– Так как же быть? – озадаченно протянул купец, поставив бутылку с водкой на прежнее место.
– Я бы предпочел коньяк, а еще лучше виски.
– Где же их взять-то?
– В соседнем вагоне имеется шикарный буфет! Я сейчас сделаю заказ, а уж проводник обслужит нас в лучшем виде, – живо произнес новый знакомый.
– Позвольте мне вас угостить, – предложил купец.
– Ну-у, уж если вы так настаиваете…
– Почту за честь. Все-таки вы сами сказали, что мы с вами почти что родственники.
– Если только так… Я бы предпочел непременно шотландский виски. Знаете, это нечто божественное, а к такому напитку хотелось бы и соответствующую закуску.
– Не извольте беспокоиться, закажу все в лучшем виде.
* * *В Москву приехали утречком. Поезд, громко пыхнув, остановился на перроне, и Евдоким Ануфриев вместе со своим новым знакомым в плотной толпе прибывавших пассажиров вышел из здания Рязанского вокзала.
Евдоким Филиппович так и ахнул от накативших чувств, когда они вышли на привокзальную площадь. В его глазах читалось: «В нашем городе такого не встретишь! Как ни велик Сенной базар, но при желании его и переплюнуть можно, а тут, куда ни глянь, до ближайшего здания полверсты будет, а то и поболее». Все дома каменные, под самое небо. Народа пропасть, не протолкнуться, все куда-то спешат. Трамваи, нагоняя на прохожих страху, звенят; извозчики, надрывая горло, зазывают пассажиров, а автомобили гудят так, что заставляют по сторонам шарахаться пешеходов.
А тут, как назло, его новый знакомый куда-то запропастился. Евдоким усиленно вертел головой, пытаясь отыскать его среди череды снующих пассажиров. В какой-то момент им овладело отчаяние – огромный город пугал, – куда же теперь подаваться-то? «Ничего, разберусь, был бы целковый на извозчика, а уж он отвезет куда надобно!»
Но неожиданно среди потока пешеходов Евдоким рассмотрел узкую спину светлейшего графа, энергично разговаривающего с каким-то босяком.
Подхватив дорожную сумку, купец направился через толпу.
– А вот и вы, милейший, – обрадованно произнес граф Демидов. – А я уже хотел было кликать вас. Думаю, куда же это вы запропастились?
– Так ведь оно…
– Посмотрите, какая интересная вещица у этого господина. Золотые часы, и совершенно за бесценок! – показал он на босяка, державшего в руках часы с огромной желтой цепью.
Евдоким Филиппович взял часы. И вправду – золото! Тяжеленные, и по виду подходят. Такие часы не менее чем триста целковых стоят!
– И почем часы? – по-деловому осведомился Евдоким, показывая незаурядную купеческую хватку.
– Тридцать пять целковых! – заверил босяк.
– Отчего так дорого? – спросил Евдоким, давая понять, что торговаться умеет.
– Потому как мне самому за двадцать пять целковых достались. Должен же я какой-то навар заполучить.
Евдоким невольно покривился: «Говорит, что за двадцать пять целковых купил…. Да у такого босяка, как этот, в кармане никогда не бывало суммы больше, чем гнутый пятак. Украл, поди, вещицу у какого-то залетного ротозея, вот сейчас хочет сплавить по дешевке».
– Оно и верно, как же без навара, – легко согласился купец, продолжая разглядывать часы. Пытаясь выявить возможный изъян, поворачивал их со всех сторон.
Однако ни царапин, ни трещин на корпусе и крышке не обнаружил. Сразу видно, что хозяин был бережливый и к часам относился трепетно. Да и механизм в полном порядке.
У Евдокима Филипповича было трое часов: двое серебряных, купленных в прошлом году в лавке, и золотые, доставшиеся от покойного батюшки. Правда, они были пожиже, чем эти: не столь большими, цепь потоньше и покороче, да и отставали в сутки минут на пять. А тут сразу видно – вещь! Один размер чего стоит. За такую цену – почти даром. Так что часы ему были без надобности, но вот против соблазна устоять не сумел.
– Вы бы, барин, не очень-то часиками сверкали, – взмолился босяк, – вещь ценная, как бы фараоны не приметили. Вам-то что, вы человек приезжий! А с меня спрос.
