— Ну, привет, коллега! — сказал он. — Вот оно, место, где встречаются все хорошие адвокаты!
— Точно! Тюрьма — наша тусовка, — в тон ему ответил я.
— Как дела? — спросил Виктор.
— У меня все нормально. А у тебя?
— То же самое.
— Как Алик?
— Алик? — переспросил Виктор. — Он же твой сосед. Это у тебя я должен спрашивать, как у него дела. Впрочем, все нормально. За исключением того, что нас очень серьезно трясла налоговая инспекция. Кстати, коллега, а у тебя нет никаких завязок в налоговой? Сейчас скажу, какой номер. — Он вытащил записную книжку, где был записан номер налоговой инспекции небольшого подмосковного городка.
Я отрицательно покачал головой.
— Слушай, я давно хотел тебя спросить, — осторожно начал я, — как там Кирилл? Как ты его находишь?
— В каком смысле?
— Да в прямом. Что он за человек?
— Отличный парень! — ответил Виктор. — Очень хороший — веселый, неглупый.
— Да нет, я в другом смысле. Он же сидел.
— Ну и что? Сидел по 218-й.
— Но за оружие много не дают. А он сидел пять лет. Тогда по этой статье больше трех не давали.
— У него была еще одна статья, — неожиданно сказал Виктор.
— Какая?
— Покушение на убийство. Ты разве не знал?
— Нет, не знал. А срок наказания у него уже кончился?
— Да нет еще. Месяца два или три осталось. Поэтому он и сидит до сих пор в коттедже у Алика, не высовывается, тише воды и ниже травы.
Мне стало ясно, почему Кирилл не устраивается на работу, почему так тихо себя ведет. Над ним еще висит приговор суда, судимость непогашенная.
Летом я пару раз видел Алика. Он так же занимался водным мотоциклом, ездил на рыбалку. Маша жила своей жизнью. Я несколько раз видел, как они с Кириллом ездили куда-то на машине. Создавалось впечатление, что супруги, которые не отметили еще и двух лет совместной жизни, живут каждый сам по себе.
Сенсацию произвели слова моего главного информатора, Нины Петровны, которая как-то вечером зашла к нам и рассказала, что Алик на машине поехал с друзьями по Европе.
Маша ехать отказалась наотрез, сославшись на то, что ей надоели его друзья, и осталась в коттедже.
Лето прошло быстро. Как-то в конце августа около нашей калитки остановилась незнакомая машина и начала сигналить. Я вышел узнать, в чем дело. В черном «Мерседесе» сидела Маша. В руках она держала носовой платок. Увидев меня, она вышла из машины.
— Я к вам, за помощью.
— Что случилось? — насторожился я. — Проходите, поговорим.
Маша прошла на террасу.
— Так что же случилось? — повторил я. — Что-нибудь с Аликом?
— Да с Аликом и Кириллом! — махнула рукой Маша. — Аликом и Кириллом. Их приняли.
— Как «приняли»?
— Арестовали сегодня, в Москве, — Маша сделала паузу.
— А что они там делали?
— Они поехали туда припугнуть одного человека. Он обижает друга Кирилла.
— А что за человек?
— Местный авторитет. Афоня. Слышали?
— Афоня? — переспросил я. — Это имя распространенное. Многие авторитеты имеют такую кличку.
— Ну вот, — продолжила Маша, — они поехали припугнуть, взяли пистолет. Что-то у них не получилось. Короче, милиция задержала их. Что ему теперь будет, как вы думаете?
— Ну, — я помолчал, — это зависит от показаний потерпевшего и собранных доказательств. Могут обвинить в покушении на убийство или угрозе убийством, а могут и за хулиганство. Это гораздо меньший срок. Или ношение оружия.
— А вы как думаете, что ему будет?
— Если этот авторитет, как говорится, в понятии, то он, по всем их законам, не должен давать обвинительные показания. Все в руках следствия.
— А тогда как?
— Тогда скорее всего оружие. Опять же, если будут обнаружены отпечатки пальцев на стволе и другие признаки, то важно будет, кто из них обладал этим оружием.
— А вы можете нам помочь? — с надеждой спросила Маша.
— Давай попробуем. Правда, дело нелегкое.
— А когда мы можем поехать? — сразу же спросила Маша.
