Что это за машина под которой мы лежим? Неужели мобильный командный пункт…
Наверху что-то стукнуло, потом донеслись голоса. Голоса, заставившие меня сжаться в комок…
— Черт да нет тут никого… и не может быть, мэм… Ну сами подумайте…
Кто-то спустился за землю, гулко топая по легкому откидному трапу…
— Они где-то здесь, Гоббинс. Орел-один заметил их, когда наносил удар…
Холодный женский голос, с какой-то едва уловимый хрипотцой. Голос который потом долго будет преследовать меня. Майор Валецки…
— Мэм, ну что можно заметить на скорости больше тысячи миль в час? Этому психованному летуну просто показалось… Ну как они могли уцелеть…
— Не поверю, пока не увижу их тела. Рамайн проходит по спискам чрезвычайной опасности, мы не должны его упустить. Приказ — найти и уничтожить любой ценой.
— Как мы его найдем, он же сгорел нахрен в вертолете, его даже опознать не удастся…
— Не мне вам объяснять, Гоббинс, как это делается. Экспертизу по ДНК никто не отменял. И мы будем стоять здесь столько сколько нужно…
Хоть башка и болела зверски, но способность соображать я не утратил. С непосредственным начальником себя не ведут, равно как и со старшим по званию в армии. Значит — Валецки старшая только на эту операцию, а так Гоббинс ей не подчиняется. Поэтому то ему и не нравится — торчать здесь на ночь глядя, когда в любой момент может начаться минометный обстрел…
Судя по звукам, к беседующим подошел еще кто-то…
— Разрешите обратиться сэр…
— Докладывайте ей, солдат… — Гоббинс подтвердил мои предположения
— Мэм, группа Бета столкнулась с сильным сопротивлением противника в секторе два-эхо. Их прижали огнем, у противника гранатометы и минометы. Запрашивают помощи…
— Пошлите резервную группу и наведите авиацию.
— Мэм, авиация не может быть применена, танго взяли нас за пояс[19]
— Черт, вышлите им на помощь резервную группу, солдат! Делайте что-нибудь! И передайте Альфа и Чарли, что бы они поторапливались. Я не собираюсь здесь сидеть до скончания века.
Ага… Вот ты и попалась милая… Никакая ты не майор и уж точно — не Валецки. Простейшая тактическая задача — оказать помощь попавшему в беду поисковому отряду, с который справится любой закончивший Вест-пойнт летеха, приводит тебя в бешенство, ты не знаешь, что делать и боишься об этом сказать и довериться профессионалам. Потому что ты женщина и сейчас ты "вроде как" майор. Из-за этого, где-то там должны умирать под пулями ребята из спецгруппы, которую ты послала на наши поиски. И если нашу жертву еще можно как-то объяснить, то это — чисто твоя подлость. Ну и сволочь же ты, майор Валецки…
Возникла шальная мысль — попытаться ее похитить и расколоть, прямо сейчас. Но по здравому размышлению я решил этого не делать. Это только в фильмах так — пропал один из офицеров. А остальные ушами хлопают, пока герои этого офицера не допросят и не начнут реализовывать полученные разведданные. В жизни бывает несколько по-другому…
Протопали сапоги, над головой хлопнула дверь — майор Валецки покинула сцену…
— Солдат.
— Да, сэр…
— Команде Бета прекратить выполнение задачи, отходить к лагерю. Вышлите резервную группу, пусть прикроют огнем отход. Команде Альфа и Чарли — через час, если поиски не дадут результатов, тоже командуйте отходить. Через два часа сворачиваемся. Я ни хрена не собираюсь торчать здесь всю ночь под обстрелом…
— Да сэр!
