— Да, Леран мне сказал.
— Леран? — она, кажется, поперхнулась слюной.
— В смысле лайет Дайше, — поправилась я.
Ири сузила глаза и покачала головой.
— Ты не понимаешь, да? Не понимаешь, что мы теперь — его рабыни. Причём рабыни всего на одну ночь.
— Почему на одну? — нервно сглотнула я слюну, опять вспоминая ту девушку на руках стражей.
— Потому что после ночи с Тенью наложницы умирают, — проговорила она, сдержав всхлип.
Я вздрогнула и поджала губы.
— А ты знаешь, от чего именно они умирают? Он их бьёт? Душит?
Мне совершенно не хотелось верить, что мужчина, который абсолютно не желал выходить у меня из головы, был настолько ужасен. Но, может, не зря он ко всему прочему зовётся отступником?
— Я… не знаю, — покачала головой она. — Говорят, он просто убивает всех магией. Он же проклят. Не просто ведь так его изгнали в эту захудалую провинцию на самой границе королевства.
— Значит, точно ничего не известно? — приподняла бровь я.
Девушка покачала головой.
— Тогда это вполне могут быть слухи завистников и трусов, — проговорила уверенно, положив ей руку на плечо.
Хотя, на самом деле, мне и самой бы не помешало такое утешение. Всё же, это могло оказаться и правдой… Что мешает богатому вельможе, правящему отдаленной провинцией, спокойно убивать рабынь у себя в замке? А затем регулярно покупать новых? Королевский двор далеко. Как и правосудие.
Но Ири, кажется, мне поверила.
— А что значит изгнали? — вдруг спросила я.
— Ну, — замялась девушка, — говорят, лайет Дайше был приближенным самого короля, очень большой шишкой… пока тот не отослал его от себя управлять самой захудалой и отдалёной провинцией. Рядом с землями нелюдей.
Это была интересная информация к размышлению. Совсем скоро она ушла, а я смогла, наконец, лечь спать. Мозг, конечно, кипел от мыслей, а сердце разрывалось от эмоций. Но тело слишком многое испытало, чтобы не воспользоваться возможностью отдохнуть. Я уснула быстро.
Утро встретило меня одной единственной напряженной мыслью: “Я наложница, которая умрёт после первой же ночи со своим господином”. Резко выпрямилась на кровати, приходя в себя. Всё осталось на своих местах: замок Тени, покои рабыни, и я в чужом мире.
Но ничего. Не время впадать в уныние. Сегодня будет новый день. Как говорится: “Новая метла по-новому летает”. Я постараюсь разузнать поподробнее о таинственном Леране Дайше. И о том, что сулит мне близкое знакомство с ним.
Скоро немолодая женщина, одетая, как служанка, принесла мне сперва таз с водой для умывания, а затем — завтрак. Надо сказать, я очень удивилась подобному обслуживанию. Ведь, если мой статус здесь — рабский, почему за мной ухаживают?
На мой вопросительный взгляд женщина ответила:
— Наложницы господина должны встречаться как можно реже во избежании ссор и других инцидентов.
— Других инцидентов? — переспросила я.
Но женщина многозначительно ушла.
Моему передвижению никто не препятствовал, и я спокойно смогла выйти во двор после завтрака. Дивный сад раскинулся рядом со зданием, маня в свои густые дебри. На мне было все то же вчерашнее платье, дерзко поднимающее грудь. Новых шмоток не принесли, а мой старый измызганный халат канул в неизвестность.
Я нашла одну белоснежную скамейку в тени чудного куста с цветами, напоминающими розы. Села и задумалась. Пока что меня никто не тащил в постель, несмотря на то, что я официально превратилась в наложницу. Чего греха таить, меня это и огорчало, и радовало одновременно. Огорчало — потому что я ужасно хотела ещё раз встретиться с Лераном, и радовало — потому что, возможно, именно это и сохраняло мне жизнь.
Я уже давно не была невинным цветочком, и радости плотской любви были мне не чужды. Хотя, и опыта у меня в этом деле не так много. Я, что называется: честь девичью блюла, да не со всеми. И потому, вполне красочно представляя себя в объятиях лайета Дайрела, ваша покорная рассказчица млела и заливалась краской. Ни один мужчина прежде не производил на меня такого глубокого впечатления да ещё и с первого взгляда.
