— Похоже, нужна ведьма посильнее.
— Я уже тут, — зычно откликнулась Маргарита.
Инспектор вернулся к нам.
— А может, вы? — спросил он меня, и в глазах его мелькнули насмешливые искорки.
— Я?! — испугалась я.
— Ну вы же глава клана.
— Кхм. Я ведь… недавно…
Маргарита уже скрылась в толпе. Я, чтобы не объясняться дальше с этим типом, просто обошла его, протиснулась сквозь толпу и наконец увидела, почему все собрались.
На травке лежали две ледяные глыбы. Внутри них были застывшие фигуры — Дмитрия Васильевича и Далии. Какой ужас. Далия, конечно, не подарок, но запечатывать ее в лед — уж слишком жестоко!
Орхидею это тоже впечатлило, она всплеснула полными ручками и сказала:
— Как куклы в коробках!
Несколько ведьм махали на лед руками, из пальцев их летели искры, у одной даже вылетел мощный фейерверк, все это билось об лед, но и следа не оставляло на его поверхности. Правда, какие-то белые кристаллы разлетались в стороны. Кристаллики, похожие на…
— Я посыпала его сахаром, а толку нет, — раздался старушечий голос. Это была мать Орхидеи — пожилая дама в лиловом.
— Солью, Сирень, солью, — сказала Маргарита и протянула ладони вперед. На каждой возникла морского цвета пачка. Одну она отдала мне: — Сыпь. — А ведьмам сказала: — Хватит пылить.
И те отступили.
Это был пакет фирменной морской соли, на нем было написано, что эта соль полезна для здоровья и все такое. Я оторвала верх, посмотрела на действия Маргариты — та просто-напросто рассыпала соль по всей длине ледяного саркофага Далии.
Я рассыпала свою на вторую глыбу.
Люди позади тихо переговаривались, слышалось:
— Говорила же, надо было солью или песком…
Кто-то из женщин вдруг прошептал громко:
— А вы знаете, что Михаил сбежал вместе с соседкой?
— Она была его первой невестой! — сообщил в ответ другой женский голос.
— Вовремя одумался! А то бы захомутала его эта простушка!
И тут резко прозвучал голос инспектора:
— А кто перенес льдины сюда?
Точно. Акация же сказала, что они в кустарнике.
Ответила Стрелиция:
— Их няня переместила, чтобы удобнее расколдовывать было.
Маргарита забрала у меня пустой пакет, произвела едва уловимое движение пальцами, и оба пакета с легким щелчком и несколькими искрами исчезли.
Как же она убирает предметы? Хорошо бы научиться.
— Надо подождать, — сказала Маргарита.
— Вон там их нашли? — спросил инспектор, указывая на заросли кустов.
— Да, — подтвердили несколько голосов.
Инспектор двинулся в кусты. Я — за ним.
Ну и ничего там не было. Только примятая трава да сломанные ветки. Инспектор посмотрел-посмотрел вокруг да пошел обратно. Я покрутилась на месте. Ничего интересного. Зашагала обратно к берегу, и вдруг под кроссовкой что-то хрустнуло. Я наклонилась и подобрала открытое карманное зеркальце. Крышка почти отломалась.
Зеркало было из темного золота — или из металла, похожего на золото — с затейливыми узорами на крышке. Наверное, Далия его обронила перед тем, как ее заколдовали.
Между тем тетки на берегу заахали. Я поспешила туда.
Глыбы льда громко трещали. По ним расходились белые трещины-лучи. Маргарита, как дирижер, взмахнула руками, оба прямоугольника поднялись с травы и медленно полетели к воде. У самого берега, на мелководье, они плюхнулись в озеро.
Инспектор между тем обратился к гостям:
— У кого-нибудь есть предположения, кто их заледенил?
— Нет, не-а, — отвечали все и стали быстро расходиться кто куда. М-да, умеет он с людьми беседовать. Нет чтобы потихоньку, всякими окольными путями все разведать. Тем более что и так понятно — кому их заколдовывать, кроме Мелиссы! Лучше бы спросил, куда она Мишу увезла.
Орхидея осталась. Видимо, после того как инспектор сто раз признался ей в любви, особого страха он ей больше не внушал.
А я вспомнила Мишины слова за обедом и спросила Бондина тихо:
— Почему бы вам не воспользоваться камертоном?
Инспектор посмотрел на меня вопросительно.
