6) История Европы: Этот урок скучный для всех, но звездная компашка извлекает из него пользу. В это время они готовятся к очередному полному веселья дню в монастыре. Полируются ногти. Подбираются украшения и туфли к наряду следующего дня. В более увлекательные дни М. К. устраивает вечернюю встречу с парнем, который, скорее всего, слишком для нее стар.
Каким-то образом, хоть они и редко проявляют внимание на занятиях, им все же удается получать довольно неплохие оценки. Либо они безумно умные — и очень хорошо это скрывают — либо заключили какую-то сделку с учителями. Или, может быть, они просто все списывают друг у друга.
«Наверное, так и есть».
Сегодня история искусств была довольно типична.
М. К. сидела, подперев подбородок рукой, выглядя скучающей и полусонной. Эми неистово строчила записи, пока мистер Холлис, наш учитель, рассказывал об эпохе Возрождения[12]. Каждые несколько секунд она делала глоток из бумажного стаканчика, в котором, как я предположила, был очень крепкий кофе, потому что с каждым глотком ее рука записывала все быстрее.
Вероника, девушка, которая настолько очаровала вампира, что тот вломился в Св. Софию лишь для того, чтобы посмотреть на нее, смотрела в пространство. Полагаю, каждому свое.
Когда после урока зазвонили монастрыские колокола, мы взяли книги и направились к своим шкафчикам. Поскольку Св. София — пижонская частная школа, у студенток младших и последних курсов имеются блестящие деревянные шкафчики в отдельном пролете за пределами классных комнат. Мой расположен прямо под шкафчиком Скаут, мое имя выгравировано на маленькой металлической пластинке снаружи.
Вероника и М. К. стояли в нескольких шкафчиках от нас. Они обе сегодня надели много украшений. На их шеях блестящим переплетением были надеты желтые ожерелья. Если это считается высокой модой, то я не хочу быть частью этого.
М. К. вернулась к своему шкафчику, а Вероника доставала книги из своего.
Подумав о Нику, я навострила уши, пока доставала нужные мне книги.
— Я думала, ты хочешь пойти на Тайный праздник с Кридом, — сказала ей М. К. — Ты на протяжении двух недель постоянно о нем говорила.
Джон Крид — друг Джейсона и парень, в которого была влюблена Вероника — по крайней мере, до тех пор, пока не повстречала Нику.
— Говорила, — произнесла Вероника, пожав плечами. Она замолчала, все еще держа руку в шкафике, и посмотрела на Мэри Кэтрин. — Просто сейчас я его не воспринимаю.
— Хм, почему? Он богат, горяч и богат. И фантастически целуется.
Фу. Оказалось, пока Вероника сокрушалась по Криду, М. К. к нему клеилась. (Знаю. Она просто неподражаема). Она выглядела настолько обиженной — и преданной — какой чувствовала себя я.
— Он не в моем вкусе, — сухим тоном ответила Вероника. Мне пришлось с ней согласиться. Любой, кто будет целоваться с Мэри Кэтрин, тоже окажется не в моем вкусе.
— Он был в твоем вкусе две недели назад, — упорно продолжала М. К. — Ты была совершенно от него без ума.
Мой желудок нервно сжался, пока я ждала ее ответа — и я была уверена, что знаю, что изменилось. Да, я вроде как согласилась позволить Нику встретиться с Вероникой. Но если она уже настолько очарована, что ее не волнует Крид, то дальше последует настоящий фейерверк. Этот фейерверк, скорее всего, превратиться для меня в драму.
— Не знаю, — повторила Вероника, на этот раз ее голос прозвучал более сердито. Взяв книги в руку, она захлопнула свой шкафчик. — Я больше не хочу об этом говорить.
Она пошла в мою сторону, и я перевела взгляд обратно на свой шкафчик, но недостаточно быстро. Она заметила, как я пялюсь, и посмотрела на меня.
— Вчера ты нагло прервала Лисбет и Чарли. Я слышала, что именно ты позвала Фоули и фактически напала на Чарли. Ты что, какая-то ненормальная?
— И ты была с этой чудачкой Барнаби, — вставила М. К., словно это преступление.
«История Лисбет состоит в том, что мы специально прервали их целовашки? Вот это благодарность».
