— Драконы не подвержены гипнозу, — перебил меня брюнет.
— Ну не гипноз значит, — тут же нашлась я. — А социально-культурные обуславливающие факторы.
— Что? Какие факторы? — спросили у меня уже одновременно.
Я вздохнула, нехорошо улыбнулась Кеншину, мол, помню-помню, как ты меня дурой назвал. Судя по поджатым губам Кеншина, он почти об этом жалел. И вот мне это «почти» не нравилось.
— Ну, — протянула я с умным видом, старательно копируя интонации нашего философа. — Вы воспитывались там… у себя… в дракаратах… в почтении к всяким священным горам, а я нет. На меня не действует. Так что я пошла.
С этими словами я поудобней пристроила лук, поправила колчан за спиной и ринулась наискосок через поле, под спасительную сень деревьев. Потому что солнце было уже довольно высоко, и припекало.
— Принцесса! — раздалось сзади злое.
— Подожди!
— Не смей ходить здесь одна!
Ага, остановилась, как же. Судя по сопению сзади, которое вскоре меня нагнало, эти двое за мной пошли. А судя по звукам подпрыгивающих на рытвинах колесиков, Кеншин мой чемоданчик с книжками не бросил, что не могло не радовать.
Путь через поле, по которому еще недавно бежали странные существа, похожие на лошадей и слонов одновременно, занял куда больше времени, чем мне поначалу представилось.
По дороге эти двое молчали, а мне первой заговаривать не хотелось. Я так и чувствовала на себе их взгляды, и, сжав зубы, обещала пытавшимся бунтовать гормонам кузькину мать, если сейчас же не прекратят.
Надо отметить, в мир я попала фантастический.
Буйство красок могло сравниться разве что с буйством запахов и звуков. Над бутонами цветов порхали бабочки всевозможных расцветок, с яркими узорами на полутораметровых крыльях.
Время от времени ветер швырял в лицо странными семенами: словно фигурки младенцев на парашютах-одуванчиках. Одно из таких семечек я поймала в ладони, сложив их лодочкой, и, прижав к уху, расслышала нежную трель, что раздается из-под пальцев. Кеншин, заметив мой интерес, пояснил, что это семена мандрагоры. И добавил, что писк взрослых растений способен надолго оглушить, а вот семена поют еле слышно и даже приятно, особенно для чувствительного женского ушка.
Возмущенная, больше от буйства гормонов, чем от наглости дракона я осторожно раскрыла ладони и выпустила из рук семя мандрагоры, которое, оказавшись на свободе, зазвенело громче, победно.
Я не переставала крутить головой по сторонам и восторгаться красками этого мира.
Цветы, особенно пионы, источали самый дивный аромат, который доводилось слышать, а трель невидимых птиц, которые порой вспархивали прямо из-под ног, очаровывала. Проследив взглядом очередную птицу, которая вспорхнула прямо у меня под носом, что заставило отшатнуться, а этих двоих по бокам нагло захихикать, я отметила, что перья у певуньи нежно-голубые, а хвост и маховые — ярко-бирюзовые.
— Вот почему этих птиц не видно в траве! — наставительно возвестила я этим двоим, подняв палец вверх, отчего они обидно закивали.
Исам принялся рассказывать про того самого Такэхая Сусаноо-но Микото. О его чудесном рождении из капель воды, которыми бог Идзанаги совершал омовение. О том, что отец подарил сыну море, отдав водную стихию в его полное распоряжение. Но Такэхай Сусаноо-но Микото не принял дар отца, возжелав удалиться в страну своей матери, Нэ-но катасу куни.
При этом блондин бросал на меня такие взгляды, что по телу словно бегали электрические искры. Я с таким вниманием слушала сказания драконов, что второй дракон тоже не выдержал, принявшись тут и там исправлять блондина и дополнять его рассказ деталями.
Так я узнала, что прежде чем покинуть мир богов, Такэхая Сусаноо-но Микото побывал в гостях у сестры, Аматэрасу, которой было отдано небо. К слову, один из кланов Воздушного дракарата с гордостью носит имя Аматэрасу.
Изгнанный бог спустился на землю, одолел восьмиглавого змея, который похищал прекрасных дев, после чего женился на одной их них и обосновался со своей женой в стране Идзумо, в местности называемой Суга.
