Сейчас я при всем желании не могла бы сопротивляться, потому что чувствовала себя слабой, как месячный котенок. Руки при попытке их поднять даже не шевелились, ноги тоже, я вся просто стекла в сильные объятия Эрика, напоминая живую куклу. Тепла в груди как ни бывало, зато в ней кололо иголочками. Противными такими, ледяными. В точности так же кололо ладони, сквозь которые несколько минут назад проходила моя магия.
— Ч-ч-то со мной? — выдохнула я.
— Магическое истощение. Первая ступень, — коротко отозвался Эрик.
Магическое истощение?! Из-за одного цветочка?
— И…
— И сейчас ты будешь молчать, Шарлотта, потому что я правда очень зол.
Мы вошли в спальню, где меня опустили на кровать. Круги перед глазами продолжали плавать, в них добавились искорки, и мне вдруг стало страшно. Особенно когда Эрик исчез из поля зрения, а потом что-то звякнуло. Попыталась повернуть голову, но она словно приклеилась затылком к подушке и стала очень, очень тяжелой.
Со стороны окна раздался плеск, что-то сверкнуло, а потом Эрик приблизился ко мне с зельем, подозрительно напоминающим воду после смыва акварельных красок. С той лишь разницей, что оно было гуще, а внутри поблескивали искры. Оранжевые такие. Они вспыхивали и гасли, из-за чего стекло переливалось огоньками, как праздничная ель.
Стакан отправился на тумбочку, Эрик вздернул подушки, устраивая меня поудобнее.
— Пей, — мне сунули под нос подозрительную жидкость.
Хотела возразить, но поняла, что не стоит. Судя по его лицу, не стоило не только возражать, но и медлить, поэтому послушно коснулась губами стакана и сделала глоточек. На вкус оказалось, как варенье из лимона, смешанное с сиропом от кашля, и я послушно проглотила все. Эрик, все еще хмурясь, взял мою руку в свою, пристально вглядываясь в лицо. Что он там хотел увидеть?
Или я теперь оранжевыми крапинками пойду?
Как бы там ни было, слабость стремительно отступала. Сначала исчезли ледяные иголочки, потом — круги перед глазами. Руки перестали напоминать плети: по крайней мере, теперь я могла пошевелить ими без ощущения, что пытаюсь на ниточках поднять сваи. Правда, Эрик по-прежнему держал мою ладонь в своей, и строгость с его лица не сходила.
— И что теперь? — спросила я, подавив желание отползти.
Отползать, правда, было некуда.
— Теперь, Шарлотта, ты будешь отвечать за свой поступок, как взрослая девушка…
— Я не позволю…
— И как взрослая девушка, — он удивительно легко меня перебил, даже не повышая голос, — ты сейчас разберешь все ошибки, которые допустила во время урока. Приступай.
Что, и все?
Я недоверчиво покосилась на него, но он не сказал больше ни слова. Даже о том, что будет, если я что-то скажу неправильно.
— Думаю, я переоценила свои силы…
— В какой момент?
Задумалась.
— Когда увидела первый успех, наверное. Мне показалось, что все происходит слишком медленно, и я решила добавить магии.
— Что ты почувствовала?
— Тепло…
— Нет, я сейчас говорю не о физических ощущениях. Об эмоциях.
— Радость. Радость, а еще воодушевление.
— Что еще?
Я закусила губу.
— Не знаю, как это назвать. Чувство, что я могу все, и даже больше. Восторг…
— Детский.
— Не детский! — возмутилась я.
— Именно детский. Только ребенок может так опрометчиво разбрасываться силой. Впрочем, это ошибка большинства начинающих магов. Учитывая, что все постигают азы в детстве, им это простительно. Им, но не тебе.
Я вспыхнула, и в этот момент в дверь постучали.
— Заходите.
Тхай-Лао и Сюин вошли в комнату с подносами.
— Поставьте на стол. Спасибо, — Эрик едва взглянул в их сторону и кивнул в знак благодарности, а стоило им выйти, снова повернулся ко мне.
— Я не ребенок! — воскликнула возмущенно.
— Нет, но ты ведешь себя, как ребенок, Шарлотта. Мы несколько раз проходили теорию и практику безопасности, и все равно ты ей пренебрегла. Зная о том, к чему это может привести.