— Я никого не прерывала, — ответила я, — и ничего не говорила Фоули. Лисбет может делать все, что ей вздумается. Мы всего лишь возвращались в мою комнату.
— Лгунья, — злобно проговорила М. К.
Я с сомнением окинула их взглядом.
— Вы в последнее время в зеркало смотрелись? Вы выглядите так, как будто ювелирный магазин вытошнило на вашу форму. Так вот, это извращение какое-то. Идите в класс.
Они исторгли какие-то язвительные комментарии, но оставили нас у шкафчиков. Когда я оглянулась на Скаут, ее глаза были широко распахнуты.
— В общем, это просто случилось.
Это случилось, и я тотчас же почувствовала себя виноватой. Мои родители учили меня лучшему, нежели вести себя отвратительно только потому, что кто-то вел себя отвратительно по отношению ко мне. Но я спасла Лисбет и осталась без магии огня. «Это совпадение? Может быть. Но неплохо было бы получить благодарность».
— В общем, я это сделала, — проворчала я. — И не то, что она мне сейчас сильно нравится, но я думаю, что Нику повезло.
Скаут нахмурилась и оглянулась на Веронику, идущую по коридору.
— Почему?
— Потому что ей больше не нравится Крид.
— Ну, и что это за новости? Мне тоже не нравится Крид.
— Я думаю, ей не нравится Крид потому, что она не полностью забыла Нику.
— Хоть у него хороший день. Посмотрим, как еще этот день может пойти прахом.
Как оказалось, учитель триги перенес наш промежуточный экзамен.
На завтра.
«Как же я люблю, когда учителя такие понимающие».
Глава 6
Мы шли на гражданское право — еще один урок перед обедом — когда я получила сообщение. Я забыла выключить телефон, поэтому достала его из сумки, полагая, что это, наверное, мои родители хотят извиниться за то, что пропустят родительский вечер.
Оказалось, это не родители.
Это был Себастьян Борн — Жнец, который передал мне магию огня.
«НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ», — это все, что он написал.
Я выдернула Скаут из потока учащихся и показала ей телефон. Ее лицо сразу же стало подозрительным. Себастьян связывался со мной прежде, и она и тогда не была в особом восторге.
— Вы с ним общаетесь? — спросила она.
Я закатила глаза.
— Если под разговором с ним ты подразумеваешь, что я прочитала одно единственное сообщение, а потом показала его тебе, как только получила, тогда да, разговаривала.
— Ха-ха-ха. Я знаю, что вы двое — друзья.
— Мы не друзья. Он думает, что мы связаны, потому что оба обладаем магией огня.
— Ты уже ответила ему?
— Еще нет.
Она скрестила руки на груди и нахмурилась, как будто что-то ее серьезно озадачило.
— Думаю, тебе стоит поговорить с ним.
Я шокированно моргнула. Это последнее, что я ожидала от нее услышать.
— Что, прости?
— Я знаю, что ты разговаривала с ним раньше. У него с тобой некая связь. Я не говорю, что мне это нравится, — быстро добавила она, — но ты используешь то, что у тебя есть, верно?
Я облизнула губы и на мгновение задумалась об этом. Она права — Себастьян явно хочет со мной связаться. Хоть я и не в восторге от того, что придется устроить встречу, но, по крайней мере, не буду делать это за чьей-то спиной. И, возможно, у него есть информация о блэкауте.
— Ты права. Мне нужно поговорить с ним. — Я начала печатать ответ. — Но я собираюсь пообедать, и ты пойдешь со мной.
* * *
Себастьян согласился встретиться с нами около реки Чикаго, которая рассекает центр города. Нам разрешается гулять по окрестностям во время обеда, но технически река слишком далеко от кампуса. Но что такого в небольшом нарушении правил с подругой?
Как предполагалось, мы встретимся с ним рядом с мостом на Стэйт-Стрит. Само собой, я пробыла тут недолго, и уж точно приехала сюда не по своему выбору. Но что-то в этом городе мне нравится. Мне нравится сплетение зданий в центре Чикаго, бесконечный поток туристов, которые, кажется, абсолютно все в восторге от города, итальянская кухня и ночное отражение города в реке, даже если я нечасто выбираюсь из сырых и холодных туннелей, чтобы увидеть это отражение. Мне нравится слушать, как Джейсон и Майкл спорят о «Кабс»[13] и «Сокс»[14], и лучше ли «Ригли»[15], чем «Ю. С. Селлулар-Филд»[16].
