- Ты совсем? – парень от шока выдергивает руку из захвата и все-таки отходит на пару метров, ощущая кожей, как дышать стало легче. – С какого хуя я должен выходить замуж за МУЖИКА, да еще и за того, кто приглянулся тебе? Яр старый, он еще быстрее тебя копыта склеит, - на лестнице послышалось недовольное шипение, - а Кир пускай управляет, чем хочет, но только без меня. Заебись вообще, из меня родной отец подстилку сделать хочет. Все? Маразм попер? Стареешь?
Звонкая пощечина приглушила все звуки и разрастающуюся с каждым сказанным словом истерику.
- Не лезь в мою жизнь, отец. Пускай к хуям летит вся твоя компания, но свой выбор я сделаю сам, - Вик с вызовом смотрел в глаза отца, ища там поддержку, но кроме вселенского холода не видел больше ничего.
- Я даю тебе месяц на размышление, потом выбор за тебя сделаю я. И не надо цепляться за половую предрасположенность. Я прекрасно осведомлен, что ты спишь как с парнями, так и с девушками.
- Это низко, - все что смог выдавить из себя Вик и спокойно развернувшись пошел вверх по лестнице, не обращая внимания ни на разъяренный взгляд отца, ни на притихшую по углам прислугу, ни на Яра, незримой тенью стоящего у стены и с опасением смотрящего вслед удаляющемуся парню.
В доме наступила полная тишина…
Вик
Душ, переодеться, почистить зубы – все на автомате. В голове ни единой мысли, а лишь вселенская обида, и долбанный характер, не дающий даже возможности обдумать сказанное отцом.
Как может он благо своей гребаной компании ставить превыше счастья сына? И ладно бы бабу какую подобрал, нет же, мужика мне сует. Просто нет слов.
Устало падаю на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Перед глазами сразу всплывает образ Глеба, его глаза цвета холодного металла, руки эти сильные, жесткие поцелуи… Не могу сдержать болезненного стона, понимая всю комичность ситуации. Несмотря на мой явный протест быть с выбранными отцом мужиками, я походу залип на совершенно другого парня.
И возможно в глубине души я понимаю, что брак это всего лишь формальность, как официальный документ, договор, и что спокойно можно будет вести личную жизнь помимо него, но сам факт загнать меня в установленные отцом рамки выбешивает.
Дверь в мою комнату скрипнула, и обернувшись, я даже обрадовался. Уж лучше этот извращенец, чем отец.
- Ну и что ты натворил, придурок? – присев на край кровати, он небрежно отбросил галстук через плечо и, расстегнув несколько верхних пуговиц белоснежной рубашки, вздохнул с облегчением.
- Изыди, а? – прошу по-хорошему.
- Видимо, жизнь тебя ничему не учит, - устало выдыхает он и падает на кровать, но то ли он промазал, то ли так и задумывалось, но лег он мне на поясницу, уложив туда свою пустую блондинистую голову.
Моя попытка скинуть его, увенчалась провалом, хватило всего нескольких его слов:
- Будешь дергаться, я на тебя целиком лягу, и не факт, что одетым.
- Гребаный педик, - вырывается раньше, чем успеваю себя тормознуть.
- Вообще-то, я «би», но для тебя могу быть «педиком», если тебе, лапа, так будет угодно, - явная издевка злит неимоверно.
- Будешь снизу? – удивленно приподнимаю бровь, все так же привстав на локтях.
- Нет, это вряд ли, если только в нашу первую брачную ночь в качестве моего тебе подарка.
- Пошел к ебеням, - дергаюсь и все-таки вырываюсь из-под него. Сажусь в позу по-турецки и зло сверлю его глазами, предусмотрительно бросив себе на ноги подушку.
- Давай нормально поговорим? – примирительно предлагает он, и одним плавным движением садится рядом со мной. - Если ты остынешь и включишь свою бестолковку, то поймешь, что не все так страшно.
- Ты про то, что можно заключить брак формально, а жить с кем захочу?
- Нет, это хрен тебе. По себе знаю, что если заполучить к себе в коллекцию такую дикую зверюшку, как ты, то делить ее ни с кем не захочется, - ухмыляется этот хищник, а у меня по позвоночнику мурашки начинают скакать стаями, а спину прошибает холодный пот.
- И где тот просвет, о котором ты толкуешь?
- Подумай... Что, вообще никак? – удивляется он, а я отрицательно качаю головой. - Ну ты и затупок.
Я бы, может быть, и обиделся, если бы не хотел услышать то, что он так хочет мне рассказать.