Евдоким Филиппович понимающе кивнул, уверяя в своей благонадежности.
– И где же ты их раздобыл?
– Один беспашпортник нашел, ну а я у него выкупил, – серьезно ответил босяк. И тотчас перекрестился, глядя в глаза Евдокиму. – Вот те крест, ежели не веришь!
Покачав в руке часы, купец весомо изрек:
– Более чем тридцать целковых дать не могу, они мне без надобности.
– Эко, сразу видно, что купец! – одобрительно покачал головой босяк. – Торговаться умеете. Ну да ладно! – махнул он рукой. – Согласен, уж больно деньги нужны.
Отдав босяку тридцать рублей серебром, Евдоким забрал часы (босяк незамедлительно растворился в толпе, как если бы его и не было), еще раз повертел в руках на наличие изъянов и, убедившись, что вещь стоящая, отцепил батюшкины часы и нацепил купленные, поболее раза в полтора.
– Как они идут к вашему обличию, – одобрительно проговорил новый знакомый. – Эдакий вы счастливец, не успели в Москву прибыть, а уже такую ценную вещь отхватили! Видно, вам во всем покровительствует госпожа Фортуна. Так сколько там на ваших золотых?
Щелкнув большущей крышкой, Евдоким Филиппович ответил со значением:
– На моих без пяти минут десять.
– Вот и отлично, молодой человек. Давайте сделаем вот что… Сейчас вы езжайте в «Метрополь», а завтра мы с вами встречаемся часа в два пополудни в гостинице. Я вам расскажу о своей родственнице. Только не забудьте сделать для нее свою фотографию. Важно, чтобы она была качественной и чтобы вы ей понравились. А то ни за что встречаться не пожелает. Ох, уж эти женщины! Они всегда полагаются на первое впечатление, считают, что оно наиболее верное.
– Непременно сделаю, – пообещал Евдоким. – И денег не пожалею!
– И еще вот что, обязательно напишите свою биографию. Кто вы, откуда родом, кто ваши родители… Желательно поподробнее. Можете и стишком каким-нибудь приукрасить, это на ваше усмотрение. Женщины любят подобные вещи, и это будет так трогательно!
– Непременно расстараюсь! – заверил Евдоким Филиппович. – Сделаю все в лучшем виде.
На том и расстались.
Ануфриев пошел в конец площади, где извозчики, по заверению графа, были не в пример дешевле тех, что стояли у самого входа, и, заплатив полтину, скоро прибыл в «Метрополь».
Оформившись в гостинице, Евдоким отправился к фотографу. Пришлось протопать несколько кварталов, прежде чем удалось определиться с фотоателье. Засняться решил у старого мастера с фамилией Оболенский, что должно было указывать на его княжеское происхождение. А в одной из витрин он и вовсе рассмотрел императора в окружении домочадцев. Там, где фотографируют императоров, авось отыщется место и для купца второй гильдии. Евдоким Филиппович заказал к завтрашнему дню портрет, сделав пожелание старому фотографу:
– Вы бы, милейший, запечатлели меня так, чтобы золотая цепь была видна.
– Сделаем непременно, – заверил фотограф, спрятавшись под черную материю.
– Да вот еще, чтобы перстенек с сапфиром вошел.
– Все будет в лучшем виде, – ответил мастер, наводя объектив. Немного поколдовав, фотограф объявил: – Снято!
Предовольный Ануфриев вернулся в гостиницу.
Заказав половому принести в номер чай, Евдоким достал лист бумаги и, макнув перо в чернильницу, принялся за жизнеописание. Почесав перышком за ухом, написал первую фразу: «Княжна, раскрывающийся бутон моего сердца, – подумав малость, добавил: – Ежели бы вы только знали, как давно я жду встречи с вами…»
Письмо заняло добрую половину ночи. Уже перед самым утром Ануфриев закончил его; прочитав написанное, остался доволен сочинительством и, окончательно успокоенный, отправился почивать.
* * *На следующий день граф опоздал на полтора часа, заставив Евдокима изрядно понервничать.
– Ну-с, батенька, – потер он руки, проходя в номер, – как там наш портрет?
– Пожалте, – передал Евдоким графу фотографию, продолжая обижаться на его опоздание, но Кондрат Егорович упорно не желал замечать его неудовольствия. Было заметно, что граф пребывает в благодушном настроении.
