Снег - Соколова Ксения 10 стр.

— Вы смеете оспаривать мои решения, советник Ко? — ледяной голос императрицы прогремел по залу.

— При всем уважении, Ваше Величество, — советник Ко с вызовом посмотрел на императрицу, — это была финансовая программа императора Юкихито.

Глаза Эмбер блеснули серебряным льдом. Императрица сжала белыми пальцами подлокотники своего трона, по которым моментально поползли морозные узоры.

— А как мы уже смели заметить, не все его приказы применимы к нашим нынешним условиям, — советник Ко с высокомерной ухмылкой оглянул присутствующих. — То же решение открыть правду о вашем происхождении, на котором так настаивал император, было ошибоч…

Советник Ко замер на полуслове. Его тело словно парализовало в процессе движения, и он остановился в неестественной позе с нагло поднятым пальцем. Его испуганные глаза заметались, пытаясь понять, что же происходит. Он остановил взгляд на собственной поднятой руке, которая отказалась ему подчиняться.

— Вы посмели усомниться в моих приказах? — ледяной голос императрицы раздраженно чеканил каждое слово в полной тишине тронного зала. — Похоже, советник, вы забыли, что… Я. Ваша. Императрица! — от громогласного крика Эмбер дрогнули даже обледеневшие стены. — А также, похоже, вы забыли, что я — обладатель дара Миранды, — в словах Эмбер прозвучали угрожающие нотки. — Если еще хоть раз посмеете оспаривать мои решения, следующее, что вы сделаете — это вытащите у ближайшего охранника нож и отрежете собственной рукой свои же пальцы. Один. За. Другим.

Советник Ко с ужасом наблюдал, как его собственная рука широко раскинула пятерню, после чего пальцы начали загибаться вместе со словами императрицы, словно под детскую считалку.

Оцепеневший мужчина был готов истерично задрожать от всепоглощающего ужаса… если бы ему было позволено. Но сейчас все его движения и слова принадлежали не ему — императрице. Заклинательница разума хладнокровно завладела наглым высокомерным советником, демонстрируя свою неоспоримую власть.

Убедившись, что ее слова прочно впитались в разум руководителя финансового ведомства, Эмбер отпустила перепуганного мужчину. Советник Ко импульсивно дернулся и упал навзничь, припечатывая пятую точку к заледеневшему полу.

В тронном зале стояла оглушающая тишина. Казалось, что весь имперский кабинет не смеет даже вдохнуть под ледяным взглядом императрицы.

Рэйден Хэйли лишь обреченно опустил голову.

— Да как они посмели?! — бешеный рев Урсулы разнесся по всему кабинету. — Жалкие прислужники!

— Реакция советников вполне предсказуема, — еле сдерживая торжествующую улыбку, спокойно произнес советник Хэйли.

— К черту их мнение! — не унималась взбешенная претендентка на трон Центральной империи. — Я — их императрица! Да как они смеют откладывать коронацию?!

— Совет предан предыдущим правителям, — рискованно предположил Хэйли.

— Да пусть подавятся своей преданностью! — Урсула уже начинала дымиться. — Они отказываются признать меня из-за нее! Этой нелепой девчонки! Ненавижу ее! — от одного воспоминания о юной наследной принцессе у Урсулы затряслись руки.

Женщина схватила со стола фотографию, на которой императорское семейство в полном составе радостно улыбалось, и ожесточенно швырнула рамку на пол. Стекло разбилось, разлетаясь острыми осколками.

— Уже давно пора прекратить снаряжать экспедиции на поиски этой девчонки — она мертва! — прорычала Урсула. — Она не вернется! Я — новая императрица!

— Народ очень любит принцессу Эмбер и…

Хэйли не успел договорить, как его язык прилип к нёбу. Тело советника внезапно потяжелело, и он камнем упал на колени перед Урсулой. Осколки стекла из разбитой рамки хрустнули под его ногами.

— И ты с ними за одно? — надменно и холодно отозвалась Урсула.

— Я предан… лишь империи, — сдавленным голосом еле выдавил из себя Хэйли.

Урсула надменно фыркнула и отвернулась от поверженного советника.

