Дуэль (сборник) - Ли Чайлд 4 стр.

– В каком смысле?

– Подумай сам, – сказал Джо. – Они поливали нас огнем примерно полдня, зная, что мы спрятались здесь. Но видели только тебя – и могли решить, что попали в меня и я умер. Я же все это время не показывался. Они совершенно уверены, что ты ранен. А поскольку после того, как это произошло, мы не высовывались, существует вероятность, что они найдут тут два трупа.

Кобурн коротко кивнул.

– Ты когда-нибудь охотился? – спросил Пикетт.

– В смысле, на животных?

– А на кого еще?

Ли отвернулся, посмотрел в темноту и тихо уточнил:

– На людей.

– Только на плохих?

– Ну, это зависит, кого спрашивать, так ведь?

Пикетт мгновение помолчал, потом смущенно откашлялся.

– Я имел в виду оленей и лосей.

– Давным-давно, в Айдахо, с отцом, – ответил Кобурн.

Ему тогда было двенадцать. Его отец ранил оленя из окна их грузовика до наступления рассвета, что запрещалось законом. В свете фар он добил животное ударом лопаты по голове.

– Мне не слишком понравилось, – сказал Ли.

– Может быть, ты все-таки согласишься со мной.

– В каком смысле?

– Ты можешь несколько недель бродить среди гор и лесов, пытаясь выследить лося или оленя. Ты ищешь какие-то следы, спишь в палатке, идешь пешком. Первые годы, когда ты отправляешься на охоту, тебя наполняет жажда крови, так уж устроены мужчины. Нам нравится стрелять и убивать живые существа, чтобы наши руки были в крови. Но через некоторое время ты начинаешь испытывать разочарование, потому что животные, на которых мы охотимся, – это добыча, жертва. Они так устроены. Они не слишком сообразительны, но им хватает ума избегать конфронтации.

– И какое это все имеет отношение к нам?

– Возможно, никакого. Но, судя по тому, что ты мне рассказал, типы из «Единой нации» – тупые деревенские парни. Будь они умнее, то убрались бы отсюда, пока у них имелась возможность. Либо подождали бы до утра и пришли проверить, действительно ли мы мертвы. Но они – безмозглые, любящие насилие, наполненные жаждой крови уроды. Поэтому им не терпится убедиться, что они нас прикончили, закопать наши тела и вернуться к строительству дома, чтобы снова заняться развязыванием расовой войны. Иными словами, они нетерпеливы и, вероятно, проголодались. Кстати, я тоже. – Пикетт кивнул в сторону сумок-холодильников и консервных банок, сложенных под деревом. Они мечтают добраться до своего жаркого «Динти Мур».

Кобурн не мог не признать логики в его словах. Кроме того, он сейчас был в таком состоянии, что не сумел бы пойти в атаку даже на бабочку, не говоря уже о двух идейных придурках с огнестрельным оружием.

– Значит, будем ждать их?

– Пока они не предпримут что-нибудь, – сказал Пикетт.

– Или я не истеку кровью.

– Ага, посмотрим, что произойдет раньше.

– Эмили.

Пикетт открыл глаза.

Они уже полтора часа молчали. До наступления полной темноты осталось примерно полчаса, хотя солнце давно скрылось, и казалось, будто темные стены деревьев подступают все ближе и смыкаются вокруг них. Ветерок стих, и вокруг царила невероятная тишина, которую ничто не нарушало, кроме произнесенного шепотом имени.

– Что? – так же шепотом спросил Пикетт.

– Слава и Эмили.

– Это что-то новенькое, – озадаченно пробормотал Пикетт.

Кобурн покачал головой.

– Слава, так зовут мою… женщину. Эмили – ее дочь, ей пять лет.

– Значит, у тебя все-таки есть семья, – стараясь скрыть удивление, сказал Джо.

– Вроде того.

Пикетт ждал продолжения, но его не последовало. Наконец он сказал:

– У меня потрясающая жена и три дочки. И, знаешь, я не скрываю, что, если б не они, не знаю, на что бы я сгодился.

Кобурн холодно на него посмотрел.

– Хочешь сказать, стал бы, как я?

– Я ничего такого не говорил.

– Ты не далеко ушел от истины. Мы с ней вместе всего три месяца.

