— Признайся, ты кайфуешь, находясь в центре событий, — поддразнил меня Эш.
— Не понимаю, о чем ты, — пожала плечами я.
Можно ли чувствовать себя комфортно в центре внимания? Разве только чуть-чуть, настолько, чтобы ощущать некую удовлетворенность происходящими событиями. Стоит признаться, что порой женщинам нравится чувствовать на себе заинтересованные мужские взгляды.
Казалось, Эш в точности прочитал мои мысли и ухмыльнулся, но даже кривая ухмылка не испортила правильные черты лица. У него было овальное худое лицо с четкой линией скул и волевым подбородком и бездонные радужные глаза, над которыми изгибались густые брови. Даже большой рот и полные губы не портили его внешность, лишь придавали привлекательности.
Эштон, заметив мой интерес, резко повернулся, и мне на миг показалось, что я вижу смеющиеся и ласковые глаза Макса. Резко выдохнув, я покачала головой, отгоняя наваждение.
— Что с тобой? Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Эш.
— Нет, просто показалось, — задумчиво ответила я и принялась за еду.
Первый учебный день для меня оказался трудным, но интересным. Вечером я позволила себе долгожданный звонок родителям, которые ждали от меня новостей, словно манны. Они с умилением слушали мой рассказ о новых предметах и преподавателях и желали только удачи и дисциплинированности. Я ответила, что среди однокурсников всё равно нет того, кто мне нравится.
Естественно, я умолчала, что существует тот, кто украл моё бедное доверчивое сердце. Так странно, раньше я думала, что вся эта девичья чушь меня не интересует, но влюбилась в первого попавшегося мужчину.
Может, первая влюбленность недальновидна и имеет быстротечный характер? Было бы хорошо, если так, ведь у нас с Лимаксионом не может быть будущего. Это понимали и я, и фаэрт.
4
К середине недели выяснилось, что я довольно сильна в технических науках. Я хорошо понимала физику процессов, но вот конструктивные особенности учить было сложнее. Здесь мне приходилось заучивать названия деталей и агрегатов, когда сокурсникам конструкции давались легко. У меня было ощущение, что их обучают этому с колыбели.
Этот факт оказался неприятной проблемой, но не настолько масштабной, как военная подготовка с физическими нагрузками и гражданской обороной. Здесь в первый же день занятий, в среду, мне пришлось столкнуться с интенсивным бегом, гантелями, спортивными тренажерами и строевой подготовкой.
Преподавателем был высокий роасан с квадратным лицом и глубоко посаженными глазами, которыми он, казалось, мечет молнии. Иначе как можно было объяснить его давящую ауру? К тому же майссор Форхат-онг был безжалостен.
Как бы я ни старалась, у меня ничего не выходило. Я была слишком маленькой, худенькой и «нелепой», как он меня назвал, когда увидел в первый раз. Я стояла последняя в ряду рослых парней, и меня даже не сразу заметили, а обратили внимание только тогда, когда майссор решил проверить ботинки у курсантов. Он опустил взгляд и наткнулся на меня, а потом разразился отборным матом на межгалактическом.
И после этого началось…
— Курсантка МакКаст, тебе зачем задница дана?! Чтобы вилять ею перед своими сокурсниками? А ну подобрала и побежала! Веселее, веселее! — кричал Форхат-онг при каждом удобном случае и бил меня своим хвостом по пятой точке. — Ноги выше! Спину ровнее! Быстрее, курсантка, не мешки разгружаешь!
Нет, это хуже, чем мешки. Это хуже всего!
Сжав зубы, я пыталась подтягиваться, но получалось тем самым мешком висеть на перекладине, виляя все той же пятой точкой. Майссор не упускал возможности каждый раз больно ударять меня, чтобы я лучше запомнила урок.
Ненавижу! Слезы текли по щекам, однокурсники смотрели на меня с жалостью, но лишь Эштон осмелился возразить преподавателю. Когда тот в очередной раз хотел ударить меня, он заслонил меня собой и получил удар по коленям вместо меня. Стерпев боль, Эш подтянул мое тело до перекладины, и с помощью друга я смогла подтянуться десять раз.
— Наряд вне очереди, Торифаэр, — с усмешкой отозвался Форхат-онг, когда мы вновь встали в шеренгу.