Хэйли понимал, что в открытом противостоянии у него нет ни единого шанса. Иначе бы он уже схватил осколок разбитой рамки и вонзил в пустое сердце Урсулы. Но советник прекрасно знал, что стоит ему коснуться разбитого стекла на полу, как тут же его собственная рука, предавшая его, распорет ему же горло этим осколком. Вместо этого Хэйли едва заметно вытянул фотографию из разбитой рамки и спрятал в широкий рукав своей мантии.

— Я покажу этим идиотам, что значит оспаривать мою власть! — яростно продолжала Урсула. — Они еще увидят всю мощь Заклинательницы разума! Одно мое желание, и они забудут об этой свой прекрасной принцессе, — женщина скривила рот на последних словах. — Будто ее никогда и не было! Никто на Миранде никогда больше и не вспомнит, что когда-то существовала Эмбер Морриган! Я сотру из их памяти даже малейшие воспоминания об их обожаемой принцессе!

— Но Ваше Высочество… — советник Хэйли на секунду осекся, понимая, что автоматически подчеркнул отсутствие у Урсулы верховного статуса, но потом все-таки робко продолжил. — Силы одного заклинателя будет недостаточно для наложения контроля разума на всю планету, и тем более — постоянного его поддержания.

— А Сивилла у нас на что? — надменно бросила Урсула.

Женщина тут же склонилась над управляющей панелью рабочего стола и нажала пару кнопок.

— Вызвать ко мне главного администратора. Срочно! — отрезала она и отключила связь.

— И запомни, — Урсула угрожающе склонилась над советником, все еще стоящем на коленях, — Я! Ваша! Императрица!

Высокомерно подняв голову, Урсула направилась к императорскому креслу и с благоговением опустилась в него, ехидно ухмыляясь.

Советник Хэйли крепко сжимал фотографию императорского семейства, спрятанную в рукаве. «Ничто на свете не заставит меня забыть вас. Я всегда буду ждать вашего возвращения».

Рэйден Хэйли обреченно опустил голову.

Шаги императрицы звонким эхом разносились по пустому коридору. С каждым ударом венценосной ноги о заледеневший пол, Эмбер удалялась все дальше. Хак оглянулся на звук в поисках знакомого силуэта. Императрица. Генерал выпрямился, одернул свой длинный жакет и направился вслед за ней. Ее плавные движения несли за собой пелену морозного тумана, будто шелковый шлейф императорского плаща. Льдинки обволакивали белой паутиной стены дворцового коридора, неотступно следуя за своей повелительницей. Хак ускорил шаг, но расстояние между ними не сокращалось. Генерал чувствовал, как образ императрицы ускользает от него, оставляя юношу в пустом одиночестве непреклонного льда. Хак сорвался на бег в тщетных попытках догнать Эмбер. Он окликнул ускользающий образ, но императрица не обернулась. Шаги продолжали гулко отражаться от заледенелых стен, их равномерные удары о пол напоминали тиканье часов, ведущих обратный отсчет. Из последних сил Хак выбросил вперед руку, пытаясь ухватиться за силуэт, мерцающий словно снег на солнце. В последнее мгновенье ему все-таки удалось коснуться императрицы. Юноша радостно сжал пальцы, но его рука сорвалась и скользнула по пустому воздуху. В тот же миг Эмбер рассыпалась мириадами ледяных осколков, разлетающихся белоснежным салютом.

Хак вздрогнул и открыл глаза. Его подушка была влажной. Черные густые волосы прилипли ко лбу и шее. Юноша скользнул пальцами по лбу, зачесывая волосы назад, и тяжело вздохнул. Кудрявое облако пара едва заметно исчезло в полутьме ночной спальни. В комнате было холодно. Хак провел рукой по влажной затекшей шее и медленно сел, спуская ноги с кровати.

Тяжелое ощущение гадким червем точило его душу. А генерал привык прислушиваться к своим ощущениям — они его никогда не подводили. Императрица. Он ее теряет. Почему-то в голове ярко вспыхнул образ советника Хэйли. Столь преданного своей королеве Мишель. Он всегда был рядом со своей королевой, всегда поддерживал ее и помогал всем, чем только мог. Он оставался рядом, когда она вышла замуж, когда родила сына — будущего короля Западных земель. Он был рядом, когда они все вместе строили их будущее, поднимая Центральную империю. Он был рядом, когда умер муж королевы, затем погиб ее сын. Хэйли всегда безмерно любил ее и был бесконечно предан своей повелительнице. Но все равно потерял ее. Эта нестерпимая боль проскальзывала в его глазах при каждом упоминании Мишель. Хак почувствовал, что проходит его дорогой, в конце которой бесконечно преданный верный пес смиренно ждет своего хозяина, который никогда не вернется. Комок сжался в груди, не давая вдохнуть.