– Мы с Мэрибет познакомились в колледже.

Кобурн смущенно поерзал на месте.

– Мы со Славой встретились при более необычных обстоятельствах.

Пикетт ждал продолжения.

– Я выполз из болота к ней во двор, наставил на нее пистолет, грозился застрелить, а потом связал.

– Не думал, что ты такой романтик.

Ли фыркнул.

– Она была замешана в деле, над которым я работал.

Пикетт показал на живот Кобурна.

– Это оттуда?

– Угу. Я даже не знал, увижу ли ее снова. Начал каждый день ходить в аэропорт… – Кобурн помолчал. – Помнишь, я говорил тебе про моего идиота босса? Гамильтона? Слава пригрозила ему физической расправой, если он не скажет ей, как меня найти. Лучше б она осталась в Луизиане. Но однажды она объявилась на моем пороге. С Эмили. И Элмо[3].

– Похоже на счастливый конец.

Кобурн пожал плечами.

– Может быть – для того, кто хочет осесть. Например, для такого, как ты. Для того, кому известно, кто такой Элмо.

Пикетт хмыкнул.

– Маленькая девочка, да? Значит, ты по уши в эстрогене.

– Можно и так сказать.

– Иногда мне кажется, что я живу в «Доме чувств»[4], – сказал Джо. – Бывает довольно непросто возвращаться после дня, проведенного в одиночестве в лесу, к такому.

– Четыре женщины, – проговорил Кобурн, качая головой. – Мне трудно справляться с двумя. Я всю свою жизнь был одиночкой. Меня вполне устраивало собственное общество, и я не привык с кем-то делиться, особенно жизненным пространством. Теперь мне приходится обсуждать вещи вроде занавесок. Мне же совершенно плевать, какого они будут цвета; для меня главное, чтобы они закрывали окна.

Пикетт кивнул.

– Я тебя понимаю. А как насчет диванных подушек?

– Чтоб я знал…

Они несколько секунд размышляли над непознаваемым.

– Слава хорошо готовит?

– О да, – улыбнувшись, ответил Кобурн. – И пойми меня правильно: она потрясающая. Мне постоянно хочется до нее дотронуться. Но я должен разобраться с кучей проблем и все время себя спрашиваю, смогу ли.

– Ты должен спрашивать себя о другом.

– Просвети меня.

– Хочешь ли ты это сделать?

Пикетт дал ему время на размышления, но Кобурн молчал, и он сказал:

– Ты справишься, Ли. Если я терплю тещу, которая регулярно напоминает мне, что я недостоин ее дочери, а наш брак – настоящий мезальянс, ты тоже переживешь занавески и диванные подушки. Такие вещи укрепляют характер. К тому же, возможно, Слава сделает тебя мягче.

– Этого я и боюсь.

– Со всем уважением, ты мог бы быть не таким упертым и жестким. И еще одно: когда мы отсюда выберемся, припиши на руку имя Эмили. Не празднуй труса в этот раз.

Кобурн посмотрел на повязку, которая продолжала пропитываться кровью.

– Если мы выберемся.

– Думаю, вскоре мы это узнаем.

К половине девятого между вершинами деревьев появился серебряный серп луны и небо над ними усыпали мириады звезд. Пикетту никогда не надоедала эта великолепная картина, и он мог любоваться ею часами.

Из-за деревьев на южной стороне поляны появились двое мужчин – один приземистый коротышка с широкой грудью, другой тощий, приволакивавший левую ногу, – и серебристый свет луны отразился от винтовок у них в руках.

– Ты справишься? – прошептал Приземистый.

– Мне уже лучше, – ответил Тощий с южным акцентом. – Просто до сих пор не приходилось ходить на простреленной ноге.

Приземистый фыркнул.

Они осторожно направились через поляну к стене домика, дыхание легким облачком окутывало их рты. Подойдя ближе, пригнулись, а когда оказались возле стены, Приземистый прошептал:

– Один, два, три.

Оба вскочили на ноги и заглянули внутрь, поводя вдоль пола винтовками.

– Проклятье, куда они подевались? – через некоторое время спросил Приземистый.

– У тебя за спиной, – сказал Кобурн и поднял левую руку с пистолетом.

