слушателям напомнили не оставлять детей в машине без присмотра в такую жару.
Прежде чем закрыть дверь, проверь!
На Ное был надет его единственный костюм, теперь на пять сантиметров выше
щиколоток и на два с половиной короче в рукавах. Жена моего брата, Шелли, сказала,
что принесет что-нибудь из старой одежды Эли, посмотреть, вдруг что подойдет. Эли
был на три года старше Ноя и обеспечивал нам непрестанный поток обносков. Не дай
17
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
Боже Биллу и Шелли потратить хоть копейку на новую одежду для своего
племянника.
Поездка в Нью Олбани прошла прекрасно. Бесконечные деревья, сахарные
клены, сосны, дубы, с оплетенными кудзу ветвями, эта лиана стелилась вверх и вниз
по вереницам холмов. Лесистая местность выглядела темной и загадочной. По небу
кружили грифы-индейки, высматривая несчастных животных, чья жизнь вот-вот
подойдет к концу, не важно где, на дороге или глубоко в лесах. Из канав выглядывали
желтые полевые цветы. Лето набирало силу, поэтому с буйством распускалась зелень.
Ной протянул руку, ловя потоки воздуха, счастливо улыбаясь.
В Нью Олбани старые особняки стояли вперемешку с вычурными современными
домами, разбросанными по местности то тут, то там. Центр поселения располагался
рядом с рекой, вьющейся между холмами. Чтобы избежать погружения в современный
мир, можно было воспользоваться велосипедными дорожками.
Мама жила в большом доме в нескольких километрах от центра. С восточной
стороны ее владений, которые ни много, ни мало составляли около 24 гектаров
деревьев и частной собственности протекала река, ее жилище в прямом смысле
находилось в самом центре небытия. Она получила его в наследство от родителей. дед,
ее отец, до сих пор жил с ней. На пути к слабоумию у него бывали, как хорошие, так и
плохие дни. Когда он пребывал в хорошем настроении, у него появлялось едкое, хоть
и грубоватое чувство юмора.
Мамин золотистый лабрадор Бамблби, ласково встретил нас, облизав Ною лицо.
— Бампл! — воскликнул Ной.
У него так и не получилось научиться выговаривать это имя.
Рядом с аккуратной ухоженной клумбой маминых роз у бокового крыльца по-
хозяйски возвышалась каменная статуя Святого Франциска. Розы представляли собой
буйство красных и желтых цветов. Эффект усиливали розово-красные креповые
мирты.
На крыльце сидел дед. На нем был комбинезон, а редеющие волосы прикрывала
кепка с эмблемой университета Миссисипи. Он бы мог выглядеть так, словно вышел
подоить коров в сарае, если бы не пара домашних тапочек на ногах.
— Как ты, деда? — спросил я.
— Пока жив, — объявил он. — Хотя твоей матери под силу укокошить меня
своей стряпней, точнее тем, что она называет стряпней. А ты все еще педик, Вилли?
— Да, сэр, — сказал я.
— Молодец, — сказал он. — Никогда не убегай от своих проблем, малыш. Тем
более, если их можно решить при помощи мужика и литра растительного масла, да?
— Не начинай, деда, — сказал я.
— А там что, глухой ребенок? — спросил он, взглянув на хорошо известного ему
Ноя.
Ной немного побаивался деда.
— Не называй его так, дед, — сказал я, зная, что это бесполезно.
18
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
— Побольше корми его бобовыми, иначе он останется карликом, Вилли, —
сказал он. — Быть глухим и без того плохо, но быть глухим карликом... Господи, да у
меня когда-то была такая же собака.
— Не может быть!
— Клянусь Богом. Она была гончей породы, но так и не выросла. И не понимал
ни единого слова. Тупейший пес из всех, что у нас были. Само собой, мы и понятия не
имели, что он не слышал ни единого сказанного ему слова. Тогда мы поехали и
оформили ему инвалидность с прилагающимся пособием.
— Не может быть, — повторил я с улыбкой.
