Ирэн подошла к нему, когда его молчание затянулось, снова выглядя такой озадаченной и обеспокоенной. Как будто она не могла понять, почему… Он выкинул эту мысль. И другие тоже.
Подтолкнул их ко дну Айвери, и теперь этот меч с орлиной рукояткой лежал, забытый и ржавый.
Шаол поднял подбородок, глядя каждой девушке, женщине и старухе в лицо. Целители и слуги, библиотекари и повара, говорила Ирэн.
— Когда на вас нападут, — сказал он наконец, — то, скорее всего, попытаются переместить вас куда-то еще. Никогда не позволяйте им сделать это. Если вы это допустите, то где бы они ни находились, это будет последним местом, которое вы увидите. — Он отправлялся на расследование достаточного количества мест убийств в Ратфхоле, прочитал и изучил достаточно дел, чтобы удостовериться в этом. — Если они попытаются переместить вас из вашего текущего местоположения, вы сделаете это своим полем битвы.
— Мы это знаем, — сказала одна из краснеющих девушек. — Это был первый урок Ирэн.
Ирэн серьезно кивнула ему. Он снова не позволил себе взглянуть на ее шею.
— Нападение сверху? — он едва мог обращаться к Ирэн.
— Первый урок, — ответила та же девушка.
— Как насчет того, насколько эффективным является удар по паху?
Они кивнули… Ирэн, конечно же, знала достаточно маневров, чтобы поделиться.
Шаол мрачно улыбнулся:
— А как насчет того, чтобы перевернуть на спину в два шага человека размером с меня или даже больше?
Некоторые девушки улыбались, покачивая головой… Это не успокаивало.
Глава 15
Ирэн почувствовала, как гнев закипает в Шаоле, словно тепло струится из чайника.
Не на женщин и девушек. Они обожали его. Ухмылялись и смеялись, даже когда были сосредоточены на детальном, точном уроке, даже когда события в библиотеке нависали над ними и Торре был подобен серому савану. Вчера вечером было много слез на молитвах — и сегодня утром до сих пор было несколько красных глаз в залах, когда она пронеслась мимо.
К счастью, не было никаких признаков этого, когда лорд Шаол позвал трех охранников, чтобы добровольно отправить их к девушкам, чтобы опрокинуть их на гравий. Вновь и вновь.
Мужчины согласились, возможно, потому, что знали, что любым травмам будет уделено особое внимание и окажут помощь лучшие целители за пределами Доранеллы.
Шаол даже отвечал улыбкой на улыбки дамам и, к удивлению Ирэн, охранникам.
Но Ирэн… она не получила ни одной из них. Ни одной.
Лицо Шаола только становилось строже, глаза сверкали от мороза, всякий раз, когда она вмешивалась, чтобы задать вопрос или посмотреть, как он совершает движение к помощнику. Он командовал, его безжалостное внимание ничего не пропускало. Если кто-то ставил ногу в неправильной позиции, то он всё поправлял.
Часовой урок закончился тем, что каждый из них перевернул охранника на спину. Бедные люди хромали, широко улыбаясь. В основном потому, что Хафиза пообещала им бочку с элем каждому — и ее самый сильный лечебный тоник. Это было лучше, чем любой алкоголь.
Женщины разбежались, когда колокола пробили десять, некоторые — на уроки, другие — на работу, а третьи — к пациентам. Несколько глупых девушек задержались, моргая ресницами лорду Вэстфолу, и одна даже стремилась сесть к нему на колени, прежде чем Хафиза сурово напомнила ей о куче стирки.
Когда целительница ушла, Хафиза посмотрела на Ирэн с предупреждением.
— Что же, — сказала Ирэн Шаолу, когда они снова остались одни, несмотря на то, что девушки смотрели на него из окон Торре. Они заметили взгляд Ирэн и втянули головы назад, захлопнув окно со смехом.
Пусть Сильба спасёт её от девочек-подростков.
Она никогда не была такой — как они. Такой беззаботной. Она даже не целовала мужчину до прошлой осени. Конечно, не хихикала над ним. Она хотела этого; желала многих вещей, которые заканчивались пирами и факелами.
— Прошло лучше, чем ожидалось, — сказала Ирэн Шаолу, который хмуро смотрел на нависший над ними Торре. — Я уверена, что они попросят меня на следующей неделе, чтобы ты вернулся. Если тебе будет интересно, конечно.