— Это…
— К чему это может привести? Именно мага жизни?
Я вздохнула. Да, мы действительно очень долго отрабатывали безопасность, учитывая то, что для мага жизни последствия такого могут оказаться весьма и весьма плачевны. Эрик объяснял мне про магическое истощение, первая ступень сопровождалась головокружением и упадком сил, особенно чувствительным в первый час после случившегося, вторая — потерей сознания и длительным восстановлением, третья приводила к тому, что маг лишался возможности пользоваться силой в течение какого-то времени, четвертая была смертельной. Маги жизни проходили все четыре ступени гораздо быстрее остальных за счет особенностей светлой силы: если дать ей волю, она утекала и впитывалась во все живое быстрее любой другой.
— К гибели, но я…
— Ты рисковала своей жизнью.
— Нет! — взвилась я. — Ты же был рядом со мной!
— Это ничего не меняет. В следующий раз меня может не быть рядом, когда ты захочешь спасти на улице цветочек, кошку или собаку. И что тогда?
— Я буду осторожна, — пообещала я.
— Будешь, — негромко произнес Эрик. — Потому что сейчас я сделаю то, что обещал, и повторения этого ты точно не захочешь.
— Нет! — выдохнула я. — Ты не станешь меня наказывать! Я тебе не позволю.
— Это не наказание, Шарлотта. Это урок.
— Урок чего?!
— Урок по обращению с магией. Иди сюда, — он указал себе на колени.
— И не подумаю! — замотала головой.
— Иди сюда, — повторил он.
Глядя в это непроницаемое лицо, сложно было представить, что с этим мужчиной я засыпаю бок о бок уже две недели. Что мы провели с ним столько времени, просто гуляя по улицам Лигенбурга, сидя в мастерской друг напротив друга или просто за столом, когда я рассказывала ему, как прошел день в театре.
— Эрик, — предприняла последнюю попытку. — Ты же знаешь, что на первой ступени истощения после восстановительного зелья полагается сытная еда?
— Вот именно. Поэтому чем быстрее мы закончим, тем быстрее приступим к ужину.
Непробиваемый!
— Если ты это сделаешь, — воскликнула я. — Я с тобой три дня не буду разговаривать!
— Да хоть три месяца.
Воспользовавшись моим замешательством, он подхватил меня подмышки и дернул на себя, аккурат поперек коленей. В следующий миг мне уже задрали платье, а панталоны дернули вниз. Я даже пискнуть не успела, когда первый удар ожег ягодицу.
Это вышло действительно больно и очень унизительно: учитывая, что я могла видеть подол платья на уровне своего плеча. Попыталась брыкнуться, но ладонь Эрика (та самая ладонь, которая только что прошлась по моей попе, легла мне на затылок.
— Не заставляй меня применять магию.
Применять магию, применять магию, да чтоб тебя разорвало!
Второй удар вышел не менее болезненным, хоть и пришелся на другую половину. Я вцепилась в покрывало с такой силой, что оно жалобно треснуло. Или это хлесткий звук удара разорвал тишину? Я уже не знала. Знала только, что ягодицы горят огнем, и каждый новый удар обжигает все сильнее.
За что?
За то, что я спасла тот дурацкий цветок?!
Или просто потому, что он хотел это сделать? Хотел все это время, с той самой минуты, когда мне это пообещал?!
На глаза навернулись слезы, хоть я и обещала себе, что не стану плакать.
Особенно когда очередной удар вспыхнул болью на коже, заставив вздрогнуть всем телом. Еще один.
И еще.
Я закусила губу, чтобы не закричать. Закусила, потому что знала, что больше не выдержу. Готовилась к следующему шлепку, но вместо этого ладонь скользнула по горящей коже почти нежно, вызывая целую гамму чувств: от болезненной вспышки и прокатившейся по телу жаркой волны до желания побольнее треснуть Эрика чем-нибудь тяжелым. Сейчас его рука казалась чуть не ледяной, и я дернулась, особенно когда он сжал пальцы.
— Урок закончен? — прошипела сквозь зубы.
— Да.
— В таком случае уберите от меня свои руки, месье Эльгер!
— Кажется, ты обещала не разговаривать со мной три дня.
Нет, он еще и издевается!