Джо даже не успел направить на них свой дробовик, когда прозвучали два громких выстрела, и из ствола вылетели оранжевые шары. Обоих парней отбросило на стену. Тощий повалился на землю, точно кукла, у которой обрезали веревочки. Приземистый восстановил равновесие, повернулся и поднял винтовку. Кобурн снова выстрелил, и он рухнул замертво.

В ушах у Пикетта отчаянно звенело.

Он почти не услышал, как Ли пробормотал:

– Кажется, я забыл сказать: «Замрите».

Кобурн посмотрел на Пикетта в янтарном свете костра. Егерь наконец замолчал и принялся с жадностью поглощать жаркое из банки.

– Поверить не могу, что я так проголодался, – сказал он. – Обычно, когда я вижу труп, меня начинает тошнить.

– Тогда выпей, – посоветовал ему Кобурн, протягивая бутылку бурбона, которую они нашли в запасах парней из «Единой нации».

Пикетт схватил бутылку, сделал большой глоток и поморщился.

– Отличная штука, верно? – сказал Ли, забирая у него бутылку.

Спиртное притупило боль в плече, но гораздо меньше, чем ему хотелось.

– Как ты понял, что они не увидят нас, когда мы выбрались из дома и спрятались за деревьями?

– Самое темное время ночи – десятиминутное окно после того, как солнце село, но луна еще не вышла. Требуется несколько минут, чтобы глаза привыкли. Этому учишься, когда гоняешься за браконьерами. Вот почему мы вышли из дома именно в этот момент.

Кобурн кивнул.

Умно.

Из-за деревьев кто-то вышел – точно призрак, в двадцати футах от костра, – и оба вздрогнули.

– Мой конь Рохо, – сказал Пикетт.

Лошадь фыркнула.

Джо с кряхтением встал, подвел Рохо поближе к огню, привязал к дереву и достал из седельной сумки рацию.

– Я собираюсь связаться с офисом шерифа округа Титон. Когда здесь появятся хорошие парни, ты хочешь сразу отправиться в больницу?

– А куда еще?

– Я подумал, может, ты сначала навестишь парня, который делал тебе татуировку…

Кобурн с наслаждением сделал еще глоток бурбона.

И ухмыльнулся.

Вэл Макдермид сказала мне, что идея этого рассказа родилась, когда ее ногами занимался суровый рефлексотерапевт-немец. Лежа в его кабинете, она размышляла о том, что большинство людей считают ноги непривлекательными, однако для других они являются сильным сексуальным фетишем.

И тут ей в голову пришла интересная мысль.

Что, если рефлексотерапевту-фетишисту, поклоняющемуся стопам, вдруг встречается пара таких безупречных экземпляров, что он захочет оставить их у себя навсегда?

Так получился этот рассказ.

Питер и Вэл – оба британцы и авторы детективов-триллеров. Но действие их романов происходит в противоположных частях страны. Главные герои Вэл – детектив и психолог-профайлер[5]. Герой Питера – только детектив. Обоим ни разу не доводилось сталкиваться с любителями стоп, являющихся эротическим объектом, поэтому погружение в этот диковинный и чудесный мир стало для них новым и ошеломляющим опытом.

Но одновременно и невероятно увлекательным.

Питер написал «рыбу», а Вэл наполнила ее плотью и набросала начало, задав тон рассказа и место действия. Затем они вместе принялись работать над ним, отправляя друг другу черновики примерно на тысячу слов.

Вэл положилась на Питера в том, что касалось деталей полицейской работы, а сама получила определенную свободу и удовольствие, описывая характеры героев. И оба «неплохо повеселились» над жуткими шуточками друг друга, касающимися стоп.

В результате получился совершенно уникальный результат.

Ножки.

Водянистое красное солнце пыталось разогнать стаи туч над пристанями Ланкашира, либо Западного Йоркшира – в зависимости от личных предпочтений. Узкая лента дороги сбегала с вершин к окраинам Брэдфилда, и ее серая полоска только начала вырисовываться в утреннем свете. Гэри Нэйлор вел свой фургон, набитый коробками с беконом, сосисками и кровяной колбасой, сделанными в его органическом свинарнике, находившемся рядом с болотами, и понимал, что его мочевой пузырь не выдержит до первого места доставки.