Он ничего не сказал.
Она сглотнула.
— Я бы хотела попробовать еще раз, если ты не против. Ты предпочёл бы, чтобы я нашла комнату здесь, или мы вернемся во дворец?
Тогда он встретил ее взгляд. Глаза у него были темные.
— Дворец.
Ее живот скрутило от ледяного тона.
— Хорошо, — только удалось ей сказать, и она ушла искать охранников и их лошадей.
Они вернулись молча. Они были молчаливы во время поездки, но это было… подчеркнуто. Тяжело.
Ирэн забыла о том, что она могла сказать во время урока — что она могла забыть. Возможно, видя, настолько активных охранников, напоминало ему о том, чего у него нет. Возможно, просто наблюдая, охранники сами поставили его на этот путь.
Она размышляла над этим, когда они вернулись во дворец, в то время как ему помогал Шен и еще один охранник. Он поблагодарил их сдержанной улыбкой.
Лорд Шаол посмотрел на нее через плечо, утренняя жара поднялась настолько, что заставляла двор задыхаться.
— Ты собираешься подтолкнуть инвалидное кресло, или я могу сам?
Ирэн моргнула.
— Ты можешь перемещать его самостоятельно, — сказала она.
— Возможно, ты должна попросить одну из помощниц сделать это. Или пятерых из них. Или любого другого, которого вы сочтете подходящим, чтобы иметь дело с лордом Адарлана.
Она снова моргнула. Медленно. И не предупредила, когда она зашагала быстрее. Не утруждая себя ожиданием, чтобы убедиться, что он последовал за ней, или как быстро он это делал.
Колонны, залы и сады дворца промелькнули, как пятно. Ирэн так стремилась добраться до комнат, что едва заметила, как кто-то позвал ее по имени.
До тех пор, пока это снова не повторилось, она узнала голос и съежилась.
К тому времени, как она повернулась — Кашин, одетый в доспехи и потный, что показывало, что он, вероятно, тренировался с дворцовыми стражами — подошёл к ней намного ближе.
— Я искал тебя, — сказал он, и его карие глаза немедленно посмотрели на ее грудь. Нет — на пятно на платье. Кашин поднял брови. — Если ты хочешь отправить это в прачечную, я уверен, что Хасар может одолжить одежду, пока его чистят.
Она забыла, что она все еще в нем — запятнанном платье. На самом деле она не чувствовала, что до сих пор была такой же неопрятной. Не чувствовала себя как животное скотного двора.
— Спасибо за предложение, но я справлюсь.
Она сделала шаг, но Кашин сказал:
— Я слышал об убийце в библиотеке. Я организовал дополнительную охрану, которая будет приходить в Торре после заката каждую ночь и будет оставаться до рассвета. Без нашего предупреждения никто не пройдет.
Это было великодушие — в каком-то роде. Таким он всегда был с ней.
— Спасибо.
Его лицо оставалось серьезным, когда он сглотнул. Ирэн готовилась к словам, которые он бы озвучил, но Кашин только сказал:
— Пожалуйста, будь осторожна. Я знаю, что ты ясно дала понять, но…
— Кашин.
— Это не меняет того факта, что мы есть или были друзьями, Ирэн.
Ирэн встретила его глаза. Заставила себя сказать:
— Лорд Вэстфол упомянул твои… мысли о Тумелун.
Кашин на мгновение взглянул на белые ткани, струящиеся из соседнего окна. Она открыла рот, возможно, чтобы наконец-то, предложить свои соболезнования, попытаться исправить ту вещь, которая сломалась между ними, но принц сказал:
— Тогда ты понимаешь, насколько ужасной может быть эта угроза.
Она кивнула.
— Я знаю. И я буду осторожна.
— Хорошо, — просто сказал он. На его лице появилась легкая улыбка, и на мгновение, Ирэн пожелала, чтобы она почувствовала что-либо помимо простой дружбы. Но с ним никогда не было так, по крайней мере, с ее стороны. — Как исцеление лорда Вэстфола? Вы достигли прогресса?
— Некоторого, — она сомневалась. Оскорбление принца, даже того, кто был бывшим другом, не было благоразумным, но чем дольше продолжался этот разговор… Она вздохнула. — Я хотела бы остановиться и поговорить…
— Тогда останься. — Улыбка стала шире. Кашин был действительно красивым человеком. Если бы он был кем-то другим, рожден с другим титулом…
Она покачала головой, пытаясь скрыть улыбку.