— Погоди, не раньше понедельника. Сегодня же суббота, завтра воскресенье. Моя юридическая консультация не работает, а поехать я могу только на основании ордера, который нужно выписать в консультации.
— Одну минуточку, — неожиданно сказала Маша. Она достала из сумочки мобильный телефон и быстро набрала номер. — Алло, Иван Петрович? Это я, Маша. Мы нашли адвоката. Когда можно будет приехать?
Иван Петрович что-то объяснял. Я понял, что это был следователь.
— В воскресенье утром? — повторила Маша. — Хорошо. А в какое время? К десяти? Отлично, мы будем! — И она нажала на кнопку окончания разговора. — Вот, я только что говорила со следователем, — обратилась она ко мне. — Он дал согласие, разрешил вам приехать без ордера, завтра, к десяти утра. Мы поедем? Я заеду за вами, мы на моей машине поедем.
— Как же так? — удивился я. — Насколько мне известно, ты раньше часа дня не просыпаешься!
— Ой, не до того сейчас! Надо Алика и Кирилла выручать! — сказала Маша.
В семь часов на следующий день Маша подъехала к моей даче и посигналила. Всю дорогу мы разговаривали на разные темы.
Районное отделение милиции располагалось в двухэтажном каменном здании, напоминающем барак. Рядом стояли несколько милицейских «газиков» и легковые автомобили. Мы подъехали без нескольких минут десять. Народу почти никого не было.
Прошли по коридору и обратились к дежурному милиционеру, спросив, как нам найти следователя такого-то. Он назвал номер кабинета.
Там нас уже ждал мужчина лет пятидесяти — следователь Иван Петрович, точнее, начальник следственного отдела. Мы поздоровались с ним, я предъявил свое удостоверение адвоката.
— Ну так в чем обвиняют моих клиентов? — сразу перешел я в наступление.
Иван Петрович удивленно посмотрел на меня:
— А разве вас не поставили в известность?
— Я бы хотел услышать это от вас как от лица официального.
— В ношении оружия.
— Разрешите мне прочитать показания, которые дали мои подзащитные, — попросил я.
— Пожалуйста, это ваше право, — спокойно произнес Иван Петрович и протянул мне листок.
— А обвинение уже готово?
— Готово. Именно поэтому я и разрешил вам приехать сегодня без ордера, так как сроки поджимают. Дело в том, что в понедельник меня не будет, я еду в округ на совещание. Поэтому у меня единственный день, когда я могу предъявить обвинение вашим клиентам — сегодняшний. Мы можем это сделать?
— Конечно, без проблем, — сказал я. — Это ваше право. А что будет за обвинение?
— Ношение оружия, — повторил Иван Петрович. — Только ношение оружия и ничего больше.
— А можно мне посмотреть показания потерпевшего?
— Вообще-то, я не имею права делать это, — сказал следователь, — но в этом случае там ничего особенного нет. Пожалуйста, читайте. — И он протянул мне еще один листок.
На листке корявым почерком, судя по всему, того самого авторитета Афони было написано, что он, возвращаясь домой, увидел незнакомого мужчину, бегающего по улице с пистолетом. Вскоре этот мужчина был задержан сотрудниками милиции, которые были вызваны соседями, живущими на первом этаже дома.
Таким образом, я оказался прав. Криминальный авторитет Афоня жил по понятиям и полностью отказался обвинять Кирилла и Алика в том, что они приехали пугать его.
Затем следователь обратился ко мне:
— Пойдемте на допрос.
Мы прошли вдоль коридора, через дежурную часть и оказались в небольшом отсеке с противоположной стороны здания. Там и находился местный изолятор временного содержания. Открыв толстую решетку, сержант поприветствовал следователя и пропустил нас внутрь.
Мы вошли в небольшое помещение, стены которого были окрашены в синий цвет. Это и был изолятор временного содержания, который состоял, как я заметил, из четырех комнат. Две комнаты были Камерами, где находились заключенные, одна, с левой стороны, — караулка, где сидели дежурные милиционеры, а справа — единственная комната для допросов и бесед с подозреваемыми. Мы вошли в эту комнату. Помещение было разделено на две части каменной перегородкой не выше метра и не шире двух. В каждом отсеке стояло по деревянному столу с двумя лавочками. Это давало возможность одновременно вести допрос двоих подозреваемых.