— Да вот те крест! — сказал он и перекрестился.
— Ты сам не веришь в то, что говоришь, дед, — сказал я.
Он засмеялся.
— Ой, прости. Я думаю о кузине Мэри. И говорю о собаке. Девчонка была
настолько уродливой, что выходя в город, нам приходилось надевать ей на голову
пакет, чтобы нас не арестовали за неприличное поведение в общественном месте.
— Кузина Мэри была симпатичной женщиной, — отозвался я.
— Да она же корова! — воскликнул дед. — Каждый раз, когда она открывала
рот, все что ей удавалось сказать — это "Муууууу!" Весь город жил в страхе перед ней.
— Ты слишком грубый, — сказал я.
— Ну, кто-то же должен говорить такие вещи напрямую, как думаешь? —
спросил он.
Мы с Ноем зашли в дом. Мама, мой брат Билл и его жена были на кухне. Их
сыновья Эли и Джош где-то на заднем дворе. Самой старшей Мэри не было видно.
— Всем здрасьте, — сказал я.
— А вот и мой малыш, — воскликнула мама, бросая жарить цыпленка и начиная
суетиться над Ноем.
— Баба! — взвизгнул он счастливо.
Бабушка!
— О, мой мальчик так вырос! — сказала она. — Вы ходили сегодня к обедне,
милый?
Ной кивнул.
— Когда твой папа собирается тебя постричь? — требовательно спросила она. —
Ты выглядишь, как девочка.
— Мы не любим стричься, — сказал я.
— Как жизнь? — произнес мой брат Билл. Он был старше меня на три года. Он
брил голову, носил камуфляжные шорты и футболку, а на лбу у него постоянно
красовались солнечные очки. Судя по его взгляду, он бы лучше провел это время на
рыбалке. Как и всегда на его заднем кармане виднелся неизгладимый отпечаток от
банки табака.
— Я принесла на примерку кое-что из одежды Эли, — сказала Шелли. — Все в
комнате для гостей.
19
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
— Спасибо, — сказал я.
Шелли была деловой женщиной, поэтому выглядела она соответствующе.
Чопорная, настоящая южная красавица, благочестивая баптистка, приверженка
тяжелой работы и неукоснительного выполнения правил. У нее была твердая рука.
— Рукава слишком коротки Ною, — пожаловалась мама, — Почему ты позволил
ему ходить в таком виде?
— На продовольственные купоны детскую одежду купить нельзя, правда?
— Шелли, если ты присмотришь за едой, я отведу своего внука в спальню, и мы
что-нибудь примерим. Как показать знаком "примерить одежду"?
Я показал ей.
— Ох, я никогда не запомню все эти жесты, — пожаловалась она, уводя Ноя.
— А он растет, — отметила Шелли.
— Что случилось с Мэри? — спросил я.
— Она занимается сбором средств со своей церковной группой. Теперь ей
стыдно находиться рядом с нами, — ответила Шелли с оттенком горечи в голосе.
— Ей будет стыдно, когда она придет в школу с двумя фингалами, — добавил
Билл. — Из гребаной ванной ее теперь не вытащишь. Она сидит там, расчесывая
волосы так, словно те из чистого золота.
— Ей пятнадцать, — с ударением сказала Шелли.
— Я ей устрою "пятнадцать", — пообещал Билл.
Он мог болтать что угодно, но он никогда не поднимет руку на своих детей. В
обычных обстоятельствах уж точно.
— Мне нужно пиво, — объявил Билл.
Мама не разрешала алкоголь в доме, но я знал, что у Билла в багажнике
грузовика есть холодильник с пивом. Я проследовал за ним через дом и вышел
наружу, где мы встали на веранде, потягивая холодное пиво и слушая радио. дед сидел
в кресле-качалке, по-старушечьи раскачиваясь вперед и назад.
"Хотите попасть на небеса*?" — проплыло над нами.
* песня Джона Шеппарда "Хотите попасть на небеса".