Может быть, долгая зима изменит мои чувства к городу, но зима еще не пришла. Пока что Чикаго мне очень нравится.
Когда подошли к мосту, мы увидели, что движение остановлено. Толпа зевак стояла у каменного ограждения, возвышающегося над водой. Они выжидающе глазели через край.
— Кто-то упал? — прошептала я.
— О, вот так удача! — произнесла Скаут, потащив меня через улицу, когда загорелся зеленый.
— Что ты делаешь?
— В Чикаго есть некие талисманы на удачу, — сказала она. — И это один из них.
— Пялиться на реку? — спросила я, всерьез смутившись.
— Не на реку, — ответила она, втискивая нас на свободное место у ограждения. — На мост.
Как оказалось, толпа не выясняла, что там в реке — они смотрели на то, что было поверх нее. Гигантский стальной мост поднимался вверх, его две металлические оси разделились пополам и поднимались к небу, так более высокие суда смогут пройти под ним.
— О, это просто чертовски круто, — сказала Скаут, вытаскивая свой телефон, чтобы сделать несколько фотографий.
Суда были готовы к отправке: десяток парусников находился на участке реки по другую сторону моста, ожидая, когда можно будет пройти под ним. Несколько байдарок были разбросаны по воде рядом с ними. И этот мост не один пришел в движение. Когда я посмотрела дальше на реку, то увидела еще два разведенных моста позади этого, теперь медленно опускавшихся вниз — две части дороги соединялись, чтобы можно было возобновить движение.
Лодочники сидели на палубах своих лодок, укутавшись против холодного осеннего ветра. Лодки отходили от озера, вероятно, в гавани на зиму.
Я услышала оживленную болтовню окружающих нас людей и огляделась.
В нескольких метрах от ограждения стояла стройная девушка с темными волосами, завязанными в конский хвост, и с большой черной камерой на шее. Она откинула голову назад, засмеявшись, и я в полной мере рассмотрела ее компаньона.
Это был Себастьян Борн. Высокий, темный, красивый и, как минимум, в меру злой.
Я быстро оглянулась на реку, внезапно занервничав.
— Он здесь, — сказала я. — Три часа.
— Три часа? Я думала, ты сказала в полдень?
— Он стоит на три часа. Рядом с девушкой с хвостиком и камерой.
Это привлекло внимание Скаут. Очень осторожно она поглядела в их сторону, как будто просто наблюдала, как начинает подниматься следующий мост, прежде чем снова оглянулась на реку.
— Это определенно Себастьян Борн.
Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы.
— Ладно, я иду туда.
— Я останусь здесь. За пределами досягаемости Жнеца.
— Мило с твоей стороны, — сказала я, а потом мои ноги начали двигаться, и я пошла к нему. Прошла всего секунда, прежде чем он поднял глаза и встретил мой взгляд.
Глубокий, темно-голубой цвет его глаз едва ли не шокировал. Они пронзали тебя насквозь так, что я почувствовала это своим нутром так же убедительно, как удар кулаком. Но я заставила себя продолжать идти и остановилась, когда дошла до девушки.
— Привет, — произнес он.
— Привет. — Я сунула руки в карманы, внезапно почувствовав себя неловко. Не совсем обычным делом является то, что Адепты и Жнецы встречаются посреди делового центра Чикаго намеренно и на поверхности земли.
— О, это моя кузина, Фэйден. Фэйден, это Лили Паркер.
Фэйден окинула меня взглядом и слегка улыбнулась, после чего снова перевела взгляд на реку.
— Приветики, — сказала она.
— Мост очень клевый, да? — спросил он.
Я оглянулась как раз в тот момент, когда мужчина и женщина в ярко-оранжевых байдарках и пуховиках проплывали мимо.
— Да, он классный.
— Фэйден недавно приехала в город, — сказал Себастьян. — Она «2Л»[17] в Северо-западном. Юридический факультет, — добавил он, увидев мое растерянное лицо. — Это значит, что она на втором курсе. Она переехала из Калифорнии.
— Это большая перемена, — произнесла я.
