–Извини. Ты, наверное, ещё не готова. Я подожду, можешь не переживать из заэтого. Ради тебя я готов ждать годами. – Выглядел он абсолютно серьёзным,впервые она видела его таким.
Катаринаиспугалась, ладони вспотели, но упускать момент не хотела, собралась с духом ипоцеловала его сама. И он ответил. И они целовались всю ночь напролёт. Стольколет она ждала чего-то подобного, столько мечтала об этом, и не могла поверить,что это не сон.
Она взяла Светкины сигареты, повертела в рукахпачку, закурила, втянула поглубже, как та и учила, и закашлялась. Ей никогда нехотелось травить себя, тем более таким изощрённым, медленным способом, нотеперь, когда мир рухнул, можно было и поменять привычки. Она затянулась ещё ипрокашлялась чуть меньше. «Я смогу освоить привычку, есть перспективы», - подумала она невесело.
Ихпервую ночь вместе она старалась не вспоминать, считала момент нежным,непередаваемым, и он мог погрузить в моральный ступор на многие часы, а может идни, этот урок был ей усвоен. К тому же, она никогда не смогла бы описать это словами,и тем более воспроизвести в памяти. Некоторые ощущения хороши лишь на практике.А вот день свадьбы оказался, непременно, самым счастливым в жизни.
–Поторопись мы опаздываем! Жених уже давно здесь! Ну что ты копаешься? – Кричалаистерично мать, а она будто бы слышала её где-то на заднем фоне, нервыпробивали в ней брешь, руки тряслись с самого утра.
«Онздесь. Уже здесь». Она не была приверженкой традиций, идея выкупа была ейсовсем непонятна, и она даже пыталась настоять на отмене никчёмного процесса,но мать и свекровь заняли оборонительную позицию, были тверды и несгибаемы.Последняя оказалась схожей с её матерью, за исключением своей плодовитости - пятерыхдетей в семье, и командного характера, который повергал в ужас всех её членов,за исключением Ромки, но и тот чаще всего предпочитал не связываться. Катаринастояла в спальне, облачённая в шикарное, пышное, белое платье с длиннющимшлейфом и фатой, никак не желающей крепиться к волосам. На помощь подоспеласестра жениха - Светка, ставшая ей подругой за прошедший выпускной год. Междуней и братом существовала особая связь и уйма секретов, подобраться к которымне было ни единого шанса. Она часто замечала, как они шепчутся о чём-то с серьёзнымилицами, и, поначалу, даже обижалась на него за это. Внешне они были совершенноне схожи, абсолютно ничем. По правде говоря, Ромка не был похож ни на одного изчленов своей семьи и на подобные вопросы отвечал, что пошёл скорее в отца,который был военным и рано оставил их. Она вдруг поняла, что панически боитсязабыть его лицо, родное и светлое. Светка тогда исправила ситуацию, поддержала,обняла. Дрожь ушла, сменяясь нетерпеливым ожиданием. Он вошёл в квартиру ивыкрикивал во всё горло: «Я люблю тебя!». И это был нечестный ход, ведь посценарию он должен был угадать в какой она комнате. А она выбежала в прихожую иповисла у него на шее. Толпа гостей ликовала. На негнущихся ногах она прошла поковровой дорожке и предстала перед работником загса, а он сжимал до боли впальцах её руку, будто бы опасаясь, что она вот-вот ускользнёт. Обменявшиськольцами, они поклялись в вечной любви, и в горе, и в радости, и скрепили союзпоцелуем. Волшебный день стал началом новой, интересной жизни, заполненнойлюбимым мужем, его родственниками, семейными праздниками, пикниками, поездкамизаграницу. Он носил её на руках, оберегал, ценил, восхищался. А она слепообожала в ответ, не задаваясь лишними, как она раньше считала, вопросами. Еслибы только она была немного хитрее и подозрительнее, как множество других, быть может,сейчас не осталась бы у разбитого корыта. В который раз она ловила себя на этоймысли, не борясь больше с подступившим приступом истерики. Тихие, сдавленные всхлипы нарушили тишину ночи.
Она вновь прогуляла работу. Не приняв душ,взяла такси и поехала в их квартиру, приносившую весь последний год столькоболи. Она подумывала продать, но на это не хватало сил и участия, былонеприятно разговаривать с кем-то по телефону, для экстренной связи онапользовалась смс. Закрывшись ото всех, отгородившись, она стала далёкой и длясебя самой. Там были их совместные вещи и фотографии, которые онапересматривала так часто, что затёрла до дыр. Это жилище как бы рассказывалогостю грустную историю о них двоих, о том, как всё начиналось, и чем в конечномитоге обернулось. Рыжий кот подлетел, едва не сбив с ног, тёрся и орал, каксумасшедший. Она неохотно потрепала «Бродягу» по загривку и положила ему вмиску еды. «Неблагодарное существо только жрёт». Она не любила его, котаприволок Ромка, назвал «Бродягой» и не выпускал из рук. А когда хамоватый кот сталвытеснять её, устраиваясь на руках у любимого, она начала испытывать к немуоткровенную неприязнь.
