Я обернулся и выстрелил наугад. Во вспышке дульного пламени на мгновение мелькнуло лицо Кейна, в самом деле бежавшего за мной по пятам. Он потерял свою шляпу с вуалью, и я разглядел ужасающую розовую пасть с огромными зубами. За долю секунды невозможно ничего осознать, но видение продолжало стоять у меня перед глазами даже в тот момент, когда я услышал плеск падающего в воду тела. Может быть, он попытался уклониться от пули, или она все-таки попала в цель – трудно сказать. Я снова бросился бежать, но жуткий образ Кейна не отпускал меня ни на миг. Какое ранение могло так изуродовать его рот? Словно кто-то разрезал ему скулы до самых ушей и усыпал освободившееся место ужасными зубами. Как бы то ни было, но теперь я прекрасно понимал, почему он прячет лицо под вуалью.
– Ватсон! – окликнул меня Холмс.
– Все в порядке, – ответил я. – Долго нам еще бежать?
В это мгновение я зацепился ногой за бордюр дорожки, потерял равновесие и отчаянно замахал руками, чтобы удержаться от падения в канал.
– Бегите, не останавливайтесь! – крикнул Холмс.
Позади снова послышался плеск. Вероятно, Кейн вылезал из воды, чтобы продолжить погоню. Нет, похоже, он все еще барахтается в канале, а вот остальные бандиты уже близко. Пока Кейн карабкался на берег, я помчался вслед за Холмсом, надеясь, что он скоро найдет выход. Мы ведь не обязаны искать тот самый люк, через который проникли в подземелье. Должен же неподалеку оказаться еще один.
Холмс как будто услышал мои мысли. Я почувствовал, как чья-то рука ухватилась за лацкан моего пиджака, и остановился.
– За мной, – произнес мой друг и потащил меня вверх, очевидно по лестнице, ведущей на поверхность.
Я поднимался со всей возможной быстротой. Судя по звукам приближавшейся погони, спешка была весьма необходима. Над головой раздался грохот. Холмс отодвинул крышку люка.
– Да скорее же! – раздался его голос.
Я уже чувствовал дыхание свежего ветра на лице, когда лестница подо мной задрожала. Кто-то начал взбираться по ней – и это мог быть только Кейн.
– Он лезет за мной, – предупредил я, выкарабкиваясь на мостовую.
Ошибки быть не могло. Лестница тряслась так, что крепления едва удерживали ее.
– Отойдите! – приказал мне Холмс.
Он встал прямо над люком и поднес к губам какую-то короткую трубку. Затем дунул в нее, и из-под земли донесся душераздирающий вопль. А еще через мгновение я услышал громкий всплеск. Очевидно, Кейн снова упал в воду.
– Черт возьми! – воскликнул я. – Чем вы в него плюнули?
– Никаких объяснений, – сердито проворчал Холмс, затем убрал трубку в карман и перетащил крышку люка на прежнее место. – Могу я попросить вас побыстрее найти кеб, чтобы он отвез нас в безопасное место, прежде чем вся банда Кейна вылезет из-под земли?
Часть вторая. Бойтесь закона
Глава 15
Найти кеб? Разумеется, это оказалось непросто. Двум бродягам, только что вылезшим из канализации, трудно снискать расположение кебменов. Лишь вытащив однофунтовую банкноту и согласившись заплатить вперед эту неслыханно высокую цену, я сумел добыть экипаж.
Мы вернулись на Бейкер-стрит, и Холмс тут же удалился в свою комнату, предоставив мне право самостоятельно освобождаться от маскарадного костюма и смывать грим. К несчастью, он успел присохнуть к коже, и когда я наконец отправился спать, лицо у меня было воспаленным и красным, как вареный рак.
Вероятно, кого-то из читателей удивит, что я спокойно спал в эту ночь. Могу оправдаться тем, что годы сотрудничества с Холмсом приучили меня спокойно воспринимать даже самые ужасные вещи. А также засыпать при первой возможности, поскольку не раз случалось, что он запросто будил меня до рассвета и требовал, чтобы я сопровождал его в новом походе.
