Значит, ты не возражаешь...
Ты можешь целоваться с ним, если хочешь.
Спасибо.
Всегда пожалуйста.
Он рассеянно порылся в своей сумке.
Можешь отправить мое письмо? — спросил он. — К. помогла мне написать
его.
Переданное мне письмо было тщательно сложено. На закрывающем клапане
нарисован смайлик. А снизу подпись: Я тебя люблю!
Я открыл его:
Дорогой Железный Человек,
Мне очень нравится твое кино. Ты смешной. Ты выглядишь как мой папа, но у
моего папы волосы намного длиннее. Пожалуйста, ответь на письмо, ведь я тебя
люблю. Я глухой, но читаю субтитры. Я хочу тебя помочь моей маме. Я не знать, где
она живет. Я хочу ты найти ее. Твой друг, Ной Кантрелл.
P.S. Я жить в Тупело, недалеко Мемфис. Там мог родиться Элвис. Я показывать тебе
его статуя в парке.
Я посмотрел на него и нахмурился.
У тебя куча ошибок в тексте, — сказал я, игнорируя все остальные мысли,
проносящиеся в голове.
Как думаешь, он захочет стать моим другом?
Конечно.
А где он живет?
Скорее всего, в Голливуде.
Как думаешь, он может найти маму?
Не знаю.
А я надеюсь, что да.
Как и я.
Он вернулся к своему завтраку, довольный тем, что миссия будет выполнена.
49
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
Глава 18
В библиотеке
После работы я пошел в публичную библиотеку Тупело, где у регистрационного
столика взял карточку и сел за один из терминалов с подключением к Сети, чтобы
проверить свою электронную почту. Карта давала мне возможность целый час
пользоваться компьютером и Интернетом.
Как и у большинства людей мои е-мейл сообщения представляли собой
коллекцию хлама. Ни одного сообщения от моего агента, жадного до истории о доме-
вампире, пожирателе ничего-не-подозревающей семейки. Ни одного уведомления об
авторском гонораре или пришедшем на почту чеке. Ни одного запроса на авторские
права от иностранных издательств. А голливудские продюсеры нисколько не были
заинтересованы в том, чтобы превратить "Озеро Мертвеца" в кино. Просто
бесчисленное количество сообщений об увеличении пениса и помощи какой-то
нигерийской сволочи переправить миллиард долларов из своей страны.
Я залогинился на Фейсбуке и обнаружил заявку в друзья от Джексона
Летбеттера, которую с превеликим удовольствием и одобрил. Большую часть
оставшегося времени я провел, слоняясь по его профайлу, рассматривая фотографии,
изучая список друзей, страницы, которые он лайкнул, читая все его статусы вплоть до
начала этого года — в общем, занимался тем, что обычно делаешь, когда сходишь по
кому-то с ума и стараешься узнать о нем все, что только можно.
Пока не закончилось мое время, я погуглил почтовый адрес Роберта "Железного
Человека" Дауни Младшего, чтобы можно было ему отправить письмо Ноя. Лучшее,
что мне удалось найти — адрес студии «Парамаунт».
Уже дома я нервно взял телефон и набрал Джексона Ледбеттера. Наградой мне
послужила его голосовая почта.
Никогда не видел смысла в телефонах. Они заставляют меня нервничать, так
было всегда.
— Привет. Хотел пригласить тебя на свидание. Если ты не работаешь в субботу,
давай встретимся у мебельного рынка. Ной сказал, что видел, как мы целовались.
Перезвони мне. Пока. Да, кстати, это Вилли. Теперь, пока.
«Жалкий», — подумал я, вешая трубку и откладывая телефон на кухонный стол.
«Разве можно быть еще более жалким», — как говорил Чендлер из сериала "Друзья".
Положив мытую морковь в миску, я передал ее Ною и лег на пол с подушкой и
книгой "Мировая война Z". Я лежал напротив телевизора, поэтому не прошло много
времени, как Ной, продолжая жевать морковку, положил голову на мою ногу, не
отрываясь, глядя на Роберта Дауни Младшего, который проучал плохих парней, пока я
читал историю про войну с зомби и думал про себя, что это и есть настоящий роман
ужасов.
А мне могла бы когда-нибудь придти в голову настолько хорошая сюжетная
задумка?
Но лучшая сюжетная задумка сейчас использует мою ногу в качестве подушки,
разве нет?
Я посмотрел вниз на Ноя.
Неужели написать о нем, такое уж большое преступление?
У меня в голове появилась тысяча и одна идея, лежащих на поверхности,
которые я мог бы изложить, не прилагая к этому никаких дополнительных усилий и
редакторского пота. У меня была бы книга объемом восемьсот страниц в кратчайшие
сроки. Я бы дал ей какое-нибудь таинственное название, типа "Что услышал глухой
50
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
мальчик". Я бы рассказал о том, какой это тяжелый труд, гомосексуалисту
воспитывать глухого сына с метамфетаминовой зависимостью, да еще и на Юге.
