силы, истощал.
Я плавно, с величайшей аккуратностью, опустилась ниже.
Оставалось уже не много.
Но сейчас, встав на левое колено, низко нагибаясь к полу, я видела перед собой шесть нитей.
И они практически полностью перекрывали проход внизу, оставляя относительно свободным только пространство вверху.
И наверх мне не добраться. Никак.
-Ну, что?-Романтик вздохнул и склонил голову на бок.-Не задача, да? Что ты теперь будешь делать, маленькая, глупая, одинокая девочка с красивыми глазами?
Я его не слушала.
-Тик-так.-проговорил Романтик.-Тик-так. Время идёт, детка. Внизу уже, наверное, целая армия полицейских, а в подъезде ждут крутые парни в масках, шлемах и с автоматами в руках. Но никто из них ни тебе ни моим гостьям не поможет. Но, ты же это и так знаешь, да?
Он усмехнулся, хихикнул.
Я не отвечала. Я внимательно рассматривала пересекающиеся красные нити.
-Тик-так.-снова хихикнул Романтик.-Не забывай... тик-так...
Он вздохнул. Он специально торопит меня. Рассчитывает на мою ошибку.
Я не дала себя обмануть его насмешливому голосу и шутливым, злым издевкам.
Я знала, что Романтик удивлен и зол. Он даже был растерян, когда увидел меня.
Да, благодаря маске, и умению владеть собой, он прекрасно это скрывал.
Точнее скрыл бы от большинства.
Но я, как бы это пафосно не прозвучало, не большинство.
Но, сейчас я стояла перед препятствием, которое не знала, как преодолеть.
Я настойчиво искала выход, искала решение.
Но я не видела, не понимала, как мне пролезать между этими линиями.
Я понимала, что он сделал это специально. Романтик изначально затеял эту игру, только, чтобы развлечься.
А что за развлечение, если ты проигрываешь?
О, нет. Он не собирался, не хотел проигрывать. Ни за что...
И всё же, он психопат. А пораженные психопатией люди самодовольные и себялюбивы. Они нарциссы по природе.
А ещё они обладают изворотливым и изощренным умом.
И вполне возможно, подумала я, что чтобы потешить собственное безразмерное эго, одержимый собственным величием психопат, мог бы нарочно допустить в своей ловушке небольшую оплошность.
Дать шанс, обыграть себя. Крохотный, не заметный, не значительный, но всё-таки шанс.
Потом бы это позволило им с гораздо большей степенью презирать остальных людей.
Как же! Такие тупицы! Он дал им шанс, снизошел до позволения обыграть себя, хоть не много, а они даже не смогли этим воспользоваться.
Это укрепило бы его в мысли о собственном совершенстве и уникальности.
А ещё это могло помочь мне.
Я решила проверить свою теорию. Тем более, что другого выхода у меня не было.
Меня терзал страх сомнения. Я тратила время. И я с дрожью опасалась, что могла потратить его зря.
Тут мой взгляд зацепился за нечто, что было явно лишним во всей этой безумной, паутинной композиции растянутых нитей.
Нечто, чему здесь было совсем не место.
Я увидела шанс. Возможность. Допущенную оплошность.
Узелок. Одна из нитей был связана и двух поменьше. Она не была цельной.
Я чуть приблизилась к этой нити. Окинула её взглядом.
Я только сейчас обратила внимание, что на ней нет колокольчиков.
Ни одного.
Я протянула руки к крошечному узелку. Он был тугой, но затянут явно не на максимум. Его можно было развязать.
Трудно, но можно.
Никогда не думала, что маникюр пригодиться мне ещё и для такого!
А Романтика кажется позабавила моя находчивость.
-Бра-аво!-засмеялся он.-Умница!
Кажется, он и вправду рад. Только смысл и мотив его радости другой.
Я сосредоточенно вытягивала петельку из узла и пыталась вытянуть другую, которая слабела из-за первой.
-Знаешь, я почему-то думаю, что будь на твоём месте мужчина, ну или парнишка твоего возраста, он бы не заметил это миниатюрного узелка.
Мне удалось развязать узел. Я аккуратно опустила оба конца, чтобы они не задели другие нити, с колокольчиками.