Взяв фотографию в руки, он произнес не без восторга:
– Экий вы здесь молодец! Как с картинки. Против такого героя ни одна барышня не устоит.
– Вы уж, ваше сиятельство, посодействуйте, – взмолился Евдоким. – Я в долгу не останусь.
– Уверяю вас, молодой человек, сделаю все возможное. Уж очень мне хочется иметь в родственниках такого человека, как вы! А где же ваша биография?
– Нате, – протянул Ануфриев целую стопку исписанных бумаг. – А последние две страницы я в стихах написал, – произнес он не без гордости.
– Думаю, что княжна оценит ваши старания, – сказал граф.
И, взяв жизнеописание, ушел, обещав появиться на следующий день с ответом.
* * *Иннокентия Кривозубова выпустили из полицейского участка Нижнего Новгорода только на вторые сутки после непосредственного вмешательства генерала Аристова. Еще столько же времени агент добирался до Москвы и вот теперь покаянным увальнем стоял в кабинете перед рабочим столом начальника Московского сыска.
Впрочем, в чем-то его обвинять не имело смысла, вины на нем не было. Ведь не сам же он себя арестовал. Если кто и был в этом повинен, так это бывший однокашник полицмейстер Сиволапый, в чем Григорий Васильевич выразил ему крайнее неудовольствие.
Генерал Аристов хмуро слушал доклад агента, а когда наконец тот умолк, спросил:
– Как выглядел тот человек, который указал на тебя?
– Ему было немногим за пятьдесят, с аккуратной бородкой.
– Как же ты его раньше-то не распознал? Или ты его не приметил?
– Я его видел на пароходе, вот только никак не думал, что он один из мошенников. Представительный такой…
– Он самый мошенник и есть! Полагаю, что именно он организовывает все эти концерты. Он же придумывает разные мошеннические аферы. Переиграли они нас! И вот теперь, значит, в Москву подались… Нужно ждать очередной аферы. Что же они такое на этот раз надумали? Сам-то что ты думаешь?
– Не могу знать, ваше превосходительство.
– А что делать предлагаешь?
– Искать их нужно.
Григорий Васильевич тяжко вздохнул:
– Ясное дело, что искать, вот только где? Ладно, походи по ресторациям, может быть, и увидишь. Авось повезет! Хотя, думаю, в этот раз они будут поосмотрительнее. Ну, чего стоишь, ступай! У тебя масса дел, чего зря государево жалованье проедать…
Как только за тайным агентом закрылась дверь, Григорий Васильевич выдвинул из ящика фотографии и, разложив их на столе, принялся внимательно изучать.
Глава 14
ВЫЗОВ НА ПОЕДИНОК
Граф Демидов появился в «Метрополе» у Евдокима лишь на третий день, заставив его немало понервничать.
– Ну-с, – прямо с порога проговорил граф, входя в комнату. – Могу вас поздравить! На портрете вы орлом, как в такого можно не влюбиться? Княжна, как только взяла ваш портрет, так не отпускала его целый час и все повторяла: «Это мой герой!» Так что не посрамите меня, оправдайте ожидание.
– Сделаю все, что смогу! – смущенно заверил купец. – Для такого важного дела я белый фрак куплю!
– Белый фрак, может быть, и перебор, – задумчиво протянул Кондрат Егорович. – А вот черный сюртук с белым галстуком будет в самый раз!
– Сегодня же и отправлюсь, – горячо заверил Ануфриев… – Так когда же мы встретимся с княжной?
– Экий вы нетерпеливый! Одобряю, – довольно протянул граф. – Уверен, что Марианна будет за вами как за каменной стеной. Ну, счастливчик! Таких, как вы, поискать! А встретиться с ней, я думаю, получится эдак дня через четыре.
– Почему так поздно? – забеспокоился купец.
– Она ведь фрейлина в свите у императрицы. Причем самая любимая. Вот императрица и пожелала с ней повидаться. Так и написала в письме: дескать, соскучилась по тебе, душенька, хочу, чтобы ты была во дворце, дескать, нам есть о чем поговорить, о девичьем… Ха-ха! Так что, братец, вам придется обождать. Ну, чего же вы так посмурнели? Четыре дня пройдет, а потом она будет ваша навеки.