— Как к тебе относятся в "ФудВорлдс"? — спросил он.
— Не так как в "Лэйн" к тебе, — ответил я.
Он работал начальником смены на мебельной компании, проводил весь день,
наблюдая за людьми, которые собирают мебель за деньги. Это шумно и в каком-то
смысле даже брутально, поэтому на его руках и груди бугрились мышцы,
демонстрирующие, что мой брат много лет своей жизни провел в бою с разборными
деталями диванов, кресел и кофейных столиков.
— Продолжаешь искать? — спросил он, имея в виду мои то затухающие, то
вспыхивающие поиски работы.
20
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
— Иногда, — сказал я. — Ной занимает много моего времени.
— Тебе не получить нормальную работу одними мечтами и хотелками, —
наблюдательно произнес он.
Я промолчал на это проявление братской мудрости.
Бил был выше меня, сильнее и больше: всегда был и всегда будет. В детстве мы
постоянно дрались. Сейчас нам редко выпадает такая возможность. Он хороший брат,
хороший человек, твердый как скала. Хоть и слишком верующий для своего
почтенного возраста.
— Ты бы мог вступить в морскую пехоту, — сказал дед и захихикал, представив
меня в образе морского пехотинца.
— Спасибо, деда, — отозвался я.
— И тебя вытурят оттуда за губную помаду и ношение розового белья, —
добавил дед.
— Жизнь идет своим чередом, — протянул Билл. У южан был своеобразный
способ сказать, что жизнь — дерьмо, поэтому подбери сопли, возьми себя в руки и
перестань визжать, как недорезанная свинья. Взяв банку пива, он осушил ее до дна и
сразу же потянулся за следующей.
— А могут и отправить тебя под суд за дрочку в столовой, — сказал дед.
— Спасибо, деда, — повторил я стоически.
Я услышал крики играющих на заднем дворе мальчиков Билла. На веранду
запрыгнул Бамблби, желая внимания.
— Мама думает над тем, чтобы продать дом, — сказал Билл.
— Почему?
— Слишком большой для нее. Папы нет. Нас нет. Она здесь сама по себе, одна с
дедом. Я не понимаю, почему ты до сих пор не переехал обратно к ней, чтобы она
могла заботиться о Ное.
— Да она просто болтает, — сказал я.
— Она уже поговорила с риелтором. Ты же знаешь, она любит Ноя.
— Хотелось бы надеяться.
— Она беспокоится о нем.
Я закатил глаза.
Ну, вот опять.
— Я знаю, что ты хороший отец, — сказал он, повернувшись ко мне. — Все
знают. Но... короче, ты же понимаешь. Ты один. А Ною нужна семья.
— У него есть семья, — с ударением сказал я.
— Ты знаешь, о чем я говорю.
— Я думал мы на одной стороне.
— Ты всегда был упрямым ослом, с шилом в заднице, — сказал он.
— А ты никогда не отличался образным мышлением, — добавил я.
21
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
— Билл пытается сказать, что глухому мальчику нужен нормальный мужик в
качестве отца, — произнес дед, — Тот, кому нравятся сиськи и кто умеет чесать яйца,
а не тот, кто научит его заниматься сексом с шимпанзе.
— Именно так и поступили твои родители, деда, вот и смотри чем все
закончилось, — сказал я.
Он ухмыльнулся.
Я снова повернулся к Биллу.
— А ты бы бросил свой дом и переехал к маме? — спросил я.
— Нет, — сказал он.
— Тогда почему я должен?
— Это другое.
— Ты женат. Можешь делать детей и поэтому лучше меня?
— Не начинай опять это дерьмо.
— Именно это ты и говоришь.
— Я говорю, что тебе нужна помощь. Так почему бы тебе не позволить маме
помочь?
— Мне приходится жить самостоятельно, — сказал я. — Ты же знаешь кто я.
— В этом и суть.
— Мне похрен.
— Младший братик теперь бесится.
— Да пошел ты, — сказал я.
— Мы с Шелли будем рады взять Ноя к себе.