— Он и стал покровителем драконов этого мира, — пояснил Исам. — Потому что одолел изначального дракона и стал богом ветра. Только тот, кто одолел дракона в себе, способен одарить драконьей силой других.
— Именно в стране Идзумо, в местности, которую называют Суга, мы сейчас и находимся, — подытожил Кеншин.
Рассказ драконов был таким удивительным, что я не заметила, как мы миновали поле, зашли в лес и какое-то время продвигались по нему, огибая гигантские стволы деревьев, нагибаясь, проходя под корягами и перелезая по ветвям через расщелины и ямы, поросшие мхом.
Я чувствовала, что дыхание сбилось, и понимала, хоть и не признавалась драконам, которые умудрялись нести мои рюкзаки и даже тащить чемоданчик с Гарри Поттером, что силы почти на исходе. Поэтому, когда впереди забрезжили просветы между деревьями, обрадовалась, подумав, что скоро выйдем на равнину и идти будет легче.
Каково же было мое изумление, когда, выйдя на поляну, расположившуюся на возвышенности, обнаружила впереди, на том же расстоянии, что была и в прошлый раз, священную гору Такэхая Сусаноо-но Микото!
Я оглянулась на драконов и не смогла сдержать стон отчаяния.
А эти двое переглянулись и расхохотались.
— Вы знали, да? — уныло спросила их.
— Конечно, принцесса, — с гадкой улыбочкой произнес Кеншин.
— Но не к лицу дракону вступать в спор с женщиной, — добавил Исам с таким видом, что захотелось его прибить.
Вздохнув, я опустилась на землю, сложив ноги перед собой в полулотос и к моему удивлению, эти двое последовали моему примеру.
— Значит, так, — недобро поглядывая на них исподлобья, проговорила я. — То, как вы мне тут древними сказаниями зубы заговаривали, я оценила, спасибо. А теперь, будьте добры, правду, ладно? Чегойто это за гора и чего она от нас хочет.
Драконы переглянулись и Кеншин, почесав макушку, пробурчал, что гора, пожалуй, «чегойта хочет вовсе не от них».
— Вот как? — воскликнула я. — Значит, я без пяти минут в вашем мире, а от меня уже что-то этой горе надо? Знаете, так нечестно.
— Мы тоже так считаем, — неожиданно поддержал меня Исам. А пока я ресницами хлопала и в себя приходила, добавил: — Это главная гора в нашем мире, священная для драконов. К ней невозможно попасть, если она сама этого не захочет.
— Если не позовет, — поправил Кеншин. Исам отмахнулся.
— Недра этой горы скрывают священное озеро, — сказал Исам. — В этом озере проходят инициацию драконы.
— Эм, — вырвалось у меня. — Это очень важно, типа. Да. Понимаю. А что значит, проходят инициацию?
— Это значит, что тот, кто проходит инициацию, обретает дракона.
— Дракона? — вытаращилась я на них во все глаза. — Это… Это значит…
— Свою вторую сущность, — сказал Кеншин. — Ипостась.
— И у вас они есть, как я понимаю? — решила уточнить на всякий случай.
— Мы оба — драконы, — спокойно сказал Исам.
— Конечно, — сказал Кеншин, — мы сильно растратили силу, прежде чем шагнуть во врата. Но для того мы и объединили усилия, чтобы хватило на то, чтобы перенести тебя в Огненный дракарат.
— Даже если наших сил не хватило бы до Огненного дракарата, здесь нас все равно быть не должно, — подтвердил Исам. — Ведь страна Идзумо лежит намного дальше!
Кеншин провел языком по зубам, не разжимая губ.
— Вот почему мы не можем понять, почему мы здесь, принцесса. — Ведь мы оба пережили инициацию, и сюда нас выкинуть просто не должно было.
— Но выкинуло, — подытожила я. — И гора эта еще не отпускает… Значит ли это, что мы должны не уходить от нее, а идти прямо к ней?
Драконы переглянулись с недовольным видом и нахмурились, что должно быть означает, что я права.
Я же продолжила рассуждать вслух:
— Ну а я… Сами говорили, я дочь дракона…
Снова переглянулись, и еще больше нахмурились.