— Лорд Вэстфол ждет меня.
— Я слышал, что ты поехала с ним сегодня утром в Торре. Он не вернулся с тобой?
Она попыталась сдержать умоляющее выражение лица, пока она делала реверанс.
— Мне нужно идти. Еще раз спасибо за беспокойство — и охранников, принц.
Над ними висел титул, похожий на удар колокола.
Но Ирэн ушла, чувствуя взгляд Кашина, пока она не зашла за угол.
Она прислонилась к стене, закрыла глаза и глубоко выдохнула. Дура. Многие девушки назвали бы ее дурой…
— Я почти чувствую себя плохой для этого человека.
Она открыла глаза, обнаружив Шаола, затаившего дыхание, с горящими глазами, катящего себя за угол.
— Конечно, — сказал он, — я был достаточно далеко, чтобы слышать тебя, но я, конечно, видел его когда он ушел.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — мягко сказала Ирэн, и снова направилась к комнатам. Помедленнее.
— Не нужно делать темп медленнее ради меня. Ты и так сегодня прекрасно меня показала.
Она посмотрела на него:
— Я чем-то обидела тебя сегодня?
Его ровный взгляд ничего не показал, но его мощные руки продолжали работать колесами стула, подталкивая себя вперед.
— Да?
— Почему ты отталкиваешь принца? Кажется, вы оба были близки.
Было не время и не место для этого разговора.
— Это не твое дело.
— Побалуй меня своим ответом.
— Нет.
Он легко поддерживал ее темп, когда она увеличивала скорость. Весь путь к дверям его комнаты.
Каджа стояла снаружи, и Ирэн дала ей глупое задание:
— Мне нужен сушеный тимьян, лимон и чеснок, — что вполне могло быть одним старых рецептов свежей форели ее мамы.
Служанка исчезла, и Ирэн распахнула дверцы комнаты, держа одну дверцу широко открытую для него.
— Просто чтобы ты знал, — прошипела Ирэн, когда она громко захлопнула за собой дверь, — твоё безразличие ничему не помогает.
Шаол хлопнул по стулу в середине фойе, и она вздрогнула от того, что он, должно быть, сделал со своими руками. Он открыл рот, но промолчал.
Вдруг дверь в другую спальню открылась, и появилась Несрин, волосы мокрые.
— Мне было интересно, куда ты ушёл, — сказала она ему, затем кивнула Ирэн. — Да еще и в такую рань.
Ирэн потребовалось несколько ударов пульса, чтобы уловить изменения в комнате, с Несрин теперь в ней. Ирэн не была главным… человеком. Она была помощью, подчиненной… в любом случае.
Шаол встряхнул руками — действительно, красные царапины остались на них — но сказал Несрин:
— Я отправился в Торре, чтобы помочь девочкам с уроком защиты.
Несрин посмотрела на кресло.
— Верхом на лошади, — сказал он.
Глаза Несрин теперь смотрели на Ирэн, яркие и большие.
— Как?
— Особое седло, — пояснила Ирэн. — Мы собирались продолжить исцеление.
— И ты действительно мог ехать?
Ирэн почувствовала внутреннюю дрожь Шаола, главным образом потому, что она тоже вздрогнула. От недоверия.
— Мы не пробовали ничего, кроме быстрой прогулки, но да, — спокойно сказал он. Абсолютно спокойно. Как будто он ожидал таких вопросов от Несрин. Привык к этому.
— Может быть, завтра я попробую рысь.
Хотя без рычагов на ногах, подпрыгивая… Ирэн прошлась по своим мысленным архивам с травмами паховой области. Но она осталась спокойной.
— Я пойду с тобой, — сказал Несрин, темные глаза загорелись. — Я могу показать тебе город — возможно, дом моего дяди.
Шаол только ответил:
— Хотелось бы, — прежде, чем Несрин поцеловала его в щеку.
— Я увижусь с ними сейчас на час или два, — сказала Несрин. — Затем встреча… ты знаешь. Я вернусь сегодня днем. И продолжу… то дело…
Осторожные слова. Ирэн не винила ее. Не с оружием, уложенным на столе в спальне Несрин, едва видимой через приоткрытую дверь. Ножи, мечи, несколько луков и колчанов… У капитана был небольшой оружейный склад в комнате.