Они жили вместе всего ничего, всё былочудесно, сказочный принц, королевские будни. Но со временем он стал отдаляться.Каждая женщина чувствует перемены в отношении к ней мужчины, и Катарина не былаисключением. Она переживала, дёргалась, думала, накручивала, но бояласьспросить, что происходит. Он как-то грустно смотрел на неё, но не переставалбыть с ней ласков. Позже он стал задерживаться на работе, и часто, иногдапропадая на несколько суток. Она не спала, худела от стресса, теряла волосы ирассудок, но никогда не шла на конфликт, боясь потерять и то, что имеет. Страхтак глубоко засел в сердце, что она вздрагивала по ночам, просыпаясь в обнимкус подушкой, холодной, пропитанной родным, любимым запахом. Она не спрашивалаего, кем тот работает. Он же говорил что-то про фирму, большие капиталы, чёрнуюзарплату, она не вникала в аспекты. Сама, после получения диплома, устроилась вкомпанию, которая организовывала праздники. Была простым менеджером, а потомоткрыла талант к фотографии. Так, в жизни у неё появилось любимое дело. У нихдома было множество фоток, развешанных на каждом кусочке свободного места, и накаждой изображён он – её любовь, боль, муза, совершенство.
Как-тораз он рано приехал с работы, взвинченный, шальной, глаза бегали, трясся, какпродрогший щенок. Он хаотично собирал вещи в чемодан, то и дело, утирая ладоньюпот с лица.
–Собирайся и быстро. Мы уезжаем. В отпуск. – Сбивчиво пролепетал он.
Онане стала расспрашивать, быстро собрала вещи, и через пару часов они проходилитаможню в аэропорту. Когда самолёт взмыл вверх, она осторожно взяла его за рукуи заглянула в чёрные, бездонные глаза.
–Что происходит родной? К чему спешка? – Еле слышно спросила она, и он замялся,нахмурив брови.
–Проблемы на работе. Не бери в голову. Я слишком устал, нужно отдохнуть, снятьнапряжение. – Он помолчал немного, поцеловал в губы так, как раньше, и оназатрепетала в ответ. – Рим. Тебе там понравится. Ты ведь там не была?
–Нет. Я была только в двух странах, Рим не входит в мой список странобязательных для посещения. – Она улыбнулась, а он прижал её к себе крепче,обстановка, наконец, разрядилась.
Изтого путешествия она привезла миллион фотографий. Изящные произведенияархитектуры, амфитеатры, Колизей и конечно же Ватикан. Последний поразил ивлюбил в себя раз и навсегда, несмотря на кровопролитную историю. Человек способенсоздавать уникальные, ошеломляющие вещи, следуя за мечтой, повинуясь сердцу ичувствам. Она открылась, зажглась как звезда и горела ярче солнца, освещая иего путь, надеясь на то, что запала хватит для них двоих. Теперь же мир был вомраке, в глазах туман, а в сердце лёд, замораживающий настолько, что болело в груди.
Она плюхнулась на покрытый рыжей шерстьюдиван, включила телевизор и незаметно для себя самой задремала. Во сне она, каки всегда, видела его, он отговаривал так жить, просил не спешить к нему, просилпрощения. Она соглашалась с аргументами, понимая разумность, но сердце нехотело стучать, а душа умирала здесь на Земле, томилась в теле. Проснувшись,она открыла ещё вина и опрокинула залпом стакан, поперхнувшись. Кот пересталвылизывать лапу и высокомерно смотрел на неё из кресла. Она открыла компьютер,проверила почту. «С работы, с работы, с работы. Больше я никому не нужна». Подталкиваемая внутренними демонами, жалеясебя, оплакивая утраченное счастье, она подошла к той черте, через которуюпереступать нельзя. Решение было принято пару недель назад, она медлила,взвешивала за и против, посещала друзей, родных, ночевала у всех, создавая свойсобственный ритуал прощания, безмолвный, ужасающий. Способ она выбралаэкстремальный. Таблетки она ненавидела, пистолет пугал до чёртиков, падение свысоты превратило бы в лепёшку. Поэтому, являясь себялюбивой девушкой, она решилаповеситься. Почему именно сейчас? В этот день? Да просто потому, что онасозрела для сего действия. Целый год она оплакивала его, жила прошлым, на Землеот неё оставалась лишь оболочка, пустой сосуд. Перекинув веревку и как следуетзакрепив на люстре, она встала на стул. Петля на шее была крепко затянута, Катаринаоглядела мрачное, затхлое место, в котором жила, и которое когда-то было центромеё вселенной. Ноги скользнули, табурет стал уходить из-под них, а на экраненоутбука внезапно замигало новое сообщение. Она быстро вернула равновесие искинула с себя петлю, содрогаясь и задыхаясь. Ненависть к себе захлестнула её изнутри.«Я справлялась с одиночеством всю свою жизнь! Я не тряпка! И не стану этогоделать!». Туман перед глазами развеялся, и она ужаснулась от того, чтозадумывала совершить. Письмо продолжало мигать, приглашая к прочтению. Онаотискала мышку, сама же в пьяном угаре зашвырнувшая её об стену, и открылаписьмо. Написано оно было не на русском языке, к счастью она хорошо зналанесколько других, включая немецкий.