— Так может эта гора меня таким образом на инициацию заманивает? — осторожно спросила я.
Эти двое снова переглянулись, а затем обидно расхохотались.
— Женщины не могут быть драконами, — высокомерно бросил Кеншин.
— Это чегойта? — хмуро так интересуюсь.
— Просто у драконов не рождается дочерей, — также высокомерно сообщил Исам.
— Это в вас спесь ваша драконья говорит, или здравый смысл? — поинтересовалась я. — Сами же видите, я действую вам на нервы, следовательно, я существую! И я дочь дракона, как бы вам этого ни хотелось опровергнуть. Сами же меня для своих кланов заполучить хотите! Это же чистой воды свинство — так противоречить самим себе.
Лица у обоих вытянулись, помрачнели, но возразить-то нечего.
После долгого молчания, наконец, заговорил Исам.
— Если священная гора зовет, нельзя не идти.
Судя по взгляду Кеншина, он был согласен с соперником.
— Что в общем-то непонятно, — проворчал он. — Потому что гора отзывается на зов дракона.
И тут мне понятно стало, почему мамочка так настаивала, чтобы когда я через врата шла, на внутренний рев настраивалась. Ну я и настроилась. Кто ж знал, что он так заревет? Значит, гора откликнулась на зов моего внутреннего дракона. Этого я, понятно, говорить этим двоим не стану. Во-первых, не хватало мне опять насмешек, мол, женщины драконами не бывают и все такое… Еще обвинят в глупых женских фантазиях. А во-вторых, они сами говорили, инициацию не каждый переживает. То есть рождаются от драконов многие, а драконами становятся единицы… Это значит, что молчать нужно. Потому что если я, вдруг, инициацию не переживу, или, что хуже, переживу, а драконом не стану, я же от их шуточек потом не отмоюсь…
Но это значит… Небо…
Мамочки!
Это значит, что я и в самом деле могу…
Стать драконом.
С ума сойти!
Глава 10
— Гора зовет, — пробормотала я, усиленно стараясь не смотреть драконам в глаза, а также не скользить взглядом по перекатывающимся под майками мускулам. Что в общем-то непросто, учитывая, что я успела отдохнуть, а значит и гормоны, которые решили временно бунт отложить, тоже отдохнули.
Делая вид, что я разглядываю деревья за их спинами, я подумала, хорошо, что не путешествую наедине ни с одним из них. Конечно, вдвоем от них прет так, что глаза на лоб лезут. Но по их перепалкам между собой, заметила, что они друг друга все-таки сдерживают. То есть когда один из них меня жечь начинает глазами, второй тут же из кожи вон лезет, чтобы спесь с соперника сбить, а мое внимание на себя отвлечь, что, учитывая мою реакцию на них обоих, в общем-то несложно.
Вот и сейчас, брюнет только-только попробовал со мной в гляделки играть, отчего по спине строем мурашки побежали, как блондин едва уловимое движение сделал, я на него уставилась, и в следующий момент уже улыбалась глупо-глупо, отвечая на его улыбку.
Тогда Кеншин закашлялся, и мои слова повторил, мол, гора зовет.
Я с трудом взгляд от Исама оторвала, и на Кеншине фокусировать не стала, во избежание.
Вместо этого на гору обернулась, к которой приблизиться требовалось. Сначала, значит, с этой горы спуститься, на которой нас выбросило, относительно небольшой, но только если с той громадиной сравнивать… Затем низину миновать, словно сплющенную с боков невероятной красоты горами с водопадами, а затем на ту, самую большую карабкаться.
Опыт хождения по горам у меня имелся. Было дело, с Ариэлькой в Гималаях зависали. То еще удовольствие, скажу, в смысле горные переходы, а не Гималаи, понятно. Сначала оно нормально кажется, особенно когда в гору карабкаешься, но после часов восьми примерно, особенно на спуске, мышцы, несмотря на тренированность, свинцом наливаются, конечности, что верхние, что нижние, трястись начинают, колени какие-то неродные становятся, а суставы словно наждачные… Боль от крепатуры была дикая, стиснув зубы, шли. И это учитывая нашу закалку в военной академии… Здесь же расстояние, что драконы любезно обозначили «двумя днями пути» даже у хорошо подготовленной меня нервную зубную дробь выбивает. По воздуху тут что ли… эти два дня лететь?