Шаол только хмыкнул одобряя, слегка улыбнувшись, когда Несрин подошла к дверям. Капитан остановилась на пороге, ее улыбка была шире, чем раньше, чем когда-либо видела Ирэн.
Надежда. Полная надежды.
Несрин закрыла дверь со щелчком.
Один на один, снова в тишине, все еще чувствуя себя незваным гостем, Ирэн скрестила руки на груди.
— Могу я добиться от тебя что-нибудь, прежде, чем мы начнем?
Он просто направился в свою спальню.
— Я бы предпочла гостиную, — сказала она, схватив ее сумку с припасами, которую Каджа поставила на столе в фойе.
— Я предпочел бы быть в постели, находясь в агонии.
Он добавил через широкое плечо:
— И, надеюсь, на этот раз ты не упадешь в обморок.
Он легко переместился со стула на кровать и начал расстегивать куртку.
— Скажи мне, — сказала Ирэн, задерживаясь в дверях. — Скажи мне, что я сделала, что расстроило тебя.
Он снял пиджак.
— Ты имеешь в виду то, что показала меня как какую-то сломанную куклу своим ученицам, и заставила их вытаскивать меня с лошади, как какую-то варенную рыбёшку?
Она застыла, вытаскивая нужные лекарства, прежде чем положить сумку на пол.
— Много людей помогают тебе здесь, во дворце.
— Не так много, как ты думаешь.
— Торре — это место обучения, и люди с твоей травмой не приходят часто — не тогда, когда мы обычно должны прийти к ним. Я показывала помощникам вещи, которые могут помочь с бессчётным числом пациентов в будущем.
— Да, твой ценный, разбитый пациент. Посмотри, насколько я сломлен. Как послушен.
— Я не это имела в виду, и ты это знаешь.
Он сорвал рубашку, почти разорвав ее по швам, когда он поднял ее над головой.
— Это было какое-то наказание? За службу королю? За то, что я из Адарлана?
— Нет. — Он считал, что она может быть такой жестокой, непрофессиональной. — Это именно то, что я только что сказала: я хотела показать им.
— Я не хотел, чтобы ты им показывала!
Ирэн выпрямилась.
Шаол задыхался сквозь зубы.
— Я не хотел, чтобы ты меня провоцировала. Позволив им ухаживать за мной. — его грудь вздымалась, легкие под мышцами работали как гармоника.
— Ты хоть представляешь на что это похоже? Чтобы прийти к, — он махнул рукой на нее, ее тело, ноги, спину — к этому?
У Ирэн было ощущение, что земля ускользнула из-под ног.
— Я знаю, что это сложно…
— Наверное. Но ты сделала это еще сложнее сегодня. Ты заставляешь меня сидеть здесь в основном голым в этой комнате, и все же я никогда не чувствовал себя более обнаженным, чем сегодня утром. — он моргнул, как бы удивившись, что он это озвучил, — удивился, что признался в этом.
— Я… я сожалею.
Это все, что она могла придумать, что сказать.
Его горло подпрыгнуло.
— Все, что я думал, все, что я планировал и хотел… Исчезло. Все, что у меня осталось, это мой король, и этот смешной, тонкий клочок надежды на то, что мы переживем эту войну, и я смогу сделать что-то из этого.
— Из чего?
— Из всего, что разрушилось в моих руках. Всего.
Его голос надломился.
В его глазах читалась острая боль. Позор или печаль, Ирэн не знала.
И она не хотела знать, что это было или что с ним случилось. Что вызывало боль в его глазах. Она знала, знала, что ему пришлось столкнуться с этим, пришлось говорить об этом, но…
— Прости, — повторила она. Целительница холодно добавила:
— Я должна была учитывать твои чувства по этому поводу.
Он долго смотрел на нее, затем снял ремень с пояса. Затем снял сапоги. Носки.
— Ты можешь оставить штаны, если… если хочешь.
Он снял их. Потом ждал.
Все еще полный гнева. Он все еще смотрел на нее с таким негодованием в глазах.
Ирэн сглотнула один раз. Два. Возможно, ей надо было позавтракать.
Но, уйти, даже из-за этого… У Ирэн было такое чувство, что если она уйдет от него, если он увидит, что она повернула назад…