Следователь попросил, чтобы сначала доставили Кирилла. Кирилл вошел в кабинет немного заспанный. Увидев меня, он сразу оживился, протянул руку.
— Вы что, знакомы? — поинтересовался Иван Петрович.
— Виделись как-то однажды, — сказал я неуверенно, — не больше того. А что, для дела это имеет какое-то значение?
— Да нет, просто так, интересно.
— Могу я побеседовать с Кириллом?
— Конечно.
Мы пересели за отдельный стол. Я тут же спросил Кирилла:
— В чем дело? Что случилось? Рассказывай!
— Понимаете, — ответил Кирилл, — я вляпался в неприятную историю. Я ж приехал только попугать его, взял с собой ствол. Стал с ним толковать. А он и говорит: знаешь, на кого наезжаешь? Он намекал на свое положение в криминальном мире. Я говорю ему: отстань от моего друга, чего на него наезжаешь? И тут появилась милиция. Но самое интересное, что теперь у меня возникли серьезные проблемы. Тема, так сказать, образовалась.
— Какая еще тема? — не понял я.
— Понимаете, район маленький, тут у него все схвачено. Вся ментура под ним. Теперь я даже до суда не доживу! Они меня кончат — это сто процентов!
— Почему ты так уверен в этом?
— Представляете, он же думает, что я его валить приехал, убивать. Как я теперь докажу ему, что это не так?
— Я тоже не знаю, как это сделать. Но не надо настраиваться на худшее. Давай все же продумаем позицию твоей защиты. Во-первых, ствол чей — твой или Алика? — спросил я Кирилла.
— Алика, но грузиться придется мне, — ответил Кирилл. — Пускай Алик гуляет, что ему зря сидеть, мне, правда, тоже париться неохота, — пояснил Кирилл.
— Ты точно так решил? — уточнил я. — Не передумаешь?
— Нет, не передумаю, — ответил Кирилл.
Тут неожиданно дверь открылась, и Кирилл испуганно выпрямился. В кабинет вошел мужчина невысокого роста, лет тридцати пяти, в спортивной куртке, джинсах и белых кроссовках. Он кивнул следователю и быстро подошел к Кириллу. Я обратил внимание, что на пальцах у незнакомца было надето несколько золотых перстней, на запястье — золотой браслет, а на шее — массивная золотая цепь.
Я понял, что этот человек не являлся сотрудником правоохранительных органов. Но тогда почему он беспрепятственно вошел в следственный кабинет? Это очень удивило меня.
— Ну чего, кореш, — неожиданно обратился незнакомец к Кириллу, — давай поговорим с тобой! — И, бросив взгляд на меня, сказал: — Разрешите нам поговорить, товарищ начальник!
Вероятно, он принял меня за какого-то сыщика. Я пожал плечами и отошел в сторону. Незнакомец сел на мое место и начал о чем-то шептаться с Кириллом.
Тем временем Иван Петрович, как бы не замечая происходящего, дал мне почитать другие документы дела. Я понял, что предыдущая судимость Кирилла была вскрыта.
Таким образом, он совершил второе преступление, находясь еще под действием неоконченного судебного приговора. Это в значительной степени ухудшало его положение как обвиняемого.
Следователь вопросительно взглянул на меня и сказал:
— Получается, что эта судимость, в которой он мне сейчас признался, с его слов. И теперь, в зависимости от этого, я должен предъявлять ему обвинение уже по второй части статьи, а это значительно удлиняет срок.
— Подождите, — сказал я, — вы не можете так делать.
— Почему? — удивился следователь.
— Мало ли что он сказал! Может быть, он себя оговорить захотел!
— А какой в этом смысл?
— Например, для того, чтобы иметь достаточно весомое положение в камере, куда он заехал. Будто бы он бывалый.
Следователь не очень поверил моим словам.
— Кроме того, вы должны основываться не на его показаниях, а на данных официальных запросов, поэтому вам необходимо запросить правоохранительные органы о его судимости, и только после этого вы можете перевести его на вторую часть.
— Это, конечно, верно, — кивнул головой следователь. — Хорошо, что я у вас спросил. А то бы сейчас влепил ему вторую часть. Пока я пущу его по первой, а когда документы придут, на вторую переведу.