— Прибор такой, — пренебрежительно сказала ему я. — Может точно определить, кто колдовал.
— Правда? — заинтересовался он.
— Хм, работаете при Министерстве и не знаете о технических новинках.
— Магических новинках, — поправил меня он. — Почему же не знаю о новинках, знаю. Просто я не захватил ее с собой.
Ну и какой толк от таких инспекторов?
А бабуля продолжала расколдовывать несчастную супружескую пару. Когда лед наполовину растаял, в руках старушки появился рупор, и она в него прокричала:
— Р-р-ота, подъем!
Нет, это юмор такой или формула расколдовывания?
Похоже, формула. Потому что лед вдруг совсем исчез, Дмитрий Васильевич и Далия плюхнулись в воду, вскочили, замахали руками, пытаясь вернуть равновесие, и зафыркали, выплевывая воду. Дмитрий Васильевич воскликнул, завидев жену:
— И ты здесь?
— Как видишь! — сказала она. И проворчала: — Эти бестолочи не могут снять простое заледенение! Вот дуры!
Поскальзываясь и держась друг за дружку, они выбрались на сушу. Далия скинула мокрую меховую пелеринку, и тут же на ее плечах и на плечах ее мужа появилось по одеялу.
— Спасибо, что освободили нас, — сказал Дмитрий Васильевич теще.
Маргарита только кивнула.
Инспектор сразу пристал к ним с вопросами. Сначала подошел к Дмитрию Васильевичу:
— Значит, вашей супруги не было здесь, когда вас заколдовали?
— Я ее не видел, — сдержанно ответил тот.
Далия ответила нетерпеливо:
— Естественно, не видел, потому что меня тут не было.
— А вы что увидели, когда пришли? — спросил ее Бондин.
— Айсберг вместо мужа, — резко сказала Далия.
— В кустах, — добавил инспектор.
— Нет, — сказала Далия. — На дорожке. А потом она закинула лед туда, в чащу.
— Кто — она?
— Мелисса, — Далия нервно дернула плечами.
— Ну а вы? — спросил ее инспектор.
— Что — я? — сказала Далия, сердясь. — Я увидела заколдованного мужа и побежала к нему.
— И Мелисса Весловская заколдовала вас?
— Да.
— И когда все это произошло?
— Я не ношу часов, — высокомерно бросила Далия.
Ну да, ну да. Ведьмы часов не наблюдают.
— Около семи, — отозвался Дмитрий Васильевич, — нет, ближе к половине восьмого. А сейчас сколько времени?
Инспектор взглянул на часы:
— Десять минут десятого, — и спросил: — Мелисса была с вашим сыном Михаилом?
— Да, — кивнул Дмитрий Васильевич и сказал огорченно: — Они собирались улететь на ступе…
И куда можно на ступе полететь? Где же их теперь искать?
Дмитрий Васильевич рассказывал:
— Я прогуливался в роще и услышал шум на берегу. Пошел сюда, хотел их остановить, ведь это же безумие — убегать от инспекции, но едва подошел ближе, как меня стукнули заклятьем.
— Мелисса вас стукнула? — уточнил инспектор.
— Разумеется, кто же еще! — резко сказала Далия.
— Я не заметил точно, кто, — сказал Дмитрий Васильевич. — Но подозреваю, что Мелисса, увы.
Маргарита и Орхидея слушали, затаив дыхание, как и я.
Инспектор спросил:
— И вы, Далия Георгиевна, не смогли ей противостоять?
— Нет, она атаковала слишком неожиданно. — Далия закуталась плотнее в одеяло и сказала нетерпеливо: — Может, позволите нам вернуться в дом и переодеться?
— Разумеется, — сказал инспектор. — Извините, я как-то не подумал.
Он их так просто отпустит?
— Я провожу вас, — сказал Бондин.
Все трое направились к главному дому, я хотела увязаться за ними, но меня придержала за руку Маргарита Петровна, сказала тихо:
— Вика, вернись потом ко мне. Хочу кое о чем тебя спросить.
— Хорошо, — кивнула я и бегом пустилась догонять удаляющуюся по дорожке троицу.
Когда я поравнялась с ними, Бондин спрашивал:
— Беглецы упоминали о том, куда они направляются?
— Не припомню, — с сожалением ответил Дмитрий Васильевич.
— Может, какой-то намек был?
