Мужской силуэт в конце сквера и вправду был высоким и широкоплечим. Он приближался, и мое сердце пело от радости. От искренней, щемящей радости. От радости, что сейчас Сергей ко мне подойдет, и я его просто закопаю в ближайшем сугробе. Любовь любовью, но моя скорая смерть от обморожения требовала отмщения.
- Лера! - буквально рявкнул он, подойдя ко мне. - У тебя вообще мозг есть?!
Вместо ошарашенного «Максим?..» получилось какое-то невнятное лепетание. Откуда он вообще тут взялся? Да еще и злой как цербер.
- Чего ты на меня орешь? - обиженно прошептала я. Почему-то нормальным голосом говорить не получалось.
- Это я еще не ору, - Максим смотрел на меня так сердито, будто я растратила все его накопления. - Пошли, - он взял меня за руку.
- Никуда я с тобой не пойду, - я замотала головой. - И вообще я тут жду кое-кого.
- Кое-кого это кого? Деда Мороза на санях? То-то я смотрю, ты в Снегурочки решила заделаться, - он чуть ли не силком повел меня к выходу из сквера.
- Куда ты меня тащишь? - возмущение кое-как пробилось через мою заторможенную апатию.
- Я тащу тебя греться. Ты вообще в курсе, сколько сейчас времени?
- Сколько?
- Половина одиннадцатого, - Максим в очередной раз наградил меня сердитым взглядом.
Я чуть не разревелась. Как так-то? Неужели я столько проторчала здесь? Неудивительно тогда, что чуть не околела, за три с половиной часа... Добил тот факт, что общагу уже закрыли, и фигушки я теперь домой попаду. Мне стало настолько себя жалко, что я даже тихо всхлипнула.
- Не реви.
- Я не реву, - голос все-таки дрогнул. - И вообще, тебя моя жизнь не касается! Чего ты ко мне привязался?!
Странно, но моя грубость его не задела. Максим лишь усмехнулся.
- Считай, что в данный момент я - армия спасения.
- С чего это вдруг ты такой заботливый? – усомнилась я. – Да и как ты вообще узнал, где я?
- Благодари свою подружку. Она мне быстро доложила, что ты на свидание со своим принцем ушла и так и не вернулась.
Припаркованный на обочине черный джип походил на мрачный вражеский танк, слегка припорошенный для конспирации снегом. Выглядел донельзя зловеще. Я покосилась на Максима. А может, он - какой-нибудь криминальный злыдень? Ну а что, мало ли.
- Садись, - он открыл дверцу пассажирского сидения спереди.
- Не поеду я с тобой никуда, - я нахмурилась. Правда, заявила я это не слишком уверенно. Измученный организм требовал срочного потепления, а в салоне автомобиля наверняка было тепло.
- Куда ты вообще везти меня собрался? - добавила я, чувствуя, что такими темпами, действительно, скоро окоченею.
- К себе. Садись давай, - он смахнул снежинки со своей куртки и наградил меня взглядом, в котором терпение вело неравный бой с зарождающимся раздражением.
- Я тебя вообще второй... - я запнулась, - то есть третий раз в жизни вижу и...
- Я тебя тоже, - насмешливо перебил Макс. - Нет, ну если, конечно, тебе нравится ночевать в тридцатиградусный мороз в сугробе, то на здоровье, - и уже серьезно добавил: - Тебе в любом случае больше некуда податься.
- С чего ты взял? – хмуро спросила я.
- У тебя крайне болтливая подружка.
Ну вот и как теперь быть? Родственников у меня тут нет. Попроситься переночевать к кому-то из одногруппников? Так я адресов не знаю, а телефон сдох. Ночевать на вокзале? До него еще как-то добраться надо через весь город, на такси денег нет, а автобус в такое время уже не дождешься. Конечно, не появись Максим, что-то бы делать пришлось. Но он ведь появился…
- И в чем проблема? – выжидающе смотрел на меня он.
- В здравом смысле, который не советует садиться в машину к незнакомому мужчине да еще и среди ночи, - я переминалась с ноги на ногу в попытке хоть немного согреться.
Максим мученически вздохнул и терпеливо поинтересовался:
- Ты видишь сейчас прохожих? А часто ли автомобили мимо проезжают?
- Это ты к чему? – не поняла я.