Я бросил взгляд на Кирилла и незнакомца. Они о чем-то оживленно разговаривали. Кирилл размахивал руками и пытался что-то объяснять, но незнакомец делал какие-то жесты, напоминающие азбуку криминального обихода. Я понял, что передо мной человек, связанный с криминальным миром. Судя по всему, это и был пресловутый Афоня.
Вскоре Афоня вышел из кабинета. Мы продолжили допрос.
Линия показаний, выработанная нами с Кириллом, была простой. Суть ее заключалась в том, что Кирилл нашел этот пистолет и случайно оказался у подъезда, намереваясь это оружие сдать. Однако не успел, так как появились работники милиции.
При этом Кирилл никаких угрожающих криков не издавал. Я специально построил так позицию, полагая, что соседи не пойдут в суд показывать на то, что они слышали или видели. Уж такая у нас традиция!
Затем наступила очередь допроса Алика. Когда его завели, я просто ужаснулся — его вид был просто ужасным. Он был бледным, руки его тряслись.
Увидев меня, он сразу успокоился и посмотрел на меня с большой надеждой. Я постарался его обнадежить.
— Алик, не волнуйся, Кирилл дал признательные показания по стволу. Так что ты не при делах. Я буду настаивать на твоем немедленном освобождении.
В глазах Алика блеснула надежда.
В дальнейшем мы стали строить показания о непричастности Алика к пистолету.
Следователя, видимо, удовлетворили такие показания. Через некоторое время допрос окончился, и я вышел на улицу.
Все вопросы Маши были стандартными для любой женщины: как там они, что сказали, как посмотрели, какие перспективы.
Вечером того же дня Маша вновь пришла ко мне на дачу еще раз подробно расспросить обо всем и узнать, что делать дальше.
Через пару дней она вновь попросила меня поехать к Алику и Кириллу, тем более что разрешение от следователя было получено.
Перед самым моим визитом Маша передала мне две записки для Алика и Кирилла.
Я обратил внимание, что записка для Алика была значительно тоньше, чем для Кирилла.
К первому я решил пойти к Алику. Алик уже значительно повеселел, я еще раз успокоил его, сказав, что скоро подам жалобу и его освободят дней через пять.
Кирилл два раза прочел записку Маши. Затем он задумался и неожиданно обратился ко мне:
— Знаете, не поймите меня плохо, я по определенным причинам хотел бы, чтобы у меня вообще не было адвоката, — сказал Кирилл.
От таких слов теперь я оказался в шоке. Конечно, у меня бывали ситуации, когда с клиентами начинались противоречия и я выходил из дела. Но здесь совершенно нестандартный вариант. Клиент, можно сказать, близкий знакомый, которому нужна моя помощь, вдруг отказывается.
«Здесь явно что-то произошло, но что?» — думал про себя я.
— Хорошо, — сказал я ему, — твое желание — это твое право. Тебе решать. Только напиши официальное заявление об отказе. Таков порядок.
Кирилл быстро написал заявление и протянул его мне.
— Только не обижайтесь на меня, выхода другого нет. Вы сами скоро это поймете, — сказал он мне на прощание.
Когда я вышел из изолятора и рассказал Маше об отказе Кирилла от меня, мне показалось, что она уже заранее знала об этом и совершенно не удивилась.
Но новые потрясения ждали меня при новой встрече со следователем. Когда я протянул ему заявление Кирилла, он тоже не удивился. Напротив, он вдруг мне заявил, что собирается выпускать Кирилла.
Тут уже не выдержал я сам и спросил у следователя, почему он поменял свое решение.
Ответ его был для меня не менее ошеломляющим.
Оказывается, вчера Кирилл отказался от своих первых показаний и дал новые показания, в которых указал, что пистолет не его и принадлежит он Алику.
От такой новости я снова был в шоке.
Когда я приехал домой, то странные мысли и подозрения закрались в мою голову. А может, записка Маши повлияла на решение Кирилла, думал я про себя.
Через три дня ко мне на дачу приехала Маша и сообщила, что Алика перевели из ИВС отделения милиции в следственный изолятор, который находится недалеко от Москвы, а Кирилла выпустили под подписку о невыезде.