Дмитрий Васильевич отрицательно помотал головой. Потом сказал:
— Самое главное, что вы должны знать — Миша был там не по доброй воле, — и он поглядел на меня сочувственно.
— Да? И как вы это поняли? — спросил Бондин.
— Он вел себя ненормально, — сказал Дмитрий Васильевич. — Безотрывно смотрел на Мелиссу, поминутно признавался в любви, ну, вы понимаете…
— Еще как, — буркнул Бондин. И сказал уже громко: — Любовное зелье.
— Да, — кивнул Дмитрий Васильевич.
Значит, Миша и правда околдован! Значит, он не разлюбил меня и не бросил! И не влюблялся он заново в эту Крысу-Белобрысу!
— А вы, Далия Георгиевна, видели, что он околдован? — спросил Бондин. — Видели розовое облако над ним?
— Я не успела включить око, — ответила Далия. — Вероятно, он был околдован. Хотя, — она покосилась на меня, — почему бы ему не вспомнить старую, настоящую любовь? — Она сделала упор на слово «настоящую».
Да нет. Это она назло мне говорит. Миша не мог так поступить. Это я — его настоящая любовь! Я!
— Разумеется, Миша был околдован! — вскричал Дмитрий Васильевич. — Он же не дурак — сбегать от инспекции! И от невесты.
— Ты забыл, что такое страсть, — холодно возразила мужу Далия.
— Зато я знаю, что такое долг, — сухо отозвался он.
А рыжий вдруг спросил:
— Дмитрий Васильевич, а вы всегда так рано встаете?
— Да, обычно да, — немного растерянно ответил он.
— И идете прогуляться?
— Да, сначала пью кофе, потом гуляю.
— Понятно… А вы, Далия Георгиевна, тоже жаворонок?
— Когда как, — пожала плечами Далия.
Мы как раз подошли к стеклянной двери, ведущей в дом. Дмитрий Васильевич приостановился, и Далия поторопила его:
— Ну заходи уже, я совсем озябла.
— Кстати, а куда вы, Далия Георгиевна, шли в такую рань? — спросил Бондин.
— Встречать рассвет, — ответила Далия. — Позволю себе заметить, что ваши вопросы глупые и дурацкие и не имеют отношения к делу. Лучше бы вы занялись поисками беглецов.
— Займусь, — кивнул рыжий.
— А теперь пустите меня наконец в дом.
— Разумеется, — инспектор посторонился, Далия вошла через распахнутую дверь, которую услужливо придерживал ее муж.
Стеклянная дверь закрылась, супруги ушли в глубь дома, инспектор посмотрел на меня:
— Вы заходите?
— А вы? — Вдруг он пойдет их дальше расспрашивать, так я увяжусь за ним, если получится.
— Думаю, они больше ничего не скажут.
— Пожалуй, — согласилась я и развернулась, чтобы вернуться к Маргарите. Потом вдруг осознала, что до сих пор держу сломанное зеркальце в руках — а оно ведь, похоже, дорогое, — и сказала инспектору:
— Подождите секунду, я сейчас, — и забежала в дом.
Я промчалась через маленький холл в коридор. Далия с мужем уже были у арки, ведущей в гостиную. Я окликнула:
— Далия Георгиевна!
Она обернулась, взглянула на меня удивленно. Мишин отец быстро свернул в арку и исчез из виду. Похоже, не желал присутствовать при очередных разборках.
— Извините, это не ваше? — Я протянула Далии сломанное зеркальце. — Только я нечаянно на него наступила…
— Чего еще от тебя ожидать! — воскликнула она и буквально вырвала вещицу у меня из рук.
Могла бы и спасибо сказать.
Я вернулась к инспектору, который ждал меня снаружи. Мы направились обратно к Маргарите, потому что инспектор оставил там свой плащ и саквояж, а я обещала ей вернуться поговорить.
— Интересно, — рассуждал вслух Бондин, — почему Далия Георгиевна не смогла помешать Мелиссе? Ведь ваша свекровь более сильная колдунья.
— Будущая свекровь, — пробормотала я. — Наверное, она не хотела мешать. Была только рада, что Миша бросает меня и улетает с настоящей ведьмой.
— Вы тоже настоящая ведьма.
— Да, но еще вчера я была простушкой.
— Они вас так называли? — тихо спросил он.
Кажется, не надо было рассказывать о конфликте в семье. Хотя какая разница — он и сам поди все уже давным-давно понял.
— Ну, мы не сразу поладили, — уклончиво сказала я.
