Ривэн перенаправил ее для второго шага оборотней.
— Да здравствует единение душ и сердец! — вообще, эти слова должны произносить все свидетели, но вряд ли князья да советники понимают их важность и искренне их воскликнут. — Ваш второй шаг означает, что вы понимаете — обратного пути не будет, а значит, соглашаетесь с тем, что будете оберегать друг друга, заботиться, и всегда слушать и слышать друг друга!
Смирение — вот, что должны демонстрировать влюбленные на первых пяти шагах, пока не пройдут к старшему. А потому, ответов от них в данный момент, церемония не предусматривает.
Пять шагов даются молодым для принятия и полного осознания происходящего, а шестой для того, чтобы окончательно решить могут ли они заключить нерушимый союз.
Но…до шестого шага мы еще дойдем, а пока:
— Поступать, как велит сердце, быть искренними и честными друг с другом. Создать крепкую, дружную семью — таков завет третьего шага. Если вы готовы… — одновременно с этими словами, Пенелопа выбросила очередную порцию зерен, а брат перенаправил их чуть вперед ног оборотней, — то не медлите.
— Да восторжествует союз! — воскликнули ребята, когда Элайза и Асакуро синхронно ступили еще на один шаг.
— Да здравствует единение душ и сердец! — и нет, это не я произнесла.
Тихие слова прозвучали набатом, и явно не только в моей голове. Асакуро вздрогнул и на мгновение обернулся, чтобы вновь услышать, но уже унисон:
— Да здравствует единение душ и сердец! — мой голос и уверенный, сильный баритон отца Асакуро слились.
Я испытывала такую безграничную благодарность этому мужчине, что не сумела сдержать стихии, они проявились мягким светом, длинными лучиками, тянувшимися к советнику Северного Клана.
— Гармония, вот чего требует счастливый союз. Отринуть прежние обиды и недомолвки, забыть о том, что разъединяет вас, что является лишь частью одного, а не двух. Быть гибким и терпимым к слабости партнера — четвертая ступень вашего выбора.
У меня текли по щекам слезы радости, и я не знала, как остановить их поток. Я была так счастлива и невероятно горда за поступок отца Асакуро, за его искреннюю любовь и заботу, что дальнейшее виделось через пелену слез.
И как дружно ступают по зернам оборотни, и как улыбаясь, кричат ритуальную фразу Ривэн с Пенелопой. И автоматически отвечаю я, опять слегка заглушенная голосом лорда Каору!
Спасибо Коше за очередное напоминание имен!
Я почти справилась с волнением, когда произносила полагающийся завет на пятый шаг, а вот перед шестым…
Волнение и беспокойство закружили мою голову, потому что я точно знала, что здесь будет заминка, будет разбирательство, но не произнести то, что должна, я не могла.
— Вы сделали пять шагов, признавая, что согласны следовать пяти заветам любви и вечной жизни, но есть шестой, что зависит не от вас… — Я затаила дыхание и на рваном выдохе, громко спросила, — есть ли среди свидетелей, те, кто против Рассветного Союза Асакуро и Элайзы.
— Есть! — Глава Южного Клана выступил вперед и гневно уставился на свою дочь. — Я против!
Невольно сглотнула и сжала кулаки. Вот не дам Элайзу в обиду! Они столько дел наворотили со своими традициями и войнами, что вон, матушка, осталась без мужа и детей, и вот такой судьбы желает князь Южных своей родной дочери?
— Элоиза Алая! Никто не посмеет снять с тебя покров, пока я жив!
— Элайза, — совершенно спокойно поправила подруга и медленно обернулась к разозленному мужчине, причем так, чтобы не сойти с зерен и не сделать шагов назад. Она топталась на месте, пока не встала лицом к отцу. — Отныне меня зовут Элайза! И мой покров снимет наречённый мне судьбой, подаренный самой вечностью и преподнёсший мне великий дар — любовь!
Я не знаю кто из всех испытал больший шок. Откровенно говоря, я бы так ответить не смогла, как и удержать на лице безмятежное выражение лица.
Впрочем, и Элайза не смогла. Черты ее лица разгладились, а по щеке побежала одинокая слеза, которую девушка быстро смахнула.
