Она взяла его последние ученые записи по их новой теории и, пройдя к мягкому креслу у камина, села, поджав под себя ноги. В течение нескольких минут она восстановила нить их поиска и полностью сосредоточилась на тексте, чтобы найти следующий ключ для определения магических свойств камней.
Изабель делала свои заметки на полях его страниц, добавляя как можно вежливее свое мнение, что искать научный подход к оценке магии противоестественно, а лучше обратиться к религиозным текстам или найти праведного индуса, который поможет им.
Существует ли магическое заклинание, заставляющее камень светиться, как в детских сказках?
Это была странная мысль, но она овладела Изабель.
Изабель на самом деле не верила в идею, что любой предмет обладает силой. В этом она соглашалась с отцом Паскуалем.
Но она понимала, что страхи Дариуса связаны не с туманными религиозными верованиями в про?клятые камни и священные булыжники, а со вполне реальными и опасными людьми, которые держатся за эти суеверия и готовы защищать их.
– Итак, если этого нет в книгах о природе камней и по геологии района… – Изабель вернулась к письменному столу, где Дариус оставил перевод отрывка из «Законов Ману». Открыв его на произвольной странице, она узнала, что, согласно древним индийским текстам, «женщина никогда не должна иметь права получать удовольствие; она никогда не должна желать отделить себя от мужа или отца, ибо таким отделением от них делает обе семьи презираемыми».
Вся энергия, которую она приобрела, покинула ее, и Изабель опустилась на колени на ковер, чтобы осмыслить прочитанное.
Никакого желания, кроме мужского, заменяющего ее.
Это ключ к счастью или к аду? Середины здесь не видно. Изабель вздохнула. Будь то Англия или Индия, она обречена на несчастье. Унижение и позор, когда тебя сторонятся и остерегаются.
Стыд нахлынул на нее, хотя часть ее сопротивлялась, но внутренний голос оказался достаточно сильным и отчетливым, чтобы она вырвалась из моря жалости к себе.
Она не сделала ничего плохого.
День ее свадьбы и то первое насилие вернулись обратно потоком объективного оправдания.
Она не сделала ничего, чтобы заслужить подобное.
Начиная с того дня, Ричард систематически ломал ее волю изоляцией и наказаниями, вознаграждениями, насилием и злобным подсчетом причиненных убытков. Он проводил часы, нашептывая ей оскорбления и безбожные угрозы, пока она не начинала просить побить ее и на этом закончить. Ее душа съежилась, и самого неопределенного намека на изгнание из общества было достаточно, чтобы довести ее до истерики от ужаса, что ее публично выставят неудачницей и непокорной женой.
Чувство собственного достоинства диктовало ей страдать молча, и она старалась терпеть все, найти манеру поведения, которая удовлетворила бы супруга и соответствовала бы ее обязанностям.
Как долго она скользила вниз, в эту мрачную холодную дыру, пока не обрела силу воли?
Пока в тот день не вмешался Самсон…
Изабель встала с пола, оставив на ковре рукописные страницы, и, подойдя к окну, посмотрела в темноту. Ее приветствовало собственное отражение, и Изабель несколько секунд рассматривала ту женщину.
Там был знакомый ей призрак, как всегда бледный и с такими светлыми волосами, что они казались почти белыми. Однако глаза этого призрака вызывающе сверкали, а сама женщина была в простом, но красивом платье, ее щеки чуть округлились и слегка окрасились румянцем. В ней чувствовался характер.
Это Елена Дариуса. Она другая, когда не смотрит на себя.
Повернувшись, Изабель снова окинула взглядом комнату, и новое открытие поразило ее неоспоримой истиной. У нее есть право получать удовольствие, и даже если закон не признает этого, то Ричард все равно никогда не сможет отнять его у нее. Больше никогда.
Прижав ладонь к груди, Изабель поразилась бешеному ритму биения своего сердца.
– Я не сделала ничего плохого. Я… имею право на собственное желание. И… свободна любить, если решусь.
Она посмотрела на книги, выстроившиеся вдоль стен. Не может все быть болью и страхом. Миссис Макфедден права. Кто говорит о таких вещах? Кто будет писать о них? Кто будет посвящать бесчисленные тома восхвалению чего-то столь отвратительного, как поступки Ричарда? И как в мире можно сохранять полнейшую секретность, творя неправду?
