В какой-то момент Лорел перестала сопротивляться, ее пальцы вцепились в его рубашку, а рот открылся шире. Завладевшее им желание лишило его остатков самоконтроля. Подхватив на руки, он отнес ее на кровать.
Его одежда полетела на пол, затем за ней последовало ее платье. Ее волосы цвета темного шоколада рассыпались по кремовым атласным простыням. Теперь ее отделяли от него только кружевные трусики. Обуреваемый желанием, Кристиано мигом устранил этот последний барьер и лег поверх нее. К его удивлению, она обвила руками его шею и приоткрыла губы. Он накрыл их своими. Его язык проник ей в рот и столкнулся с ее языком. Одновременно с этим он просунул руку между ее бедер и, раздвинув нежную складку, погрузил кончики пальцев в ее теплую влажную пустоту. Лорел заерзала под ним, и из ее горла вырвался стон наслаждения. Ее реакция подтвердила его подозрения. Она хочет его так же сильно, как и он ее. Сейчас, находясь в его объятиях, она не может от него спрятаться.
И он не может спрятаться от правды.
Он не хочет развода.
Он хочет свою жену. Здесь и сейчас.
Он хочет, чтобы она была рядом с ним всегда.
Издав гортанный рык, он начал ласкать губами ее шею и грудь, пока она, простонав его имя, не задрожала под ним. Тогда он, приподнявшись, убрал пальцы и вошел в нее мощным рывком.
Эта женщина принадлежит ему. Всегда принадлежала.
Он закрыл глаза, чувствуя, как ее упругая плоть смыкается вокруг него. Разум его затуманился, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.
Их близость всегда была чем-то большим, нежели просто удовлетворением плотского желания. Между ними всегда существовала особая связь, выходящая за рамки физического влечения. За время их разлуки она никуда не исчезла.
Кристиано ускорился, и каждое его движение уносило их все выше и выше к вершинам наслаждения. Он делал Лорел своей в каждом смысле этого слова, и она покорно отдавалась ему. Возвращалась туда, где было ее место. Наконец волна экстаза обрушилась на них подобно мощной стихии, унесшей прочь все, что их разделяло, и он почувствовал, как растворяется в ней.
Вдруг он обнаружил, что Лорел плачет, и усилием воли заставил себя оторваться от ее губ. Потрясенный силой и значимостью того, что только что произошло, он смотрел на нее в растерянности.
– Кристиано, я так больше не могу… – еле слышно простонала она.
Его горло сдавило от переполнявших его эмоций. Тихо выругавшись, он обнял ее. Она дрожала и всхлипывала под ним. Скоро его грудь стала мокрой от ее слез.
Два года назад он пришел бы в ужас, если бы кто-нибудь сказал ему, что однажды он будет рад видеть ее слезы.
Кристиано действительно им обрадовался. Ведь они были редким проявлением ее чувств. Он понял, что, если хочет попытаться убедить ее поговорить с ним, более подходящей возможности у него не будет. Лучше сделать это сейчас, когда она слаба и уязвима.
Это жестоко? Возможно. Она уже обвинила его в жестокости.
Он никогда не принадлежал к тем людям, которые отступают на полпути к цели.
Убрав с ее лица влажные волосы, он вытер ее щеки и прогнал сомнения в правильности своих намерений.
Ее дыхание было неровным, но ничто не указывало на возможный приступ астмы. Это означает, что он может с ней поговорить без вреда для ее здоровья.
Ее глаза покраснели, губы припухли от его поцелуев. Его сердце сжалось от сочувствия, но ему нельзя медлить, если он не хочет, чтобы она успела вернуть на место защитные барьеры.
Он все еще находится внутри ее. Их ничто не разделяет. Он осознал, как ему этого не хватало, и решил вернуть все, что они потеряли.
Взяв ее за подбородок, он повернул ее лицо и встретился с ней взглядом.
– Теперь скажи, что не любишь меня.
Лорел чувствовала себя измотанной физически и эмоционально. Ей хотелось зарыться лицом в подушку, но она не могла этого сделать, поскольку была придавлена к матрацу тяжестью тела Кристиано. Его темные глаза требовали у нее ответа.
Чувствуя его внутри себя, она заерзала под ним, пытаясь высвободиться. Ее внутренние мышцы напряглись, и Кристиано тихо выругался.
– Не двигайся, – сказал он.
– Тогда ты отпусти меня.
– Я никуда не уйду, пока ты не признаешься в своих чувствах.
