И возбуждение, атмосферу между ними…принц понял, что это было подлинным. Но вина Шаола была слишком заметной.
— Я попрошу Хасар, — сказала Ирэн, направляясь к принцессе.
Он остался на кушетке, наблюдая, как Ирэн подошла к женщинам. Хасар смущённо моргнула. Похоть затуманила лицо принцессы.
Ирэн наклонилась и прошептала на ухо Хасар, когда прощалась с ней, целуя в щеку. Шаол прочёл движение губ даже через всю комнату.
Бухта Черепов.
Хасар медленно улыбнулась, затем щёлкнула пальцами, подзывая ожидающего охранника. Шаол наблюдал, как она, несомненно, угрожает ему смертью или даже хуже, если Ирэн не вернётся к Торре благополучно.
Ирэн только подарила принцессе раздражённую улыбку, прежде чем пожелать ей и Рение спокойной ночи и последовать за охранником. Она оглянулась, посмотрев на него.
Даже через почти сто футов мрамора и высоких столбов пространство между ними было натянутым.
Как будто этот белый свет, который он увидел внутри себя два дня назад, был живой нитью.
Ирэн чуть кивнула и ушла, юбки кружились вокруг неё.
Когда Шаол вновь посмотрел на Несрин, она обратила на него своё внимание. Её лицо было пустым, она слегка кивнула ему, понимая всё.
Дым всё еще цеплялся за ноздри Шаола, его волосы, пиджак, когда он и Несрин вернулись в комнату через час. Он присоединился к ней и Сартаку в их тихой обстановке, наблюдая, как гости убираются в свои комнаты или чужие. Да, Дорин наверняка полюбил бы этот двор.
Сартак проводил их к комнате, и пожелал спокойной ночи.
Он держался более сдержано. Шаол не винил его. Все всё видели.
Даже если сам принц смотрел в основном на Несрин, он мог заметить.
Шаол и капитан вернулись в их комнаты.
Гостиная была тёмной, освещением служил единственный цветной стеклянный фонарь, который Каджа оставила. Двери в их спальни выглядели как ущелья пещеры.
Пауза затянулась надолго.
Несрин молча направилась в свою комнату.
Шаол схватил её за руку.
Медленно, она оглянулась через плечо. Её тёмные волосы сверкнули, словно полуночный шёлк.
Сердце Шаола быстро билось, но он ждал.
Наконец, капитан сказала:
— Я думаю, мне нужно будет уйти из дворца.
Он крепче сжал её руку:
— Мы не можем обсуждать это здесь.
Горло Несрин дёрнулось, но девушка кивнула. Она хотела повезти его кресло, но он поехал вперёд как можно быстрее, направляясь в свою спальню. Позволяя ей следовать и закрыть дверь за ними.
Лунный свет проник через окна в сад, освещая комнату. Каджа не зажгла свечи. Но в темноте, в жужжании этих цикад в садовых деревьях…
— Ты мне нужна, — сказал Шаол.
— Уверен? — честный вопрос.
— Я… мы должны были сделать это.
Она покачала головой.
— Пути меняются. Ты знаешь это как никто другой.
Это действительно так. Но…
— Куда ты собираешься пойти?
— Сартак упомянул, что хочет спросить у своих людей о Валгах. Я хочу пойти с ним, если он позволит. Чтобы узнать ответы. И, может, я смогу уговорить его пойти против приказа его отца. Или поговорить с ним от нашего имени.
— Пойти куда? К наездникам ракинов на юге?
— Может быть. Он упомянул на вечеринке, что уедет через несколько дней. Может, я смогу улучшить наши шансы на сотрудничество с принцем, найти ценную информацию. Если шпион Эравана находится в Антике… Я доверяю страже кагана, они могут защитить этот дворец и Торре, но мы с тобой должны собрать все силы, которые можем, прежде чем Эраван сможет направить угрозу на нас. — она сделала паузу. — И ты… ты добиваешься хорошего прогресса. Я бы не стала вмешиваться в это.
Недосказанные слова висели в воздухе.
Шаол вздохнул. Принять, что она уйдёт…
Он выдохнул:
— Давай подождём утра. Ничего хорошего не следует из выбора, сделанного поздним вечером.
Несрин замолчала, когда он пересел на кровать, снимая пиджак и сапоги.
