Мне казалось, что сейчас я открою глаза и проснусь, но сон все не заканчивался.
Он длился, длился и длился, я смотрела на Эрика, не в силах пошевелиться. Нас поздравляли совершенно незнакомые люди, и эти незнакомые люди подходили к нам, чтобы коснуться моего запястья или пожать руку моему мужчине.
Моему мужчине…
В моем мире такого просто не могло быть, ра́вно как не могло быть уверенных, сильных объятий, из которых (несмотря на множество собравшихся вокруг) мне не хотелось высвобождаться.
Смущения не было, было только тепло.
А еще звонкий голос Хлои, ворвавшийся в наше странное совсем не уединение:
— Мисс Руа, поздравляю!
Именно он заставил меня вытряхнуть себя из оцепенения и повернуться к девочке. Дарен тоже стоял рядом с родителями, серьезный, собранный, просто маленькая копия отца.
— Спасибо, Хлоя, — прошептала, чувствуя идущее от сердца тепло.
— Поздравляю, — улыбнулась Луиза.
— Поздравляю, — сухим эхом отозвался ее супруг. — Я пришлю вам приглашение, Орман. Подумайте, время еще есть.
Эрик только едва уловимо приподнял бровь, и я, понимая, что что-то не так, поспешила попрощаться.
— Что-то случилось? — спросила, стоило нам отойти от ледяной пары.
Теперь она пользовалась еще большим спросом, чем раньше.
— Ничего особенного. Де Мортен пригласил меня на Зимний бал, я отказался.
— Почему? — заглянула ему в глаза. — Мне бы очень хотелось пойти.
Какое-то время Эрик молчал, но потом все-таки произнес:
— Он хочет использовать тебя как приманку. Как приманку для поимки агольдэра, Шарлотта.
Эрик
Шарлотта широко распахнула глаза. Он видел, как удивление в них сменяется недоверием, а после и вовсе — отчаянием. Каким-то глухим и грустным отчаянием.
— Зачем? — негромко спросила она, пряча взгляд.
Эрик мягко сжал ее пальцы, не останавливаясь. Уводя все дальше от шума и суетного веселья ярмарки к кромке леса, где в ожидании застыли мобили и экипажи. Изначально он не собирался ничего ей говорить, но сейчас, когда она сказала: «Мне бы очень хотелось пойти», промолчать просто не смог. Де Мортен упирал на то, что все безопасно, и что там будет Тереза, но никакие аргументы не могли убедить его в том, чтобы поставить Шарлотту под удар. Даже если этого удара не случится, даже если вокруг действительно будут расставлены магические ловушки невероятной силы.
— Почему бы вам не проделать то же самой со своей женой? — поинтересовался он.
Де Мортен ушел от ответа в излюбленном стиле политика:
— Не забывайтесь. Вы сейчас говорите о герцогине Мортенхэймской.
«А вы о герцогине де ла Мер», — подумал Эрик.
Разумеется, он не мог этого сказать, потому что от титула отказался сам. Он столько раз от него отказывался, что уже сбился со счета. Но если чтобы ее защитить, ему потребуется принять этот проклятый титул, он его примет. Примет все, только чтобы никто не смел посягать на его девочку. В том, что де Мортен не отступится, он был уверен. Прочел это в глазах герцога, поэтому и сказал то, что сказал:
— А вы о моей будущей жене.
— Давно вы успели сделать ей предложение, Орман?
— Давно вы в курсе моей жизни, де Мортен?
В глубоко посаженных глазах мелькнуло раздражение. Раздражение, так напоминавшее ему Терезу, и снова Эрик удивился тому, что эти воспоминания больше не имеют над ним власти. Это была удивительная свобода от отчаянной, полубезумной любви-наваждения, столько лет державшей его на привязи.
— Ваша… подруга была приглашена к нам к обеду. Я не заметил у нее на пальце кольца.
— Ваша наблюдательность не знает границ, де Мортен, — Эрик усмехнулся. — Я собираюсь сделать ей предложение сегодня. Здесь. И вы при желании станете этому свидетелем.
Брат Терезы раздул ноздри, но с ответом не нашелся. Или предпочел оставить его при себе, что в сложившейся ситуации было верным решением.