- К тому, что если бы я планировал какое-нибудь злодеяние, то, согласись, просто бы за шкирку тебя в машину закинул – свидетелей все равно нет. Но почему-то же стою тут сейчас и уговариваю тебя всю такую здравомыслящую.
Даже не нашлось, что возразить. Слишком я уже замерзла, чтобы абсолютно трезво оценивать ситуацию. Можно было, конечно, продолжить гордо стоять на заметенном снегом асфальте. Или гордо зашагать прочь. И не менее гордо просто свалиться в сугроб через пару кварталов. В общем, больше раздумывать я не стала и все-таки забралась в автомобиль, уже и не гадая, пожалею я об том или нет.
Какое счастье, в салоне было тепло! Правда, мой организм не особо спешил отогреваться. Я поежилась, пытаясь унять мелкую дрожь. Хорошо хоть зубы не стучали. Максим сел на водительское сидение, достал из бардачка маленькую плоскую фляжку и протянул мне. Не поинтересовавшись содержимым, я сделала глоток и чуть не заорала. Такое впечатление, что мне в горло попал подожженный керосин. Вместо вопля получился сдавленный сип:
- Что это за гадость?!
- Хорошего же ты мнения о коньяке, - Макс убрал фляжку обратно.
- Ты забыл добавить, сколько он стоит, - не удержалась я. Если честно, ситуация бесила. А именно тот факт, что у меня, действительно, других вариантов нет. Конечно, Максим был не виноват в моей дурости, но тут и крайняя неприязнь в его адрес сказывалась – вот вроде бы и не хотела я грубить, но все равно грубила.
Замерзшие пальцы слушались плохо, и все мои попытки пристегнуть ремень безопасности больше походили на нервный тик.
- Да оставь ты, я не собираюсь ни во что врезаться, - Максу, видимо, надоело лицезреть мои мучения.
- А вдруг гаишник попадется и тебя оштрафует, - возразила я.
- И что?
Ну да, действительно, что ему какая-то вшивая тысяча или сколько там за непристегнутого пассажира платить надо. Наверное, в моем взгляде красноречиво эта мысль прочиталась.
- И вот кто из нас больше зациклен на деньгах? - с легкой иронией смотрел на меня Максим.
- Легко на них не зацикливаться, когда они есть, - парировала я, все еще воюя со злосчастным ремнем.
Странно, но Макс уже второй раз оставил без внимания мою грубость. Видимо, опасаясь за сохранность автомобильного инвентаря, решил мне помочь в моей настырной попытке пристегнуться. Но едва взял меня за руку, как резко нахмурился и тут же стянул тонкую перчатку. Я чуть не завопила. Такое впечатление было, что он снял ее едва ли не вместе с кожей! Аналогичная участь постигла вторую руку. Максим бережно сжимал мои ладони своими, такими горячими на контрасте, что чуть ли не обжигал самим прикосновением. Я с громадным трудом сдерживала слезы.
- Больно? – он внимательно наблюдал за мной.
- Больно, - прошептала я, едва подавив приступ жалости к самой себе.
- Потерпи немного, - почему-то тоже шепотом ответил он, - сейчас отогреешься, и боль пройдет.
Я закрыла глаза. От выпитого коньяка где-то внутри робко разрасталось тепло и жутко клонило в сон. Да еще и снова этот запах... Нагретая солнцем древесина... И чуточку вишня… Дремота обволакивала как в мягкий кокон, рождая в воспаленном мозгу картинки купающегося в солнечных лучах сада
- Ты пахнешь летом, - мои губы тронула невольная улыбка, я открыла глаза.
- А ты коньяком, - хмыкнул Максим, отпуская мои ладони и заводя машину. Уже не смотря на меня, добавил: - И снегом. Вот почему, каждый раз, когда я встречаю тебя, идет снег?
- Могу спросить у тебя то же самое, - я отвернулась к окну. - Если ты не в курсе, зима в разгаре, а зимою снег идет.
Блин, опять грубость. Вот не хотела же, а само по себе как-то невольно получалось. Толком и не понимала, почему так реагирую.
- А ты всегда такая добрая или исключительно для меня стараешься?
Ну вот, на третий раз его терпение все-таки кончилось. Мысленно поздравила себя с тем, что сейчас Максим остановит машину и выпнет только-только отогревшуюся меня обратно на мороз. И в общем-то будет прав.