— Посидишь со мной? Расскажешь мне о своей семье — о сегодняшнем праздновании с ними.
Он получил только пару предложений в рассказ об этом, и, возможно, вина теперь душила его, но…
Их глаза встретились в темноте, песня соловья послышалась в саду. Он мог поклясться, что увидел на её лице понимание.
Несрин подошла к кровати, снимая пиджак и положив его на стул. Затем сняла и сапоги. Она легла на матрас, подушка прогнулась под её весом.
Я видела, — прочитал он в её взгляде.
Я знаю.
Но Несрин рассказала о церемонии, о том, как её четыре маленьких кузена пускали цветочные венки в море, а затем о том, как чайки украли маленькие миндальные пирожные из их рук. Она рассказала о своём дяде Брахиме и тёте Захиде, об их прекрасном доме с многочисленными дворами и прекрасными цветами.
С каждым взглядом невысказанная фраза постоянно повторялась.
Я знаю.
Я знаю.
Шаол позволил Несрин говорить, слушал, пока её голос не усыпил его, потому что он тоже знал.
Глава 22
Ирэн думала о том, стоит ли ей вообще показываться Шаолу на глаза завтра.
То, что произошло между ними на диване прошлым вечером…
Она вернулась в свою комнату, будучи разгорячённой и чересчур эмоциональной, и не могла привести свои мысли в порядок. Стащив с себя платье и драгоценности, что любезно одолжила ей Хасар, она с непонятной дрожью в руках аккуратно сложила их на стуле. Затем она пододвинула свой одёжный сундук к двери, на случай, если тот демон с убийственными намерениями видел, как она вдохнула в себя невообразимо большое количество этого дыма и решил, что это подходящий момент, чтобы свести её с ума.
Учитывая тот факт, что она уже была не в себе. Она совершенно точно потеряла рассудок. Все, о чём она могла думать, это тепло, тот аромат и его успокаивающее присутствие — вспоминались его мозолистые пальцы, касающиеся её кожи, и то сумасшедшее желание почувствовать их прикосновение к другому участку своего тела. Она также вспомнила, как продолжала смотреть на его губы, и это всё, что она могла сделать, чтобы не пройтись по каждой чёрточке его рта своими пальцами. Её губами.
Она ненавидела такие вечеринки. Дым, который заставлял любого человека отринуть даже подобие здравого смысла. Замедлял твою реакцию. Возможно, именно поэтому богачи и титулованное дворянство любили делать такие мероприятия достоянием общественности, но…
Ирэн мерила шагами свою комнатку в башне, проводя руками по своему лицу, пока не размазала всю ту косметику, которую ей наносила Хасар.
Она трижды умыла своё лицо. Надела свою самую лёгкую ночную рубашку, чтобы потом плюхнуться в постель и ворочаться в ней, чувствуя, как ткань липнет к её потной, горящей коже и натирает её.
Она лежала в постели и считала часы и минуты, пока хватка дыма не ослабела. Пока она не очистилась от его воздействия.
Дым не отпускал так уж легко. И только в самые тихие, самые тёмные минуты ночи Ирэн брала всё в свои руки.
Сегодня вечером была применена более сильная доза дурмана, чем обычно. Возникло ощущение, что дым ползает по ней, касаясь её кожи своими когтями. А лицо, видение которого он вызвал в её голове, руки, которые в её воображении касались всего её тела…
Освобождение от наваждений дурмана оставило ее вяло-неудовлетворенной.
Занялся рассвет, и проснувшаяся Ирэн нахмурилась, глядя на своё изможденное отражение в зеркале, висящем над умывальником.
Хватка опиата исчезла после нескольких часов сна, которые ей удалось похитить у самой себя, но… Что-то извивалось где-то у неё внутри.
Она постирала, почистила и уложила в просторную сумку одолженную Хасар одежду и драгоценности. Это оказалось самым простым делом. Она вернет принцессе её наряд и драгоценности. Хасар была явно довольна собой, и похожа на египетскую богиню Бастет, как только получила информацию, которую ей дала Ирэн. Она скормила ей ложь, умело поданную Шаолом.
Она не собиралась говорить ему этого, но даже до воздействия дыма, до наступления этого безумия… Когда он предложил ей сесть с ним, чтобы избежать отказа Кашину, после дня, проведённого вместе с ним в неспешной прогулке по городу, она приняла решение. Довериться ему. А затем окончательно потеряла свой рассудок.
