– Все дело в электронике, черт возьми, – пробормотала Меган и, оттолкнувшись, отправилась за скафандром.
* * *– Смотри сюда.
Картер вскрыл пакет с апельсиновым соком, поднял его и выдавил немного жидкости. Образовав неправильной формы шар, сок завис перед его лицом. Картер проткнул шар соломинкой и потянул в себя его содержимое. Через несколько секунд жидкость, казавшаяся твердым телом, исчезла.
– Замечательно, – отозвался Стоун. – В следующем году я приглашу тебя на день рождения моего ребенка. Будешь показывать фокусы.
– Эгей! Соус улетел! – воскликнул Рэндел Уоллес.
Стоун повернулся и увидел, что, пока он разговаривал с Картером, соус креветочного коктейля потерял контакт с его ложкой. Он схватил лепешку-тортиллу и поймал ею соус, словно тряпкой.
– Интересно, что задержало Дилана? – произнес Картер, набив рот куриным мясом с подливкой, которое он высасывал из пластиковой тубы.
– Дилан, ты слышишь? – сказал Стоун в микрофон.
Ответа не было.
– Небось застрял в туалете, – произнес Картер. – Рид обожает печеные бобы и, наверное, тайком пронес на борт пару банок.
Бобы, капуста брокколи и грибы строго исключены из космических меню. Они способствуют образованию кишечных газов, запах которых особенно неприятен в тесном замкнутом пространстве корабля.
Картер закашлялся.
– Ты слишком быстро ешь, – съязвил Стоун.
Вместо ответа Картер разразился бурными горловыми звуками.
– Он, верно, поперхнулся, – заметил Уоллес.
Стоун приблизился к Картеру, и тот неожиданно вцепился в плечо капитана. Его скрутил очередной приступ, потом из губ вырвалась кровавая струя.
– Какого черта! – вскричал Стоун и тут же схватился рукой за грудь, сминая пальцами ткань костюма. Ему показалось, что его тело охватил огонь. Он вытер лицо и увидел, что тыльная сторона ладони покрыта кровью.
Кэрол и Уоллес в страхе смотрели, как их товарищи извиваются в воздухе, молотя руками и ногами, словно в припадке.
– Поднимись в рубку управления и запри за собой люк! – рявкнул Кэрол.
– Но…
– Выполняй! – Кэрол подтолкнул Уоллеса к лестнице, и в его наушниках послышался голос диспетчера ЦУПа:
– «Дискавери», что у вас происходит?
– Сами хотели бы знать! – крикнул Кэрол. – Какая-то непонятная сила буквально разрывает Картера и Стоуна на части… – Кэрол содрогнулся. – О господи! – Он сложился пополам, из его губ и ноздрей хлынула кровь. Откуда-то издалека продолжал звучать встревоженный голос диспетчера:
– «Дискавери», вы нас слышите?..
Ответ сформировался в сознании Кэрола, но, прежде чем он успел произнести слова вслух, перед его глазами зависла красная пелена.
* * *Когда в наушниках Меган раздались крики и стоны, она находилась в шлюзе и проверяла электрические цепи. Она нажала кнопку передатчика своего скафандра.
– Фрэнк! Картер! Уоллес!
Ответом ей была тишина, нарушаемая лишь треском статических разрядов. Должно быть, рация вышла из строя.
Мгновенно позабыв о механизмах, которые она осматривала, Меган потянула рычаг, открывавший люк. К ее ужасу, рычаг не сдвинулся с места.
* * *Дилан Рид судорожно стиснул секундомер в ладони, обтянутой резиновой перчаткой. Мутировавшая вариола действовала с ужасающей быстротой. Он должен был точно измерить период времени между инфицированием и смертью членов экипажа. Карл Бауэр с непреклонной решимостью заявил, что эксперимент на людях – единственный способ определить смертоносность нового штамма оспы. И заодно устранить свидетелей. Но чтобы выполнить поставленную задачу, нужно было смотреть на циферблат секундомера. Дилан Рид не мог заставить себя открыть глаза – он боялся увидеть лица людей, издававших эти страшные крики.