К счастью, тем утром ничего подобного не произошло. Завтракал я в одиночестве, Холмс успел уже куда-то исчезнуть, к немалому огорчению миссис Хадсон. Она всегда расстраивалась, когда видела, что приготовленная еда пропадает понапрасну. Однако я заверил ее, что не допущу этого, поскольку проголодался как волк.
Управляясь с двумя тарелками яичницы с беконом и почками, я решил провести это тихое утро с пользой для дела: обдумать вчерашнее происшествие. Догадываюсь, что такое заявление повеселит многих моих читателей. Я получил достаточное количество насмешливых писем, чтобы понять, как публика оценивает мои дедуктивные способности. Но упорное молчание Холмса побудило меня составить ему конкуренцию и доказать собственную значимость. Должен также заметить, что добротная свеча, поставленная рядом с газовой лампой, всегда будет уступать ей в яркости. Так же и мои выводы в сравнении с рассуждениями Холмса непременно покажутся легковесными.
Прекрасно понимая все это, я все же был исполнен решимости разобраться в нашем непростом деле.
Когда тарелки опустели, я попросил миссис Хадсон приготовить кофе и начал записывать то, что нам уже известно, чтобы систематизировать свои размышления. Избавлю читателя от необходимости подробно изучать мои конспекты, тем не менее попытаюсь изложить основные соображения касательно найденных трупов.
Первый труп. Найден в воде возле берега. Полиция быстро увезла его, решив, что это был всего лишь несчастный случай. Информации недостаточно.
Второй труп. Обнаружен группой детей. Руки и ноги в кандалах. С признаками насильственной смерти. Множество ран на теле (возможно, последствия пыток). Судебный врач утверждает, что узнал следы от зубов тигра и укусы ядовитой змеи (вероятна связь с Индией). Смерть наступила до того момента, когда тело сбросили в воду, поскольку в легких покойного не было воды.
Третий труп. В худшем состоянии, чем два предыдущих. Скорее даже не изуродованное тело, а разрозненные его части. Видны следы от зубов акулы, обитающей преимущественно у берегов Австралии. Состояние останков не позволяет определить, обращались ли с этим покойным так же, как со вторым.
Шинуэлл Джонсон настаивает, что это не жертвы столкновения между бандами. По его словам, убийства с театральным эффектом имеют смысл лишь тогда, когда необходимо передать некое сообщение. Но при этом убийца обязательно оставил бы свою подпись. Объяснения Джонсона звучат убедительно и подтверждаются некоторыми фразами из разговора, услышанного нами в подземелье. «Мы знаем, что ни одна банда не могла этого сделать», – сказал старый гангстер, и Кейн согласился с ним. Впрочем, затруднительно определить, отвечали они за свои слова или просто рассуждали так же, как и Джонсон. Можно лишь сделать вывод, что Кейн и его головорезы не считают эти преступления делом рук своих конкурентов.
Каковы мотивы убийств? На втором трупе заметны следы пыток; вероятно, от него хотели получить некую информацию. Какую именно – неизвестно.
Таким образом, мы почти ничего не выяснили. И самое главное – при чем здесь Моро? Где доказательства, что он причастен к этому делу?
За исключением смерти Прендика и того обстоятельства, что на погибших напали дикие животные, – абсолютно никаких. Вероятно, Майкрофт не все нам рассказал? Не может быть, чтобы все его страхи основывались на этих двух незначительных фактах.
Я подчеркнул имя «Прендик», а затем добавил еще два: «Монтгомери» и «Моро». Разумеется, в изложении своих мыслей на бумаге есть определенная польза, но нам явно не хватало информации. И трудно ожидать, что она сама собой попадет в наши руки.
Я записал все, что знал о трех трупах, и теперь был готов продолжить расследование.
Глава 16
Первым делом я решил поговорить с Майкрофтом. Конечно же, он сегодня не принимал посетителей. Холмс-старший частенько прятался в библиотеке клуба «Диоген» и приказывал швейцару никого к себе не пускать. Брат Шерлока Холмса снисходил до разговоров только тогда, когда сам этого желал.
На этом мой научный подход к расследованию закончился, и я отправился к своему редактору из «Стрэнд мэгэзин» Норману Гринхоугу. Как правило, я старался избегать подобных встреч, поскольку придирчивость Нормана к моим текстам граничила с маниакальной. И этот визит не оказался исключением.