Ирэн едва могла смотреть на стражников, слуг, визирей и представителей знати, как только вошла во дворец и направилась к покоям лорда Вэстфола. Не было никакого сомнения в том, что кто-то из них видел их вчера, сидящих вместе на диванчике. А те, кто не видел… Обязательно слышали об этом.
Она никогда себя так не вела во дворце. Ей надо рассказать об этом Хафизе. Дать возможность верховной целительнице Торре услышать о её неслыханном поведении из собственных уст, нежели из слухов.
Не то, что бы Хафиза стала ругать её, но… Ирэн не покидало чувство, что ей надо кому-то всё рассказать. Чтобы сделать всё правильно.
Сегодня она проведет короткий сеанс лечения. Ну или попытается сделать всё как можно быстрее, когда потеряет всякое чувство времени и места в тёмном, бушующем аду его раны.
Она будет вести себя, как профессионал своего дела.
Ирэн вошла в его покои, направляясь к спальне Шаола, и на ходу говоря Кадже:
— Мне нужны имбирь, куркума и лимон.
Каджа, судя по всему, хотела что-то возразить, но Ирэн проигнорировала всё это и открыла дверь в спальню.
Она остановилась так быстро, что служанка почти что запнулась.
Сначала она увидела смятые простыни и подушки. Затем заметила его обнаженный торс, его бёдра, едва прикрытые полосой белого шелка.
Затем приметила голову, покрытую тёмными волосами. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, что лежала рядом с ним. Ещё спит. Видимо, устал.
Глаза Шаола мгновенно распахнулись, и всё, что удалось сказать Ирэн, было тихое восклицание:
— Ох…
Шок и… какая-то неведомая ей эмоция промелькнули в его глазах, его рот раскрылся.
Несрин распростёрлась рядом с ним, её брови были нахмурены, а рубашка помялась.
Шаол скомкал простыни по обоим бокам, сжав их в руках, мускулы на его груди и животе перекатились, когда он поднялся на локтях…
Ирэн просто взяла и вышла из спальни.
Она ждала его на золотистом диване в гостиной, её колено подрагивало, когда она смотрела в сад, на цветы, вьющиеся вдоль стоящих за стеклянными дверьми столбов и только-только открывающиеся на встречу солнцу.
Даже мелодия журчащего фонтана не совсем заглушила звуки сонного бормотания проснувшейся Несрин и тихое шлёпанье босых ног от его спальни к её собственной, сопровождаемое звуком закрывшейся двери.
Секундой позже послышался скрип колёс, и появился он. В своих штанах и рубашке. Волосы всё ещё были в полном беспорядке. Как будто он запускал туда пальцы и взъерошивал их. Или это систематически делала Несрин.
Ирэн обняла себя руками, комната показалась ей непривычно большой. Пространство между ними было слишком огромным. Ей следовало позавтракать. Следовало сделать хоть что-то, чтобы не допустить этой лёгкости. Этой пустоты в её желудке.
— Я и не думал, что ты придёшь сюда так рано, — мягко произнёс он. Она могла поклясться, что голос его был наполнен виноватыми нотками.
— Ты сам сказал, что мне можно прийти на рассвете, — ответила она тихо, ненавидя себя за нотку обвинения, прозвучавшую в голосе, и быстро добавила: — Мне надо было предупредить тебя о своём приходе.
— Нет, не надо было. Я…
— Я могу прийти позже, — сказала она, встав с диванчика. — Дам вам двоим возможность спокойно позавтракать.
Вдвоём. Наедине.
— Нет, — произнёс он резко, останавливаясь около диванчика, на котором они обычно сидели. — Сейчас всё хорошо.
Она не могла посмотреть на него. Не могла встретиться с ним взглядом. Или даже объяснить причин всего этого.
— Ирэн.
Она проигнорировала командную нотку, прозвучавшую в его голосе, когда он произнёс её имя, подошла к столу и села за него, радуясь, что их двоих разделяет резное дерево. Чувствуя твёрдость этого материала под ладонью, она открыла свой наплечный мешок, оставив его там же, где она его положила, когда пришла сюда, и начала аккуратно доставать оттуда всевозможные предметы. Флаконы с маслами, которые ей не были нужны. Журналы.