Только была одна маленькая проблемка. Чтобы рассказать историю как надо, я
должен буду признаться в содеянном. В тупости гея, позволившему себя уговорить на
необходимость перепихнуться с девушкой, чтобы доказать, что он настоящий мужик.
В тупости закинуться метамфетамином. В тупости обрюхатить девчонку ребенком, у
которого заведомо будут врожденные дефекты, потому что оба родителя передавали
косяк крэка туда и обратно друг другу в процессе этого "доказательства".
После такого в этой сказке я точно не буду положительным героем. Я с
легкостью представил, как эту книгу читает моя мама и злится за семейный позор, за
то, что я публично трясу перед всеми грязным бельем на шоу Джерри Спрингера*, как
деревенское быдло с мусорным прицепом.
* Шоу Джерри Спрингера — американская телевизионная передача в формате
таблоидного ток-шоу производства телекомпании NBC.
И что, если когда-нибудь, когда Ной достаточно научится читать, он своими
собственными глазами прочтет о том, что сделал его отец, что сделала его мать? Что
он почувствует, от осознания того, что мог быть нормальным мальчиком, частью
"нормального" мира слышащих, если бы его родители не курили кристаллический
мет?
Я посмотрел вниз на него, на копну светлых волос, рассыпавшихся по моей ноге,
на то, как он пристально глядел на экран телевизора, словно боялся пропустить хоть
один незначительный момент.
Будет ли он меня любить, если узнает правду?
Как долго я смогу скрывать ее от него?
Глава 19
Для меня она умерла
На следующий день, после работы, я заехал в Нью-Олбани. Не для того, чтобы
увидеть маму, а для того, чтобы увидеть двух людей, которые в другой жизни могли
бы стать моими тещей и тестем, мистера и миссис Уоррен. Они жили в центре города,
в солидном кирпичном доме с витыми колонами. Тщательно ухоженные клумбы были
обильно усыпаны цветами. Переднее крыльцо украшала небольшая армия
рододендроновых кустарников в развешанных с равным интервалом друг от друга
горшках.
Я робко постучал в дверь.
Дверь открыл мистер Уоррен, ни удивления, ни радости видеть меня он не
выказал.
С его то наманикюренными ногтями и тонким запахом одеколона, можно с
уверенностью сказать, что мистер Уоррен был не из тех людей, с которыми можно
столкнуться в «Волмарте», но я с легкостью представил его, сидящим перед плоским
экраном телевизора и смотрящим порно с бокалом Джима Бима* в одной руке и
большим куском сыра «Вельвита» в другой, или он мог делать что-нибудь другое, что
делали акулы большого бизнеса этого маленького городка, когда не были заняты
отбиранием у людей их сбережений, стрельбой в каком-нибудь местном клубе или
нытьем о проклятых нехристях-коммунистах в федеральном правительстве,
51
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
похлопывая друг друга по спинам и восторгаясь тем, как же хорошо было неграм
работать в «МакДональдсе» на минималку в эпоху после Джима Кроу**. Сейчас у нас
не так уж много барахлишка на продажу, но разве это мешает говорить правду?
* Джим Бим — наиболее продаваемый по всему миру бренд бурбона.
** Законы Джима Кроу — широко распространѐнное неофициальное название законов о
расовой сегрегации в некоторых штатах США в период 1890 — 1964 годов.
— Как поживаете, сэр? — спросил я вежливо.
— Примерно так же хорошо, как и волосатая лягушка, — ответил он.
— Но у лягушек не бывает волос, — подсказал я.
— Именно, — ответил он.
На эту фразу мне сказать было нечего.
— Могу я войти? — спросил я.
— Что ты хочешь, Вилли?
— Просто поговорить, — сказал я.
Он принимал решение молча, не собираясь сдвигать с пути свою солидную тушу.
— Не припоминаю, чтобы у нас было много тем для разговора, — наконец
произнес он.
— Я пытаюсь найти Кайлу, — признался я. — Сын хотел бы ее видеть и
проводить больше времени вместе.
— Ты зашел не по тому адресу, сынок.
— Вы знаете, где она?
— Нет, — сказал он. — По правде говоря, теперь и знать не хочу. Для меня она
умерла.
— У вас, должно быть, много детей, раз вы можете себе позволить так легко
отказаться от них, — предположил я.
— Она мой единственный ребенок, — сказал он жестким тоном. — И ты,
конечно же, знаешь об этом. В том, что она связалась с наркотой, я обвиняю тебя.
— Думаю, не только я приложил к этому руку.
— Вы оба занимались этим, — сказал он.
— Я пробовал только четыре или пять раз, — отозвался я, чувствуя себя Адамом,
обвиняющим Еву. — Едва ли меня можно считать зависимым. И я приложил все свои
силы, чтобы заставить Кайлу бросить, как только мы узнали о ее беременности.
— Это ты так говоришь.
— Я пришел сюда не для того, чтобы спорить о прошлом. Ной любит свою мать.
Не спрашивайте почему, но это так, и он хочет ее увидеть. Мы не просим об
алиментах и визитах на выходные. И мы совершенно точно не просим и не ждем
ничего от вас. Если она будет время от времени уделять ему день, вытащит свою
башку из задницы и проведет с ребенком время...