— Элоиза, Элиза, а теперь и Элайза, все мы склонили головы перед любовью. И нет большей силы! — Руки подруги дрожали, но она не позволила Асакуро взять ее ладонь. — Ты видел все, ты наблюдал за тем, как твоя дочь ломает себя, подстраивается под твою волю и приказ, как становится Элизой, а после и Элайзой. Ты был согласен убить свою дочь, уничтожить, лишь бы она отреклась от истинных чувств, дабы исполнить свое предназначение и ввести в нашу семью угодного тебе мужчину! Ты был согласен остаться без внуков, обречь меня на бездетное существование…
— Ты воспитаешь детей Салиара. — Жестко перебил ее князь.
А мне нещадно захотелось придушить того самого советника. Вот значит как… Элайза должна была выйти за агрессивного волосатого мужика, который не умеет держать себя в руках, и мало того, воспитать его детей? Да я скорее свои сапоги съем, чем позволю подобному случиться!
— Бастардов нелюбимого мужчины, и ради чего? — Между тем хмыкнула Элайза. — Ради того, чтобы ты сохранил свою власть и свое имя? Слишком огромная жертва для той, кто трижды заставил пройти через перерождение и ломку того, кто, не задумываясь за меня отдаст свою жизнь.
— Это твоя обязанность, Элоиза!
— Нет! — лорд Каору загородил собой молодых. — Нет! Одумайтесь! Вы толкаете единственную дочь на самоубийство и лишаете себя возможности продолжения рода.
— Не вмешивайтесь! Я достаточно насмотрелся, Элоиза, немедленно подойди ко мне, ты возвращаешься домой.
— Ты настолько ненавидишь волков, что готов пожертвовать своей кровью? — до этого молчащий князь Северного Клана в упор посмотрел на отца Элайзы.
— Вы предатели! Из-за вас…
— Довольно! — мой крик заглушил начинающийся спор. Мы все знали, что произошло во время жизни Хеллы и Эльхора и лишнее напоминание ни к чему. — Ни Элайза, ни Асакуро не виноваты в том, что случилось в прошлом, не им и расхлебывать чужие ошибки!
Я не дала никому больше проронить ни слова. Поймав одобрительный матушкин взгляд, я опять же громко, так, чтобы слышали все, произнесла:
— Элайза и Асакуро, есть люди, которые против вашего союза. Готовы ли вы переступить через их боль и чаяние? Готовы ли вы нести ответственность за принятое решение и встретить последствия без взаимных упреков к друг другу и обвинений?
— Я сказал…
— Помолчите! — я сделала пасс рукой, лишая отца Элайзы воздуха. Ровно на столько времени, чтобы он не мог говорить, а после лишь жадно дышал.
Подруга нежно посмотрела на Асакуро, улыбнулась и вновь обернулась к отцу.
— Я люблю тебя, папа, я люблю свою семью и свой клан. И хочу быть счастливой, точно также, как и ты с мамой. Почему бы не передать власть в руки подрастающим кузенам? Я уверена, ты воспитаешь из них великолепных мужчин. Позволь своей дочери познать радость материнства, не отнимай у меня будущее. И прости, папа, но я не откажусь от Асакуро кем бы он не являлся!
Она не ждала ответа от князя. Никто не ждал, а тот говорить пока не мог и все еще злился.
— Да! — хором произнесли оборотни и сделали большой шаг к Софи.
— Да восторжествует союз!
— Да здравствует единение душ и сердец! — перекрикивая и меня, и лорда Каору, воскликнул князь Северного Клана.
Ровно с этими словами стихии вырвались из меня, создавая между свидетелями и молодыми преграду в виде золотистого света, что заполнил собой все пространство арки.
Я вздохнула, вспоминая, как Райан недоуменно потрясал свитком и возмущался тому, где нам взять столько магии, чтобы сотворить энергетическую арку. Мы потому и делали такую с цветами, потому что описанный вариант нам был не доступен.
Выходит, вот как должно быть: влюбленные сначала должны пройти шесть шагов до старшего, прежде чем позади них появится солнечная арка. Но вот вопрос, что случится, когда они шагнут в такое скопление магии?
Я кусала губы, чувствуя, как магия буквально испаряется из моего тела. И несмотря на то, что у меня был практически безграничный резерв, сотворенное чудо требовало невероятно много магической энергии.
