— Ты знаешь, где он прячется, — прошипел он, — отвечай, быстро.
— Я вас не понимаю, сэр, пустите меня, пожалуйста, — взмолилась Доркас.
Ее мольба сменилась отчаянным воплем, когда Симон принялся выкручивать ей руки, и в огромном холле явственно прозвучал хруст ломаемой кости.
— Я покажу вам, где он прячется, — кричала старуха. — Не надо, не надо!
— Показывай!
Продолжая выкручивать ей руки, Симон погнал рыдающую служанку вверх по лестнице.
Несколько мгновений спустя солдаты стащили вниз закованного в кандалы сэра Джона. За ними шел Симон Хэллет, убирая окровавленный меч в ножны.
— Этот слуга получил по заслугам за свою дерзость, — сказал он Маргарет.
Как в тумане, она поднялась с кресла и бросилась к мужу.
— Маргарет, я, кажется, болен, — произнес он дрожащим голосом, явно не понимая происходящего. — Мне так холодно. Прикажи бросить в камин побольше дров и пришли ко мне Винсента. Я не видел его все утро.
Маргарет обняла его:
— Я поеду за тобой в Лондон.
Солдаты потащили к выходу сэра Джона. Она повернулась к Симону:
— Даже эти глупцы сразу же увидят, в каком он состоянии. И если им не терпится кого-нибудь засудить, пусть возьмут меня. Это я потребовала от сэра Джона подписать королю смертный приговор.
— Благодарю вас за столь интересные сведения, леди Маргарет, — Симон обернулся к командиру отряда. — Вы были свидетелем ее признания.
Маргарет не разрешили присутствовать на суде, о чем ей сообщили ее друзья.
— Они сказали, что Джон притворяется сумасшедшим. Ему удалось придумать довольно хитрый план, чтобы скрыться. В общем, его осудили как убийцу короля и приговор будет приведен в исполнение через три дня. Его повесят на Чаринг — Кросс, затем вынут у него внутренности и четвертуют, а голову водрузят на кол.
— Мне необходимо увидеться с королем, — сказала Маргарет. — Я должна с ним говорить.
Ее родственники и друзья не поняли и не простили того, что она приняла сторону парламента. Но принадлежность к одной из самых знатных семей Англии помогла ей добиться аудиенции.
В тот день, когда должна была состояться казнь Джона, Маргарет ввели к королю. Если верить доходившим до нее слухам, король говорил своим советникам, что он уже устал от всех этих казней и не желает их больше. Она будет умолять его о том, чтобы сэру Джону позволили спокойно умереть в Эдж Бартоне, и предложит себя взамен.
Симон Хэллет стоял по правую руку от короля. При виде присевшей в глубоком реверансе Маргарет он усмехнулся.
— Вы позволите мне, сир, перед тем как вы выслушаете леди Маргарет, которая обладает величайшим даром убеждения, представить вам и других свидетелей?
Ошеломленная Маргарет увидела, что в зал входит командир отряда стражников, арестовавших Джона. Поклонившись королю, офицер произнес.
— Леди Маргарет в моем присутствии заявила, что это она заставила своего мужа подписать его величеству смертный приговор.
— Но я как раз и явилась сюда, чтобы сказать об этом, — вскричала она. — Сэр Джон не хотел подписывать приговор. Он так никогда и не простил мне того, что я заставила его это сделать…
— Ваше величество, — прервал ее Симон Хэллет, — вся жизнь сэра Джона Кэрью, его военная карьера, годы работы в парламенте свидетельствуют о том, что он человек твердых убеждений, который вряд ли мог изменить им, уступив мольбам жены. Я его не оправдываю. Я стремлюсь лишь к тому, сир, чтобы вы, несмотря на вашу щедрую, всепрощающую натуру, поняли, что эта стоящая перед вами женщина, столь же виновна, как если бы она сама, собственноручно, подписала этот гнусный документ. У меня есть еще один свидетель, леди Элизабет Сетберт, и я умоляю ваше величество выслушать ее.
В зал вошла молодая женщина лет тридцати, лицо которой показалось Маргарет знакомым. В следующий момент все объяснилось. Это была та самая юная вдова, муж которой убил своим мечом Винсента.
