- Эх, люди, вам только дай в грязи поваляться... Ведете себя, как свиньи.
Захотелось дать ему в нос. Или пнуть. Но Ланни, все с тем же снисходительным видом начал перетаскивать в угол ширмы. А потом достал из груды утвари огромный таз. И кувшин. Откуда-то притащил исходящую паром бадью:
- Иди, мойся. На вот!
Ульяне в ладонь скользнула одуряюще пахнущее цветами мыло.
- Иди-иди, я не буду подсматривать! И вот еще...
С этими словами Ланни откинул крышку сундука:
- Посмотри, может, что и подойдет!
Невероятные наряды из шелка и тончайшего льна потрясали воображение. Алые, синие, зеленые. С вышивкой и вплетенной в узор золотой нитью. Самое скромное платье выглядело так, словно предназначалось для приема в королевском дворце.
- Там, - Ланни указал на другой сундук, - белье и нижняя одежда. Наедюсь, Принцесса не рассердится на меня за самоуправство.
Ульяна уже изумлялась, что несмотря на попадающие из коридора дождь и ветер, нигде не было и намека на плесень. Даже покрывала и матрацы оказались сухими. Но они все-таки сгнили. А вот одежда в сундуках казалась новой, как будто её только что туда положили.
- Это какое-то колдовство?
- Обычная защита. Не бойся и поскорее приведи себя в порядок, а то смотреть противно.
Прячась за ширмой, Уля поймала себя на том, что бурчит, как древняя старуха - отношение Ланни ей совсем не нравилось.
Надевать на себя антиквариат казалось странным. Ульяна путалась в одежде, наряд оказался слишком сложным. В доме Шона ей помогали, здесь же пришлось справляться самой. Нижние штаны, напоминающие безразмерные панталоны чуть ниже колен, тонкая рубашка на завязках, пара нижних юбок. И поверх всего этого - два платья с широченными рукавами. Пришлось повозиться, чтобы все село удобно. Широкий пояс и туфли с загнутыми носами довершили наряд.
- Все такое... - Ульяна вышла из-за ширмы и оробела, поймав взгляд Ланни.
Цилинь начал подниматься ей навстречу, да так и застыл, словно увидел что-то страшное.
- Я сделала что-то не так? - спохватилась, лихорадочно вспоминая, в чем могла ошибиться. Получалось, что во всем!
- Все... так, - ожил Цилинь. - Только кое-каких деталей не хватает. Вот.
Низкие комоды хранили огромное количество шкатулок и ларцов. Ланни проверял их один за другим, пока не нашел то, что хотел:
- Жаль только, ты не сможешь причесаться сама. Не возражаешь, если я попробую?
- Вот еще! - буркнула Уля.
«Хвостики», которыя она любила носить, её вполне устраивали, а местные прически приводили в ужас: шиньоны, шпильки, заколки... Приходилось быть очень аккуратной, чтобы не растрепать волосы: укладка могла занять несколько часов.
- Обещаю, никаких шедевров! Просто расчешу! - Ланни уже взял расческу. - Просто у тебя красивые волосы, к ним приятно прикасаться...
Уверенные движения успокаивали. Ланни не дергал, просто распутывал прядь за прядью, а когда они высохли, быстро соорудил на голове что-то несложное, закрепив несколькими шпильками.
- А вот это подвесь к поясу!
Резной шарик напоминал бубенец. Ульяна всмотрелась: внутри находился еще один, тоже покрытый узорами.
- Как он туда попал?
Циинь только улыбнулся и сам закрепил подвеску, расправил длинную шелковую кисть:
- Это «поющая бусинка». Считается, то своим постукиванием она прогоняет зло. Никогда её не снимай.
- Не буду, - пообещала Ульяна.
Мимолетная забота согревала. И тревожила: отношение этого оборотня менялось чаще, чем ветер! Уля уже не знала, чего ждать: насмешливого оскорбления или искреннего восхищения. А еще этот треклятый Шон! Лишана ушла, тогда почему так щемит сердце?
- Проголодалась? - на столе дымились чашки с супом, а на общем блюде лежали кусочки мелко порезанного мяса. Чуть в стороне стояла миска, полная белоснежного риса. - Сегодня ужин за мной, но дальше тебе придется самой позаботиться о пропитании.
- И как же? - мысли о будущем прогнали аппетит. - Охотиться я не умею, в травках-корешках тоже не разбираюсь...