— Прости. Тебе досталось из-за меня, — шепнула я другу, утерев со щек слезы.
— Пустяки, — улыбнувшись, но не повернув голову, отозвался друг.
В этот день я пообещала себе, что это последний раз, когда однокурсники видят мои слезы. И уже в пятницу я, превозмогая собственное недомогание и моральное уныние, маршировала в строю парней. Майссор лишь усмехался, смотря на мои жалкие потуги, и не забывал подгонять меня хвостом. Но я не проронила ни одной слезинки, лишь вечером в подушку позволила себе выплакаться.
В субботу у меня болело все тело, как и в прошедший четверг, но теперь боль наложилась друг на друга и усилилась. Сегодня я тащилась на пары, с трудом передвигая ногами. Когда я вошла в аудиторию, то буквально рухнула на парту. Эштон посмотрел на меня с сочувствием.
— Фил, может, тебе сладенького? Хотя бы для поднятия духа.
— Нет, ей нужно больше белка, чтобы мышцы не так болели, — встрял Матар, тоже с сочувствием смотря на меня.
— Точно? Может, лучше кальция? — донесся до меня еще один голос.
— А укрепление костей тут при чем? — возмутился Матар.
— Нет, парни, я знаю, что нам нужно: окроит6. Этот фрукт укрепляет общее состояние организма, — вмешался еще один однокурсник, и я тихо застонала.
Дайте мне просто спокойствия и тишины!
— Да ладно, не стоит так переживать. Все со мной будет нормально, — неуверенно улыбнулась я, стараясь быть вежливой, хотя в преимущественно синих глазах начали преобладать вкрапления фиолетового.
— Стоит, — уверенно кивнул Эш.
Но чего я не ожидала, так это именно окроита практически от каждого однокурсника в начале третьей пары — ребята позвонили в курьерскую службу, и в училище доставили нужный фрукт.
Я с запредельной улыбкой на губах принимала гостинцы и не знала, как отблагодарить их за эту теплоту. В общежитие я возвращалась с коробкой кисло-сладкого окроита, думая, что жизнь умеет преподносить приятные сюрпризы.
Но жизнь вообще штука интересная, и порой не знаешь, чего от неё ожидать. Сегодня я никак не ждала стука в окно ровно в двенадцать часов. Подскочив, оправив длинную футболку и натянув белые штаны, я подошла к окну и увидела шестерых одногруппников. Они жестикулировали, пытаясь что-то сказать, но в темноте их силуэты были едва различимы, поэтому я ничего не понимала.
Открыв форточку, я с удивлением спросила:
— Что вы тут делаете?
— Понимаешь, тут такое дело… — замялись парни, переводя взгляды друг на друга.
Дальше речь взял Эштон:
— В общем, Фил, ты нам нужна для содействия нашим противозаконным деяниям. Ты не переживай, мы тебя как соучастницу не пустим, выгородим в качестве случайной жертвы нашей настойчивости.
— А поподробней? — насторожилась я.
— Мы собираемся устроить пьянку у тебя в комнате, — выпалил фаэрт.
— Что?! — воскликнула я громко, и Эш прикрыл мне рот ладонью.
— Не кричи! — шикнул на меня Матар. — Мы собираемся устроить у тебя тусовку, так как на тебя комендант не подумает. Понимаешь, он знает, что сегодня ночью парни празднуют поступление, поэтому будет ходить по комнатам и проверять, чтобы не дебоширили, а алкоголь и вовсе запрещен. Мы уже уложили белье на кровать так, чтобы фейссор подумал, будто мы спим. Ты обязана нам помочь!
— Думаете, он не услышит шум в моей комнате? — убрав руку Эштона, спросила я.
— Мы поставим заглушку, — серьезно ответил Матар и приподнял руки вверх, где в одной ладони было небольшое устройство, а во второй — пакет со спиртным.
— Я об этом пожалею. — Со вздохом я отступила в сторону.
Собрав раскиданные вещи, я запихнула их в шкаф, а парни тем временем забирались в мою комнату. Матар подошел к приборной панели и установил «заглушку».
Я подозревала, что буду жалеть о сегодняшней ночи, но не думала, что настолько.