Погружаясь глубже в размышления, я не заметила, как начала тихо напевать. Это была одна из песен нашей гордой группы “Бладун”. Я сама написала её когда-то давно, когда была молодой и горячей. Владу она не нравилась, а мне грела сердце.
“Ступая по мокрым холодным следам,
Я ночью бегу во сне,
Мне слышится вой: “Я тебя не отдам”,
И шепот в чужой листве.
Теплом жарких рук меня встретит рассвет,
В голодном чужом краю,
Звенит словно колокол древний запрет,
Но я уже не боюсь.
Вставай я прошу тебя, солнце, вставай,
Пусть вздрогнет немая высь,
И сердце моё унесёт птичий грай,
Когда прошепчу: “Очнись…”
Забавно, когда слова спустя время начинают играть новыми красками. Это рок-стихи, кто-то называет их — стихами “ни о чём”. Но, почему-то теперь мне показалось, что они именно об этом мире. Будто я всегда знала, что попаду сюда.
Правда, осмыслить эту глубокую идею я не успела. Как только последние слова напева сорвались с губ, воздух словно сгустился и подёрнулся странной дымкой. С каждой секундой лёгкий зеленоватый туман становился всё ярче, и вдруг прямо из него начали выпрыгивать полупрозрачные существа.
Одно, второе, третье… Их было около десятка. По полметра в росте, с хвостами, лапами и удивительно умными мордами-лицами. Словно наполовину животные — наполовину люди. Больше всего они были похожи на… шакалов. Или гиен. С человеческими выражениями желтых глаз.
Последним появился недалеко от скамейки огромный белый тигр. Этот был вполне материален. И потому гораздо более… внушителен.
Я завороженно рассматривала серебряные переливы на его шерсти, мощную грудную клетку с широкими плечами, как у человеческого мужчины, и огромные чёрные раскосые глаза. С тремя вертикальными линиями вместо зрачков.
Всё это время я сидела неподвижно, не зная, что происходит и что предпринять. То ли это моя кукушка окончательно улетела, то ли я стала свидетельницей какого-то магического прибабаха. В любом случае, было жутко увлекательно!
Существа выглядели удивлённо. Сперва. А потом вдруг весь этот десяток шакалов увидел меня. Их жёлтые глаза вспыхнули, трёхполосные зрачки внимательно оглядели мою фигуру. И вся компания дружно двинулась ко мне, крадясь на мягких, гибких лапах. Когда ближайшая тварюшка облизнулась, от жадности многозначительно облизнув брови, я поняла, что пора драпать, да побыстрее.
Вскочила ногами на скамейку, быстро осматриваясь по сторонам. Краем глаз заметила, что белый тигр, кем бы он ни был, с бандой шакалов не дружит. Огромный дикий кот развалился под цветущей яблоней и внимательно наблюдал за происходящим.
Бежать — казалось плохой идеей. Догонят. Мне хотелось думать, что черепаха хоть и медлительнее кролика, но гораздо умнее. Хотелось найти какой-то хитрый выход из положения, но, как назло, именно в этот момент на моём “чердачке” пустовало, и свистел ветер.
Как только первое существо устремилось в мою сторону, я прыгнула вверх, задрав ноги и зацепившись за толстую ветку над скамейкой. Шакал пролетел подо мной, приземлившись где-то в кустах шиповника.
А в следующий миг, откуда ни возьмись, в нескольких метрах сбоку взметнулось чёрное полотно плаща, являя высокую фигуру лайета Лерана Дайше по прозвищу Тень, моего хозяина в этом мире.
Тут же воздух с грохотом треснул, и в той руке мужчины, где змеилась татуировка, заиграло зелёное пламя. Оно тут же перекинулось и на другую ладонь, а затем словно вышло за пределы его тела, превращаясь в рокочущую огнём стену.
Я взвизгнула, обхватив ногами ветку дерева и неловко повиснув на ней, как сытая коала. Магический огонь взял шакалов в кольцо. Они верещали, пытаясь выбраться наружу, но каждый раз обжигались о стену. А в следующий миг сиреневые глаза Лерана вспыхнули зеленью, он схлопнул ладоши в резком движении. Раздался звук грома, и взметнулись вверх выбившиеся из косы волосы мужчины.