В его голосе слышалась решимость, и Лорел поняла, что он не успокоится, пока она не скажет то, что он хочет услышать. Но она не собиралась ему уступать.
– Я не могу нормально дышать. Ты слишком тяжелый.
Их близость была для нее одновременно приятной и мучительной. Ее бедра снова задвигались против ее воли. Чертыхнувшись, он положил руку ей на бедро, остановив ее:
– Я же сказал, не двигайся.
– Мне нужен свежий воздух.
– Трусиха.
Она трусит? Нет, она сильная. Условия, в которых она росла, сделали ее такой. Кроме того, она давно поняла, что жизнь – это постоянный выбор.
Тогда что она делает в постели Кристиано?
«Это плохой выбор», – подумала она, затем вспомнила, что на этот выбор у нее были тысячные доли секунды.
– Ты очень привлекательный мужчина, Кристиано, и у нас с тобой только что был секс.
– Я заметил. – Его губы изогнулись в довольной ухмылке. – И что ты чувствуешь?
– Я чувствую себя глупо.
Хотя она не сказала слова, которые он хотел услышать, он продолжал улыбаться.
– Ты лгунья, tesoro. Ты все еще меня любишь.
– Ты такой самодовольный. Мир не вертится вокруг тебя.
– Для тебя вертится. Признай это.
Она снова заерзала под ним:
– Слезь с меня, иначе мне придется сделать тебе больно.
– Ты сильна, но я еще сильнее. Скажи, почему ты от меня ушла. Почему не накричала на меня, не стала выяснять отношения, пытаться все уладить?
– Потому что я не хотела ничего улаживать. – Она не привыкла чувствовать себя такой беспомощной, как сейчас. – Ты эгоистичный мерзавец, и я не хочу провести с тобой остаток жизни. Мы не подходим друг другу.
– Мы прекрасно друг другу подходим. – Он наклонил голову, и его теплое дыхание коснулось ее губ. – Возможно, я мерзавец, но я тебя люблю.
Ее сердце начало таять. Он всегда знал, что сказать, чтобы лишить ее душевного равновесия.
– Ты это переживешь.
Хрипло рассмеявшись, он легонько коснулся губами ее губ:
– Скажи, под каким количеством мужчин ты кричишь в среднем за неделю?
– Ты отвратителен.
– Я честен, – ответил Кристиано, – и мне бы хотелось, чтобы ты тоже была со мной честной. По-моему, то, что у нас есть, стоит того, чтобы это защищать, иначе бы меня здесь не было. – Он снова повернул ее подбородок и встретился с ней взглядом. В его глазах больше не было веселья. – Скажи это. Скажи «я тебя люблю».
– Потому что мы только что занимались сексом? Ты думаешь, что твое мастерство в постели способно расстраивать память? Наша близость чисто физическая, Кристиано. В ней нет места эмоциям.
Пробурчав что-то себе под нос, он наконец вышел из нее и, перекатившись на спину, разочарованно запустил пальцы в свои волосы.
– Ты сводишь меня с ума, и знаешь об этом.
– То же самое могу сказать о тебе. – Она хотела, чтобы Кристиано ее отпустил, но, когда он это сделал, испытала чувство потери.
– Почему женщины так любят драматизировать? – произнес он с раздражением, застигнув ее врасплох.
– Прошу прощения?
– Да, я совершил ошибку. – Он развел руки в стороны. – Мне следовало там быть, но меня не было. Почему случившееся встало между нами непреодолимой стеной? Да, это было неприятно, но неужели ты готова убить нашу любовь из-за одного-единственного дня, когда я принял неверное решение?
Неприятно?
Туман в ее голове вмиг рассеялся, и к ней начал возвращаться дух сопротивления.
– По крайней мере, ты согласился с тем, что принял неверное решение, – сказала Лорел. – Это что-то новенькое.
Кристиано посмотрел на нее как на бомбу с непонятным механизмом:
– Если бы я знал, как ты расстроишься, я, очевидно, сделал бы другой выбор, но мои переговоры с потенциальными партнерами из Латинской Америки достигли решающей стадии.
Лорел вспомнила, что она испытала, когда врач вошел в ее палату и сообщил ей ужасную новость. Кристиано понятия не имел, через что она прошла. Она ничего ему не сказала, потому что это уже не имело значения.
– Значит, ты говоришь, что решение было неправильным, из-за моей реакции. Что если бы я была терпеливой сицилийской женой, твое поведение было бы приемлемым.