Сокурсники оказались очень шумными, но при этом веселыми и милыми, хоть они и лезли обниматься по-дружески. За границами дозволенного бдел Эштон.
Самое вопиющее случилось позже, когда парням стало скучно и они решили выйти на свежий воздух. Один чуть не открыл дверь моей комнаты, но его вовремя остановил Матар, тогда они ломанулись в сторону окна.
Перевалившись через подоконник, они оказались во дворе, хихикая и звеня бутылками. Я, единственная трезвая из всех, подумала, что это провал. Это конец всем моим мечтам о пилотировании. Сейчас обязательно кто-то услышит и нас отчислят. Зачем я только поддалась на их уговоры?
Пробравшись на космодром, сокурсники скинули защитный чехол с одного из шаттлов. И, к моему ужасу, Эш не собирался их останавливать. Среди парней был отличный техник, Аста-Аз со звездной системы Азеа-Эд.
Я с содроганием сердца наблюдала за действиями азеанца. Все представители этой расы отличались математическим складом ума и отличным зрением, превышающим зрение обычного гуманоида. Поэтому из них получались превосходные летчики.
Правда, они преимущественно были себялюбами и ценили собственный комфорт, что заставляло их идти на гражданское, а не военное отделение. К тому же азеанцы не отличались крепким телосложением, они были худощавыми и высокими, с продолговатым овалом лица и миндалевидными глазами темных оттенков.
И сейчас «мозг» (что спорное понятие) этой компании вскрыл систему, и первокурсники смогли попасть на борт. Я постоянно испуганно оглядывалась назад, спрашивая себя: зачем только увязалась за ними?
— Здесь же наверняка камеры есть! — воскликнула я.
Парни пьяно хихикнули и переглянулись, после чего Аста-Аз подошел к бортовому компьютеру и стер все данные с видеозаписывающих устройств.
— Всё равно мне неспокойно, — буркнула я.
— Волноваться — удел женщин. Вы находите в этом особую прелесть, — криво усмехнулся Матар и сел за штурвал. — Мой отец — летчик, так что я знаю, как управлять этой деткой.
«Детка» заурчала под его руками — включился основной двигатель. Всё! Вот я и окончила обучение в лётном училище. Коварный Эш, видя мою нервозность, лишь подмигнул, усадил меня на пассажирское кресло и пристегнул ремнями, а сам занял место второго пилота и включил какие-то системы на сенсорной панели.
Я отстраненно отметила, что не было в движениях Торифаэра неуверенности, присущей двадцатилетним парням, он действовал резко и точно, словно делал так уже сотни тысяч раз. Может, он старше, чем я думаю?
Корабль поднялся в воздух и завис на расстоянии метра над землей. Я вцепилась пальцами в подлокотники, когда впереди загорелись огни и зычный голос из внешних динамиков пообещал «оторвать уши».
— Фил, бежим! — сквозь смех сказал Эштон и, отстегнув меня, повел к выходу.
Ребята, спотыкаясь и смеясь, бежали вместе с нами. Моё сердце бешено колотилось. С крыши здания площадка начала выделяться световыми «пушками» в поисках шкодливых курсантов, но нам пока благополучно удавалось скрываться.
Наверное, причина нашего везения была в том, что все бежали не в сторону главного входа в общежитие, а в обратную — в мою комнату. Дружно забравшись через окно, парни еще громче рассмеялись и расселись на полу. Я, закрыв жалюзи на окне, с ужасом воображала, что будет завтра.
— Пока что не о чем переживать, — притянув меня за плечи к себе, прошептал Эш и повел меня к кровати.
— Я бы не была так же радужно настроена, — нахмурилась я.
Торифаэр не стал меня слушать, заставив лечь под одеяло. Плотно укутав меня, он лег рядом поверх одеяла. Я отодвинулась и попыталась возразить:
— Эш, это слишком…
— Спи, Фил, завтра будет интересный день, поэтому нужны силы.
Я промолчала, к тому же понимала причины поведения друга: мало ли кто мог лечь ко мне ночью, а Эш гарантировал защиту своим присутствием. Расслабившись, я постаралась заснуть, но меня всё время отвлекали разговоры однокурсников.