Пламя кольца сжалось в одну точку, поглощая существ, и исчезло вместе с ними. Вокруг стало непривычно тихо.
Я спрыгнула с дерева, поправляя неприлично задравшееся платье. А в следующий миг колдун быстро подлетел ко мне, с силой вдавив моё тело в ствол дерева. Не успела я ничего понять, как он зарычал:
— Так ты — ведьма! Кто подослал тебя, говори?!
Сиреневые глаза опасно блестели, лицо было искажено гневом. Ужасно, но даже в таком виде он казался мне красивым.
— Никто меня не подсылал, — попыталась пожать плечами я. Но именно в них упирались его руки.
— Ты. Пела.
Его голос звучал резко и рублено, как обвинение в убийстве.
— Да, и что?
Сиреневые глаза на миг блеснули скепсисом. А потом он продолжил:
— Даже малые дети знают, что слова заклинаний требуют музыкальных вибраций. Ты вызвала эриний, чтобы убить меня? Признавайся!
Ах, вот оно, в чём дело! Значит песня равносильна колдовству. И я обязана об этом знать…
По тонкому льду ты ходишь, Лерочка. Так недолго и проколоться, что ты — иномирыш!
— Я… знала, конечно об этом, — проговорила как можно уверенней. — Но не пыталась никого вызывать!
— А что же ты собиралась сделать? — вдруг тише сказал он и прищурился.
От его изменившегося голоса поясницу защекотало стадо мурашек.
— Хотела… изменить цвет волос, — произнесла я уверенно и легкомысленно намотала локон на палец.
Леран проследил за моим жестом, недоуменно приподняв бровь. Блин, какая красивая бровь!
Я прикусила губу, не сводя с мужчины взгляда. И мне казалось, что только слепой не увидит, с каким глупым восхищением я рассматриваю его. Румянец-предатель поспешил лизнуть меня в обе щёки.
— И ты не представляла, что вызовешь этим эриний? — спросил медленно он, пробегая мрачнеющими глазами по моему лицу.
Боковым зрением я уловила движение на ветке соседнего дерева. Там, свесив хвост вниз, сидел белый тигр. И он улыбался! У меня перехватило дыхание. Я уже открыла было рот, чтоб озвучить увиденное, как вдруг огромный кот поднял пушистую лапу с совершенно не кошачьими пальцами. И приложил один к губам, призывая меня молчать. А в следующий миг исчез. Я так и закрыла рот, как рыба, которой и сказать-то нечем.
А в следующий момент уже позабыла обо всех этих неведомых существах. Да и обо всём окружающем мире в принципе.
Леран сократил дистанцию между нами, вдруг коснувшись моей щеки тыльной стороной ладони. Я вздрогнула, широко распахнув глазаи глядя на вдруг ставшее серьёзным мужское лицо. Его дыхание стало глубже. Он провёл пальцами по моим губам, самостоятельно приоткрывшимся, словно в ожидании. И протолкнул один палец внутрь. Я инстинктивно сомкнула губы, и мужчина резко выдохнул вместе с тихим рыком.
Моё сердце почти заболело от волнения и резко накатившего желания оказаться в его власти, почувствовать вкус его страсти.
Лайет резко прижался комне бёдрами, вдавив в дерево, а затем опустил обе руки вниз и с жадностью обнял, одновременно впиваясь губами.
Ноги тут же стали ватными, сознание уплыло в облачные дали. Я могла думать только о нём. О его горячих ладонях, блуждающих по моему телу, о языке, погружающемся в меня властно и собственнически, о его мужской стати, такой напряжённой и заманчиво твёрдой…
В следующее мгновение он отстранился и взял меня за подбородок, слегка сдавив указательным и большим пальцем, заставляя открыть рот. Я послушалась, разомкнув губы.
Хриплое дыхание Лерана выдавало его голод. Тёмный взгляд пробежался по языку, рассматривая пирсинг.
— Никогда не видел ничего подобного, — прошептал он, медленно приблизившись и, почти не соединяя наши губы, просунул свой язык к металлическому шарику. А затем резко и жадно вновь накрывая меня ртом, проникая почти грубо, касаясь сережки-штанги.