Бондин вдруг спросил:
— А вы не замерзли?
— Немного. — Он из тактичности сменил тему, увидел, что мне неприятно говорить о том, что я не вписалась в Мишину семью? Или просто ищет обходные пути, чтобы все разузнать?
— Так наколдуйте какую-нибудь теплую одежду.
И правда. Я сосредоточилась, представляя на себе… н-ну, допустим, джинсовую куртку.
Результата — ноль.
— Ну и? — спросил инспектор.
— Не говорите под руку.
Ладно, просто теплую шаль.
Опять ничего.
— Не получается? — осведомился надоеда.
Черт. Наверное, чтобы сотворить одежду, нужно какое-то особенное колдовство.
Последняя попытка — пусть хотя бы простое одеяло. Коричневое в белую клетку. М-да.
Инспектор хмыкнул.
— Слушайте, с чего вы взяли, что мне вообще холодно! Утро ужасно теплое! — огрызнулась я и пошла себе быстрым шагом по дорожке к озеру.
Он догнал меня через несколько секунд и протянул мне свой полосатый пиджак:
— Вы сами сказали. Вот, накиньте.
Я смягчилась:
— Вы замерзнете.
— Утро же теплое, — улыбнулся он, и мне пришлось надеть пиджак. А этот инспектор может быть довольно милым.
— Похоже, ваш жених и Весловская улетели на ступе, — сказал он.
— Да.
— В неизвестном направлении.
— Да, — грустно согласилась я.
— А значит…
— Мы их не найдем?
— Почему? Найдем. Нам нужна еще одна ступа. Но найти ее в наше время будет, пожалуй, проблематично. Даже ведьмы старшего поколения пользуются ими очень редко. А молодые даже управлять не умеют. Мелисса меня удивила, признаюсь.
Я вспомнила, как мать Орхидеи вчера говорила о молодежи то же самое.
— Кое-кто прилетел в гости на ступе, — сказала я.
— Правда? В таком случае нам очень везет.
— Наверное, — сказала я. Зачем ему вторая ступа?
— А где эта ступа? — вдруг спросил он.
— Не знаю… Какая разница?
— Вряд ли ее заперли где-то, как была заперта ступа Маргариты Петровны. Разве Мелиссе не проще было взять ступу гостей?
Я вспомнила, что говорила старушка в лиловом — мать Орхидеи:
— А эта ступа под замком. Какое-то слово секретное нужно.
— Ах, вот как… Видимо, это слово держится в большем секрете, чем ключ к сараю… И кто же из гостей прилетел на ступе? — спросил он.
— Орхидея со своей мамой.
— О, — сказал инспектор немного смущенно. Похоже, ему было неудобно, что он вел себя за завтраком как дурак. Потом он вдруг воскликнул: — А вот и она!
Навстречу нам по дорожке шла Орхидея.
Бондин сразу заговорил с ней о ступе. Орхидея понимающе покивала и сказала:
— Надо у мамы разрешения спросить. Она ее хозяйка.
— Ясно, — сказал Бондин. — А где вы оставили ступу?
— Там, возле заборчика, — махнула она рукой. Потом сказала: — Да, инспектор, к вечеру вам надо отпустить меня или маму на ферму — у нас там скотинка, которую надо утихомирить, а то она дом спалит.
— Понял, — кивнул инспектор.
Что он понял? Что «дом спалит» — это она, разумеется, фигурально? Что за скотинка такая?
Но не успела я спросить об этом, как Бондин обратился к Орхидее:
— А вы Весловских, соседей, давно видели? В толпе, — он кивнул на озеро, — их не было.
Орхидея ответила:
— Астра, ну, это кузина моя, сказала; что они там, в доме, сидят и плачут, убиты горем.
Да, можно понять. Единственной дочери светит ссылка в тундру.
— А надолго? — спросила я инспектора. — В Сибирь за побег?
— На всю жизнь, — сказал рыжий.
Ох, ну ничего себе!
Но главное сейчас…
— Думаете, ее родители что-то знают? — спросила я Бондина.
— Надеюсь, — сказал он. — Возьмет ли ступа верный след, неизвестно, а Весловские наверняка что-то подскажут. Возможно, Мелисса Весловская всегда мечтала выйти замуж в каком-то определенном месте. Ну, знаете, у девушек всегда все заранее распланировано. Для них важнее как выходить замуж, чем за кого.