Фэйден улыбнулась.
— Двадцать градусов и солнечное небо сделали меня слишком дерзкой. Я подумала, что несколько зим в Чикаго помогут мне найти баланс.
— На самом деле, это также первая зима и для Лили, — сказал Себастьян.
— Правда? — спросила Фэйден. — Откуда ты?
— Из штата Нью-Йорк.
— Да? — произнесла она. — Круто.
Себастьян махнул рукой на группу деревьев и скамейку в нескольких метрах от края реки. Я предположила, что там он хочет поговорить.
— Мы скоро вернемся, Фэйден, — сказал он.
Она слегка кивнула.
— Так вы осматриваете достопримечательности? — спросила я, когда мы подошли к деревьям.
— Да, помогаю ей познакомиться с городом.
Покончив с болтовней, я перешла к сути дела.
— Так что случилось? — спросила я.
Он выглядел так, словно ему чертовски не по себе.
— Что ты знаешь о пропаже магических сил?
Мое сердце дико заколотилось. «Он спрашивает потому, что знает о нас... или потому что у Жнецов тоже проблемы?» Я решила прикинуться дурочкой.
— Что ты имеешь в виду?
— Заклинания не работают, силы пропали.
«Как обмануть, не говоря лжи?» Избегая ответа на вопрос.
— Почему ты спрашиваешь?
Себастьян оглянулся на меня спустя, казалось, очень долгое время. Возможно, он решал, насколько честным он может быть, задаваясь вопросом, может ли мне доверять.
— Потому что наша магия пропала.
Меня это слишком ошарашило, поэтому я особо не могла говорить. «Так это не только Адепты? И Жнецы тоже?»
— Наша?
— Жнецов. Каждого Жнеца в Чикаго.
— Когда это произошло?
— Сегодня утром.
Мы потеряли нашу магию прошлым вечером. Они потеряли свою магию этим утром, после того, как мы потеряли свою. Это не похоже на природное явление. Похоже, кто-то щелкнул магическим выключателем. «Но возможно ли это? Кто может щелкнуть выключателем и отключить магию всех Адептов и Жнецов в Чикаго? Кто еще остался?»
— Джеремайя думает, что это сделали Адепты, — добавил Себастьян. — Каким-то образом нейтрализовали наши силы.
— Мы этого не делали, — заверила я его. — Я даже не уверена, что мы на такое способны.
— Не думаю, что он на это купится.
В моей голове пронеслось так много вопросов. «Что, если он говорит правду, и Жнецы лишились сил? Он взял на себя риск, значит, и я должна сказать ему правду? Но что, если он лжет? Что, если Жнецы и есть причина, почему пропали наши силы, а он хочет удостовериться, что трюк сработал? Что, если он пытается выведать наши слабые места, чтобы Жнецы могли напасть?»
«И, что более важно: почему он мне помогает? Почему он предоставляет мне информацию, которая помогает Адептам, когда даже не считает, что Адепты на правильной стороне? Он пытается заманить меня? Склонить на свою сторону?»
Но я не стала их задавать. Также я не стала говорить правду. Я не сказала ему, что наши силы тоже пропали. Может, он знает; может, нет. Но если он докажет свою благонадежность, я пообещала себе, что отплачу за услугу позже.
— Убеди его, — сказала я. — Клянусь, мы не забирали вашу магию.
— Он хочет доказательств. Он хочет Гримуар Скаут. Он думает, что это сделала она.
Это даже не обсуждается.
— Он его не получит. В любом случае, это ему не поможет. А если он попытается, то мы ответим всем, что у нас есть.
А этого «всего» у нас сейчас не так уж и много, по крайней мере, не в отношении магии.
Фэйден позвала его по имени, указывая на что-то на реке. Я оглянулась на нее.
— Она одна из вас?
Его глаза опасно потемнели.
— Нет, — ответил он. — И я буду признателен, если ты не будешь ее в это вмешивать. Остальным из Темной Элиты нет необходимости знать, что она здесь.
«Полагаю, он доверяет своим собратам Жнецам не больше, чем мы. Но отсюда возникает вопрос — если я сказажу ему, что меня хотят навестить родственники, сделает ли он для меня то же самое? Не станет ли впутывать в это мою семью?»