— Вот спасибо. Может, тогда я мог бы жить у тебя в гараже?
— Или постричься и найти нормальную работу.
— Не всем быть писателями.
— Я имел в виду настоящую работу, а не сидеть, прохлаждаясь и строчить про
зеленых человечков.
— Я никогда не писал про зеленых человечков.
— НЛО, вампиры, круги на полях, да какая к черту разница, это не оплачивает
счета.
— Спасибо, что веришь в меня.
— Да пошел ты.
— Тебе лучше быть аккуратнее с такими выражениями, когда разговариваешь с
геем. Ну, знаешь, всякое может случиться.
— Кто бы говорил.
На крыльцо вышел Ной, на нем были надеты шорты и футболка, когда—то
принадлежавшие Эли.
Я хочу посмотреть на кроликов!
22
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
— Давай, — сказал я. — Мы пошли смотреть на кроликов.
— Будьте осторожнее, там анаконда, — добавил дед. — Сукин сын сожрал
почтальона, и теперь почта всегда приходит с опозданием.
Мы пошли за мамин дом, где располагался большой амбар с длинным рядом
кроличьих клеток. Курятник был забит под завязку, несколько десятков куриц клевали
что—то на земле. Мама разводила кроликов и кур на продажу, поэтому у нее всегда
были домашние яйца, рагу из крольчатины и небольшой заработок. Довольно странное
хобби для бывшей школьной учительницы.
Мы провели наш обычный обход, заглядывая в кроличьи клетки, проверяя
ѐмкости для воды и корма, вдыхая запах сена и кроличьих какашек.
Остерегайся змей, — предупредил я, потому что из-за всего этого хозяйства с
кроликами и куриными наггетсами, змеи были настоящей проблемой.
Внутри амбара был припаркован квадроцикл, ключ все еще находился в замке
зажигания. Мама использовала его, чтобы увозить упавшие ветви или мусор, который
она сжигала на заднем дворе.
— Давай, — сказал я, запрыгивая на квадроцикл.
Ной просиял, забравшись на сиденье позади меня. Я передвинул его так, чтобы
он мог сесть передо мной и рулить, пока я наблюдал за окрестностями, зная, что мама
не преминет сделать нам выговор, но ведь сыну все равно придется когда-то учиться.
Глава 7
"Г" значит "гомо"
— Помолимся Господу, — сказала мама, когда обед был готов.
Ной сидел справа от меня, Шелли — слева. Билл и мальчики — на
противоположной стороне стола. Мама во главе, а дед на отцовском месте.
Мы перекрестились и сложили перед собой ладони.
— За все то, что мы получили, пусть Господь сделает нас искренне
благодарными. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
И мы приступили к маминому жареному цыпленку, красной фасоли, рису,
жареной бамии и кукурузным початкам.
— Как Отец Грей? — спросила мама.
— Сегодня его заело на борьбе с абортами, — сказал я.
— Справедливое беспокойство, — сказала мама. — Из-за мертвых детишек.
Стоило приехать, чтобы посмотреть на те белые кресты.
— Если они считают, что скопление клеток важнее рожденного человеческого
существа, то они набиты горячим вонючим дерьмом.
— Ну, понеслась, — сказала Шелли.
— Мы уважаем жизнь в этом доме, — сварливо сказала мама. — Жизнь
начинается с момента зачатия. И каждая жизнь бесценна.
23
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
Она взглянула на Ноя, словно он был одним из таких примеров, как будто
лишний палец на его левой руке и глухота делали его жизнь "священной".
— Мама, да бисквиты "Твинки" старше, чем твоя концепция, что жизнь
начинается в момент зачатия, — произнес я.
— Закрой свой рот, Вилли Кантрелл! — отрезала мама.
— Давайте не будем говорить об абортах сегодня, — взмолилась Шелли.
— Каждый раз, когда у женщины месячные можно назвать импровизированным
абортом, потому что яйцеклетка не оплодотворилась, — сказал я без смущения. — И