«ДорогаяКатарина. Для меня большая честь, но также и бремя, сообщить Вам следующиеновости. К сожалению, я не имею другого выхода. Ваша бабушка - Чера Мансдантер намеднискончалась. Знаю, вы не были с ней знакомы, мой брат был отлучён от семьи заскоропалительную женитьбу на вашей матери, но она указала вас в завещании.Приезжайте на оглашение, которое состоится в Люцерне в текущую пятницу. Там ипознакомимся. Ваш дядя Стефан».
Она часто заморгала, силясь понять, правда лиэто. Свою бабушку она не знала, да и дядю тоже. И вот, оказывается, у неё естьродственники, которым она не безразлична. Да и письмо пришло как нельзя кстати.«Мне словно дают второй шанс». Она вдруг подумала, что это Ромка спасает её,даже после смерти, приглядывая, и на душе сразу стало тепло.
Глава 2. Новая
Катарина воодушевилась тем, что кто-томечтает познакомиться с ней. У неё накопилась масса вопросов о семье,происхождении, тайнах. К тому же, присутствие в жизни чего-то нового давалонекую надежду на то, что отвлекаясь от траура, она сможет преодолеть желаниесамоуничтожиться. Пришло время сделать шаг в правильном направлении, попыткасуицида открыла глаза на жалкое существование. Она многие годы, до встречи сним, была одинока как в социуме, так и в душе, но никогда не была жалкой.Осознание задевало её самолюбие, разыгравшееся не на шутку, и она была радатому, что её эго наконец-то проснулось. Как следует проспавшись, она ответилана письмо дяде. Был вторник, время в запасе делало её немного нервной ивозбужденной. Она заказала билет на самолет, позвонила на работу, и судивлением обнаружила, что не уволена. Но в этот день у неё были дела поважнее,поэтому, пообещав директору, что обязательно приедет завтра, она сталаприбираться в квартире. Вооружившись тряпками и щётками, она вычистилаабсолютно всё, не пропустив ни пылинки. Распахнув настежь окна, выветрила впитавшуюсязатхлость из стен, и из головы тоже. Пот градом струился по лицу, организмпокидал алкоголь, отравлявший каждую клетку и разум так долго. Закончив с этим,она приняла душ и посмотрелась в зеркало. Отражение было на неё совсем непохожим:исхудавшее, осунувшееся лицо, круги под глазами, их насыщенность синевы.«Дядюшка Стефан, как минимум, удивиться такой родственнице». Она напевала поднос, готовя обед, а позже, впервые за долгое время, нормально поела в компаниирыжего пройдохи. «Да, кстати. Куда мне его девать?». Она было хотела отдать егоСветке, но вспомнила, что у той аллергияна кошек. Поэтому, Ромка тогда так радовался наглому комку шерсти, в детстве из-засестры он не мог себе позволить иметь домашнее животное. «Видимо, придётся взятьего с собой в путешествие». Она незаметно погрузилась в воспоминания.
Маленькая, уютная гостиница, балкончик,выходивший на оживлённую улицу, вино, приятная музыка, коты, кричавшие всю ночьнапролёт и не дававшие спать. Хотя спать им и так совсем не хотелось. Онастояла с бокалом любимого брюта в руке и вдыхала приятный ночной воздух. Он подошёлсзади, прижался, крепко обвил руками стройные бёдра и тяжело задышал на ухо.
–Я так сильно люблю тебя, моя Катарина! Я хотел бы никогда не возвращатьсяобратно. Сбежать! Путешествовать по миру! Только ты и я! – Она сгорала отжелания и сладострастного шёпота, долгие месяцы он не был внимателен к ней,находясь в себе и занимая оборонительную позицию.