- Кирилл, твой дружочек, насколько мне известно, тоже на тебя давно слюни пускает, но вот с папочкой у него не такие доверительные отношения, как у тебя. Смекаешь?
- Нет.
Его выдох почти как ругательство.
- Отец твой может сделать меня своим преемником и под его влиянием наш многоуважаемый партнер будет вынужден отдать своего сыночка мне на растерзание. Несмотря на то, что детей у него трое, и Кирилл младший, он единственный, у кого есть мозги, но воспротивиться отцу он не сможет.
- Так это же здорово, совет вам да сто лет жизни без СПИДа и геморроя, - вскакиваю на ноги, но его шальной блеск в глазах вынуждает меня напрячься. - В чем подвох?
- А вот тут ты права, моя блондинка, подвох есть и существенный. Мне придется трахать того паренька, но это не столь страшно. Дабы снять стресс со своих плеч, я буду трахать тебя, в любое удобное для меня время. Так что от перестановки мест женихов, секс у меня не изменится, - его счастливый оскал прошелся скальпелем по сердцу.
- Сука, - выплевываю ему в лицо.
- Тогда я в любом случае выберу не тебя.
- Это глупо. Я, по крайней мере, дам тебе право жить нормально, а не быть моей прикроватной игрушкой для своих больных утех. Но думай сам, - он медленно встает и направляется к двери.
Мне нечего ему ответить, в голове святая пустота, поэтому хватает всего пары минут, чтобы после того, как дверь закрылась и нежданный гость покинул мою комнату, я заснул.
Всю неделю хожу сам не свой, полностью игнорирую отца и Яра, ловя на себе их обеспокоенные взгляды. Нет, может, их так просто пучило, но, по-моему, было видно реальное беспокойство.
В школу хожу как на каторгу, видеть Кира сейчас для меня хуже пытки, и друг упрямо делает вид, что не понимает, что со мной происходит. А я все чаще ловлю себя на мысли, что гипнотизирую телефон, жду звонка от Него, но как реалист понимаю, что такой человек как Глеб не позвонит первый, ну или у него денег нет на счету, что скорее всего.
Именно эта нервотрепка, накопившаяся за всю неделю, вылилась в банальное желание нажраться. Оставив машину на школьной парковке, чтобы отец не смог разыскать мое пьяное тело, поехал в один не самый дорогой, но довольно элитный клуб. Проблем с пропуском не возникло, в таких местах этого не случается. Если у тебя есть деньги, то вход всегда свободен.
За небольшим столиком ютятся несколько знакомых ребят, собственно к которым я и направляюсь. Банальные приветствия, треп ни о чем, и спустя некоторое время все утихают и дают мне возможность побыть наедине с собой.
Яркая атмосфера пестрит роскошью, стильно обставленное помещение притягивает взгляд к деталям, извивающиеся на шестах парни и девушки сексуальной внешности поражают своими умениями, но мне на все на это настолько похуй, настолько, что хочется закрыть уши, чтобы не слышать оглушающих звуков музыки, и глаза, дабы скрыться от ярких прожекторов в темень. Все это буквально достало. Странно, даже почти смешно, но сейчас я хочу оказаться в старенькой ванной, с еще советским кафелем на стенах и старым линолеумом, увидеть полные отрешенности недовольные глаза, услышать колкие шуточки и неосознанную грубость одного конкретно взятого человека. Так какого хера я тут сижу?
- Вик, ты куда? – меня дергают за руку, когда уже почти встаю на ноги.
- Домой, - отмахиваюсь от приятеля, зажравшегося папенькиного сынка, очередного из многих моих знакомых, и поспешно попрощавшись, ухожу.
С такими людьми, как они, нельзя враждовать. Искореженный и изувеченный деньгами и вседозволенностью ум может толкнуть их на самые безумные поступки, которые в последствии могут стоить тебе жизни.
Слегка пошатываясь, бреду на выход, понимая, что последний бокал шампанского был лишним. Отбиваюсь по дороге от приставучих ухажеров и почти не удивляюсь, когда у выхода мне заламывают руки и, закрыв рот, тащат в подворотню. Блядь, да тут даже подворотня элитная: тут тебе и диванчик, почти не пыльный, и столик рядом... Сервис, однако.
- Лапочка, и что это мы так рьяно отбиваемся-то, а?
Чего отбивался-то? Ну дал ему в морду на выходе, когда он хватанул меня за зад, это разве отбиваешься?
- Тебе на жизнь насрать или как? – решаю уточнить, пока досконально запоминаю его лицо, и еще двух мужчин, стоящих за его спиной.
- Какой дикий, прям заводит, - промурлыкало это недоразумение в розовой рубашке и белых брюках в обтяжку, отдаленно напоминающее мужчину.
