— Подойди, принцесса, — сказал блондин.
— И встань между нами, — сказал брюнет.
Лица у обоих при этом сосредоточенные, напряженные… Ясно, что им нелегко эти самые врата удерживать… Но мне при этом все равно… Потому что какая-то неудержимая сила внутри просто рванулась к этим двоим! Словно меня накрыло гигантской волной, закрутило, ударило о камни и поволокло в океан!
Меня звало, манило, утаскивало. Внутри все пело, все ликовало. Я чувствовала, что я иду домой! Что там, где-то далеко-далеко, мой мир! И там меня ждут. Истинную меня, меня настоящую, ту, что всю жизнь, оказывается, толком и не знала, но которую всегда чувствовала, всегда любила всей душой!
Я пискнуть не успела, как оказалась между драконами.
Осторожно, словно до самого главного на земле сокровища дотрагиваюсь, разомкнула их руки, вцепившись в них, как клещ.
И меня словно током прошибло!
Но было это так волшебно и волнительно, что страха совсем-совсем не было!
Было чувство полета, было ликование, было физическое ощущение крыльев, распахиваемых за спиной, как парус!
Я думала, мы пойдем навстречу вратам, но это врата на нас двинулись. Серебристо-огненный круг прямо на нас поплыл, а пространство стало искривляться, расплываться. Четкой оставалась только граница приближающегося круга.
— До свидания, доченька! — донесся откуда-то издалека мамин голос. — Берегите ее, драконы! Ташенька, не забудь, что я тебе говорила!!
А мне так хорошо было… просто держать за руки этих двоих… так тепло, так здорово… Пространство искрило, мир вибрировал, врата пылали… Я с трудом поняла мамины слова.
О чем это не забывать? Что она говорила?
А потом вспомнила: мамуль напоминала о внутреннем реве.
И тут же настроилась.
Попросила:
«Где ты? Дай еще раз послушаю…»
Сначала было тихо, сладкий омут врат утягивал все глубже. А потом внутри что-то взорвалось!
Рев был таким громким, таким свирепым, что чуть не оглохла! Показалось даже, что слышу его со стороны, но в следующий момент поняла, что нет. Изнутри. Этот рев был моим! И слышать его было… было… фантастически! Ни одна гормональная встряска с ним не сравнится!
Рев звучал и звучал, словно приветствуя врата, а они заполнили собой все пространство, превратившись в полыхающий серебром и багрянцем тоннель, через который мы понеслись! И не было ни верха, ни низа, ни права, ни лева, ни прошлого, ни будущего! И настоящего тоже не было! Только сверкающий тоннель, только сильные руки драконов, что держали меня!
Я не знаю, сколько это продолжалось, потому что в один момент все кончилось, а когда опять появилось, я как-то не успела отследить.
Причем пришла в себя от ругательств и даже проклятий.
Проклятия были адресованы не мне, они звучали в принципе. Судя по голосам, ругались эти двое.
— Это все ты виноват! Зачем было делиться с человеком силой! Вот и не вытянули!
— Кто бы говорил! Сам между прочим, тоже поделился! Теперь только ждать восстановления!
Я открыла глаза, и первое, что увидела, было небо.
Синее! Пронзительное! А солнце белое-белое! И облака белоснежные, только не с голубизной, как у нас, а чуть зеленоватые!
А потом обрушились запахи, и какие-то звуки, фоном!
Нежные и очень насыщенные цветочные ароматы разливаются в воздухе, густом-густом, сладком-сладком. А добавить сюда звонкую птичью трель, жужжание насекомых, порывы теплого и одновременно освежающего ветерка… Неудивительно, что ругань этих двоих отошла сразу на второй план.
В носу засвербело. Я потерла переносицу, но не помогло. Я чихнула и села.
Оказалось, что сижу в высокой траве, мягкой, шелковистой. Стебли колышутся в воздухе, словно водоросли. А вокруг целое море цветов! Синие-синие, как небо, шарики, качают головками, ярко-розовые стручки колышутся от дуновения вечерка, нежно-лиловые бутоны, один-в-один наши пионы, только эти размером с голову, благоухают так, что про-о-осто!…
В воздухе раздалась нежная трель и я зачарованно проследила звук взглядом, а потом у меня рот приоткрылся. Прямо передо мной с цветка на цветок перелетело… перелетела… Я сначала приняла э т о за стрекозу. За бирюзовую, переливающуюся на солнце, стрекозу… А это оказалась крохотная, красивая до невозможности куколка с голубыми волосами и в бирюзовом струящемся платьице. За спиной — переливающиеся в солнечных лучах крылышки, стрекозиные, трепещущие… А в руке крохотное ведерко с какими-то блестками.