-Я не считаю вас умнее,-продолжал философствовать Романтик.-Но, вынужден отдать должное. Не редко вы способны видеть те решения проблем и бед, которые мужчины заметить не могут и не способны.
И что он пытается этим сказать? Это была миниатюрная ода феминизму?
Нельзя его слушать. Нельзя! Он отвлекает! Специально отвлекает.
Я пробралась дальше. Оставалось уже не много.
Здесь мне пришлось прилечь на пол и проползти на спине.
Затем, пришлось сделать нечто похожее на пресловутое упражнение «мостик».
Романтик не удержался.
-А ты знаешь, детка... должен признать, на тебя нельзя смотреть без любования.
Я перелезла через три пересекающихся линий.
Я была близко.
Я чувствовала на себе взгляды пленниц.
В их глазах трепетала отчаянная, несмелая надежда.
В моем сознании гирей повисла тягостная мысль, что я не имею права их подвести, не имею права на ошибку, не имею права допустить... оплошность.
Я не могу ошибиться. Я не могу сделать не верное движение.
Я должна...
Осталось совсем не много. Я продвигаюсь дальше.
Мне приходиться совершать невообразимые гимнастические трюки.
Я не выбилась из сил, но почувствовала, что начинаю уставать.
Это была не физическая усталость. Меня изматывало напряжение.
Перманентное, истощающее эмоциональное и моральное напряжение.
А при следующем движении, живот внезапно отозвался предательской, резко болью.
Я охнула, качнулась вперед, чуть не упала вперед. Каким-то чудом устояла.
Я осторожно присела. Передо мной, надо мной и позади тянулись нити.
Они перечеркивали, рассекали пространство вокруг меня.
Приоткрыв рот, тяжело дыша, я с тревогой коснулась пальцами живота.
Я закрыла глаза.
Я чувствовала, как боль в животе, ворчит, ворочается и вздрагивает.
Боль точно беспокойный зверь, которого только, что разбудили.
И этот дверь недоволен. Он зол и агрессивен. Он кусается и рычит.
Боль. Волнами пульсирующая боль и животе, на месте удара.
Подарок от фотографа.
Тело в месте удара начало сжиматься, стягиваться и скручиваться.
Я скривилась, поморщилась. Выдохнула.
Романтик молча наблюдал за тем, как я корчилась от боли.
Думаю, ему это нравилось. Он явно был бы не против, чтобы моя боль не прекращалась.
-Тик-так.-в который повторил Романтик.-Тик-так...
Он что-то нажал. Трос лебедки коротко взвизгнул. Пленницы глухо, истошно замычали глядя вниз, на лезвия пил.
Я выпрямилась. Живот всё ещё стягивало болью.
Я хотела выждать, перетерпеть её.
Но он ясно дал понять, что ждать не намерен.
Осталось не много. Ещё пара метров. Господи... Целых два с лишним метра!
И нити здесь протянуты друг от друга теснее, чем в начале и середине длинного коридора.
-Поторапливайся, детка.-Романтик вдруг достал телефон.-Давай не много изменим правила.
Я остановилась, разгоряченно и глубоко дыша. Я ощущала, как воздух квартиры гладит мою покрывшуюся легкой испариной кожу.
Я смогу, подумала я. Я точно смогу, я успею.
-Вот.-Романтик положил свой телефон на стол.-Я поставил будильник. Как только он зазвонит, одна из тех, ради кого вы сюда заявились, умрёт. Разумеется, кто это будет ты знать не будешь. Как и время, которое тебе отпущено. Торопись.
Урод, подумала я с гневом.
Живот болел.
Мысли в голове порхали беспокойными, каркающими воронами.
Он не шутит. Он вполне серьёзен. Если я не успею, кто-то из троих связанных, подвешенных над пилами пленница умрёт.
Одна из них умрёт у меня на глазах. Из-за меня.
Чёртов Романтик! Гребаные нити! И гребаная, его больная фантазия!
Я готова была зареветь от злой обиды. Я ощущала, как тиски гнева сдавливали, душили меня. Эмоции рвались наружу.
Но я держалась.
Я снова двинулась вперёд. Нужно торопиться. Я знала, что он этого и добивается.