Если бы не моя поза, в которой я торчу на его коленях с оттопыренной пылающей попой, я бы ему все сказала. А впрочем, ничто не мешает мне сделать это сейчас.
— Я вас ненавижу!
— Это пройдет, — одной рукой он придерживал меня, чтобы я не могла подняться, другой скользил по пылающим ягодицам.
— Отпустите, — повторила я. — Отпустите, или я буду кричать!
— Ты всегда пугаешь тем, что будешь кричать, но еще ни разу не закричала, Шарлотта.
Ах, так?!
Я набрала в грудь побольше воздуха, готовая ему доказать, что сигнальный артефакт по сравнению со мной — детская свистулька, но неожиданно Эрик меня отпустил. Подтянул панталоны наверх, заставив вздрогнуть от скольжения ткани по болезненной коже, а потом одернул подол.
— Приводи себя в порядок, и будем ужинать.
— Приводи себя в порядок?! — я оттолкнулась от кровати и вскочила. — Ты правда думаешь, что я буду ужинать с тобой?!
— Разумеется, будешь.
— Ха. Ха. Ха, — выразительно сказала я и пнула ни в чем не повинную кровать. Глядя в это непроницаемое лицо, постаралась улыбнуться как можно более издевательски: — Да меня стошнит, если я сяду за стол рядом с вами!
— Я жду, — произнес он.
И поднялся с таким видом, словно ничего не произошло.
Чувствуя, что еще немного — и я запущу в него подносом вместе с едой, метнулась в ванную, захлопнула дверь и закрыла ее на щеколду. Скользнувший в крохотный зазор между дверью и стеной туман тут же вытолкнул ее из паза.
— Не смей от меня запираться, Шарлотта.
У-у-у-у-у!!!!
Я подхватила первое, что попалось под руку, то есть щетку для волос, и шваркнула ее о стену. Следом полетели бритвенные приборы вместе со стаканом, который разлетелся осколками. Именно брызнувшее в стороны стекло меня отрезвило, я вцепилась в туалетный столик и взглянула в зеркало. Лицо горело ничуть не меньше, чем ягодицы, вот только если дотронуться до лица, не возникало чувства прикосновения раскаленного железа.
Ненавижу Эрика!
Ненавижу!!!
Ужинать с ним. Да меня и правда стошнит!
Подхватила щетку, стараясь не пораниться разлетевшимися осколками. Расплела косу, пропуская ленту между пальцами, расчесала волосы. Может, к ужину и не положено выходить в таком виде, но сейчас мне было наплевать. Единственное, о чем я жалела — так это о разбитом стакане. В конце концов, ни Тхай-Лао, ни Сюин не виноваты в том, что Эрик извращенец и ему нравится такое.
Вздохнув, опустилась на корточки и принялась осторожно сгребать стекло с помощью бамбукового стебля. От неудачного движения ткань панталон натянулась, вжимаясь в кожу, и я зашипела от боли. Спасибо хоть не бамбуком, и не… взгляд зацепился за нижний ящик, и меня передернуло.
И не тем, что я видела там, да.
Когда осколки собрались в кучу, закусила губу. Здесь не было ни совка, ни метелки, чтобы их выбросить, поэтому решила разобраться с этим позже. Ополоснула руки и лицо, промокнула их полотенцем и, гордо вскинув голову, вышла в спальню. Эрик уже успел расставить блюда на столике у камина (насколько они там поместились). Часть вместе с подносами перекочевала на каминную полку, сдвинув древесные статуэтки и колбу с россыпью разноцветных камней.
— Садись, Шарлотта.
Нет, он точно издевается.
— Я лучше постою, — хмыкнула я. — А вам, месье Эльгер, пусть будет стыдно.
— Я думал, что мы уже закрыли тему моего стыда, — хмыкнул Эрик. — В частности того, что у меня его нет.
Это уж точно.
— Садись, Шарлотта, или ты хочешь, чтобы усадил тебя к себе на колени?
От такого предложения мне стало дурно.
Стараясь не морщиться и вообще ничем не показывать своих чувств, опустилась в мягкое кресло. Не сказать, что сидеть было приятно, но в целом терпимо. Хотя желание треснуть Эрика подносом только усилилось.
— Ешь, — он подвинул ко мне тарелку с мясом, овощами и фруктами.