— Я никогда не смогу этого забыть, ваше величество, — произнесла леди Элизабет, бросив на Маргарет взгляд, полный ледяного презрения. — Я сжимала в объятиях мертвого мужа, гордая сознанием того, что он отдал свою жизнь на службе его величеству. Внезапно появилась эта женщина, которая сказала: «Как жаль, что меч твоего мужа не поразил короля. Будь он в моей руке, он пронзил бы его сердце насквозь». Она показалась мне знатной дамой, и после ее ухода я справилась о ее имени у офицера парламентских войск. Я так никогда и не забыла ужаса того момента и рассказывала эту историю много раз. Таким образом Симон Хэллет и узнал об этом.
Король обратил свой взор на Маргарет. По слухам, он считал себя непревзойденным физиономистом, способным с первого взгляда определить по лицу характер человека. Она сказала:
— Сир, я здесь, чтобы признать свою вину. Поступайте со мной, как считаете нужным, но молю вас, отпустите старого, больного и слабоумного человека.
— Сэр Джон умен и способен притвориться сумасшедшим, сир, — вмешался Хэллет. — И если вы милостиво даруете ему свое прощение, позволив возвратиться в Эдж Бартон, здоровье его, несомненно, в скором времени чудесным образом поправится. После чего он и его жена вместе с другими знатными мятежниками вновь примутся плести свои заговоры. Эти негодяи мечтают уготовить вашему величеству ту же судьбу, что постигла нашего покойного короля, вашего отца.
— Лжец! — воскликнула Маргарет. — Лжец!
Она попыталась кинуться к королю.
— Ваше Величество… мой муж… пожалейте моего мужа!
Симон Хэллет бросился к ней и сбил ее с ног, упав на нее всем телом. В руке у него блеснул кинжал. Решив, что он хочет ее заколоть, Маргарет попыталась вырвать кинжал у него из рук. Острое лезвие глубоко вошло ей в руку у основания большого пальца. Мгновенно Симон стиснул ладонь Маргарет и заставил ее подняться с кинжалом в руке.
— Ты посягала на жизнь короля! — вскричал он. — Взгляните, сир, она принесла с собой на аудиенцию кинжал!
Маргарет поняла, что любые протесты будут бесполезны.
Не обращая внимания на льющуюся у нее из раны кровь, солдаты связали ей руки и вывели из зала. Симон последовал за ней.
— Разрешите мне сказать леди Маргарет два слова, — обратился он к стражникам, — и отойдите, пожалуйста, подальше.
Он зашептал:
— В этот самый момент сэр Джон качается на веревке на Чаринг — Кросс и у него вынимают внутренности. Король уже пожаловал мне титул баронета. А в качестве награды за спасение его жизни сегодня, когда вы в своем безумстве пытались на него напасть, я попрошу у него Эдж Бартон, и эта просьба будет удовлетворена.
Весь уик-энд Реза Патель пытался дозвониться до Джудит, всякий раз вешая трубку, как только включался автоответчик. Он не хотел привлекать ее внимание к просьбе прийти к нему в кабинет для проверки ее состояния после сеанса гипноза, предпочитая упомянуть об этом вскользь в разговоре.
В понедельник ее снова не было дома. Во вторник, после приема, они с Ребеккой вновь просмотрели пленку с записью проведенного с Джудит сеанса гипноза.
— В том, что касается психики, с ней явно что-то произошло, — сказал Ребекке Патель. — Мы это знаем. Взгляни еще раз на ее лицо. На нем написаны гнев и ненависть. Что за создание привела за собой в этот мир Джудит? И откуда? Если моя теория верна, то дух, духовная сущность великой княгини Анастасии буквально уничтожил Анну Андерсон. Не произойдет ли нечто подобное и с Джудит?
— Джудит Чейз — очень сильная женщина, — напомнила ему Ребекка. — Иначе тебе не понадобилось бы вкалывать ей столько препарата, чтобы пробудить в ней воспоминания детства. Ты не можешь знать, что она испытала под гипнозом и что она чувствовала в тот момент, когда ты ее разбудил. У нее не сохранилось об этом никаких воспоминаний. Не слишком ли ты самонадеян в своей уверенности, что доказал существование «синдрома Анастасии»?