Я понимала, что действительно хочу оказаться во власти этого мужчины. И прямо сейчас. Но где-то на задворках сознания противный голосок повторял мне слова Ири о том, что наш секс может оказаться последним в моей жизни.
— Вот уж увольте! — проговорила я, распахивая зажмуренные глаза и с трудом отталкивая мужчину.
Оказывается его татуировка и в этот раз мелькала зелёными всполохами. Но стоило мне отстраниться, всё исчезло. Значит, не почудилось.
— Какой ещё уж? — не понял Леран, нахмурившись.
Его взгляд был тёмным от желания, и это вызывало во мне настоящий пожар. Я так хотела ощутить его ускользающие прикосновения, что у меня вполне реально закружилась голова и во рту пересохло.
— Как бы там ни было, — начала я, с трудом вспоминая, как это вообще: говорить, — я не стану с тобой спать.
Мужчина опасно сузил глаза.
— Ты — моя собственность, — медленно проговорил он, преодолевая сопротивление моих рук. — И я буду делать с тобой то, что решу сам.
Он склонил голову к моей шее, прикоснулся губами к пылающей коже. Я задрожала, не в силах держать глаза открытыми. А затем он резко поднял меня за попу, прижимая к дереву и устраиваясь между бедер так, что лицо оказалось напротив груди. И в следующий миг его губы утонули в моём пышном от корсета декольте.
Я глубоко вздохнула, сдерживая стон, приоткрыла глаза и коснулась сперва тьмы его волос, заплетенных в диковинную косу, а затем спустилась к чёрным молниям на обнаженной груди. Тут же от моих пальцев в глубине татуировки вспыхнуло зеленое пламя, медленно превращаясь в зарево.
Леран зарычал, прижимаясь лбом к моей коже.
— Какое-то наваждение, — прошептал он, хрипло дыша.
А я за секунду этой передышки смогла выдавить из себя:
— Я не позволю…сделать это.
Хотя вовсе не была уверена в стойкости своих бастионов. Ещё совсем немного, совсем чуть-чуть, и я потеряю рассудок насовсем. И что тогда? Смерть?..
— Я брошу тебя в темницу, если ты будешь непокорной, — прошептал мужчина, поднимая голову вверх и целуя мой подбородок.
Это так мало походило на сопротивление, что могло бы быть смешно. В другой ситуации.
— А я и там не дамся тебе, — проговорила, неловко и жалко сопротивляясь.
Послышался тонкий смешок.
— Тогда я возьму тебя силой, — тихо проговорил он, опуская меня на землю и едва касаясь моих губ.
— А я буду петь, — через силу ответила я, глядя в ослепительно-сиреневые глаза.
Эротическое безумие накатывало волнами, отдаваясь в висках. Кончики пальцев вздрагивали от перенапряжения. Я вот-вот должна была упасть в обморок.
Мужчина на миг замер, а затем вдруг засмеялся. Звонко и заливисто, бархатным грудным смехом.
Его руки, словно нехотя, отпустили меня, а затем он сказал:
— Будь по-твоему. Я бы не хотел, чтобы наш первый раз был под деревом. Раз уж ты теперь — моя.
А затем добавил с мрачным предвкушением:
— Придёшь ко мне сегодня вечером.
И я задрожала всем телом. От лёгкого испуга, тянущего голода внизу живота и предательских фантазий об этом вечере.
А потом он молча ушёл, ни разу не оглянувшись. Я обессиленно села на скамейку так, словно пробежала десять километров. А перед этим выпила литр спирта. От неутоленного желания ломило мышцы, пересохло во рту. Я чувствовала себя натурально больной. Прежде со мной такого не случалось.
— Это было забавно, — раздался вдруг чей-то голос сверху.
Я подняла голову и вновь увидела того самого белого тигра. Он сидел на ветке так, словно был маленькой птичкой, а не огромным человекоподобным котом. Не тигр, а канарейка, ей богу.
— Ты кто такой? — настороженно спросила я. И, пожалуй, эта потенциально опасная встреча дала мне хорошую возможность переключиться и прийти в себя.