Онразвернул её лицом, взял его в ладони, и поцеловал. Страстно, жарко, неистово,он впивался ей в губы, и она горела изнутри от наслаждения. А затем оннеожиданно подхватил её на руки и понёс в спальню. До самого утра они утопали вобъятиях друг друга, сливаясь в одно целое, снова и снова. Он был нежен,ласков, покрывал поцелуями каждый уголок родного, изящного тела, а она утопалав его глазах, стараясь запомнить ту ночь навсегда, и его таким, как и прежде, страстными любящим. Она чувствовала беду, предвещала, внутри поселился маленький кусочекпустоты, не дававший покоя. Муж спал сном младенца, а она не могла сомкнутьглаз, поглаживая его по прекрасному, волевому лицу и массивному торсу. Онасловно хотела запечатлеть в памяти каждую деталь, пусть и незначительную,малейшую. Больше всего на свете она боялась его потерять, но ей и в голову неприходило, как быстро это может произойти.
Ложка упала из рук, возвестив о том, что мирвокруг всё ещё существует. Она тяжело вздохнула и взяла себя в руки. «Я должнапобороть это. Как бы тяжело мне не было». Пелена, упавшая с глаз, так отчаяннорвалась вернуться на место, но она твёрдо решила всё изменить и теперь ни зачто не отступится. Вино она вылила в раковину, все бутылки, остановившись лишьна мгновение на последней. Она была самой дорогой, коллекционной, и стоила уймуденег. Они сохранили её на тот случай, когда придёт время обмывать ножки детям.Слёзы вновь покатились по лицу, и она разозлилась на несправедливость жестокогомира, который лишил их шанса подарить кому-то свою любовь. В порыве злости она разбилабутыль об раковину. «Вину в моей жизни больше нет места!».
Остатоквечера она провела в спа-салоне, занимавшем весь первый этаж дома. Она неходила туда давно, и девочки с трудом узнали её, широко распахивая глаза оттого, во что она превратилась. Неуютное чувство стыда оказалось неприятным, захотелосьзабраться в тёмную раковину и не выползать как можно дольше. Она знала, чтостолкнётся с подобным отношением и готова была пройти через это. Моральныетерзания были чем-то наподобие платы за вход. После произведённых процедур, онастала выглядеть намного лучше, синяки под глазами практически исчезли, личикопорозовело. «Нужно написать книгу о том, как исправить последствия годовогозапоя за три дня», – шутила она над собой, что несомненно являлось хорошимзнаком, потому что ещё вчера она смотрела на мир, не ощущая ничего, и в итогеоказалась в петле. Человек эмоционален от природы, таким он родился. И, если онперестаёт испытывать что бы то ни было в принципе, значит, пора задуматься над тревожнымзвоночком, за которым последует нечто неправильное и жуткое.
На следующий день она отправилась на работу,где беспрестанно ловила любопытные взгляды коллег, перешептывающихся за спиной иобсуждавших её нелегкую долю. Чувствовать себя не в своей тарелке было привычнымделом. Она неплохо научилась отгораживаться от этого, и подобное поведениелюдей совсем не давило. Она была счастлива, что, благодаря мужу, перестала бытьдля общества изгоем и отщепенцем, справляться с излишним вниманием сталополегче. «Всё когда-то возвращается на круги своя, как говорит моя свекровь».Та справилась с потерей сына на удивление быстро, в отличии от неё самой, и вычеркнулаеё из своей жизни, как напоминание об умершем ребёнке. Она её не винила за это,и считала, что каждый справляется с горем, как может. Осадок всё же остался вдуше и напоминал о себе всякий раз, стоило всколыхнуть недра памяти. Срочныхдел у неё не было, она отчиталась перед руководителем своим присутствием,немного поклацала по клавиатуре, для первого дня в социуме этого было вполнедостаточно. Ничего неделание прервал один из сотрудников.
–Кхм. Привет. Помнишь меня? Я Артур. Менеджер из соседнего отдела. Мы вместеначинали. – Она скучающе кивнула. Ну конечно, она его помнила: высокий,симпатичный, надоедливый. – Пообедаешь с нами? Мы собираемся сходить в кафе зауглом, там очень вкусно кормят...и недорого. – Осторожно спрашивал он.
Влюбое другое время она сказала бы нет, и отправилась на обед одна, выпив за нимбутылку вина, или две. Но со старым образом жизни было покончено, и она решила,почему бы и нет. В окружении коллег из отдела менеджмента, не закрывающих рты, онаотправилась на обед. Кафе оказалось в одном с фирмой здании. Столик они занялив углу, где она сразу почувствовала себя уютно. Интерьер места был мрачным иничем не примечательным, но официант, сияющий белоснежной улыбкой, растянутойдо ушей, исправлял недостаток. Им принесли еду, ароматную, привлекательную навид. Ребята без конца говорили, не стесняясь набитых ртов. И она заинтересовалась,как они понимают друг друга, не теряя нить беседы. Через какое-то время ихголоса отошли на второй план, и она уставилась на картину, занимавшую всю стенунапротив. На ней была изображена какая-то битва: рыцари, облачённые латами,разрубали врагов острыми мечами. Кровавая сцена напомнила ей о том дне, когдавремя для неё остановилось.