Когда они стихли, я погрузилась в собственные сновидения, в которые с завидным постоянством приходил Макс.
5
Началось всё просто ужасно, а именно — со звонка приборной панели. Я еле выбралась из постели, перелезла через спящего Эштона и подошла к двери, увидев на экране разгневанное лицо Ортан-онга. Сглотнув, я отвернулась от двери и оглядела свою комнату со спящими на полу парнями, потом проверила заглушку и закричала:
— Подъем! Живо-живо! Сваливайте все из моей комнаты!
Перепуганные неожиданным пробуждением первокурсники подскочили и заозирались по сторонам, протирая глаза. Я, оглядывая парней, покраснела и со вздохом отвернулась, стукнувшись несколько раз головой о дверь.
— МакКаст, живо открывай! — поторопил меня Ортан-онг. — Тебя засекли на видеокамере во дворе, как и соучастников твоей вечеринки!
— Моей?! — пропищала я в пустоту, и парни, очнувшись ото сна, переглянулись и взвыли.
Пожалуй, им, как и мне, хотелось бы быть как можно дальше от разгневанного роасана.
Эш, встретившись со мной взглядом, уверенным шагом направился к двери, хотя он немного пошатывался и периодически морщился. Однокурсники смотрели на него как на героя и останавливать не спешили.
— Доброе утро, фейссор! — открыв дверь, поприветствовал разгневанного коменданта Эш.
— Что всё это значит?! — взревел роасан, заглянув нам за спины и оглядев всю комнату.
Ничто не укрылось от его внимания: ни пустые банки алкогольных напитков, ни помятые физиономии парней, ни мусор из-под пачек с сухой закуской. Эштон открыл рот, чтобы все объяснить, но комендант его остановил:
— Нет, не стоит! Я всё и так понял. У меня и раньше устраивались вечеринки, которые я пресекал, но чтобы вот так… в женской комнате? Да как вы додумались до этого?
— Прости-ите, — опустив голову, прошептала я, и Ортан-онг посмотрел на меня с неудовольствием.
— Отставить мямлить, курсант! Вы — будущая военная летчица, поэтому не имеете права на слабость!
— Не кричите только на неё, — вступился за меня Эштон.
— Не смейте брать за её ответственность на себя, Торифаэр! А то знаю я ваши фаэртские привычки. Вы подорвали свой авторитет, а ведь выглядели самым ответственным из всех этих балбесов, поэтому я не ожидал от вас такой халатности. Как только могли пустить их, — комендант обвел комнату рукой, — в комнату к девушке?
— Понял. Виноват. Исправлюсь, — отозвался Эштон и высказался в свою защиту: — Но вы сами только что сказали, что ей пора привыкать к трудностям, в том числе и к обществу мужчин.
Роасан усмехнулся и отступил в сторону, пропуская студентов на выход.
— Марш в душ! — скомандовал комендант. — И чтобы духу вашего рядом с комнатой Филисити не было! После душа все вместе пойдете в кабинет ректора. Приказ ясен?
— Так точно, — нестройно ответили курсанты.
— Не слышу!
— Так точно! — воскликнули парни и чуть ли не строевым шагом покинули мою комнату.
Я осталась стоять, глотая собственные слезы и не решаясь поднять смущенного взгляда на коменданта. Тот вздохнул и окинул меня усталым взглядом.
— Я разочарован в тебе, Филисити. Я думал, ты более стойкая девушка и сможешь вынести напор общественности. Ты не должна прогибаться под желания однокурсников. Запомни, ты единственная девушка в мужском коллективе, куда ты им укажешь, в таком направлении они и пойдут. Они могут думать, что решили это самостоятельно, но верную мысль подкинула им ты. А сейчас ты сама повелась в волне толпы.
— Простите.
— Да прекращай мямлить уже! — раздраженно одернул меня фейссор. — Неприятно! Ты взрослая и умная девушка, так веди себя соответствующе! К тому же ты курсант военного отделения Лётного училища! Тебе еще не с таким сталкиваться придется, а ты нюни распустила. Твой голос должен быть тверд, иначе тебя сомнут под напором чужого авторитета, понимаешь?
— Понимаю, — проговорила я, действительно задумавшись над словами Ортан-онга.