И тут я хлопнула себя ладонью по лбу.
Драконы, которые вновь очередную перепалку затеяли, враз успокоились и ко мне повернулись.
«Какая же я глупая!» — это я про себя воскликнула, не дай небо при этих двух самодовольных мордах такое ляпнуть.
Вслух же сказала:
— Ну вы даете, парни.
Парни синхронно нахмурились. Пояснила им:
— Сами же сказали, нам к этой горе надо. Прям очень надо. А вместо этого водите меня чигирями.
— Мы всего лишь не спорили с тобой, принцесса, — тут же высокомерно сообщил Кеншин. — Поскольку спор с женщиной противоречит чести дракона.
— Чести дракона, чести дракона, — пробурчала я. — Так бы и сказали, что хотели поглумится над беззащитной девушкой.
К моему удивлению, эти двое расхохотались. Одновременно и в голос. Причем смеялись долго и с удовольствием. И приятного в этом было мало. Потому что разве же это приятно, когда над тобой смеются?
Когда замолчали, я пробурчала:
— Если оторжались, берите мои вещички и меня за компанию и полетели. Хватит уже придуриваться. Драконы вы или нет? Крылья вам на что?
К моему неудовольствию, эти двое снова расхохотались. Но на этот раз смех продлился недолго.
Наконец, Исам пояснил причину их веселья.
— Если священная гора зовет тебя для инициации, ты должна идти пешком.
— Так что наши крылья здесь не помогут, — буркнул Кеншин. — Потому что весь путь пешком идти надо преодолеть. Так что мы тоже взлетать не будем. На всякий случай. Никогда не знаешь, что понравится горе, а что нет, и что за испытания она пошлет тому, кого позвала.
— Тогда, будьте добры, подождите меня, прежде чем мы продолжим наше увлекательное турне по местным достопримечательностям, — вздохнув, сказала я и поднялась.
— Ты куда? — спросил Исам, тоже вскакивая на ноги.
Кеншин, поднявшись, закинул за плечи рюкзак, и, сжав губы в одну линию, подтянул поближе чемодан на колесиках.
— Куда? — настойчиво повторил Исам, когда на первый вопрос ответа не дождался, а я, развернувшись, к кустикам направилась.
Я обернулась и так выразительно посмотрела на обоих, что драконы сначала покраснели, а затем взгляды их изменились, ноздри расширились, а дыхание потяжелело.
Я, сделав вид, что ничего не заметила и совсем даже не смутилась, к кустам потопала. Это как они здесь вообще живут с таким темпераментом?
* * *Остаток дня запомнился мне, как адский ад.
Мы спускались в низину с такой скоростью, что казалось, вот-вот сорвусь вниз. Приходилось перелезать через торчащие из-под земли коряги, перепрыгивать рытвины, огибать гигантские стволы деревьев, то и дело проваливаться в моховые подушки, рискуя переломать ноги. Драконы, конечно, страховали, но я из гордости, которая спустя несколько часов стала казаться мне дурацкой и вообще абсолютно ненужной, руки им не подавала. А когда готова была подать, уже не предлагали. Одно радовало — эти двое еще три моих рюкзака тянули, а Кеншин еще и чемодан с книжками нес.
Я как раз перелезала через огромный покатый ствол дерева, которое ураган вырвал, должно быть, очень давно, ствол успел порасти мхом и покрыться лишайником…
Не удержалась на боку дерева и соскользнула вниз, вывалявшись в жухлой листве. Ветки больно хлестнули по лицу и открытым плечам, и хорошо, что успела, поджав колени, сгруппироваться, потому что иначе наверняка лук бы сломала.
— Тебе помочь, принцесса? — спросил Исам, оборачиваясь.
Сцепив зубы, помотала головой из стороны в сторону, надеясь при этом, что вид у меня не очень страдальческий.
Исам хмыкнул, криво улыбнувшись. Затем пожал плечами и устремился вперед.
— А может, принцесса, тебя на ручки взять? — проговорил Кеншин. — Ведь наверняка, принцессы на инициацию только так и ходят. В смысле ездят.