Это выглядело странно, но в Иньфае, насколько я понимаю, и не такое готовят.
Подтянула блюдо к себе и безо всякого аппетита отправила кусочек в рот. После первой ступени магического истощения мне полагалось быть голодной, но голодной я не была, поэтому едва поковырявшись в еде, глядя на танцующее в камине пламя, вернула тарелку на стол.
— Тебе надо поесть, — донеслось со стороны Эрика.
— Надо же, я так старательно не смотрела в вашу сторону, что почти о вас забыла. Не могли бы вы пореже напоминать о себе?
— Не мог бы. Ешь, Шарлотта.
— Я не хочу.
— Меня не интересует, что ты не хочешь. Тебе нужны силы для скорейшего восстановления. Ешь.
Я хотела сказать, что мне нужно, чтобы меня оставили в покое, но передумала. Чем меньше я на него смотрю и разговариваю с ним, тем проще. Снова подтянула тарелку к себе, чуть ли не с ненавистью глядя на еду. Никогда не думала, что меня будет так воротить от вкусного, в общем-то, блюда. И уж тем более не думала, что я когда-нибудь откажусь от еды, потому что обычно мне ее всегда не хватало.
Хм… может, про мой любимый жареный бекон подумать?
Я подумала, и меня затошнило.
Затошнило так сильно, что к горлу подкатил ком.
— Тебя покормить, Шарлотта?
Крутящаяся на языке колкость так и не сорвалась. Все потому, что ком двинулся выше, и я стремительно сорвалась с места. Едва успела добежать в ванную и захлопнуть дверь, как жалкое количество съеденного решило меня оставить. Влетевший следом Эрик бросился ко мне, и я резко вскочила. Перед глазами снова замельтешили звездочки, и я провалилась в темноту.
Глава 10
Впервые за долгое время утро началось не с солнечного света, вливающегося в комнату, когда Эрик раскрывал портьеры. Надо отдать ему должное, в спальне стало значительно светлей с тех пор, как мы начали засыпать и просыпаться вместе. Учитывая, что работать приходилось очень напряженно, а потом еще и учиться, спала я хорошо, ни разу не просыпалась по ночам. Этой ночью я тоже не просыпалась, но утро субботы застало меня в том самом состоянии, когда не хочется открывать глаза. Не хочется не то что вылезать из постели, но даже просто шевелиться.
Иногда, когда что-то случается, засыпаешь, а утром становится легче. Хотя бы в те краткие секунды, когда ты еще на грани яви и сна, но сегодня был не тот случай. Я отчетливо помнила, что случилось на этой самой кровати, и сейчас почему-то было гораздо больнее, чем вчера. Хотя (как ни странно) ягодицы больше не горели огнем, горело что-то внутри. Горело так, что становилось нечем дышать.
— Доброе утро, Шарлотта.
Я не стала отвечать. Не стала даже поворачиваться на голос, просто лежала, не открывая глаз. Наверное, за заслонками век нельзя спрятаться, но мне было все равно.
— Я знаю, что ты не спишь.
Знает он, надо же.
— Когда ты потеряла сознание, я проверил твой магический потенциал, — шаги заставили меня внутренне сжаться, и Эрик остановился. — Он был значительно ниже допустимого, несмотря на зелье, которое я тебе дал. Ты хоть понимаешь, чем могла закончиться твоя безответственность?
— По-моему, мы оба знаем, чем она закончилась, — хмыкнула я.
По-прежнему не открывая глаз.
— Шарлотта. Посмотри на меня.
Понимая, что дальше молчать бессмысленно, приподнялась и села на постели. Солнца и правда не было, я угадала: раскрытые портьеры и перечеркнутое рамами окно впускали в спальню пасмурный день. Тяжелые тучи запечатали небо серостью, не позволяя пробиться даже кусочку цвета.
Пусть так. Может, пойдет снег и станет теплее.
Эрику пришлось обойти кровать, чтобы поймать мой взгляд, и я с трудом заставила себя его выдержать.
— Магия — не игрушка, Шарлотта.
— А я не играла, — ответила спокойно. — У меня был экзамен, и я его не сдала. Мне кажется, говорить об этом больше не стоит. Если ты, разумеется, не хочешь поговорить о чем-то еще, но не знаешь, как иначе начать.