– Ежели, конечно, к императрице, – удержавшись от восхищения, протянул Евдоким Филиппович, – тогда конечно. Только бы уж ожидание не затянулось, а то большой вред моему организму наносится.
– Ничего, молодой человек. Все образуется. А я за вами заеду. Так что будьте готовы дня через четыре.
* * *Весь день Евдоким провел в поисках сюртука. Померил целых полсотни, прежде чем отыскал, что душа требовала. Галстук тоже нашелся – белый, в черную горошину. Подумав, приобрел такой же раскраски платок, кокетливо выставив его из нагрудного кармашка. Здесь же купил и белые перчатки.
Именно в таком виде он и предстал перед графом.
– Хорош! Ох, хорош! – вертел он купца во все стороны, разглядывая. – Какая же барышня способна устоять перед таким красавцем! Вы, милейший, всем взяли. И умом, и ростом, и лицом, а главное, дензнаками. Ха-ха-ха! – дружески похлопал граф по плечу Евдокима. Заметив надутую физиономию купца, продолжил: – Ладно, это я пошутил. У нас, людей благородного сословия, вечно такие шутки. Их понимать нужно… И еще… Когда я буду вас представлять княжне, вы непременно ей ручку поцелуйте, так положено среди господ.
– Непременно-с!
Вышли на улицу. Поймали лихача и, пообещав ему полтину сверху за быструю езду, покатили на Мясницкую, где и проживала княжна. Граф велел остановиться перед высоким парадным подъездом. Щедро расплатившись, купец отпустил извозчика восвояси. Еще раз осмотрев Евдокима, Кондрат Егорович одобрительно покачал головой:
– А хорош! Супротив такого ни одна княжна не устоит. Ну и повезло барышне, такого молодца отхватила!
Поднялись по широкой мраморной лестнице. Граф шел впереди, как и положено человеку свойскому. Евдоким, стараясь умерить нетерпение, двигался немного позади. Остановился Кондрат Егорович перед высокой, под самый потолок, дверью, ободряюще улыбнулся поотставшему Евдокиму и уверенно позвонил.
Через непродолжительное время дверь открылась. В проеме предстала молоденькая горничная.
– Как изволите доложить? – спросила барышня.
– Скажите, что пришел Кондрат Егорович с Евдокимом Филипповичем, которого княжна очень хотела видеть, – заговорщицки посмотрел граф на Евдокима, малость смутившегося.
Смерив молодого человека долгим неопределенным взглядом, горничная произнесла:
– Всенепременно, – и тотчас удалилась. Через минуту она вернулась, объявив: – Княжна Марианна вас ждет.
Оробевший Евдоким с надеждой посмотрел на графа Демидова. Ободряюще улыбнувшись, тот повел молодого человека по широкому коридору, остановившись перед одной из дверей, негромко постучал.
– Входите, – прозвучал грудной голос с аристократическими интонациями.
Граф Демидов вошел. Следом, стараясь держаться бодро, ступил Евдоким. В большой комнате, очевидно, служившей гостиной, у самой стены в мягком кресле сидела привлекательная женщина лет двадцати пяти, в длинном зауженном платье, и пять мужчин, все как один в сюртуках: двое из них расположились на небольшом диване, стоявшем у самого окна, а трое находились подле женщины и о чем-то с ней разговаривали.
– А вот и наш гость, – проговорил граф Демидов, выступив на середину. – Его зовут Ануфриев Евдоким Филиппович. Не правда ли, хорош! И лицом, и фактурой. Если кто-то мне захочет сказать, что это не так, так я тотчас вызову его на дуэль!
Шутка была оценена по достоинству. Мужчины дружно рассмеялись. Мягко улыбнулась женщина, показав свои белоснежные зубы.
– А кроме того, несмотря на свою молодость, Евдоким весьма состоятельный купец и теперь ищет себе невесту – такую, как наша Марианна! Прошу любить и жаловать. Впрочем, по поводу «любить» вы разберетесь как-нибудь без меня.
Косолапо приблизившись к княжне, Ануфриев взял узкую ладонь девушки; почувствовал под каблуками что-то мягкое, запоздало подумав, что это, должно быть, носок женской туфли. Наклонившись, чмокнул губами длинные пальцы, оставив на них влажный след.
– Право, какой вы неловкий, – княжна мужественно выдержала болевой шок.