— Рот закрой, цветы слюной закапаешь, — любезно посоветовали мне звенящим голоском, но, что закономерно, я не обиделась.
Фея фыркнула, поправила голубой локон и скрылась со своим ведерком в ближайшем пионе. Вскоре оттуда донеслась нежная, чарующая мелодия.
Я оторопело помотала головой, разглядывая мир, который видела до этого только во снах. И они казались невозможными и фантастическими.
Стебли травы зеленые, голубоватые и бирюзовые. Как и пышные шапки папоротников, и деревьев вдалеке. При этом видно, что деревья — огромные просто! На каждом — хоть дом строй. В синем-синем небе парят какие-то существа. Не драконы, их бы я отличила, но и не птицы, а какие-то огромные-огромные… летучие мыши, что ли?
Земля содрогнулась, и я, проследив взглядом звук, увидела, как по бескрайней бирюзовой равнине несется стадо невиданных существ: шестиногих то ли слонов, то ли лошадей… Огромные, в каких-то щитках, с двумя хоботами, они куда быстрее слонов, и больше и явно сильнее тех же лошадок…
Только сейчас с запозданием до меня дошло, что драконы все это время продолжают ссориться.
Я приподнялась, встала на ноги. Меня немного покачивало, а в голове шумело. Надо думать, после перехода.
Царапнуло шею и я любовно погладила древко лука, который, оказывается, кто-то заботливо повернул так, чтобы не мешал мне валяться в траве, но когда встала, поправила, перекинув древко через плечо.
— Эй! — позвала драконов. — Че за шум, а драки нет?
Те уставились на меня непонимающе, словно впервые видят.
Для убедительности пощелкала пальцами. Не помогло.
— Это я, — сообщила им. — Ваша принцесса. Вы меня в этот мир притащили, на травку уложили отдыхать, а сами ссориться, да? Не пройдет этот номер, сразу предупреждаю. Я тоже хочу.
Лица у обоих вытянулись. А затем брюнетистый пробормотал что-то, типа «этого еще не хватало, разговаривать на повышенных тонах с женщиной».
Я на «женщину» поморщилась и пообещала ему это припомнить и обернулась к блондину. Тот воспрял от моего внимания, рукой в сторону махнул.
Я послушно туда повернулась, куда показывал.
И ахнула, зажав рот рукой.
Вдалеке возвышается гора. Огромная, покатая, в зеленовато-бирюзовом покрывале деревьев. А на макушке горы расположилось ало-золотое здание, очень на буддистский храм похожее. Храм из моего сна! Как и это самое место!
Это оно мне вчера снилось! Этот мир, это синее небо, белое солнце, гора эта с этим храмом на макушке! И солнечные лучи точно так же от него отражались, и даже издалека слепили глаза.
— Проклятье! — снова повторил блондин в сердцах.
— Это еще почему? — не в силах оторвать взгляд от храма, спросила я.
— Да потому что это не Огненный дракарат Кинриу, — ответила за него брюнет.
Мне, если честно, все равно было.
— А чейта? — поинтересовалась я.
— Это священная гора Такэхая Сусаноо-но Микото, — пояснил блондин.
— Эм, — протянула я. — И чем это нам грозит?
— Неприятностями, — ответил блондин, сжав зубы.
— Большими неприятностями, — подтвердил второй дракон.
Глава 9
— Так, — подытожила я. — Давайте договоримся, это для меня неприятности, сами подумайте: я, нежный цветок и вообще лапочка, попала в ваш мир, как кур в ощип, а вы меня еще и не к папахену доставили, а уволокли к какой-то сусано… куда вы уволокли-то меня?
— Ты и вправду нежный цветок, — сверкнув глазами, сказал Кенджи Кеншин, который брюнетистый. — Хоть сама мнишь себя сильной и независимой, равной мужчинам!
Я не успела ответить, потому что заговорил блондин. При этом он вперился в меня своими горящими льдинами глаз, так, что удивилась, как на ногах устояла.