- Ты че, машина что-ли, чтобы тебя заводить? Так слей масло в сторонке и иди себе с миром, а то пострадаешь еще, - не пытаюсь быть дружелюбным, не оглядываюсь по сторонам, ища, куда бы убежать, просто стою и с вызовом смотрю в его глаза, затянутые алкоголем и яростью.
- Как фамилия? – решает уточнить он.
Какой продуманный, сразу видно, крыша у него не самая прочная, кто поглавнее и сломать может.
- А тебя ебет какая у меня фамилия, имя, или адрес проживания? Ты со мной разговариваешь… - резкий выпад одного из мужчин стал неожиданностью. Пропускаю удар, за ним другой, и еще один, но все-таки взяв себя в руки, изворачиваюсь, и рядом стоящим столиком вырубаю ближайшего из свиты, слыша неприятный треск, то ли мебели, то ли его костей. Второму совершенно нечестно бью по яйцам, воспользовавшись его заминкой, и пока он корчится на полу и сжимает свое достоинство, вплотную подхожу к перепуганному недопарню, искренне получая удовольствие, видя страх в его глазах.
Мне не мешает ни стекающая по лицу кровь, ни боль под ребрами, ни ноющая рука - просто все равно.
- Ну что, лапа, ты хотел поговорить? Валяй, - мои глаза горят гневом, в венах кипит адреналин, а пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. Как же въебать-то хочется и, не дожидаясь его ответа, со всей дури бью в солнечное сплетение, краем уха слыша его судорожный выдох и хрип. Согнувшись пополам, он падает на колени и я, не задумываясь, с разворота бью ему с ноги в лицо. Он плачет, зажимает руками нос и сжимается в подобие комочка.
Когда ухожу, у меня нет ни грамма страха, ни раскаяния, ничего. Таких людей как они просто нельзя жалеть, да и жалость мне не знакома. Они сломали не одну молодую душу и, в лучшем случае, просто трахнули бы зашедшего на огонек случайного зрителя, ищущего приключений на свою задницу, а в худшем даже предположить сложно, что творится в их головах и извращенных фантазиях.
Найдя платок, кое-как привожу себя в порядок и поймав, не без труда, на дороге тачку, называю примерный адрес. Водила хоть и с неохотой, но все же везет, заранее взяв деньги.
Бреду по уже знакомой улице, дышу свежим воздухом, радуясь, что ветер стих и можно просто погулять вот так в ночи. Алкоголь притупляет боль и чувства, и ничего не хочется, кроме как просто идти вперед, это место действует на меня успокаивающе.
Неподалеку слышны пьяные маты, звуки гитары и веселое пение в разнобой. Кто-то смеется, кто-то ругается, а кто-то самозабвенно поет, и не важно, что все остальные поют другую песню, главное же орать всей душой, так чтобы кишки радовались.
В какой-то момент звуки немного стихли, и мне даже показалось, что атмосфера стала сгущаться. Еще тут мне пиздюлей отхватить, для полного счастья, и с чувством чисто выполненного долга прямиком под венец, блядь.
Так и иду прямо, намеренно не смотря по сторонам, но боковым зрением все-таки цепляю фигуру, стремительно направляющуюся ко мне, и я просто уверен, что почувствовал исходящие от него импульсы гнева и раздражения.
Шаги все громче, стук каблуков об грязный асфальт все более резкий, а я продолжаю изображать танк и медленно, но верно, иду в неизвестном даже мне направлении.
Рывок за руку, порыв ветра от резкой смены траектории хождения, капюшон с силой сдергивают с моей головы, и стоит только поднять глаза вверх, как раздается знакомо-раздраженное:
- Блядь, опять ты?
Губы сами собой растягиваются в ехидной усмешке, в глазах загораются искорки веселья и я, подавшись корпусом вперед, приподнимаюсь на носочках и томно произношу в самые губы парню, едва задевая его своими:
- Опять я! – и укусив его за губу и скользнув по ней языком, утыкаюсь ему в плечо, все так же стоя в непосредственной близости.
И нет болезненного желания обнять, расцеловать, залюбить до смерти. К чему эти розовые сопли? Просто хочу почувствовать его запах, смесь машинных масел, табака и ненавязчивого одеколона. Понять, что он именно тут и больше ничего.
Над головой сыплются хриплые маты, меня куда-то посылают, зачем-то отправляют и называют меня неизвестными в природе словами, но оттолкнуть не пытаются. Он все так же держит меня за руку, крепко сжимая запястье, почти до боли, но так даже лучше, хочу чувствовать его.
Часть 5
Глеб
- Глеб, да что с тобой?