Гэри знал, что за следующим поворотом у стены из сухой кладки имеется стоянка для грузовиков, и решил сделать там короткую остановку, чтобы быстренько облегчиться. Никто не увидит его в такое время – слишком рано. Он остановился, выбрался из грузовика и, переваливаясь, точно утка, направился к стене. Его интересовали только молния на брюках и собственные руки, когда он направил струю через низкую стену.

И тут он ее заметил.

По другую сторону серой стены лежала женщина.

Светловолосая, красивая, в плотно облегающем платье, с широко раскрытыми глазами и совершенно мертвая.

Мертвая и залитая его мочой.

Старший детектив-инспектор Кэрол Джордан из регионального Отдела по борьбе с тяжкими преступлениями уже проснулась, когда ей позвонили. Она находилась на середине холма за бывшим сараем, превращенным в дом, выгуливая своего бордер-колли по имени Флэш. Джордан шла, а собака носилась по склону с такой маниакальной энергией, что Кэрол чувствовала себя немного неполноценной. Она ответила на звонок и свистнула, подзывая пса. Несмотря на фору в пять ярдов, Флэш через мгновение опередил ее и, точно стрела, помчался к дому.

Кэрол впустила его и позвонила мужчине, с которым делила дом, но не постель.

Доктор Тони Хилл вышел из своей квартиры в дальнем конце сарая с мокрыми после душа волосами, на ходу заправляя рубашку в джинсы.

– Что случилось? – спросил он.

– Труп женщины рядом с болотами. Судя по всему, убита совсем недавно.

– Дело для ОБТП?

– Вне всякого сомнения. У нее нет стоп.

Кэрол Джордан и Тони Хилл отлично ладили во всем, что касалось работы, – в отличие от личных отношений.

Тони был клиническим психологом и специализировался на выявлении мотивов поведения психически больных серийных убийц. Кэрол принадлежала к числу детективов, для которых справедливость значит больше всего остального на свете. В данный момент она возглавляла ОБТП, он входил в тщательно подобранную ею команду, занимавшуюся тяжкими преступлениями на территории шести полицейских участков. Поэтому, когда они появились на месте, где обнаружили труп, местным копам, вызванным туда, заметно полегчало. Теперь парни могли немного расслабиться. Если все пойдет наперекосяк, они не окажутся крайними.

Детектив-сержант, дежуривший, когда поступил сигнал о трупе, представил их Гэри Нэйлору, который сидел, сгорбившись, в своем фургоне с открытой дверью.

– Мне очень жаль, – сказал Нэйлор. – Мне так жаль… Я увидел ее, когда было уже слишком поздно.

На мгновение Кэрол показалось, что она слышит признание.

Однако детектив-сержант объяснил, что произошло:

– Мистер Нэйлор помочился на тело женщины. А потом, когда понял, что сделал, его стошнило. – Он старался говорить спокойно, ровным голосом, но в нем все равно слышалось отвращение.

– Вас это наверняка очень сильно расстроило, – сказал Тони.

– Мы уже сняли показания с мистера Нэйлора? – поинтересовалась Кэрол.

– Ждали вас, мэм, – ответил детектив-сержант.

– Пусть кто-нибудь поговорит с ним, а потом отпустите беднягу заниматься своими делами.

Ее ледяной тон заставил детектива-сержанта сорваться с места.

Они прошли по тропинке к стене и посмотрели на тело женщины. Несмотря на вонь мочи и блевотины, не вызывало сомнений, что она была очень привлекательной. Довольно приятное, хотя и не потрясающе красивое лицо, хорошая фигура, стройные ноги. Только на месте стоп – пропитанные кровью трава и вереск.

– Ну, что думаешь? – спросила Кэрол.

Тони покачал головой.

– Не знаю, что он хотел нам сказать. «Не думай, что сможешь от меня сбежать?» «Тебе теперь больше не придется танцевать с другими парнями?» Невозможно ответить, пока я не выясню про жертву больше.

Кэрол махнула рукой в сторону криминалистов, занимавшихся местом преступления.

– Надеюсь, они скоро нам что-нибудь расскажут… Как дела, Питер? – крикнула она старшему криминалисту.