Старший сержант Гоббинс потоптался на месте — его ботинки были меньше чем в метре от моего носа…
— Сука…
Громко сказав это, старший сержант отправился прочь. По чьему адресу были направлены эти слова — гадать не приходилось…
Примерно через час где-то на территории лагеря упала мина, потом еще одна. С металлическим стуком заработал пулемет на Хаммере. Никогда не думал, что буду когда-нибудь радоваться такой вещи, как минометному обстрелу — но сейчас я радовался. Искренне радовался…
Проблемы в самом лагере ускорили отход — погибать под минами талибов никто не собирался. Пока заводили моторы, пока сворачивались — мы успели выползти из-под днища Ошкоша и отползти в сторону. Минут через пять Ошкош тронулся, взревев дизелем и обдав нас волной солярного дыма. Майор Валецки даже не думала, сколь близко она находилась от тех, кого она так хотела найти и уничтожить…
Что ж, это промах, детка. Когда придет моя очередь стрелять — поверь, я не промахнусь…
Несколько мин упали на территории лагеря, заставляя нас вжиматься в землю и беззвучно материться, потом талибы поняли, что американцы уходят и перенесли огонь дальше, на дорогу. Со стороны дороги доносился не стихающий стук пулеметов и разрывы мин…
— Идти можешь?
Я мысленно почувствовал себя, провел инвентаризацию так сказать. Кроме болящей головы повреждений не выявлено. Разбиты в кровь губы, острые осколки зубов, медный привкус во рту — ладно, прилетало и покруче…
— Я и воевать смогу…
— Пошли, повоюем…
Оружия у нас не было — настоящего оружия, я имею в виду. Два пистолета на нас двоих — в афганских горах это не оружие, если только застрелиться. Правда пистолеты эти — НК45 и Стечкин-АПБ, оба с приборами бесшумной стрельбы — кое-какой шанс давали. Я бы вообще солдатам в армии, если кому уж положен пистолет — выдавал бы к нему глушитель, потому что только так он на что-то и годен. Без глушителя пистолет на поле боя не годен ни на что…
Каким то наитием нашли в этих проклятых горах тропу и залегли на ней. Верней, это Седой нашел, я соображал еще туго. Ждать пришлось недолго — горы буквально кишели боевиками — талибами, они шли за уходящей ближе к обжитым территориям колонной как волки по следу — если и н загрызть, так добить отставших и слабых. Все пройдено в Афганистане — упаси Аллах, если при выдвижении сломается техника. Часто сразу поджигали и бросали при малейшей поломке. Как ни крути — жизнь дороже…
Ориентиром мы наметили куст. И как только первый боевик поравнялся с ним — два лазерных зайчика метнулись к своим целям…
Слышно ничего не было — только хлопки, будто в ладоши и все. Откровением для меня было, что НК работает даже шумнее старого Стечкина. Когда все закончилось — тела стащили вниз с тропы чтобы не нарваться, обыскали. Духов было пятеро, они так торопились за отходящими американцами, что ни один из них не успел среагировать и сделать хоть один ответный выстрел…
Пока обыскивали — по тропе прошли еще как минимум две талибские группы — но они ничего не заметили. И хорошо, что не заметили — ибо пока один из нас обыскивал, ища полезное для себя — второй караулил на стреме с пистолетом. Прошли, не заметили — значит, Аллах решил, что не все ими в жизни сделано…
Разжились нормально. У одного из талибов была винтовка М14 с ложем от Sage, длинным стволом и оптикой, откуда он ее взял — не знаю. Хотя догадаться не сложно — до прихода в Афганистан шурави афганцы в основном были вооружены старыми винтовками БУР времен британского вторжения, после войны восьмидесятых их сменили автоматы Калашникова и реактивные гранатометы РПГ-7, теперь на вооружении талибов было все больше американского и германского оружия. Нашлось И три автомата Калашникова, Седой отобрал один, к нему боеприпасы с двух муджиков забрал. Третий автомат и пулемет — древний РПД пришлось бросить — не дотащим.
Нашли спальник, один на двоих, пару туристических ковриков. Ножи, длинную альпинистскую веревку. Бинокль — разбитый, пришлось бросить. Рацию — одну взяли, просто чтобы знать, что вокруг творится, тем более она со сканером. Наконец — жратва. Несколько лепешек, и много вяленого мяса, баранина кажется. Еще какие-то консервы, не разобрать в темноте. Ничего — не разобраться в темноте, значит, при свете разберемся.
И двинули. Куда? К людям, хотя я все больше и большее прихожу к выводу, что люди постепенно исчезают, а на их место идет какой то новый вид, внешне похожий на людей… хищный. Но нам все равно надо было выйти. Вот мы и двинулись. К таджико-афганской границе…
— Что за чертовщина произошла? Я ведь отрубился. Почему ты меня не убил?