За окном метель начала набирать обороты. Хак отбросил одеяло, встал с кровати и уверенно направился в покои своей императрицы.

Генерал Хак постучал в дверь и спросил разрешения войти. Императрица не ответила, хотя юноша прекрасно знал, что она не спит. Выждав несколько молчаливых мгновений, он все-таки открыл дверь императорской спальни и вошел внутрь.

Эмбер стояла у окна и отрешенно смотрела, как бушует метель по ту сторону тонкого стекла. В комнате было морозно холодно. Казалось, будто даже иней витал в воздухе невесомой пылью. Неподвижный силуэт императрицы обволакивал холодный белый свет, льющийся из окна. Эмбер не двинулась с места, даже когда ее охранник вошел в комнату.

Хак подошел ближе, сам еще не понимая, что же он намеревается делать. Наверняка юноша знал только одно: сейчас он должен быть здесь. Генерал скользнул взглядом по небольшому столику рядом с окном, у которого стояла императрица. На стеклянной поверхности, слегка затянутой ледяным кружевом, лежала стопка бумаг, придавленная обледенелым планшетом. От постоянного нахождения в условиях, не предназначенных для эксплуатации техники, экран судорожно мигал и дребезжал как в старом телевизоре на последнем издыхании. Открытая картинка с трехмерным изображением ультразвука едва прослеживалась сквозь снег помех.

— Он должен быть здесь, — тихим голосом произнесла императрица, так и не обернувшись на своего охранника. — Он должен видеть, как растет его дочь.

— Ваше Величество, Вы… в порядке? — неуверенно произнес Хак.

В «порядке»? Это слово — последнее, что можно было отнести на счет императрицы. Но что именно он должен был спросить? Все еще жива? Все еще в своем уме? Все еще не превратила планету в безжизненную глыбу льда? Все еще не разнесла ее на миллион крохотных кусочков, на которые разбито ее собственное сердце? Что он должен был спросить? Что он должен был сделать? Что вообще он может сделать?

Императрица не ответила.

Хак подошел ближе и сделал единственное, на что подтолкнули его инстинкты: взял Эмбер за плечи и прижал к своей груди. Императрица уперлась в него руками, отталкивая из последних сил. Она опустила голову, не желая поднимать влажные глаза на своего защитника. Но Хак впервые ослушался свою правительницу и не стал отпускать ее, вместо этого он еще крепче сжал свои объятия.

— Вы можете наказать меня за неслыханную дерзость, Ваше Величество, — уверенно, но мягко сказал он, — я приму любую кару из ваших рук. Но я никогда и ни за что не оставлю Вас.

Пальцы Хака похолодели от прикосновения к Эмбер. Морозные иглы впивались в его кожу. Юноша почувствовал, как руки начинают неметь от холода, проникающего до самых костей. Но он так и не разжал хватку, не отпустил императрицу, не отступил от нее ни на шаг, продолжая сжимать ее плечи онемевшими руками. Ему было все равно: пусть его пальцы пронзает нестерпимый холод, пусть они промерзнут насквозь, пусть превратятся в лед, пусть начнут крошиться на кусочки, разобьются и разлетятся по всей комнате — он все равно не отпустит ее. Никогда не оставит свою императрицу.

Эмбер, словно услышав его мысли, бессильно опустила руки и уткнулась лицом в грудь своего охранника. Юноша мягко сжал дрожащие плечи своей императрицы, чувствуя, как все ее тело начало вздрагивать под тихими всхлипами. Он почувствовал, как его грудь вспыхнула огнем под тонким хлопком рубашки, промокающей насквозь от обжигающих женских слез. Острое лезвие боли полоснуло по сердцу, и юноша еще крепче прижал императрицу к своей груди.

Широ сделал небольшой круг над башней центрального дворца, ловя нужный снежный поток для плавного приземления. С грациозным сальто черный кот прыгнул на руины императорского балкона. Снежный вихрь резанул острыми льдинками пушистую морду, и Широ недовольно фыркнул, отворачиваясь. Лишь мгновение спустя он поднял оцепенелый взгляд, откапывая во многовековой памяти давние воспоминания. Ёкай быстро заскочил в императорский кабинет, пройдя сквозь стекло в балконной двери.