Палец Ланни указал на несколько простых сундуков. Ульяна могла поклясться, что во время уборки их там не было!
- Рис, ячмень, мука, соль. Немного приправ. Воду я тебе найду, тут, - Цилинь принюхался, - есть источник.
- А плита? Как готовить? Костер разводить? - Ульяна скептически оглядела помещение.
- Костер, - согласился Ланни, - там.
Ульяна проследила за взмахом его руки. Ущелье казалось безопасным: ничего горючего, много осыпавшейся земли и есть выход для дыма. Оставалось найти посуду и вспомнить студенческую юность, когда она вместе с младшими участниками экспедиций несла бремя кухонных дежурств.
Ланни наклонился, что-то поднимая с пола, и показал пузатый сосуд, очень похожий на кубышку. Отличия были, но Ульяна тут же загнала подальше профессиональный интерес. Ей нужно думать о другом!
Мясо в соусе таяло во рту. Рис оказался рассыпчатым, как раз такой, как надо. А наваристый суп из курицы с прозрачной лапшой и огромным количеством зелени показался пищей богов. Ульяна съела все до крошки. И тут же захотела спать.
- Отдыхай, - кивнул Ланни в сторону дивана. На нем уже красовался матрас, и лежали одеяло с подушкой. - Я вернусь завтра.
Вышел из храма и... исчез. Только воздух какое-то время дрожал.
Ульяна вздохнула. Нервное напряжение, усталость от работы и сытость не оставляли сил на раздумья. Но солнце уже клонилось к закату - зеркала становились все тусклее. Прежде чем отправляться на ночевку, следовало позаботиться об освещении.
Сундуки оказались волшебными. Они сохранили в целости не только одежду и украшения, но и предметы быта. В одном из них Ульяна нашла несколько связок разноцветных свечей, в другом дожидались своего часа сосуды с ламповым маслом. Их в храме было немало, и Уля перенесла один на комодик рядом с кроватью, на всякий случай заправила маслом еще парочку, вставила свечи в высокие подсвечники.
Там же, в сундуке, нашлось и огниво. Полоска стали и кусочек кремня. Искры упали на пересохший трут, и вскоре пламя плясало на кончике свечки.
В темноте оно рождало странные тени, и Ульяна, как в детстве, забралась с головой под одеяло. Усталость и тепло отняли последние силы, и она быстро заснула. Лишь затем, чтобы почти сразу проснуться от громкого:
- А где мой завтрак?
Уля попыталась закопаться поглубже в одеяло, но сильная рука вытащила её из уютного кокона:
- Будь ты служанкой во Дворце, тебя бы уже вовсю колотили палками!
- Но я не служанка, - возразила Уля, щурясь на яркий свет. И тут же задохнулась от того, что ей в лицо плеснули холодную воду. Прямо из ведра.
- Я сказал - просыпайся!
Голос Ланни не сулил ничего хорошего.
30
Стоять босиком на холодных камнях не очень приятно, а Цилинь еще и не позволил даже сменить одежду на сухую. Так и поволок в расселину. Ульяна тут же ударилась мизинцем о камень, а другой, сотый, впился в пятку. Но Ланни не обращал на хромоту девушки никакого внимания, только дергал за руку, чтобы быстрее шла, и бурчал:
- Что за люди нынче пошли... Никакого уважения к богам! С рассветом ужин должен стоять на столе, а в курильницах дымиться ладан! Только так ты удостоишься чести разделить со мной трапезу!
- Больно надо, прошипела Ульяна, прыгая на одной ноге - вторая болела немилосердно. - И где вот теперь бинты взять?
Ланни пропустил все мимо ушей. Пролетел очередной поворот и замер:
- Здесь! Смертная! - его голос сочился самодовольством и торжеством, - сейчас ты будешь свидетелем настоящего чуда!
Он поднял руку. Широкий рукав алого одеяния взметнулся, как пламя, и опал, обнажив тонкое, как у девушки, запястье. Гибкие движения кисти завораживали, но Уля больше обращала внимание на боль в ногах, чем на представление Цилиня.
Танец длинных пальцев, шепот, похожий на шум прибоя, такой же далекий и неразборчивый... Вокруг похолодало, но Ульяна решила, что виновата мокрая одежда - рассвет и так теплом не баловал. Обняв себя за плечи, девушка мечтала вернуться в храм, к теплому одеялу... Или хотя бы к костру, который можно было развести у самого порога.