Значит, можно.
Или нет?
Уже был поздний час, поэтому Изабель отнесла обеденный поднос в пустую кухню и оставила его там, молясь, чтобы миссис Макфедден не возмутилась вторжением в ее владения. Потом зажгла свечу и поднялась по лестнице, радуясь тому, что, пожалуй, достаточно устала и сможет уснуть.
У себя в комнате она быстро переоделась, достала нагретый камень из маленького камина, куда его положила экономка, обернула его тряпкой и засунула в постель. Она уже собралась забраться в кровать, когда ее внимание привлек свет за окном.
Изабель подошла и, осторожно раздвинув шторы, увидела, как миссис Макфедден с фонарем идет через двор. Часы в нижнем холле пробили полночь, и Изабель пришла в недоумение при виде экономки, входящей в конюшню в такой неурочный час. В изумлении она смотрела, как свет поднимался по лестнице, а затем осветил личное помещение мистера Макквина. И прежде чем свет погас, Изабель успела увидеть силуэт страстно обнимающейся пары.
Дариус назвал их хорошей парой, но она думала, он преувеличивал или…
Изабель неожиданно не смогла сдержать улыбку.
Потому что все так и есть.
Любовь и желание так же реальны, как дождь и земля.
И опьяняют, как вино. Один поцелуй – и она поняла, что мужское прикосновение может вызывать не только боль. Но страх не позволял ей признать огромную новую правду – что любовь, возможно, тоже совсем близко.
И если она всегда считала это сказками и мечтами, то даже очаровательный дракон миссис Макфедден верила в это. Так что постепенно здравый смысл одерживал победу над прежним опытом Изабель.
Миссис Макфедден жила с мужем, как в раю. И когда Дариус целовал Изабель, она начала понимать, что? женщина имела в виду. Каково это было бы – иметь рядом такого мужчину и полностью принадлежать ему? Чтобы ее оберегали, вместо того чтобы наказывать?
Все женщины, которых знала Изабель, из кожи вон лезли, чтобы выйти замуж. Но какая женщина станет искать боли, если это все, что она сможет получить? Если бы всегда было так, как происходило у Изабель с Ричардом, то ни одна женщина, даже такая сильная, как миссис Макфедден, не пошла бы ради этого через темный грязный двор.
Отойдя от окна, Изабель забралась в мягкое убежище своей постели и нырнула под одеяло. Как трудно признаться самой себе, что она слишком далеко зашла.
Но правда такова.
Она влюбилась в Дариуса Торна. И не как жертва, а как свободная женщина, и теперь ей предстояло решить, что делать.
Все фигуры на доске, и только от нее зависит, упустит ли она свой шанс или попытается завоевать сердце Черного Короля и доказать, что у нее достаточно сил для игры.
Глава 13
– Ты не можешь ехать. Как твой врач, я это запрещаю. – Роуэн встал перед Дариусом, блокируя выход. – Дариус, тебе необходимо провести в постели недели две, прежде чем отправляться в путь.
– Я могу ехать. Не будь скандалистом, Уэст, тебе это не идет. – Дариус протянул ему сложенные листы со своими записями. – Вот.
– Что это? – поинтересовался Роуэн, не сделав попытки взять их.
– Все, что я знаю на данный момент. Я изложил свои мысли и хочу быть уверенным, что у кого-нибудь еще есть копия.
«На тот случай, если ты, Роуэн, прав, и мои легкие “накрылись”».
– И, – Дариус заставил себя говорить медленнее, не желая демонстрировать, насколько он слабеет, тратя воздух, – как ты сказал, Шакал зализывает раны, так что у нас масса времени.
– Но после всего, что произошло, твое место, несомненно, здесь!
– Нет, – покачал головой Дариус, – мне нужно… позаботиться кое о чем в Шотландии. Я вернусь в Лондон при первой же возможности.
– Дариус, у тебя повреждены легкие. Есть риск развития пневмонии – ты на грани полного изнеможения, и двух дней отдыха недостаточно для того, чтобы ты поправился.
– Дома я буду спать две недели, а здесь не могу остаться.