Седой — он как раз уплетал за обе щеки лепешку, оторвался от еды, посмотрел на меня
— Не знаю… Психанул, потом понял, что не дело… Не похож ты на суку, капитан, ох не похож. Хоть и пиндос…
— Пиндос… Ну, благодарю.
— Да нет… Это я так. Без зла. Надо же как то называть. У нас в России всему и всем дают клички. Вот и вам, американцам дали — пиндос. Кличка как кличка. Не хуже и не лучше других…
— И все же… — свою порцию я уже доел, и теперь пришло время понять, что за чертовщина происходит в этом мире?
— И все же… Ну, во-первых, мы ж с тобой рука об руку…
— Но я же мог как раз и отправить вас всех…. А сам остаться, зная…
— Остаться, чтобы тебя талибы взяли? Нет, капитан… Если бы у меня был такой выбор — я бы предпочел в вертолете сгореть, чем духам в руки. Там несколько секунд — и все… А тут неделю убивать могут. Знаешь что такое "красный тюльпан"? Никогда не видел?
— Нет
На самом деле я знал. Не видел вживую — но знал, от этого приходили в ужас даже ЦРУшники, работавшие тогда в Пакистане. Но все равно работали — хотя многие уже тогда понимали, что следующие на очереди — они сами.
— Лучше и не знать. Малоприятное зрелище, поверь…
— Так что?
— Ничего. Во всем этом — смысла нет, если бы это все организовывал ты. Тебя могли завалить точно так же как и нас. Ты мог соскочить намного раньше, мог просто сдать нас духам и все. Ты мог просто сюда не ходить, потому что ты платишь деньги.
— Я мог идти и контролером.
— Контролером? Брось… Тебе не обязательно было так рисковать. Ты же должен был знать точку эвакуации — и мог просто навести на нее штурмовые вертолеты. И во-вторых…
— Что во-вторых?
— Если бы ты был с ними — зачем бы они стали искать тебя чтобы уничтожить? Ты слышал то же что и я.
Против последнего аргумента возразить было — решительно нечего.
— После того, как перейдем границу? Кстати — как мы ее перейдем?
— Это не так уж сложно. Нужно просто знать места. А потом… Ты знаешь концы?
— Знаю… Баба, которая там была…
Я неопределенно показал рукой назад, Седой кивнул, показывая, что понял, о чем я…
— Знакомой не кажется?
— Нет.
— Майор Валецки. Наверняка псевдоним, но больше ничего нет. Когда мы прилетели — она была начальником базы. Я еще тогда обратил внимание, что на двери начальника — лист из принтера, вместо нормальной вывески. Теперь понятно, почему. Нас вели с самого начала и перехватили инициативу, когда мы сделали работу. Второй раз я ее видел — здесь. Она командовала группой "дубль", которая заменила вас на временной базе. Понял?
Седой кивнул в знак согласия. Он понял, почему я это сказал — если дойдет только один из нас ниточка у него все равно будет…
— Тебе не кажется, что ей стоит задать пару вопросов?
Где-то в Средней Азии
Передовая база Командования специальных операций США "След бури"
08 августа 2008 года
Старый русский бронетранспортер-семидесятка чихал, пыхтел, плевался дымом, но ехал. Один двигатель был еще в норме — а вот звук работы второго напоминал кашель безнадежного курильщика, выхаркивающего свои легкие. Кургузый ствол крупнокалиберного пулеметы был направлен строго вперед, все равно в отличие от восьмидесятого БТР он не поднимался на угол, достаточный для работы в горах. Все подъемы этой узкой и извилистой дороги БТР преодолевал со скоростью, ненамного превышающей скорость пешехода. Но как бы то ни было — мы ехали. А плохо ехать по любому лучше, чем хорошо идти.
Как мы добрались до границы? Как то добрались. Уклоняясь от патрулей и поисковых групп международной коалиции — они вряд ли искали нас, но обстрелять могли запросто, здесь у людей "легкая", очень легкая гашетка. Уклоняясь от банд наркоторговцев и исламских экстремистов — сложно даже представить, что с нами сделали бы, попади мы в их руки. Уклоняясь от всех, передвигаясь в основном по ночам, а днем отлеживаясь — мы все таки дошли.