Цилинь тем временем перестал шептать. Не сводя взгляда с просевшей кладки, он сделал один шаг к стене, потом еще один, положил руку на треснувший кирпич и надавил.
Глина раскрошилась, превратившись в пыль. А из отверстия забил родник! Он вырывался небольшой струей и моментально проложил себе русло - вдоль стены и глубже, под землю.
- Вот, воду можешь брать здесь. Теперь иди в храм и приготовь завтрак. Я вернусь через час, времени у тебя достаточно. И, - он презрительно осмотрел дрожащую фигурку, - приведи себя в порядок. Как я и сказал, люди - свиньи.
Ульяна посмотрела на дрожащий воздух и, ругаясь, на чем свет стоит, заковыляла обратно.
Воды, которая осталась со вчерашнего дня, хватило, чтобы промыть раны. Нашелся и хлопок, чтобы перевязать.
Костер Ульяна развела в бронзовой жаровне, которая предназначалась для обогревания жилища. Его как раз хватило, чтобы сварить кашу и вскипятить воду для чая. Невесть какой завтрак, но в экспедициях бывало и тяжелее: например, когда дежурные вообще не умели готовить.
Сахара тоже не нашлось, но качество принесенного Ланни чая оказалось на высоте. Такой сластить - только портить. Налив его в золотую чашу, Ульяна устроилась на мягком диване и задумалась о будущем. Да так крепко, что не заметила, как в Храм явился Ланни.
Его встретил пустой стол. А когда Цилинь оглянулся на статую Лишанны, в темно-зеленых глазах полыхнул гнев:
- Ленивые слуги заслуживают наказания! Но я дам тебе выбрать: поколотить тебя палкой или надавать пощечин?
Движения Ульяны замедлились. Она устала бояться. Она устала от всей это истории. Она устала от постоянных угроз и риска для жизни. Терять ей было нечего:
- Поднимешь на меня руку - получишь сдачи. И мне плевать, что я слабее - рожу-то расцарапаю!
Она понимала, что рискует. Но навалилась апатия, и внутри поселилась глухая, тяжелая пустота. Ульяне на самом деле было все равно, чем закончится этот бунт, но покоряться она не желала:
- Запомни, оборотень: я не нанималась тебе в служанки. Если ты считаешь, что притащив мешок муки, имеешь право диктовать условия... то забирай его обратно! Я лучше с голоду подохну!
Последние слова она прокричала Ланни прямо в лицо. Дышать было тяжело, голова кружилась. И за прилетевшую пощечину Ульяна была даже благодарна. А Цилинь снова поднял руку и поинтересовался:
- Успокоилась? Или еще?
- Воды! - прохрипела, падая обратно на диванчик.
Зубы стучали о край золотого бокала. Рыдания рвались наружу, озноб колотил тело, и Ланни накинул ей на плечи покрывало. Пока Ульяна не успокоилась, в пещере царила тишина.
- Наверное, я ошибся, - когда всхлипы утихли, пробормотал Ланни. - Ты человек, и этим все сказано.
- Чем тебе люди не угодили? - Уля вытерла слезы. После истерики она чувствовала себя разбитой и сонной, спорить не хотелось.
- Люди созданы богами и должны служить им. Но ты отказываешься...
- Ты не бог!
Цилинь пожал плечами:
- Да, не бог. Всего лишь небожитель. Но я властен над людьми и низшими духами. И даже Тигр должен меня слушаться!
- Я заметила, - несмотря на состояние, Ульяна не смогла удержаться от шпильки. Ей доставило удовольствие видеть, как по лицу Ланни пробежала судорога.
- Он преступник! Да, Белый Тигр был богом, созданным для служения Небесному Владыки, для охраны Великой Принцессы... но предательство сделало его ниже даже земных духов-помощников! Никак не смирится.
В последних словах звучала досада. А следующие снова разили самоуверенностью:
- Но я покажу Тигру его место! И тебе, человеческая женщина, тоже.
- Ну, попробуй, - Уля закусила губу, как всегда, когда упрямилась. Ланни осекся. Быстрый взгляд на статую и тихое бормотание:
- Неужели я ошибся?
- В чем? - тут же подловила Уля.