* * *Руководитель полета Гарри Лэндон растянулся на диване в тесной каморке неподалеку от главного зала ЦУПа, надеясь восполнить часы сна, которого ему отчаянно не хватало. За двадцать лет службы в НАСА, десять из которых он провел в изматывающей атмосфере космодрома на мысе Канаверал, Лэндон приучил себя отдыхать при любой возможности. Также он научился мгновенно просыпаться бодрым и готовым к действию.
Он почувствовал ладонь еще до того, как та легла ему на плечо. Перевернувшись на спину, он увидел перед собой лицо молодого техника.
– Ну, что еще? – осведомился он.
– Нештатная ситуация на борту «Дискавери», – доложил юнец, явно нервничая.
Лэндон вскочил с дивана, взял очки, лежавшие на каталожном шкафу, и двинулся к выходу.
– Что именно? Механика? Навигационное оборудование?
– Люди.
– Что значит – «люди»? – бросил Лэндон через плечо, не замедляя шага.
– Члены экипажа, – запинаясь, ответил техник. – С ними происходит что-то непонятное.
На борту «Дискавери» действительно происходило нечто – причем весьма серьезное. Лэндон почувствовал это, как только вошел в зал. Все сотрудники Центра склонились над своими терминалами, настойчиво вызывая «Дискавери». Судя по обрывкам речи, которые Лэндон улавливал, проходя мимо, корабль не отвечал.
– Дайте изображение! – рявкнул он, заняв место у своего пульта.
– Не можем, сэр, – отозвался кто-то. – Бортовая видеоаппаратура не работает.
– Тогда хотя бы звук!
Лэндон надел наушники и заговорил, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и невозмутимо:
– Руководитель полета вызывает «Дискавери». Пожалуйста, ответьте. – Ему в уши ударил треск разрядов. – «Дискавери», повторяю: говорит руководитель полета…
– Центр, это «Дискавери».
Придушенный голос заставил Лэндона похолодеть.
– Уоллес, это вы?
– Да, сэр.
– Что у вас происходит?
Возникла очередная пауза. Когда Уоллес вновь вышел в эфир, можно было подумать, что он захлебывается.
– Уоллес, что стряслось?
– Центр… Центр, вы меня слышите?
– Уоллес, объясните лишь…
– Мы все умираем…
Глава 24
На заре истории кораблей-челноков, в начале 80-х, были разработаны особые процедуры на случай всевозможных ошибок, неисправностей и аварий. Они занесены в так называемую «Черную книгу» и были впервые пущены в ход в январе 1986 года, после катастрофы, постигшей «Челленджер 51-L».
В тот день Гарри Лэндон находился в ЦУПе. Он до сих пор помнил выражение ужаса, исказившее лицо руководителя полета, когда через семьдесят три секунды после старта произошел взрыв. Потом Лэндон увидел, как руководитель со слезами на глазах взял книгу и начал набирать указанные в ней телефонные номера.
Лэндон дрожащими пальцами вынул ключ от ящика, который, как он надеялся, ему никогда не доведется открыть. Книга представляла собой тонкий скоросшиватель на трех кольцах. Лэндон раскрыл ее на первой странице, подтянул к себе телефон и замер в нерешительности.
Поднявшись на ноги, он подключил наушники и микрофон к коммуникационной сети, соединявшей его со всеми сотрудниками Центра.
– Леди и джентльмены, – печально заговорил он. – Прошу вашего внимания… Спасибо. Вы все слышали последнее сообщение с борта «Дискавери». Если это правда, – а у нас нет возможности убедиться в этом, – то в данный момент корабль переживает настоящую катастрофу. Единственное, что мы можем сделать для наших коллег, – это выполнять предписанные процедуры и быть готовыми отозваться на любую просьбу о помощи. Продолжайте следить за параметрами полета и состоянием корабля. О любых, даже самых незначительных отклонениях от нормы немедленно докладывайте мне. Пусть инженеры коммуникационных систем прослушают все записи, все переговоры, все передачи до последней. Что бы ни произошло на борту корабля, это случилось очень быстро. Но должен быть фактор, положивший всему начало. Мы обязаны выяснить, в чем этот фактор заключается. – Лэндон выдержал паузу. – Я знаю, о чем вы думаете, и разделяю ваши чувства. То, о чем я вас прошу, нелегко выполнить. Но мы не должны терять надежду, что кто-нибудь из астронавтов уцелел. Ради выживших мы должны потрудиться на совесть. Мы обязаны сделать все, чтобы вернуть их на Землю. Все остальное несущественно. – Он оглядел зал. – Благодарю вас.