– Та сделка была очень выгодной. Не появись я там в тот день, я потерял бы контракт.
– То есть ты хочешь сказать, что та сделка была для тебя важнее меня, и ты ни о чем не жалеешь, потому что она принесла тебе большую прибыль?
– Ты извращаешь все, что я говорю.
– Я ничего не извращаю. В моей голове все четко и ясно.
– Все. С этой историей покончено. Я не вижу смысла оглядываться назад.
– Приятно знать, что ты не убиваешься из-за этого. Мне бы не хотелось, чтобы твоя нечистая совесть не давала тебе спать по ночам.
– Я просто хочу сказать, что размышлять о прошлом – это бесполезная трата времени и сил. Его нельзя изменить.
– Да, но глядя на прошлые поступки человека, можно понять, как он будет вести себя в будущем. Это называется учиться на ошибках. Тебе это не очень удается. Возможно, потому, что твой эгоизм не дает тебе видеть дальше собственного носа.
Возмущенная его реакцией, Лорел соскочила с кровати, подошла к лежащей на полу сумке и схватила ее.
Кристиано смотрел на нее с недоверием:
– Что ты делаешь, черт побери?
– Ухожу отсюда. До того, как ты сюда ворвался и воспользовался сексом как оружием, я начала собираться.
– Я не использовал секс как оружие. – Его глаза опасно заблестели. – С его помощью я лишь пытался пробить твою твердую скорлупу.
– Эта скорлупа нужна мне для того, чтобы защищаться от людей вроде тебя.
– Я любил тебя и люблю до сих пор, – произнес он низким голосом. – Я женился на тебе, взял на себя обязательства, но, очевидно, это ничего для тебя не значило и не значит.
– Ты никогда меня не любил, Кристиано. Ты любил вызов, процесс завоевания. Возможно, тебе нравился тот факт, что я была единственной женщиной, которая не таращилась на тебя, когда ты проходил мимо, и которой было наплевать на твои деньги и твой статус. Я не знаю наверняка. Знаю только, что это не любовь. Единственная вещь, которую ты когда-либо любил по-настоящему, – это твоя работа. Она для тебя на первом месте. Ничто так тебя не возбуждает, как получение выгодного контракта.
– Я любил тебя, но ты этого боялась. Твоя проблема состоит в том, что ты боишься себе позволить в ком-то нуждаться.
– И это сводит тебя с ума, не так ли? Ты не можешь иметь отношения с кем-то, кто в тебе не нуждается. Тебе не нужно равенство. Ты хочешь, чтобы твоя партнерша от тебя зависела, потому что это позволяло бы тебе чувствовать себя всесильным. Ты заставил меня нуждаться в тебе. Ты напирал и напирал, пока не пробил брешь в броне, которую я создавала всю свою жизнь, а затем уехал и оставил меня одну, беззащитную и растерянную. Я ненавижу тебя за это. – Она подняла с пола свои трусики, затем достала из сумки джинсы, которые положила туда за несколько секунд до того, как он ворвался в комнату.
– Тогда почему ты мне это не сказала, когда уходила? Повела себя как трусиха?
– Чтобы выжить, – ответила она, одеваясь.
– Я вернулся из той поездки, готовый предложить тебе свою поддержку. Ты ничего мне не сказала, кроме «я от тебя ухожу».
Потому что у нее не было слов, чтобы выразить все то, что она тогда испытывала.
Лорел тяжело сглотнула.
– Мне было больше нечего тебе сказать. – Надев красную футболку, она выпустила волосы из-под ворота. Кристиано наблюдал за ее движениями, и она запретила себе вспоминать, как он запускал пальцы в ее волосы. – Разговор окончен. У меня через час самолет.
– В нем будет на одного пассажира меньше.
Его грубый тон мог бы напугать кого угодно, но Лорел, засунув ноги в туфли, твердо произнесла:
– Я полечу этим рейсом, и, если ты попытаешься меня остановить, я вызову полицию. – Она проигнорировала тот факт, что глава местной полиции регулярно ужинал с Феррара. – Мы с тобой почти уже разведены. Сегодня утром я видела Карло и подписала все, что ты хотел.
– Сейчас это уже не важно.
– Что значит – не важно?
– Согласно итальянскому законодательству, брак может быть расторгнут, только когда между супругами три года нет сексуальных отношений. – Его взгляд упал на ее губы, которые все еще покалывало от его поцелуев.