— Я молю Бога, чтобы ошибался, но думаю, я прав.
— Тогда не мог бы ты, вновь подвергнув Джудит гипнозу, вернуть ее в то место, откуда она принесла за собой эту сущность, и приказать ей оставить ее там?
— Я не знаю, куда мне ее возвращать. — Патель покачал головой. — Давай позвоним ей еще раз.
На этот раз трубку сняли. Патель кивком головы показал Ребекке, что Джудит ответила. Перегнувшись через него, Ребекка нажала на телефоне кнопку громкой связи.
— Да?
Ребекка с Пателем переглянулись. Это был голос Джудит, и все же он чем-то неуловимо от него отличался. Тембр был другим, как и тон, резкий, надменный.
— Мисс Чейз? Джудит Чейз.
— Джудит здесь нет.
— Ее имя, — шепнула Ребекка.
— Простите, мадам, с кем я говорю? Вы подруга мисс Чейз?
— Подруга? Вряд ли, — трубку повесили.
Патель закрыл лицо руками.
— Что же я натворил, Ребекка! В Джудит теперь две отдельные личности, и вторая уже доминирует.
Стивен Хэллет возвратился домой лишь к полуночи. Заседания продолжались весь день. Все уже каким-то образом узнали о решении премьер-министра уйти в отставку. Он не ошибался, полагая, что многие будут против его избрания лидером партии. Особенно яростно против его кандидатуры возражал Хокинс, младший министр:
— Ни в коей мере не желая умалить несомненные достоинства Стивена Хэллета, я все же хотел бы предупредить всех, что старый скандал обязательно всплывет. Для газетчиков это будет настоящим праздником. Не забывайте, что Стивена едва не привлекли к судебной ответственности.
— Но оправдали, — бросил в ответ Стивен.
Он победил в этой схватке. Он одержит победу и при избрании нового лидера партии. Но, о Господи, подумал он, устало снимая с себя одежду, как же тяжко всю жизнь находиться под подозрением из-за чужого преступления. Ложась в постель, он взглянул на часы. Полночь. Слишком поздно звонить Джудит. Он закрыл глаза. Слава Богу, что она такая, какая есть. Слава Богу, что она понимает, почему он не может сейчас позволить ей заняться поисками родных. Он знал, что требует от нее слишком многого, прося о такой жертве. Но он постарается искупить вину, посвятив ей всю свою жизнь, пообещал он себе, начиная засыпать. Огромная кровать на четырех столбиках и с пологом, которая находилась в его семье более трехсот лет, слегка поскрипывала, пока он устраивался поудобнее. Как счастлив он будет, подумал Стивен, разделить с Джудит это ложе, как горд, когда она в качестве его жены станет сопровождать его на официальные приемы. А прекраснее всего будут те часы, которые они проведут вместе в Эдж Бартоне. С этой последней мыслью он и заснул…
В десять минут первого Джудит подняла глаза и взглянула на часы. Суп, стоявший радом с ней на подносе, был совсем холодным, а сама она продрогла до костей. Сосредоточенность — вещь, конечно, хорошая, подумала она, направляясь в спальню, но это уже начинает попахивать сумасшествием. Сбросив халат, она юркнула в постель и с чувством невыразимого блаженства натянула на себя одеяло до подбородка. Этот чертов шрам на руке. Он опять был ярко-красным. С минуту Джудит смотрела на него, и ей показалось, что он бледнеет прямо на глазах. «Похоже, я старею, если начинают проявляться все мои старые шрамы», — подумала она, выключая свет.