Безмолвие, воцарившееся в зале, нарушили звуки голосов. Лэндон с облегчением заметил, как на мрачных лицах появляется выражение деловитости и решимости. Он всегда был уверен, что с ним работают лучшие люди. Теперь его вера получила подтверждение.
Первым Лэндон позвонил Ричу Уорфилду, советнику президента по науке. Медик по образованию, Уорфилд был знаком с программой экспедиции. Он мгновенно осознал масштабы несчастья.
– Что я могу рассказать президенту, Гарри? – спросил Уорфилд. – Он потребует точных проверенных сведений.
– Хорошо, – отозвался Лэндон. – Во-первых, после последнего выхода Уоллеса в эфир связи с «Дискавери» не было. Уоллес успел сообщить, что члены экипажа умирают или уже мертвы. Я распоряжусь доставить тебе запись разговора – на тот случай, если президент захочет услышать его лично. Что касается самого корабля, то он в полном порядке. Курс, траектория и скорость остаются прежними. Все бортовые системы функционируют нормально.
– Каковы возможные версии происходящего? – спросил Уорфилд.
– Показания системы воздухоснабжения в пределах нормы, – ответил Лэндон. – Мы не обнаружили следов токсичных веществ. Ни дыма, ни огня, ни посторонних газов.
– Может быть, банальное пищевое отравление? – предположил Уорфилд.
– Экипаж должен был приступить к первой трапезе. Но даже если все продукты заражены, вряд ли яд мог распространиться так быстро и подействовать столь губительно.
– Груз?..
– Это самый обычный полет. В лаборатории содержится стандартный набор подопытных животных и насекомых…
– В чем же дело, Гарри?
Лэндон внимательно просмотрел расписание экспериментов.
– Первой к работе должна была приступить Меган Ольсон. Она изучает лихорадку легионеров. Никакие иные микроорганизмы в программе не значатся. Но Меган не успела начать эксперимент.
– Могла ли культура каким-либо образом просочиться в атмосферу корабля?
– Вероятность такого события один к десяти тысячам. Лаборатория оснащена всевозможными детекторами для обнаружения утечек. Но допустим, что это все же произошло. Лихорадка не могла распространиться так быстро. Смерть настигла экипаж в считаные минуты.
На мгновение в трубке воцарилась тишина.
– Я знаю, это не моя компетенция, – заговорил наконец Уорфилд, – но если ты исключаешь иные варианты, я по-прежнему склонен считать, что микробы вырвались на свободу.
– Между нами, я готов согласиться с тобой, – ответил Лэндон. – Но мне не хотелось бы заострять внимание президента на этой версии. В сущности она ничем не подтверждена.
– У президента возникнут вопросы, – мрачно произнес Уорфилд. – Надеюсь, ты понимаешь, о чем он спросит в первую очередь.
Лэндон стиснул веки.
– На этот случай имеется особая процедура, Рич. Во время старта за полетом следит офицер, отвечающий за безопасность прилегающих территорий. Он держит палец на кнопке подрыва корабля. Если что-нибудь случится… Помнишь «Челленджер»? После взрыва наружного бака и корабля ракеты-ускорители продолжали работать. Их пришлось спустить на Землю. На корабле установлена система самоуничтожения, которую мы можем активировать, если он начнет падать. В настоящий момент «Дискавери» находится достаточно далеко, и в случае нужды мы могли бы взорвать его, не подвергая опасности жителей районов, над которыми он пролетает. – Лэндон выдержал паузу. – Рич, когда ты будешь рассказывать об этом президенту, напомни ему, что именно он отдает этот приказ.
– Хорошо, Гарри. Я передам ему все, что известно на данный момент. Не удивляйся, если он сам позвонит тебе.
– Как только появятся новости, я сразу свяжусь с тобой, – пообещал Лэндон.
– И последнее, Гарри… Можно ли посадить корабль на автопилоте?
– Мы сажаем так даже аэробусы. Вот только захотим ли мы вернуть его на Землю?
Потом Лэндон позвонил офицеру службы надзора за прилегающими территориями. Ему уже сообщили о происшествии. Лэндон рассказал все, что знал сам, и добавил, что по плану полет должен был продлиться восемь суток.