Сейчас, глядя на погрустневшую Шарлотту, Эрик был уже не настолько уверен в том, что решение сказать ей правду было верным. Но правда заключалась в том, что он больше не хотел от нее ничего скрывать. Не хотел использовать отговорки, недомолвки и пустые слова, чтобы защитить ее от чего бы то ни было. Потому что защитить ее он способен сам. Ото всего. Ото всех.
Пусть даже это его светлость Мортенхэймский, лучший друг ее величества королевы Энгерии.
— Его жене угрожает опасность, — отозвался он, отвечая на вопрос Шарлотты.
Вот теперь она вскинула голову:
— Луизе?!
Эрик усмехнулся.
— Вижу, вы неплохо подружились.
В глазах его девочки снова мелькнуло сомнение:
— Эрик. Как думаешь, Луиза об этом знает? О том, что… меня хотят сделать приманкой для агольдэра?
У нее очень живое лицо, на котором, как на холсте под умелой рукой художника, отражается любое чувство. Странно, что он не разглядел этого сразу, но сейчас вдруг осознал, чем была вызвана ее грусть. Это настолько его поразило, что он даже остановился, подхватил ее под худенькие локти, с тревогой вглядываясь в лицо.
— Ты поэтому расстроилась, Шарлотта?
Она плотно сжала губы и замотала головой.
— Я не расстроилась.
Оно и видно.
— Не знаю, — честно сказал он. — Не могу быть уверенным в том, что она не в курсе происходящего, и точно так же не могу утверждать обратного. Де Мортен — специфический тип, как и все политики. С него станется держать это в тайне даже от собственной жены.
— Думаешь, он не сказал, что ей угрожает опасность?
В больших глазах отразилась тревога, и Эрик покачал головой.
— Можешь не сомневаться, герцогине Мортенхэймской ничего не грозит.
— Если бы это было так, зачем им ловить агольдэра?
«Потому что эта тварь опаснее, чем любое порождение магии смерти», — подумал Эрик. Но вслух этого говорить не стал. Скоро все закончится, он увезет Шарлотту в Вэлею, а потом в свадебное путешествие. Надолго, в Иньфай, в Лацию, в Загорье. Он покажет ей каждый уголок этого мира, а пуританская Энгерия с ее мрачной зимней тяжестью и обезумевшим от жажды мести монстром навсегда останется в прошлом.
Какая-то часть его сопротивлялась этой мысли, как сопротивлялась в свое время мысли о том, что он должен просто уйти, оставив Фьет-Лао на растерзание палачам. Но тогда все зависело от него, это был только его выбор, сейчас — нет. Сейчас рисковать будет Шарлотта, слишком много людей будет в этом замешано, слишком много факторов, из-за которых все может пойти не так. Де Мортен уповал на Терезу, и Эрик тоже верил в нее: та, что вытащила его из-за грани была неимоверно сильна, он доверил бы ей свою жизнь, не раздумывая.
Свою.
Но не его девочки.
Его девочка.
Никто больше не посмеет причинить ей вред или подвергнуть опасности.
— Эрик, мы должны помочь! — в сознание ворвался высокий голос Шарлотты. Она взволнованно посмотрела на него и сжала его руки: с необычной, несвойственной для нее силой. — Я хочу помочь. Мы должны принять их приглашение.
Он с трудом удержался, чтобы не сказать: «Нет».
Просто, коротко и категорично, но после того, что случилось, такой ответ мог просто подвести черту под их едва зарождающимся доверием.
Доверие.
То, к чему они так долго шли и то, что он не собирался терять. Уж тем более не из-за де Мортена и этой потусторонней твари, которую случайно освободили сыновья Терезы.
— Ты же понимаешь, что это опасно? — спросил он.
Хотя сейчас ему просто хотелось схватить Шарлотту в охапку и утащить подальше: от этой демоновой ярмарки, от де Мортена, от любых мыслей о таком.
— Понимаю, — сказала Шарлотта. — Но я не хочу, чтобы пострадала ее светлость.
— Поэтому хочешь пострадать сама?
На миг по ее лицу скользнула тень сомнений: скользнула, и тут же исчезла.
— Эрик, ты очень сильный маг. Его светлость де Мортен тоже, и если я правильно понимаю, никто не собирается приносить меня в жертву, — она улыбнулась.