- Ты - человек. Но ты и сосуд для души Хранительницы Врат. Ты не небожитель и не богиня, но и не простой человек. Наверное, стоит относиться к тебе с почтением, как к живому воплощению. И судьба не просто так привела тебя в это место. Да, - Ланни кивнул, как будто ставил точку в решении, - так и будет. Прошу, прости мое неучтивое поведение, жрица.
Уля тут же натянула покрывало на голову. Её трясло: от жертвы к носителю божественной души, потом к слугам, а теперь - в жрицы. Судьба явно издевалась.
Ланни не обратил внимание на поведение Ули, продолжал говорить:
- Отныне твоей обязанностью будет заботиться об этом храме. Возжигать огонь перед алтарем, приносить Принцессе овощи, фрукты и цветы. А еще - молиться, чтобы она смогла защитить всех нас, а потом возвратилась в Верхний мир, к отцу и брату.
- Лучше я помолюсь, чтобы она вернула меня домой! А потом забуду все, что здесь произошло! Буду спокойно жить, работать... Выйду замуж, рожу детей...
- Невозможно! - Ланни оказался неумолим. - Твоя судьба уже записана на страницах Великой Книги. И если ты понадобилась Хранительнице...
- На колу мочало, начинай сначала... - в покрывале стало душно.
Пока Ульяна выпутывалась из кокона, Ланни встал напротив статуи и сложил ладони. А потом вытянул их вперед и хлопнул. Воздух вокруг него задрожал и помутнел, словно стеклянный шар, наполненный дымом. А когда все исчезло, в руках Цилиня оказалась корзинка с фруктами.
- Смотри внимательно! - велел он, передавая её Ульяне.
Среди посуды нашлись треногие блюдца. Ланни расставил их на алтаре:
- Следи, чтобы на каждом было нечетное количество плодов, а в чашке с рисом одновременно дымилось не меньше трех палочек.
Воздух пропитался тонким ароматом ладана, а Ланни налил вино в странную рюмку. Кроме носика у неё было три ножки, Ульяна даже не удивилась: в ритуалах имела значение каждая мелочь. Только стало любопытно, почему именно эта цифра. Но спрашивать не решилась, готовилась к небольшому сражению:
- Ланни, я уважаю твое мнение... но то, что ты предлагаешь, - неправильно. Я же не верю в твоих богов, а значит, не могу им служить.
- Неважно. Принцесса выбрала тебя, а это означает, ей несущественно, во что ты веришь. Следи за курильницами, благовониями и алтарем: там не должно быть испорченных фруктов или увядших цветов. Это и есть твоя судьба.
- Превосходно!
Ульяна не понимала, почему должна класть жизнь на алтарь какой-то древней принцессы. Её больше заботило будущее и... Шон. Тревога за Тигра липким комом поселилась в груди, не исчезая ни на мгновения. Чтобы хоть немного отвлечься, Ульяна заглянула в корзинку. Там еще оставалась хурма и яблоки. Взяв одно, желтое, в мелкую розовую крапинку, она с хрустом его надкусила. Рот заполнил кисловатый сок.
- Я принесу еще. Но об обеде позаботься сама - я не могу постоянно быть рядом.
Уля кивнула. Её вполне устраивало одиночество: можно было спокойно подумать и наметить план действий. Не хватало единственного: информации. И единственный, кто мог прояснить ситуацию, не рвался на помощь.
- Интересно, как там Шон?
Высеченный из камня тигр словно наблюдал за Улей сапфировыми глазами. И чем больше она вглядывалась в скульптуру, тем больше замечала сходства с другим зверем. Живым... Горячим.
Ланни практически прочитал её мысли и пояснил:
- Скульптуру высек из мрамора сам Небесный Владыка еще, когда Принцесса была беззаботной девушкой, богиней Весны. Так что сходство поразительное. Но почему он решил увековечить и Тигра? Увы, этого мне не понять.
- Наверное, они всегда были вместе? Юная принцесса и её телохранитель...
Казалось, между девушкой и зверем протянулась тонкая красная нить. Она связывала двоих крепче, чем оковы, тем более что этот обоюдный плен был добровольным. Это становилось понятно, стоило заглянуть в глаза: синие мерцающие сапфиры и золотистый янтарь. Принцесса и Тигр видели лишь друг друга.
- Не знаю, - настроение Цилиня резко испортилось. - Я появился уже после того, как она стала Хранительницей Врат, а Тигр лишен звериной ипостаси. И не мне вникать в помыслы Небесного Владыки, я лишь его смиренный слуга.