– Разумеется, теперь об этом придется забыть, – сказал он. – Отныне вопрос заключается не в том, снимать ли «Дискавери» с орбиты, а когда это сделать.
– Как мы поступим с ним, когда он начнет снижение? – негромко спросил офицер.
– Будем действовать по обстоятельствам.
Лэндон принялся обзванивать абонентов по списку, в котором, помимо прочих, значились генерал Ричардсон и Энтони Прайс. Ричардсон совмещал должности начальника генштаба ВВС и командира подразделения космической безопасности, следившего за любыми объектами, которые приближались к Земле либо двигались вокруг нее по орбитам. Энтони Прайс, глава Агентства национальной безопасности, вошел в список, поскольку некоторые целевые экспедиции в космос получали финансирование от АНБ.
Каждый раз, завершая очередной разговор, Лэндон оглядывался в надежде, что кто-нибудь из сотрудников хочет сообщить ему нечто новое. Он сознавал, что это не более чем жест отчаяния; в нынешних обстоятельствах он не колеблясь прервал бы любую беседу, если бы восстановилась связь с кораблем.
Следующие два часа Лэндон продолжал разговаривать по телефону. Ему оставалось лишь радоваться, что он – по крайней мере, сейчас – избавлен от общения с представителями средств массовой информации. Многих сотрудников НАСА искренне возмущало то, что в нынешнее время космические полеты представлялись столь обыденным делом, что их даже не освещали в прессе. Старт злополучного «Челленджера» в прямом эфире показывала единственная станция – Си-эн-эн. А за запуском «Дискавери» следили только телекамеры НАСА.
– Доктор Лэндон, четвертая линия!
Лэндон даже не посмотрел, кто его окликнул. Он переключился на нужный канал и услышал слабый голос, едва пробивавшийся сквозь треск разрядов:
– Центр, говорит «Дискавери». Вы слышите?
* * *Дилан Рид все еще находился в лаборатории. На нем был защитный скафандр, его ступни цеплялись за ременные скобы, которые удерживали Рида напротив вспомогательного коммуникационного пульта. Несколько часов добровольного заточения без контактов с внешним миром показались ему вечностью. Он выключил приемник, чтобы не слышать встревоженных голосов сотрудников ЦУПа, вызывавших корабль. Теперь, переходя к очередной фазе операции, он восстановил радиосвязь.
– Центр, это «Дискавери». Вы слышите?
– «Дискавери», говорит руководитель полета. Доложите обстановку.
– Гарри, это ты?
– Дилан?
– Да, я. Слава богу, Гарри. Я уже не надеялся услышать человеческий голос.
– Дилан, что у вас происходит?
– Не знаю. Я в лаборатории. Мы получили сигнал о неисправности одного из скафандров, и я поднялся сюда проверить его. Потом я услышал… Господи, Гарри… казалось, их душат. Потом выключилась связь…
– Дилан, подожди минутку, ладно? Постарайся сохранять спокойствие. В лаборатории есть кто-нибудь еще?
– Нет.
– Остальные не пытались связаться с тобой?
– Нет. Гарри, послушай. Какого…
– Мы не знаем. В сущности мне больше нечего сказать. Мы поймали невнятное сообщение Уоллеса, но он не смог объяснить, что происходит. Должно быть, вмешался какой-то быстродействующий и чрезвычайно смертоносный фактор. Мы подумали, что в атмосферу корабля проникли микробы. У вас на борту есть что-нибудь опасное?
То, что я пронес на корабль, – самый настоящий кошмар.
Но вслух Рид произнес:
– Ради всего святого, Гарри! Загляни в список грузов. Самое страшное, что у нас есть, – культура лихорадки легионеров. И она находится в холодильнике.
– Дилан, ты должен сделать это, – сдержанно произнес Лэндон. – Ты должен выйти из лаборатории и посмотреть… что там и как.
– Гарри!
– Дилан, мы обязаны выяснить, что случилось.
– А если они все мертвы, Гарри? Чем я смогу им помочь?
– Ничем. Ты ничего не можешь сделать. Но мы собираемся вернуть тебя домой. Ни один из нас не покинет свой пост, пока ты не опустишься на Землю целый и невредимый.