Не хочет приносить в жертву? На твоем месте я бы не был так уверен.
Жестокие циничные слова чуть не сорвались с губ, но все-таки Эрик сумел их удержать. Сумел, потому что глядя в ее глаза, понимал, насколько это для нее важно. Шарлотта действительно хотела помочь, она всегда хочет помочь. Таскает с улицы кошек, помогает престарелым соседкам и никогда не думает о себе. О том, чем это может обернуться для нее.
— Я не могу этого допустить, Шарлотта.
— Почему?! — она упрямо сдвинула брови.
Если бы кто-то ему сказал, что одна невинная девочка получит над ним такую власть, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Сейчас же именно она побуждала его подбирать слова и объяснять, вместо того, чтобы раз и навсегда пресечь такие мысли жестким отказом.
— Потому что де Мортен не представляет, с чем может столкнуться.
— А ты представляешь?
— И я тоже. Даже Тереза… — он осекся, но потом продолжил: — До конца не понимает эту тварь, хотя с магией смерти и ее порождениями она на «ты». Агольдэры не изучены, потому что таких тварей в мире были считанные единицы, и их сразу уничтожали.
— Неужели они настолько опасны? — Шарлотта закусила губу.
Кивнул.
— Но тогда его непременно стоит поймать. Неужели ты не понимаешь?
Понимал. Он прекрасно это понимал, и глухая, ворочающаяся внутри ярость была порождением протеста осознанию этого.
— Эрик! — Шарлотта заглянула ему в глаза. — Я не думаю, что он сумеет причинить мне вред, если рядом будешь ты и де Мортен.
— Мы не сможем быть рядом, Шарлотта. По крайней мере, совсем рядом, иначе он к тебе не сунется.
— О… — она замерла, и на миг ему показалось, что решимости в ней поубавилась, но в следующий миг Шарлотта решительно сжала губы. — Что предлагает де Мортен?
Сумасшедшая девчонка.
— Де Мортен предлагает магическую ловушку, которую ты активируешь, как только почувствуешь агольдэра. Она запечатает его рядом с тобой, а потом придем мы.
— Мы?
— Я. Де Мортен. Тереза.
— Тереза его сестра?
— Неожиданная смена акцентов, — Эрик улыбнулся.
— Так да или нет?
— Да, — он посмотрел ей в глаза. — Как ты догадалась?
— Я художница, Эрик. А они больше чем похожи, но дело не в этом, — Шарлотта подхватила его под руку, увлекая за собой. — Стал бы он рисковать сестрой, если бы считал, что не сумеет справиться с агольдэром? Ведь она тоже там будет.
Он покачал головой.
— Терезы не будет в клетке с этой тварью. В ней будешь ты. Неужели ты этого не понимаешь?
— Понимаю, — она вздохнула. — И мне страшно, Эрик. Мне очень страшно, когда я его вспоминаю, у меня по коже идет мороз, но я понимаю, что не смогу спокойно спать, если угрожающее ее светлости, и… кто знает, может быть, и другим людям чудовище, останется непойманным. А ты сможешь?
«Смогу, — чуть было не ответил он. — Если ты будешь в безопасности».
Почти ответил, но понял, что так говорить не стоит. Отчасти потому, что она ждала совсем другого ответа, отчасти потому, что он знал, что это ложь. Шарлотта права: его силы достаточно, чтобы перекинуть себя на другой континент (пусть даже после этого ему придется пару месяцев восстанавливаться, и не факт, что получится), он проводник и видит грань, что бесценно в поимке агольдэра.
— Нет, — сказал Эрик, и она улыбнулась.
Слабо, но все-таки улыбнулась. Ему.
— И что же нам делать?
— Пока не знаю, но я что-нибудь придумаю, Шарлотта. Де Мортен пригласил меня к себе, чтобы обсудить детали и возможности ловушки. Он хочет заманить агольдэра в оранжерею в Мортенхэйме. Именно там лорд-канцлер, граф Аддингтон, встретил свою смерть. Именно туда он вернется, чтобы отомстить герцогине Мортенхэймской.
Шарлотта изумленно ахнула.
— Агольдэр — граф Аддингтон?! За что?!