Когда она поняла, что он имел в виду, внутри у нее все оборвалось. Неужели после того, что произошло, им придется заново начинать отсчет? Нет. Только не это.
– Ты, наверное, шутишь.
– Даже если бы мы только что не доказали, что не можем быть так долго друг без друга, я бы все равно с тобой не развелся, – сказал Кристиано.
Ее сердце бешено заколотилось.
– Ты очень влиятельный человек. Ты смог бы все устроить, если бы захотел.
– Я не хочу с тобой разводиться.
– Нет, хочешь! Ты ненавидишь меня за то, что я тебя бросила.
Ее попытка вывести его из себя не удалась. Он по-прежнему оставался спокойным.
– А ты ненавидишь меня за то, что я не прервал деловую встречу, чтобы быть с тобой в трудную минуту. Мы оба ошиблись, но можем все исправить и вместе жить дальше. Мы уже начали это делать.
«Он такой самоуверенный, – отчаянно подумала Лорел, застегнув молнию сумки и повесив ее на плечо. – Неужели он думает, что ему подвластно прошлое?»
– Ты думаешь, что мы сможем вместе жить дальше, но ты понятия не имеешь, что произошло в тот день. Ты не знаешь, что я тогда чувствовала.
– Так скажи мне.
Ее сумка с глухим стуком упала на пол.
– Все началось с боли в низу живота. – Ее голос прозвучал на удивление спокойно. – Внутреннее чутье подсказало мне, что что-то не так. Я позвонила тебе, но твоя секретарша сказала, что не может тебя побеспокоить.
Черты его лица напряглись. Очевидно, он хотел услышать совсем не это.
– Лорел…
Она не позволила ему договорить:
– Мое первое сообщение до тебя не дошло, но это была ее вина, а не твоя. А моя вина состоит в том, что я не настояла на том, чтобы она нас соединила. Я позвонила доктору. Он велел мне принять болеутоляющее и лечь в постель. Я это сделала. Через некоторое время боль усилилась. Я не знала никого на Сицилии. Твоя мать была у своей сестры в Риме, Дани уехала отдыхать, а Санто полетел с тобой на ту встречу. Я была совсем одна, и мне было очень страшно. Я позвонила тебе снова. На этот я была более настойчивой, и твоя секретарша нас соединила. Ты спросил, есть ли у меня кровотечение. Я сказала, что нет. Тогда ты связался с доктором, и вы оба решили, что у меня невроз.
– Это неправда. Я никогда не говорил тебе ничего подобного. Я не думал, что у тебя просто шалят нервы.
Лорел не собиралась выслушивать его оправдания.
– Ты всегда считал, что мне сложно говорить тебе о своих чувствах. «Все будет хорошо. Доверься мне», – сказал ты мне в тот день тоном, который всегда используешь, когда хочешь, чтобы все было по-твоему. И я доверилась тебе. Сказала, что чутье подсказывает мне, что с ребенком что-то не так и доктор ошибается. Сказала, что я боюсь. В тот день я в первый раз призналась кому-либо в своем страхе. Я полностью тебе доверилась, а ты предпочел поверить доктору, отмахнуться от моих тревог, выключить телефон и продолжить переговоры.
Его лицо вдруг побледнело.
– Да, я ошибся, и…
– И мне стало еще хуже, – перебила его она. – Когда ты сказал: «Мне нужно идти. Я позвоню позже. Не беспокойся, с тобой все будет в порядке», как ты думаешь, что я почувствовала?
– Я пытался тебя успокоить.
– Нет. Ты пытался успокоить себя. Тебе нужно было убедить себя в том, что со мной все будет в порядке, чтобы ты мог остаться там и не лететь сразу домой. Ты подумал, что я слишком остро реагирую на происходящее. Ты не подумал, что прежде я никогда ни о чем тебя не просила. Ты вообще обо мне не думал, так что не смей говорить со мной о любви. Даже если бы я не потеряла ребенка, того факта, что ты отказал мне в помощи, было бы для меня достаточно, чтобы от тебя уйти. – Лорел больше не могла контролировать свои эмоции, и слова полились рекой. – Ты сказал, что я погубила наш брак, когда ушла от тебя, но в действительности его погубила твоя безучастность. Я впервые в своей жизни попросила кого-либо о помощи и получила отказ. Не поверив в это и запаниковав, я позвонила тебе еще раз. Но твой телефон был выключен.