Она закрыла глаза, мысли обратились к высказанному сегодня Стивеном желанию пожениться в апреле. Почти через три месяца. «К тому времени я закончу эту чертову книгу и сразу же отправлюсь в магазины», — пообещала она себе. Она поняла, что ее необычайно обрадовало предложение Стивена отпраздновать свадьбу в Эдж Бартоне. В последние недели детские годы, проведенные ею с приемными родителями, как и время, когда она жила в Вашингтоне с Кеннетом, все больше и больше стирались в ее памяти. Казалось, жизнь началась с того момента, когда она встретила Стивена и каждой клеточкой своего существа ощутила, что Англия была ее родным домом. Ей было сорок шесть, Стивену пятьдесят четыре. В его семье все были долгожителями. У нас есть шанс прожить вместе добрых двадцать пять лет, подумала она. Стивен. Такой внешне чопорный, даже суровый. Но это было маской, скрывающей одинокого и даже, как это ни странно, неуверенного в себе человека. Хотя, случай с его тестем многое объясняет…
«Я должна знать свое настоящее имя, Стивен, — мысленно обратилась она к нему. — Я, должно быть, уже близка к разгадке, если только я не нафантазировала все это, находясь под гипнозом. — Если все же правда, что я потеряла свою мать и сестру во время бомбежки, я как-нибудь узнаю конец этой истории. Вероятно, обе они погибли в тот день. Мне бы хотелось положить к их могилам цветы, но я торжественно обещаю тебе, Стивен, что не буду разыскивать никаких дальних родственников, которые могли бы скомпрометировать тебя». И с наполнившей ее душу невыразимым счастьем мыслью, что ей понравится быть леди Хэллет, она заснула.
Все следующее утро Джудит провела за своим письменным столом, с удовлетворением отмечая, как постепенно растет стопка страниц рядом с машинкой. Ее друзья-писатели уверяли наперебой, что ей непременно следует обзавестись компьютером. Когда я закончу эту книгу, пообещала она себе, я устрою настоящие каникулы. Тогда я и научусь пользоваться компьютером. Не думаю, чтобы это было слишком сложно. Кеннет всегда называл меня миссис «Самоделкин». Он говорил, что мне следовало бы избрать карьеру инженера. Но, подумала она, энергично потягиваясь, все эти поездки, связанные с поиском материала для книги, просто не оставляют времени на то, чтобы искать принтер.
Когда они со Стивеном поженятся, она обязательно купит себе компьютер. Стивен боится, что ей не понравится такая жизнь, когда она будет или слишком занята, сопровождая его на званые обеды и официальные приемы, или не занята совсем и предоставлена самой себе. Однако она уверена, что ей будут интересны обе эти стороны ее новой жизни. Те десять лет, которые она прожила с Кеннетом, были, несомненно, чудесны, но и полны волнений, тревог, так как оба они были слишком заняты тогда своей карьерой. Как жаль, что у них никогда не было детей… А потом десять лет вдовства, когда работа стала для нее единственным смыслом жизни. «Неужели я так никогда и не сходила с беговой дорожки, — мысленно спросила она себя. — Никогда не знала ни минуты покоя до настоящего времени?»
В окно мощным потоком лился солнечный свет. «О, быть в Англии, когда стоит апрель!» Хотя ее устраивал и январь, и любой другой месяц. Все утро она писала о периоде реставрации монархии, когда, как отмечал в своем дневнике Самюэль Пепис[17], в Лондоне повсюду горели костры и колокола церкви Сент — Мери-ле-Боу весело звонили. За здоровье короля поднимались тосты, и в деревнях вновь украшали майское дерево[18]. Унылые серые цвета времен пуритан сменились яркими красками, и король с королевой выезжали на прогулку в Гайд-парк.
В час дня Джудит решила выйти и прогуляться вокруг Уайт-холла с тем, чтобы попытаться почувствовать атмосферу того времени, попытаться ощутить то облегчение, какое испытал народ, когда монархия была восстановлена без еще одной Гражданской войны. Особенно ей хотелось взглянуть на памятник королю Карлу I. Во времена Кромвеля эта старейшая и самая прекрасная конная статуя в Лондоне была отдана торговцу металлоломом с приказом ее уничтожить. Однако торговец, понимая ее необычайную ценность и будучи преданным покойному монарху, не уничтожил статую, а спрятал ее до возвращения Карла II. Для нее был заказан величественный постамент, и ее установили на Трафальгарской площади, лицом к Уайтхоллу, на том самом месте, где Карл был казнен.
Она работала, не снимая халата, все утро. Решив прогуляться, она быстро приняла душ, накрасила губы, подвела глаза и высушила полотенцем волосы, заметив при этом, что они стали слишком длинными. Бросив критический взгляд на себя в зеркало, она не могла не признать, что это ее нисколько не портило. Да и выглядела она уж никак не на свои почти сорок семь лет.