— Никогда! Слышишь?! Никогда не произноси имена богов всуе!
— А что я такого сказала-то? — удрученно пробормотала я.
— Только небо уберегло тебя от того, чтобы исковеркать имя великого Такэхая Сусаноо-но Микото! — продолжал наседать на меня блондин. — Если мы сказали, что у нас неприятности, значит, так и есть! А ты — своим невоздержанным языком стремишься их увеличить!
— Причем многократно! — добавил Кенджи Кеншин, который тоже принял свирепый вид.
Признаться, я растерялась, и поначалу даже потупилась. Я понимала, что драконы правы, и стоит их слушать… поначалу, но это их чувство собственного превосходства, с которым отчитывали меня, как школьницу, бесило. Поэтому тут же задрала подбородок и ответила:
— Да ладно вам лечить, терапевты! Двое на одну! Тоже мне, драконы…
Оба, и блондин, и брюнет, сначала побледнели, а потом синхронно побагровели. По искаженным яростью лицам я поняла, что попала в самое больное место, что в общем-то было нетрудно.
Прежде, чем они снова начнут давить меня драконьим авторитетом, быстро проговорила:
— Тихо-тихо, сами виноваты! А что возмущению нет предела, это потому что правду сказала. Не к лицу драконам на одну беззащитную девушку накидываться! И вообще, вы маме меня беречь обещали!
Пальцы брюнета сжались в воздухе, словно сомкнулись на горле врага, и, подозреваю, что это был за воображаемый враг. А у блондина на щеках желваки заиграли, а ледяной взгляд чуть не прожег насквозь. Довести драконов до белого каления моей целью не было, по-крайней мере, пока, поэтому честно сказала:
— Я вовсе даже за, чтобы про вашего главного бога послушать, и про других тоже, честно-честно, но прежде, чем мы приступим к этой увлекательной дискуссии, давайте для начала познакомимся.
Брови обоих приподнялись, что значит ярость сменилась удивлением, и я тихонечко так, облегченно выдохнула.
— Но мы знакомы, принцесса, — недоуменно проговорил блондин, Ичиро Исами который.
— И ты даже начала произносить наши имена вслух, — добавил Кенджи Кеншин. — А твое имя — Таши Кинриу, что в твоем мире звучит, как Белоснежка, мы итак знали.
Я чуть скрипнула зубами. Вот кто тянул за язык Кирлика? Я, между прочим, про Белоснежку хотела умолчать, потому что не дай бог эта сказочка есть и в этом мире, тогда, что-то мне изнутри подсказывает, эти двое точно подкалывать будут!
— Ваши полные имена я запомнила, — сказала я. — Но их пока выговоришь — язык сломаешь. И длинные они. Мне надо придумать, как вас укороченно называть. Для моего исключительно удобства.
— Длинные? — усмехнулся брюнет. — Да ты других не слышала, принцесса. Но если твоему женскому уму тяжело запоминать длинные имена, конечно, можешь их укоротить, ради своего, исключительно удобства.
При этом брюнет нехорошо так усмехался, да еще слова растягивал, гад, словно подчеркивал этим мою женскую тупость, и то, что я с трудом себя сдерживаю, чтобы не запустить в него чем-нибудь, от наглого дракона не укрылось, конечно же. Он даже как будто ждал, когда я из себя выйду. Но я на провокацию не поддалась, понимая, что если решу этой заразе брюнетистой навалять по первое число, может быть неудобно. Мне.
Поэтому стою себе спокойно, ручки на груди сложила и смотрю выжидательно, что еще скажет. Затянувшаяся пауза вызвала улыбочку блондина, и брюнет понял, что зря меня задирал.
— Я — Кенджи Кеншин, принцесса, — сказал он. — Второй сын предводителя клана Тигрового глаза, из Подземного дракарата. Кенджи переводится как Сильный второй сын, а Кеншин — Сердце меча. Ты можешь называть меня, как тебе удобней.
— Я — Ичиро Исами, — в свою очередь, представился блондин. — Ичиро — значит, первый сын, а Исами переводится, как Храбрый. Я первый сын предводителя Ледяного клана, принцесса.
— А почему он из какого-то дракарата, а ты только клан назвал?