Глава пятая
Ожидаемого выкидывания в сугроб все-таки не последовало. Максим молча вел машину, и хотя я периодически чувствовала на себе его взгляд, но делала вид, что не замечаю. Из-за отвратительного настроения хотелось буркнуть «На дорогу лучше смотри», но я сдерживала этот порыв. В конце концов, Максим не виноват, что у меня в личной жизни такая трагедия, и нечего срывать на нем свой негатив.
Я все никак не могла отогреться, как будто холод шел изнутри, даже дрожь пробирала. И вот ведь странно, не было и тени вполне логичного страха, что малознакомый мужчина везет меня поздно вечером к себе домой неведомо с какими целям. Почему-то я Максима совершенно не боялась. Словно бы подсознательно, даже на уровне инстинктов, чувствовала, что он не причинит мне вреда. Правда, симпатии к нему это все равно не прибавляло.
Так что я просто смотрела в окно машины на засыпаемый снегом город и боролась с ознобом и одновременно накатывающей сонливостью. Думать о чем-либо не хотелось. Хотелось уснуть и можно даже не просыпаться. Чтобы хоть немного выпасть из этого коматозного состояния, я спросила как бы между прочим:
- Значит, тебе Ира взялась все обо мне докладывать?
- Если тебя утешит, с ценой она явно продешевила, - Макс усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги.
Я даже обомлела.
- Так ты ей еще и платишь за это?..
- В отличии от тебя, твоя подружка уж точно не упустит своей выгоды. Но я, думаю, она в какой-то мере верит, что делает это все тебе на пользу. И сейчас ведь она быстро мне позвонила и доложила, что ты на свидание со своим принцем пошла и не вернулась. Так что ей «спасибо» скажи.
Скажу. Всенепременно скажу.
- И многое она тебе обо мне разболтала? – спросила я как можно спокойнее, хотя в душе все клокотало.
- Полагаю все, что ей самой известно, - Максим чуть улыбнулся, мельком на меня взглянув. – Только, думаю, как человека она тебя все же плохо знает. Но и от сухих фактов тоже польза есть.
- Что именно она тебя понарассказывала? – я с трудом сдерживала злость.
Макс принялся терпеливо перечислять:
- Ты росла без родителей, фактически на попечении старшей сестры. Всегда хорошо училась, уехала сюда из своего захолустья в университет, и здесь у тебя ни родных, ни знакомых, кроме одногруппников и соседей по общежитию. Даже твоя единственная сестра и то живет сейчас за полторы тысячи километров отсюда. Так что тут ты совсем одна. С деньгами у тебя совершенно туго. Ты пыталась работать на первом курсе в ночную смену в супермаркете, но долго там не продержалась, логично рассудив, что оно того не стоит. И с тех пор активно подрабатываешь, делая чертежи и задачи для других студентов. И плюс к этому, мягко говоря, смешная стипендия. Вот и весь твой доход, на который ты гордо существуешь. Слово «живешь» тут точно не подходит. Извини, но это не жизнь.
- Как будто у меня есть выбор,- в мыслях я уже вовсю распиливала болтливую Ирку на множество мелких частей.
- Естественно, выбор у тебя есть, - совершенно спокойно возразил Максим. - С твоей внешностью ты вполне бы уже могла куда удачнее устроиться в жизни. Но тут получается весь забавный парадокс. Ум есть, а банальнейшей житейской мудрости не хватает. И что выходит? «Красота» плюс «ум» минус «житейская мудрость» минус «простота» минус «трезвые представления о жизни» минус «банальный расчет». И все это в итоге дает «гордая, но нищая студентка, все еще верящая в сказки и ждущая неведомо какого чуда». Согласись, результат так себе.
- Знаешь, через призму твоих взглядов на жизнь все что угодно выглядит так себе, - я постаралась не показать, насколько меня задели его слова.
- Ну почему же, не все, - Максим бросил на меня мельком внимательный взгляд. – Ты же меня не только из-за внешности заинтересовала. Да и, честно говоря, как-то недостатка в красивых девушках уж точно не испытываю.
- Так а в чем тогда дело, если не во внешности? – мне даже любопытно стало. – В том, что я ставлю под сомнение твои тухлые представления о жизнь?