– Джон, как я рад видеть вас! – воскликнул он и потянулся к бару, спрятанному за фальшивой книжной полкой. – Не желаете выпить?
– Я не привык пить в такую рань, – заявил я, поскольку так и не приспособился к нравам, царящим в редакции.
Норман взглянул на часы и недовольно скривил рот под светлыми усами.
– Пожалуй, вы правы, – согласился он. – Я сижу здесь со вчерашнего вечера и несколько утратил чувство времени.
Он подошел к двери, выглянул и велел секретарше приготовить кофе и какой-нибудь завтрак.
– Что же вас так задержало? – спросил я, как только он снова уселся за стол.
– Опять эти сумасшедшие читатели, – вздохнул Норман. – Они пригрозили взорвать дом, если мы не сообщим адрес Раффлса.
– Какого Раффлса?
– Вы должны помнить. О нем пишет Хорнунг[1]. Вор-джентльмен, гомосексуалист и антисемит. Я, разумеется, говорю о персонаже, а не об авторе. Во всяком случае, я не думаю…
– Ах да, что-то проясняется.
Должен заметить, что мнение редактора о персонажах никак не сказывалось на его отношениях с авторами. Норман был известен своими насмешливыми отзывами о большинстве сочинений, которые он сам же издавал. Если бы на моем месте оказался Эрнест Хорнунг, редактор точно так же принялся жаловаться на «этого выскочку-доктора и его самодовольного соседа по квартире».
– И что они хотят от этого взломщика-любителя?
– Кто знает? Сколько их ни убеждай, что подобный герой может существовать только в воспаленном воображении автора, они ничего не желают слушать. Некоторые люди не осознают разницы между беллетристикой и реальной жизнью.
– Вы обращались в полицию?
– Боже мой, нет, конечно! Если бы они в самом деле изготовили бомбу, то сами бы на ней и подорвались. Пусть только посмеют зайти в редакцию, у меня есть пара крепких наборщиков, которые с удовольствием спустят этих идиотов с лестницы. Просто мы несколько дней не можем нормально работать. Ничто не способно напугать обывателя больше, чем угроза взрыва. Не успеешь опомниться, как сотрудники уже сообщают, что тяжелая болезнь приковала их к постели. – Он достал из кармана пестрый шелковый платок и вытер вспотевший лоб. – Жалкие трусы! Отправить бы их на настоящую войну, чтобы привыкли к взрывам.
Я не мог одобрить эту идею и поспешил сменить предмет разговора.
– Хотелось бы побеседовать с вами о нескольких статьях, опубликованных в вашем журнале пару лет назад, если мне не изменяет память.
– Я надеялся, что вы хотите поговорить о своем новом романе, – ответил он.
– К сожалению, на данный момент у меня нет ничего, кроме коротких рассказов, – признался я. – Сейчас я слишком занят, чтобы писать полноценный роман.
– Публике нравятся истории с продолжением, – не отступал Норман. – За ними выстраиваются очереди длиной в целый квартал.
– Боюсь, что большинство наших приключений не укладываются в формат вашего журнала.
– А нельзя ли их… немного растянуть?
– Я не стал бы этого делать.
– Понимаете, несколько отступлений, ложных следов. Достаточно небольших изменений, и вашу книгу с руками оторвут. Набросятся, словно та ужасная собака из истории о проклятии рода Баскервилей.
– Это понятно, Норман, – ответил я. – Но я описываю только реальные события. Кроме того, мне кажется, что сбалансированные рассказы читаются намного легче.
– Наш банк с этим никогда не согласится. А над чем вы работаете сейчас? Ищете того исчезнувшего повара?
– Повара?
– Да, толстяка Андре Лекруа. Знаменитого повара, сбежавшего в день открытия собственного ресторана.
– Нет, мы занимаемся несколько иными делами.
– О, разумеется. Хотя и весьма досадно. Дело в том, что я решил тем вечером поужинать в его ресторане и потерял на этом несколько фунтов. Вы точно не можете заняться его поисками по моей просьбе?
– Увы, Норман, я не судебный пристав, чтобы гоняться за вашими должниками. А для рассказа этот случай интереса не представляет.
– Государственная тайна, да? – раздраженно сверкнув глазами, спросил он.