В темноте пустой комнаты черный кот незаметно запрыгнул на стол императрицы и лапой включил рабочую поверхность. Широ оглянулся на дверь в спальню и прислушался: Эмбер определенно не стоит видеть все это… еще раз. За дверью было тихо, скорее всего императрица наконец-то прилегла отдохнуть. Взбудораженный ёкай пролистал документы Эмбер и в одной из далеко запрятанных директорий нашел запись крушения шаттла номер один. Кот протопал лапами по интерактивной панели, отключая звук — все равно он совершенно бесполезен — и включил видеозапись. На волскрине появилось изображение снежной метели горы Фуко. Широ промотал до момента поглощения. Сам факт гибели императора полностью перетягивал на себя все внимание, не позволяя заметить что-либо еще из окружающей действительности. Широ просмотрел гибель Юки, затем перемотал на начало поглощения и вновь включил запись. Он повторил это несколько раз, снова и снова прокручивая трагический момент. Но на этот раз внимание духа планеты привлекло не поглощение — оно и так было очевидным — кот пристально всматривался в окружающую императора метель. Почувствовать какие-либо энергетические изменения через видеозапись не представлялось возможным, оставалось полагаться только на зрение. С первого взгляда это была обычная снежная буря, но, всмотревшись в снежные потоки, ёкай увидел в них некоторую закономерность. И Широ уже знал, что она означала.

Мохнатый конспиратор шлепнул лапой по рабочей поверхности, закрывая видеозапись и выключая консоль императрицы. Молниеносно соскочив со стола, ёкай вынырнул обратно на балкон. Уже спрыгивая через разрушенные перила, кот обернулся белым волком и ушел крутым виражом вниз. Махнув белоснежным хвостом, Широ направился в сторону горы Фуко.

На верхних склонах горы Фуко всегда было снежно и морозно. Кристальный воздух и никаких людей, столь отчаянно презираемых обитательницей здешних мест.

Сэцура была юки-онной, живущей в снегах горы Фуко. С легкой подачи белокурой ёкай, способной повелевать снегом и льдом, на склоне Фуко раскинулся великолепный ледяной замок. Именно здесь обитала Сэцура, вполне довольная своим уединенным образом жизни.

В тот самый судьбоносный день Сэцура, как обычно, облетала свои снежные владения, когда ее внимание привлек безумной силы ураган, проносящийся вдоль границы сектора. Это был адский пес. Девушка взглянула на бушующий смерч и недовольно поморщилась. Адские псы были грубыми и беспринципными, поэтому юки-онна всегда старалась держаться от них подальше. Наблюдая с безопасного расстояния, Сэцура все-таки смогла заметить, как дымящийся шаттл вырвался из мертвой хватки пса. Это было крайне необычно, и любопытство духа в конце-концов взяло верх. Юки-онна решила изменить своим привычкам и, обратившись в снежную пыль, неторопливо полетела к точке, до которой тянулся дымящийся след.

Шаттл был разбит вдребезги, но кто-то из людишек все-таки уцелел. Вот двое вывалились на снег из разорванного бокового люка, на одном из них был расписной хаори — юки-онна тут же узнала отличительный признак императора. Юноша был ранен, но внезапно оторвался от своих и медленно направился навстречу снежным потокам, скрывающим за собой духа планеты.

По-началу снежная девушка решила, что ей лишь показалось, будто юноша в цветастом хаори идет именно к ней, но потом император бессильно упал на снег и поднял свой пронзительный взгляд прямо на снежного духа. «Глупости!», — подумала юки-онна, — «Никто из этих бездарных людишек не в состоянии увидеть меня в снежной форме! После него — никто…», — в ледяном сердце что-то болезненно кольнуло, поднимая из глубин памяти давно забытое. Этот хаори, эти черные волосы, эти глаза. Те самые глаза.

Юки-онна сделала небольшой круг возле юноши, чтобы окончательно убедиться в своих догадках. Вне всяких сомнений — император ее видел. Стоило Сэцуре, переполненной негодованием, приблизиться, как само ее снежное сердце задрожала от его энергии. «Невозможно! Не может быть», — пронеслось в ее мыслях, — «Неужели он…»