— Это долгая история, но если коротко — благодаря страшному проклятию Луиза обернулась змеей и убила Аддингтона, пытавшегося уничтожить де Мортена.
— Змея должна умереть, — пробормотала Шарлотта, стиснув его руку так, что он почувствовал это даже через пальто.
— Суть в том, что именно в оранжерее он хочет запереть тебя и дождаться, пока тот за тобой придет, но этого я не допущу, — пресекая попытку возразить, покачал головой. — Мы примем приглашение и пойдем к де Мортенам, если ты пообещаешь мне одну вещь.
— Какую? — она вскинула голову.
— Не делать глупостей и не соглашаться становиться приманкой. Даже если сейчас тебе кажется, что это наилучший и самый простой выход, поверь, это не так. На балу будет Тереза, и я предложу им свою помощь. Вместе мы найдем способ сделать это иначе. Просто поверь мне и обещай, Шарлотта, — Эрик остановился, внимательно глядя ей в глаза. — Обещай мне это. Сейчас же.
Он не отпускал ее взгляда, улавливая все эмоции. Каждую частичку сомнения или беспокойство, способных подтолкнуть ее к тому, чтобы рисковать собой. Смотрел — изучая, дожидаясь ответа.
Без которого не двинется с этого места.
— Хорошо, — сдалась, наконец, она. — Обещаю.
И когда это произошло, Эрик облегченно вздохнул, притянул ее к себе и поцеловал в висок. Нисколько не заботясь о том, что она снова напряглась в его руках (непривычная к таким откровенным проявлениям чувств на людях). Правда, тут же расслабилась и запрокинула голову, когда он погладил ее по спине.
— А я со своей стороны обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы эта тварь никому не больше не навредила. Договорились?
Она кивнула, расцветая улыбкой.
Такой солнечной и светлой, какую Эрик видел только у нее. И кажется, впервые за долгое время он чувствовал себя по-настоящему, безгранично счастливым.
Глава 11
Шарлотта
— Та-ак, а теперь поднимите руки.
Девушка, которая снимала мерки, порхала вокруг меня с таким проворством, что я просто не успевала вертеться. В просторной примерочной салона Хлои Гренье, где все это происходило, горели яркие светильники, на столике лежал лист бумаги, на котором швея не менее проворно все записывала.
Не знаю, каким чудом они согласились пошить для меня платье к балу у де Мортенов, потому что до праздника оставалось всего-ничего. Тем не менее в понедельник, сразу после работы, Эрик встретил меня на мобиле и отвез сюда. Подозреваю, что чудо тоже звали Эрик, потому что встречавшие нас сотрудницы магазина как-то очень восторженно на него смотрели, и сразу же принесли каталог моделей и ткани. Правда, предварительно предложив кофе с ольвижским печеньем, от которого я отказалась, и на которое вместо меня согласился Эрик.
Если честно, в последние дни я его вообще не узнавала. Он улыбался чаще чем когда бы то ни было, а под его взглядом не хотелось спрятаться за шкаф. Вот и с девушками он беседовал очень мило, я бы сказала, чересчур. Когда одна из сотрудниц принесла ему огромное блюдо с выложенным цветком печеньем, посмотрел на нее так, что она покраснела.
Я же уткнулась в альбом с эскизами, после чего занялась тканями. То и дело мысленно отвлекаясь на воркование девушки про Ольвиж (она была уроженкой Вэлеи). За это время я выяснила, что в любом салоне Хлои Гренье обязательно присутствовала одна из ее учениц, а еще — что Эрик одной из этих учениц понравился.
Это было видно по кокетливым взглядам, которые она на него бросала, и которые провоцировали странное желание попросить кофе и себе, после чего опрокинуть ей на юбки. Странное чувство, которого я раньше не испытывала, поэтому и постаралась побыстрее определиться с выбором и, гордо вздернув нос, прошла в примерочную.
Вторая девушка оказалась родом из Лигенбурга и вела себя гораздо более скромно. Ну и вообще, больше внимания уделяла мне, но все равно я вертелась на подиуме, стараясь не думать про кокетку, которая строит Эрику глазки. Вертелась я, конечно, не так долго, но мне казалось, что прошла уже целая вечность.