Меньше всего на свете мне хотелось сейчас поссориться с ним.
– Вовсе нет. Просто из него не получилось бы интересной истории. Вернемся лучше к тем статьям…
Мне пришлось прерваться, поскольку секретарша принесла кофе. От сэндвичей я тоже не отказался. Пока Норман доедал пасту с лососем, я попытался выведать у него нужные сведения:
– Помните доктора Моро, опозоренного ученого-физиолога? Как звали того репортера, который разоблачил его?
Норман с видимой неохотой оторвался от еды:
– Зачем вам понадобился этот сумасшедший? Одно упоминание о нем испортило мне аппетит.
Я извинился и объяснил, что хочу написать научно-фантастический рассказ.
– Фантастический рассказ? – с недоуменным видом переспросил он, пытаясь наколоть сэндвич на острие пера своей ручки. – К чему вам эта чепуха? Жестокие убийства и вздымающаяся от волнения грудь – вот что нужно публике. Подумайте об этом, я и сам не прочь такое почитать.
Он наконец-то подцепил сэндвич и отправил в рот.
– Я и не собираюсь печатать этот рассказ, – возразил я. – Но вы же знаете, что происходит, когда вас вдруг захватывает идея. Вы просто должны идти туда, куда вас ведет муза…
Я нес несусветную чушь, однако Норман проглотил ее с такой же легкостью, как свой завтрак.
– Этого парня зовут Митчелл, – сообщил он. – Независимый репортер. Хотите верьте, хотите нет, но я сам предложил ему публикацию. Только не рассказывайте никому об этом. Пара-тройка старых потрепанных светских львиц уже пыталась узнать, кто написал «Приключения профессора Икс», но я заявил, что это государственная тайна. – Норман сделал большой глоток кофе и подмигнул мне. – Немыслимая ерунда, но продавалась очень хорошо. Если хотите, я дам вам его адрес.
– Вы уверены, что он не будет возражать?
– Мой дорогой доктор, вы не знаете эту пишущую братию так хорошо, как я. Он будет на седьмом небе от счастья, увидев такого известного человека на своем пороге. Готов поспорить, что не пройдет и пяти минут, как он предложит вам написать роман в соавторстве.
Глава 17
На самом деле о соавторстве речь так и не зашла. Митчелла волновали совсем другие вещи. Первые пять минут он убеждал себя, что я не русский шпион. Похоже, он ухитрился своими статьями вызвать недовольство русского царя. Наконец я упомянул Майкрофта Холмса, и Митчелл немного успокоился.
– Это имя редко обещает хорошие новости, – сказал он. – Но по крайней мере, они никогда не бывают скучными.
Меня позабавило такое трогательное единодушие с Шерлоком.
– Я не слышал о нем уже несколько лет. Когда-то я немного помог ему – написал полезную для него статью. – Он усмехнулся. – В конце концов, все мы обязаны трудиться на благо ее величества и всей страны.
Я решил не сочинять новых небылиц, подобных тем, какими угощал Нормана Гринхоуга, а сразу сказал Митчеллу, что собираю сведения о докторе Моро. Я не объяснил истинную причину своего интереса, но и не стал придумывать ложных оправданий. Ему уже приходилось сотрудничать с Майкрофтом, так что в излишних предосторожностях смысла не было. В ответ он коротко засмеялся, чем немало меня удивил. Я ожидал совсем иной реакции.
– Теперь я точно знаю, что Майкрофт не посылал вас ко мне, – объяснил Митчелл. – Он никогда не одобрял такие откровенные разговоры. Любого человека приходится вскрывать, словно устрицу, чтобы добыть у него нужную информацию. Полагаю, вы тот самый Джон Ватсон?
Я не стал отрицать очевидное. Хотя слова «тот самый»» несколько смутили меня. Слишком часто мне задавали этот вопрос. Я так и не привык к тому, что мое имя известно широкой публике. Вероятно, и другие знаменитости испытывают похожие ощущения. Им все представляется в ином свете, и они считают себя обычными тружениками.
– Из этого я делаю вывод… – Митчелл снова усмехнулся. – Видите ли, я тоже писатель, а писатели любят делать выводы. Итак, вы с Шерлоком Холмсом проводите некое расследование?