Напутствие Софи практически не слушала, как и даваемых ребятами клятв. С каждым мигом мне становилось все хуже и хуже. В ушах звенело от перенапряжения, но я не позволяла себе ни малейшего лишнего движения, улыбалась, чтобы никто не видел, как тяжело мне дается древняя ворожба.
Ради этих двоих я сделаю все и даже больше. Они заслужили свое счастье.
— …соедините ваши жизни, войдите же в истинный свет любви! — завершила свою речь матушка и лучезарно улыбнулась двоим, кто с этой минуты стал мужем и женой.
Крепко держась за руки и абсолютно не боясь, Элайза и Асакуро шагнули в арку.
На долгие пять минут я ослепла. Да и не только я, но…
Мне приходилось хуже всех. Из меня вдруг полились все силы, огромными потоками к арке, к ребятам. Я чувствовала, как моя магия окутывает их тела, создавая только для них одну на двоих колыбель.
Время для меня остановилось, казалось, меня распыляют на частички и их отдают молодым супругам. Я не сразу поняла, что давно стою на коленях, не в силах выдержать чудовищное давление, и это несмотря на то, что Коша помогал мне, перетягивая часть неприятных ощущений на себя!
К тому моменту, когда сияние начало меркнуть, я едва держалась, ощущение было словно я неделю без перерыва тренируюсь на полигоне под руководством Карт Санда, хотя не прошло и пяти минут.
Глотая текущую из носа кровь, я щурилась, пытаясь разглядеть что там с ребятами. Но раньше, чем я увидела их, пространство сотряс невообразимый по мощи крик боли.
Мой страж тонул своей горечи и не смог ее скрыть.
А вместе с Кошей кричала и я. Мы делили боль на двоих.
— Зачем? — прохрипела я, из последних сил удерживаясь на краю сознания. — Зачем вы выбрали этот облик?
Два новоиспечённых дракона понурили головы, а в следующий миг, их тела завибрировали и перед нами предстали голые юноша и девушка. Я же упала на землю, сильно стукнувшись головой, и даже не пыталась бороться с обмороком. Лучше беспамятство, чем весь тот спектр обиды и боли, что испытывал мой большой друг.
Глава 20
Мне, конечно, хотелось бы, проваляться в обмороке подольше, но, когда рядом два отличных целителя, это не так-то просто сделать.
Потеря сознания длилась десять минут, еще минут пятнадцать я приноравливалась к новым обстоятельствам и ощущениям.
Боли больше не было, а вот обида занозой сидела в сердце.
Причем моя, Коша больше ничего не транслировал своей подопечной, за что удостоился моего гневного мысленного вопля.
— Не закрывайся от меня!
— Я и не закрываюсь, — так же мысленно парировал он, — я смирился.
Он не лгал. Я не чувствовала в нем больше боли и разочарования, хотя на его месте метала бы гром и молнии от поступка людей, которым доверял. Они не могли не понимать, что одно дело смириться с тем, что ты возродился без человеческого облика и понять, что ты не один такой, и совершенно иное, когда на твоих глазах появляются два дракона, чьи человеческие жизни не оборвались. Хуже того, именно Дрейку, как единственному представителю вида, придется учить двух молодых драконов управлять новой ипостасью. А это дополнительное напоминание о том, чего у нет!
— Хейли, остановись, — попросил Коша, — тут не на что злиться. Они, конечно, хотели проверить свою догадку, но без одобрения хранителя у них бы ничего не получилось.
— Ты предлагаешь злиться на хранителя?
— Я предлагаю успокоиться и наконец, перестать мучить Софи. Открывай глаза и обними свою матушку.
— Хейли! — встревоженный голос мамы прервал мою речь с Кошей, — я вижу, что ты пришла в себя.
«Пришла» — мысленно вздохнула и распахнула веки.
— Ласточка моя, — теплые руки нежно коснулись лица, а затем помогли сесть.
Я оглянуться не успела, как оказалась в объятьях самой доброй женщины в мире.
Я щурилась, привыкая к необычно яркому солнцу, которому, по идее, не было места на небосводе. Сегодня все небо должно быть черным от туч…
— Хейли, — Пени была второй, кто потребовал объятий, а я и не противилась. — Я так за тебя испугалась.