— Удачи, — сказал он. — У тебя больше шансов получить аудиенцию с
чертовой королевой Англии.
— Вы знаете, где она?
— Я уже сказал тебе, мальчик, что не знаю. Где бы она ни была, Кайла может
оставаться там. Она достаточно ставила нас в неловкое положение, в семье не без
урода. До свидания и скатертью дорога.
— Вот почему вам надо быть таким придурком? — поинтересовался я.
Мистер Уоррен прищурился.
— Я бы пригласил тебя войти, — сказал он, — но я не хочу таких как ты у себя в
доме. В Библии четко написано о том, что Господь думает о таких, как ты, Вилли. И
52
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
мне не нужно напоминать тебе о разрушении Содома и Гоморры за их преступления.
Я виню тебя за Кайлу, за малыша — за этого несчастного глухого мальчика и за все,
что ему пришлось выстрадать из-за тебя. Это твоих рук дело. Это Божий ответ тебе,
Вилли Кантрелл, за твой противоестественный грех и неверие. Я не стану навлекать на
этот дом Божий гнев за общение с тобой. Кайла поплатилась из-за тебя, как сейчас
платит и будет продолжать платить твой ребенок. Мы с женой не хотим принимать в
этом участие.
Он озвучил эту надменную речь и поджал губы, словно отказывался говорить
дальше.
— Только проблемка в том, — отозвался я, — что Кайла подсела на мет еще до
нашего с ней знакомства тем летом. Но не позволяйте фактам вмешиваться в хорошую
сказку, мистер Уоррен.
— Я попрошу тебя больше не приходить сюда. Тебе здесь не рады.
— Мне не нравится быть тем, кто вам скажет об этом, но зависать с человеком,
который выглядит так, будто переел бисквитов Твинки, — не мое представление о
хорошем времяпрепровождении.
— У тебя всегда был язык без костей, — буркнул он.
— И я умею им пользоваться. К несчастью для меня, у меня есть сын, который
случайно приходится вам внуком, и мальчик хочет видеть свою мать. Если она
заглянет как-нибудь, попросите ее позвонить.
— Если она заглянет, Вилли, последнее, что я сделаю — попрошу позвонить
тебе. Я думаю, тебя в ее жизни было достаточно. Я думаю, тебя было достаточно всем
нам.
Он закрыл дверь, и я услышал щелчок, когда он запирал ее на замок.
Жизнь идет своим чередом, как говорят местные.
Я показал двери средний палец — абсолютно бессмысленный, но приносящий
облегчение жест — с этим и ушел.
Глава 20
Таинственная жизнь кудзу
Я ехал в направлении маминого дома, не зная, собираюсь останавливаться у нее
или нет.
Если начистоту, мне просто хотелось побыть одному, без Ноя, оттягивающегося
мне титьки, наедине с собой и своими мыслями о переменах, провести время только
для себя.
До рождения Ноя я читал всевозможные книги о том, как стать родителем, но
ничто не могло подготовить меня к правде. Я бы хотел сказать, что это было красиво,
вдохновляюще, жизнеутверждающе и просто шикарно, и, частично, так оно и было, но
в большинстве своем это походило на ад. Полнейший, настоящий, непрерывный,
мучительный ад. Ничто не могло меня подготовить к тому, как моя жизнь будет
захвачена потребностями этого новоявленного существа, этого кричащего
метамфетаминового малыша, требующего постоянного внимания к себе.
День и ночь, ночь и день: плач, нытье, борьба с последствиями зависимости,
подгузники, моча, какашки, кормление, рвота, проблемы со здоровьем, визиты к
доктору, беспокойство, уколы, зубная боль, няньки, бессонные ночи — даже не знаю,
как я выжил. Я продолжал думать, что станет лучше, но лучше не стало. Все только
усложнялось и требовало больше личной вовлеченности. Когда сыну исполнилось два,
я начал догадываться, что он ничегошеньки не слышит. У меня уже были подобные
53
Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус
подозрения, но до этого времени мы не могли провести никаких тестов, у доктора
просто не было возможности его проверить. К двум годам, я понял, что Ной глухой.
Если до этого момента я считал свою жизнь трудной, то, как же сильно я
ошибался.
Как и многие дети, страдающие от метамфетаминовой зависимости, Ной был
неуверенным, пугливым, беспокойным, с концентрацией внимания, как у помидора.
Последовали трудности в обучении, привязчивость, боязнь остаться в одиночестве,
склонность к нахождению в темноте, депрессии, а иногда и дикие, неконтролируемые
вспышки разрушительной ярости. Вкупе с глухотой, такой коктейль было трудно
проглотить. Только сейчас, имея десять лет жизни за плечами, он начинает
успокаиваться, хотя и до сих пор боится нашей с ним разлуки, поэтому несколько раз
за день проверяет мое местоположение. Я могу сидеть в туалете, а он заходит, желая
узнать, где я нахожусь, чтобы успокоиться. По крайней мере, он повзрослел