- Лер, ты, конечно, извини, но я уже не маленький мальчик, чтобы меня огорчало чужое мнение, - скептически возразил Максим. – Вся эта твоя наивность весьма забавна, конечно, но уж точно никак не пошатывает мои взгляды на жизнь.
- А в чем тогда дело? – я совсем запуталась. – Ну вот что ты ко мне прицепился?
- Честно?
- Честно.
- Самому интересно. И именно в этом главная причина. Я всегда четко формулирую свои цели, а с тобой все довольно размыто. Нет, я точно знаю, что именно от тебя хочу, но при этом мне крайне любопытен сам путь к итогу. Все-таки таких как ты мне раньше не попадалось, потому со стопроцентной точностью спрогнозировать, как именно добьюсь цели, я не могу.
Я не стала ничего отвечать. Просто меня так покоробила непоколебимая уверенность в его голосе, что уж очень хотелось что-нибудь нагрубить в ответ. И смысл тратить эмоции на споры, если я и сама прекрасно знала, что ничего у Максима все равно не получится. Но тишина воцарилась ненадолго.
- Ты не боишься собак? - вдруг спросил он.
- Смотря каких, - я даже немного растерялась, - а что?
- У меня к тебе взаимовыгодное предложение. Считай, сделка, - он не отрывал взгляд от дороги. - Я через пару часов уезжаю из города и на все выходные, а ты пока поживешь в моей квартире в качестве компенсации за то, что не оставил тебя ночевать на улице.
- Ты вообще все в жизни измеряешь в товарно-денежном виде? - мрачно поинтересовалась я.
- Нет. Коньяк я измеряю в звездах, - Максим бросил на меня насмешливый взгляд.
- Как вообще можно жить с такими взглядами, - презрение смешанное с жалостью рвалось высказать все, что я по этому поводу думала.
- Долго и счастливо. Сама поймешь, когда перестанешь во всякую чушь верить.
- Я уж как-нибудь сама решу, во что верить, а во что нет, - я снова отвернулась к окну.
Очень хотелось завернуть пространственную тираду на тему его неправоты. Мол, если ему в жизни не повезло, что он так разочаровался, то нечего чужую веру в лучшее подрывать. Воображение тут же начало сочинять душещипательную историю, в которой юный и еще наивный Максим влюбился, но девушка его бросила, разбив ему сердце. Он так страдал, что теперь ни во что не верит, отчего страдает еще больше, но даже самому себе в этом никогда не признается. Я украдкой на него посмотрела. Не особо-то он на страдальца походил, пусть даже и скрытого.
Вопреки моим ожиданиям жил Максим просто в новостройке без всякого бетонного забора и квадратных охранников по периметру. Конечно, по сравнению с моей общагой, любой нормальный дом казался дворцом. Никаких тебе обшарпанных стен с интеллектуальными надписями, прохудившихся окон, стойкого запаха сигарет и подгоревшей еды. Даже лифт здесь походил на лифт, а не на передвижную туалетную кабинку. Пока он практически бесшумно поднимал нас на пятнадцатый этаж, я предавалась мечтам, что когда-нибудь тоже буду жить в таком доме. Но не успела я мысленно развешать шторы в воображаемой просторной квартире, как двери лифта услужливо расползлись в стороны, выпуская нас на опять же чистую лестничную площадку.
Мне было жутко интересно, как выглядит жилище Макса. Представляла себе нечто дизайнерское, с контрастной расцветкой, плазменным телевизором во всю стену и прочей буржуазной атрибутикой. С намерением удовлетворить свое законное любопытство я шагнула через порог вслед за Максимом, который не стал изображать из себя джентльмена и вошел первым. Шагнула и едва сдержала вопль ужаса. Буквально в полуметре от меня стоял пес. Темно-коричневый, поджарый, ростом с теленка. Я в породах не особо разбиралась, но, кажется, это был дог. Смотрел на меня в упор внимательными черными глазами. Я вжалась в дверь, замерев и вообще боясь пошевелиться. Макс сел на корточки и, потрепав пса по ушам, кивнул в мою сторону:
- Она своя.
Лучше бы он сказал «Она несъедобная» или что-то в этом роде, мне, право слово, было бы спокойней. Дог подошел ко мне и обнюхал, а я от ужаса вообще дышать перестала. Максим, между тем, снял куртку и разулся, опрометчиво не замечая, что у меня вот-вот сердце остановится от ужаса.