— Ледяной клан не принадлежит ни к одному из дракаратов, — сказал Ичиро Исами. Всего дракаратов четыре: Огненный, где верховный предводитель твой отец, Подземный, Водный и Воздушный. Ледяные драконы не могут относиться к водным, мы живем не на воде, как они, а в горах. Не можем также относиться и к воздушным, чей дракарат расположен на парящих островах.
— С кланом разобрались, — резюмировала я. — Значит, дракаратов здесь по каждому на стихию. Теперь с именами. Тебя, Ичиро Исами буду называть просто Исам, что значит храбрый, я запомнила, и тебе, несомненно, приятно. А тебя, Кенджи Кеншин, просто Кеншин, Сердце меча. О том, какие по счету вы сыновья в моем мире каждый раз обозначать непринято, поэтому воспользуюсь традициями, которые все-таки мне ближе.
— Тебе придется привыкать к новым традициям, — нахмурившись, сообщил Исам.
— Это возмутительно! — поддержал его Кеншин. — Женщине следует проявлять больше уважения к драконам!
— Эй! — осадила их обоих. — Еще немного и будете Иса и Кеша! Этого хотите?
Судя по нахмуренным бровям, сжатым в линии губам и пылающим недобрым пламенем глазам, хотели драконы вовсе не этого.
— Отличненько, — подытожила я, пока они снова не рассвирепели. — Теперь моя очередь. Зовут меня Александра. Кто-то зовет Сандрой, кто-то Сашей, Сашуней, Сашулечкой, кто-то Ташей. Ташей, пожалуй, зовут чаще всего.
— Тебя зовут Ташей, — сказал Исам. — Потому что твое имя Таши.
— Таши? Не Таша? Вы уверены?
— Уверены, — нехотя ответил брюнет. — Таши означает живопись.
— Чудно, - сказала я и пояснила драконам: — Всегда была в восторге от живописи, особенно от японской.
Блондин улыбнулся, и на этот раз не обидно, а как-то нежно, что ли, и у меня сразу колени ослабли. Поэтому я излишне торопливо проговорила:
— Теперь, когда мы так чудесно познакомились, можно топать в дом, или что там у него, моего отца.
На меня посмотрели даже как-то с жалостью.
— А что не так? — поинтересовалась я. — Сейчас-то что такого сказала?
— Женщины, — буркнул Кеншин, и Исам, судя по поджатым губам и кривой ухмылке, был с ним солидарен.
— Так, вы опять? — воскликнула я, но договорить мне не дали.
— Мы не в Огненном дракарате, принцесса, — пояснил Исам. — Мы в двух днях пути от священной горы Такэхая Сусаноо-но Микото.
— Да это я поняла. Как и то, что вам здесь не нравится, — заверила я их.
Оба подняли очи к небу, а я обиженно пробормотала.
— Сами сказали, что у нас большие неприятности.
На этот раз на меня посмотрели внимательнее, а потом еще понимающим взглядом обменялись. Мне эти игры в гляделки из серии «небо, до чего же она тупая!» надоели, и я добавила:
— А если неприятности, чего теперь кипиш наводить? Драпать нужно отсюда!
— Драпать? — переспросил Кеншин.
— Ну да, драпать, — ответила я. — В смысле тикать.
— Тикать? — переспросил Исам.
— Господи, да какие ж вы непонятливые-то! — вскипела я. — Драпать, тикать, валить, драть когти, идти отсюда, ножками, топ-топ, топ-топ.
Для пущей убедительности я ножками затопала.
На меня посмотрели со смесью недоумения, жалости и нежности. Я фыркнула.
— Ты не понимаешь, принцесса, — сказал, наконец, Исам. — Драпать не получится. Это же гора Такэхая Сусаноо-но Микото!
— Ну и что, что гора Такэхая Сусаноо-но Микото? — старательно выговаривая каждый слог, спросила я. — Всего делов, значит, идти не к горе, а от нее. Вон, равнина какая красивая! А вы здесь мнетесь, и меня, между прочим, задерживаете!
— Горя Такэхая Сусаноо-но Микото не отпустит от себя, — хмуро сообщил Кеншин.
Я посмотрела на гору, на ало-золотой храм на вершине, на фоне синего, бездонного неба… над храмом сделало круг что-то огромное и крылатое.
На вершину этой горы хотелось смотреть и смотреть, не отрывая глаз. Нечеловеческим усилием воли я все же отвернулась.
— Ну, вас она быть и гипнотизирует… — пробормотала я. — Что же до меня…