– Почему?
– Я не могу тебе сказать, Роуэн, но мне необходимо, чтобы ты мне верил и потом встал на мою защиту перед Эйшем. Он не поймет, а я не хочу добавлять ему тревог. Ему следует беспокоиться о Кэролайн, а не добавлять до кучи мои заботы. Как и всем вам. – Дариус надел пальто. – Во всяком случае, сейчас.
– Дариус, мы не собираемся бросать тебя, какие бы неприятности у тебя ни возникли.
– Я рассчитываю на преданность друзей, доктор Уэст, – улыбнулся Дариус. – Скоро я призову «Отшельников» на помощь. Я не питаю иллюзий в отношении своих возможностей, когда дело касается… Как только смогу, я пришлю тебе письмо.
Роуэн скрестил руки.
– У меня хватит сил, чтобы одному оттащить тебя обратно в постель.
– И что потом? Сядешь на меня? Поставишь стражу? – Дариус начал застегивать пальто. – Роуэн, прошу тебя. Я не настаивал бы на отъезде, если бы не… Я должен сдержать обещание и не смогу дышать, прости меня за метафору, если не узнаю, как дела дома.
– Дела дома? – Роуэн испытующе посмотрел на него.
– Именно. – Дариус расправил плечи. – Дела. Дома.
– Ну что ж, – Роуэн немного расслабился, – если ты так ставишь вопрос…
– Я приму все необходимые меры, доктор Уэст, и только ради вас проживу до ста лет. – Дариус изо всех сил старался не улыбнуться бесстыдной лжи, но потерпел неудачу.
– Скажу жене, что ты объявил себя бессмертным, и посмотрим, какое впечатление это произведет на нее, – неохотно уступил Роуэн. – Надеюсь, ты оценишь по достоинству то, что сейчас я приношу в жертву свое семейное счастье.
Дариус коротко кивнул и пошел к двери.
Он боялся за своих друзей, но с той минуты, когда оставил Елену, разрывался на части.
Если бы только он мог быть сразу в двух местах.
Еще не добравшись до окраины Лондона, Дариус понял, что Роуэн был прав.
Его возвращение оказалось еще более изнурительным, чем стремительный бросок в Лондон. Непреодолимое желание снова увидеть Елену обосновалось у него в сердце и лишило душевного спокойствия.
К наступлению ночи он так обессилел, что был почти готов сдаться и признать поражение, но мысль, что Елена могла встретиться с мужем без защиты или просто испугаться ночью, а рядом не было никого, кто ее успокоил бы, – этого он не мог допустить.
«Просто доберись туда, Торн. Докажи ей, что не все мужчины нарушают свое слово и что ты истинный джентльмен, – и молись, чтобы она не сожалела о тех поцелуях».
– Боже мой, вы ужасно выглядите!
– Я посылаю за доктором Абернети! – объявила миссис Макфедден и так крепко сжала губы, что их почти не стало видно.
– Нет, – твердо возразил Дариус. – В Лондоне был пожар, и я… немного надышался дымом. Мне нужно отдохнуть, а так со мной все в порядке. Я поспешил обратно, потому что не хотел, чтобы вы беспокоились, но… признаюсь, это было не самое разумное из моих решений.
– Вы могли прислать письмо! – резко заметила ему миссис Макфедден. – Почему мужчины тупы как бревна, когда дело касается…
– Миссис Макфедден, – шагнув вперед, Елена взяла Дариуса под локоть, – пожалуйста, приготовьте горячий мятный чай, а я провожу мистера Торна наверх. Попросите Хеймиша принести наверх ванну, а потом горячей воды, и мы постараемся быстро привести мистера Торна в порядок.
Экономка в изумлении вытаращила глаза, когда самая кроткая из всех гостей дома внезапно взяла на себя командование с мягкой властностью истинной леди.
– Д-да, мадам.
Улыбнувшись такой перемене, Дариус позволил Изабель проводить его наверх.
Через несколько минут в доме уже поспешно исполняли ее распоряжения – медная ванна была установлена в гардеробной за дверью спальни Дариуса и ожидала ведер с кипящей водой, которые Хеймиш собирался принести позже. Сидя в кресле у окна своей спальни и стараясь отдышаться, Дариус наблюдал, как Елена, уверенно двигаясь по комнате, откинула покрывало на постели и принялась распаковывать его вещи.