Книги… Те самые, что она взяла из библиотеки. Вместе с ними была и «Песнь начала времён». Также были древние, весьма ценные свитки. Она и не думала, что есть какое-то место, безопаснее, чем это. Чем то место, где жил он.
Ирэн произнесла почти шёпотом:
— Я могу сделать противозачаточное снадобье. Для неё. Если это необходимо. Я имею в виду, если это нужно. Если вы его не хотите.
Она не могла заставить себя произнести слово «ребёнок». Вчера она видела, как он широко улыбнулся, смотря на малыша с пухлыми щёчками. Так, как будто это был подарок судьбы, радость, которую в один прекрасный день он мог бы захотеть…
— И я могу приготовить ежедневное средство для тебя, — добавила она, запинаясь, и буквально вытаскивая из себя каждое слово.
— Она уже принимает подобное снадобье, — проговорил он. — С тех пор, как ей исполнилось четырнадцать.
Если быть более точным, то принимать она его стала с того самого момента, как у неё начались месячные. Для девушки, живущей в таком городе, как Рафтхол, это было мудрым решением. Особенно если учитывать то, что она планировала пожить некоторое время для себя.
— Хорошо, — это всё, что сейчас могла сказать Ирэн, которая всё ещё складывала свои книги в одну стопку. — Это умное решение.
Он доехал до стола, пока его колени не уперлись в один его конец.
— Ирэн…
Она с шумом укладывала одну книгу поверх другой.
— Пожалуйста.
Это слово заставило её поднять свой взгляд на него и встретиться с его глазами цвета освещённой солнцем почвы.
Соединение двух слов, что она прочитала в его взгляде — Прости меня, заставили её снова подняться из-за стола. Пройтись по комнате. Открыть двери в сад.
Здесь не за что было извиняться. Абсолютно не за что.
Они были парой, а она…
Ирэн стояла у дверей, выходивших в сад, пока дверь спальни Несрин не открылась и не закрылась. Пока она не услышала, что Несрин заглянула в гостиную, пробормотала Шаолу слова прощания и ушла.
Ирэн попыталась оглянуться через плечо, чтобы изобразить на лице вежливую улыбку для капитана Фалюк, но она притворилась, что её здесь нет. Притворилась, что занимается исследованием бледно-фиолетовых цветов, раскрывающихся на встречу утреннему солнечному свету.
Она сама толкнула себя в пустоту. Она не чувствовала себя такой маленькой… ничтожной уже в течение довольно длительного промежутка времени.
Ты — наследница Хафизы — верховной целительницы Торре-Кэсме.
Ты ничего не значишь для этого мужчины, а он ничего не значит для тебя. Придерживайся своего плана. Помни, Фенхарру — твой дом. Не забывай всех тех, кто живёт там. Все они нуждаются в твоей помощи.
Помни о всём том, что ты обещалась сделать. Кем ты обещала быть.
Её рука скользнула в карман, водя в нём пальцами по клочку бумаги.
Миру нужно больше целителей.
— Это не то, что ты подумала, — проговорил Шаол, находясь у неё за спиной.
Ирэн буквально на несколько секунд прикрыла свои глаза.
Сражайся… Сражайся за свою жалкую, бесполезную, напрасно прожитую жизнь.
Она повернулась к нему, натянув на лицо вежливую улыбку.
— Всё это вполне естественно. И даже помогает здоровью. Я рада, что ты уже чувствуешь себя… способным к таким действиям.
Судя по раздражению, мелькнувшему в его глазах, и напряженности его челюсти, Шаол, возможно, себя так вовсе и не чувствовал.
Миру нужно больше целителей. Миру нужно больше целителей. Миру нужно больше целителей…
Закончив его лечение, исцелив его, она сможет покинуть Хафизу и Торре с высоко поднятой головой. Она сможет вернуться домой, к войне и кровавым сражениям, и совершать добрые дела, как и обещала. Совершать добро, благодаря свободе, что подарила ей незнакомка той давней ночью в Иннише.
— Мы можем приступить к процедурам?
Сегодня весь процесс лечения будет проходить здесь. Потому что перспектива сидеть на той смятой постели, которая, возможно, всё ещё пахла ими…
Ей было тяжело говорить и дышать, она не могла не вздрагивать, независимо от того, сколько вдохов она сделала.