— Ничего страшного не случилось, просто слишком большой расход магии.
— Не делай так больше.
— Постараюсь, — я улыбнулась и отстранилась, — поможешь встать?
В тот момент, когда я поднялась на ноги, произошло то, что ошеломило меня.
Обличенные властью оборотни, конечно, за исключением матушки да Элайзы с Асакуро, опустились передо мной на колени и в один голос воскликнули:
— Богиня, смилуйся.
«Они спятили?»
В голове поселилась мысль, а случайно не таким ли образом Хеллу и Эльхора причислили к богам?
Показали невероятную магию, сродни чуду и все — они боги?
— Я не Богиня! Встаньте! — но видя, что ничего не меняется, пришлось добавить, — во мне сейчас ее сила, ее божественный дар.
Стихиям внутри меня это сравнение тоже не понравилось. Как интересно…
Явное облегчение на лицах князей и их приближенных, и они поднимаются с земли, при этом все равно, опасливо на меня косятся. Несостоявшийся муж Элайзы агрессии не проявляет, да вот только ненависти во взгляде даже не пытается спрятать. Глупый лис.
Впрочем, будь я на их месте, наверное, отнеслась ровно бы так же к царившему бардаку на месте их святыни и к той, которая одним махом разрушила их представление о жизни.
Асакуро и Элайза стоят в сторонке и кутаются в плащи, отданные им родителями. Я, конечно, удивилась тому, чья одежда на подруге, но рассудила здраво, в том состоянии, в котором пребывал глава Южного Клана, он просто не мог думать о нанесенной обиде.
Взгляды друзей наполнены сожалением и виной. И меня это взбесило. Они знали, что поступили неправильно и все равно, при этом, держат гордую осанку.
— Хейли…
— Не надо!
Голоса Ривэна и Пени слились в едино, однако я все равно прошла к оборотням-драконам.
Пусть не прячут свои глаза и посмотрят прямо, объяснят, в конце концов, зачем устроили это представление.
— Хейли, — Асакуро загородил собой любимую.
— Боишься? — мои губы сами скривились. — А когда эксперименты ставили, страшно не было? Вы ударили в спину, ребята. Кто вы теперь? Какие личины вы взяли на этот раз?
Я не обольщалась. Больше не существует лисицы, как и не существует волка, поэтому ждала ответа. Если не новые имена, так родовое точно иное возьмут!
— Су… — сглотнул Асакуро и уже тверже закончил: — Сумеречные. Элайза и Асакуро Сумеречные.
Грянул гром!
Небо заволокло огромной черной тучей, что обрушилась на нас ледяным потоком воды.
— Сумеречные?! — сверкнула молния, а затем ударила рядом с нами, чудом никого не задев, и осветив две фигуры, тесно прижавшиеся друг к другу.
Гнев и боль выплескивались ливнем, щедро орошая землю и смывая с меня горечь и ярость.
Я не обращала внимания ни на кого, кроме двух оборотней, вдруг решивших, что они имеют право возродить родовое имя Вейры. Не имеют! Ни огненно-красная драконица, ни темно-бурый дракон. Они не сравнятся с красотой чешуи погибшей возлюбленной Дрейка!
Я не произнесла ни слова, за меня это сделали стихии. Все мои чувства накалились, обострились и были отданы пустоши.
Но ливень оказался недолгим. Туча расселялась, открывая взору ослепительное солнце.
И я совсем не удивилась, когда услышала:
— Смотрите! Это невероятно!
Не стала следовать примеру остальных, которые обернулись на изумленный голос князей, я и так знала, что происходит.
Из брошенных Пенелопой зерен восходят ростки. Чуть позже, эта земля зазеленеет. Потому что «Дня Скорби» больше не существует. И это — лишь начало.
Чета Сумеречных молчала, я же поняла, что если продолжу на них смотреть, то непременно ударю. Не Элайзу, Асакуро, потому что он мужчина и несет ответственность за семью и принятые решения.
Скривившись, отвернулась, совершенно не скрывая свое отношения к ним. Пусть они прочувствуют все то, что испытывала сейчас по их вине я.
— Что… — договорить глава Северного Клана не успел. Его тело завибрировало, поддаваясь настойчивому требованию перевоплощения.