– Вам это нравится.
– Пожалуй. – Она покраснела. – Я никогда… не отдавала приказов, и… это потрясающее ощущение, когда слушаются так охотно.
– Не верю… что вы никогда этого не делали.
– Ну, скажем, у меня не было практики, – поправила она себя, подкладывая ему за спину подушки. – Пожар – это означает, что вы не успели вовремя к друзьям? Они отдали предмет, ничего не зная?
– Артефакт не поменял владельца, – покачал Дариус головой. – Но пожар… Приходится поверить, что некто, осведомленный о пророчестве, старался помешать нам совершить ошибку. – Его речь прерывалась, пока он боролся с приступами кашля, которые встревожили Изабель. Последние два дня своего путешествия Дариус выплевывал серую слизь и боялся, что, возможно, больше никогда не сможет глубоко вздохнуть.
– Слава Богу! – воскликнула она. – Ладно, об этом лучше поговорить позже. Я старалась изучить все, что могла, по тем проблемам, которые мы обнаружили перед вашим отъездом и… Впрочем, для всего этого будет достаточно времени, когда вам станет лучше.
Дариус откинулся на подушки, и облегчение от того, что он наконец дома и снова в обществе Елены, обрушилось на него теплой стеной усталости. А потом что-то на столе у кровати привлекло его внимание. Елена поставила там одну шахматную фигуру – черного короля.
– Когда вы снова обретете силы, доска будет ждать вас. Если захотите, я могу принести ее наверх…
Мысль о том, чтобы сидеть на своей кровати напротив Белой Королевы и пытаться сосредоточиться на стратегических шахматных планах и гамбитах, плавно перетекла в мысли о гораздо более физическом состязании, в котором Елена управляла бы игрой – и им.
– Буду очень рад этому. – Дариус на мгновение закрыл глаза, намереваясь придумать лучший ответ, но вместо этого, не произнеся больше ни слова, провалился в сон.
Улыбнувшись, Изабель тихо подошла к двери гардеробной и помахала Хеймишу.
– Он уснул, так что, если не возражаете, на время отложим ванну, мистер Макквин.
Хеймиш отрывисто кивнул и, положив постельное белье, которое экономка велела ему отнести наверх, вышел через противоположную дверь в коридор, оставив Изабель ухаживать за мистером Торном.
Она взяла с кровати вязаное покрывало и накинула Дариусу на плечи, а потом добавила полено в маленький камин в углу. Положив руки на бедра, она осматривала комнату и обнаружила, что просто любуется Дариусом.
Изабель была согласна с миссис Макфедден. Он похудел, у него под глазами темнели круги, а голос огрубел от дыма. Изабель прикусила нижнюю губу, стараясь сдержать слезы, которые сопровождали приступ ужаса, охватившего ее при мысли, что ее любимый Дариус оказался в огне.
«Но он здесь и живой, и мы его вылечим! А как только он снова станет самим собой, я стану на колени перед его кроватью и буду просить позволить мне сказать ему, как я люблю его!»
Это была романтичная и глупая идея, но она прогнала слезы.
Изабель быстро повернулась и пошла вниз на кухню, где миссис Макфедден и ее вечный враг вместе пили чай.
– Он отдыхает, – войдя, доложила Изабель и села рядом с Хеймишем. – Бедняжка.
– Он, должно быть, мчался из Лондона как дьявол! – покачал головой Хеймиш. – Я ожидал его в лучшем случае не раньше, чем еще через три-четыре дня!
– Боюсь, он довел себя до болезненного состояния, стремясь скорее вернуться… к нам. – Изабель чуть не сказала «ко мне», но по виду миссис Макфедден поняла, что экономка не оставит этого без внимания.
– Бедный ягненок! – Миссис Макфедден вытерла руки о фартук. – В любом случае я пошлю за доктором.
– Вы этого не сделаете, – возразил Хеймиш. – Человек ответил вам «нет» и не поблагодарит вас за вмешательство.
– Он останется в живых и сможет высказаться, а это, скажу я вам, лучше, чем…