Потом перешли границу. Охранять ее охраняли — но не сказать, что хорошо. Уход двести первой мотострелковой дивизии и передача охраны границы погранвойскам Таджикистана на "проницаемости" границы сказался.
Перейдя границу, мы сдались — первым же русским, кого увидели, патрулю группы ФПС в Таджикистане. Недолго думая нас заковали в наручники, отобрали оружие и доставили в штаб. Еще через несколько часов нас освободили.
Кого там знал Седой — непонятно, но кого-то важного. Как иначе объяснить тот факт, что нам выделили БТР, на котором мы сейчас едем. И даже дали русскую форму и пару автоматов — без патронов — чтобы мы ничем не отличались от остальных, сидящих на броне русских пограничников. Вот так мы и едем — без патронов, зато весело.
— Внимание! Слева!
Я усилием воли заставил себя не дергаться — предполагалось, что русский язык я не знаю вообще. Небольшая предосторожность…
Пастух. Это с виду пастух, на самом деле это может быть совсем не пастух. По виду ему может быть и тридцать и пятьдесят, одет в камуфляж. В этом ничего нет, камуфляж здесь носят многие, поскольку имеют возможность добывать его бесплатно. Или — почти бесплатно. За спиной рюкзак, в котором может быть все что угодно, включая несколько килограммов героина. Но то что и в самом деле героин — не похоже, слишком спокоен. Местные, если потеряют героин — приходится отрабатывать., если умрешь — долг ляжет на детей. А тут… вон, спокойно как сидит…
— Оп-па… — выразил свои эмоции командир группы, невысокий, кряжистый, почти квадрантный капитан баюкающий в руках. АКС-74 с подствольником — а это еще что за…
И в самом деле…
Капитан шарахнул прикладом по броне, БТР резко тормознул, так что мы чуть с брони не посыпались, из люка показалась голова механика-водителя в шлемофоне, по виду напоминающем танковые шлемофоны еще времен второй мировой войны…
— Твою мать, Копытов, ты людей везешь или дрова?
— Виноват, тащ капитан… — бодро отозвался Копытов
— Виноват… Дай два…
Сначала я даже не понял, потом увидел, как Копытов протянул капитану два снаряженных магазина к АК. Не говоря ни слова, один магазин он отдал Седому, другой — мне.
— Двигай помалу. Тормозишь вон там.
— Есть, тащ капитан…
— Внимание всем!
Понервничать было от чего — перед нами было пепелище. Самое настоящее. Все сгорело дотла, даже трехэтажки, сделанные из плит казалось, обуглились. Не было ничего, чего бы не коснулась всепоглощающая власть пламени…
— Молодой? — не оглядываясь, позвал капитан
— Да… — откликнулся пулеметчик, сидевший позади меня
— Ты ведь у нас ходок. Давно тут был?
— С полгода как, тащ капитан…
— И что тут было…
— Обычный городок. Законсервированный. Одна трехэтажка — заходи и живи…
Порыкивая мотором БТР развернулся на площадке так, чтобы при необходимости можно было быстро свалить.
— Грач, ты по-английски тащишь?
— Немного, тащ капитан.
— Тогда берешь майора и пиндоса этого. Включишь в свою группу. Осмотрите все как следует, на левом фланге докладывать обо всем подозрительном. Находиться в пределах видимости. Ушами не хлопать.
— Есть.
— Остальные — за мной!
Грач, высокий, с роскошными казачьими кусами лейтенант, отдал несколько команд своим, потом пару минут с помощью дурного английского и красноречивых жестов пытался со мной объясниться, что от меня хотят, На второй минуте я сжалился над ним и над его английским и понятливо закивал, встав туда, куда он и хотел. Двинулись.
Выгорело все. Насколько я понял — не просто подожгли, а в большом количестве использовали нечто наподобие напалма, температура в очагах пожара была такой, что оплавилась арматура в бетоне. Это почерк группы зачистки, армейской или ЦРУ. Работали не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой и с выдумкой.