Потянувшись за графином, который стоял на полке, прикреплённой к тиковой панели под окном вагона, Уинтерборн налил два бокала солодового виски и протянул один из них Девону. После безмолвного тоста они откинулись на мягкие сиденья и стали наблюдать за сменяющимся пейзажем за окном.
Роскошное купе было одним из трёх в этом вагоне, каждое из которых имело свои двери, открывающиеся наружу. Двери запирались проводниками, что было стандартной практикой, дабы безбилетные пассажиры не смогли пробраться в вагон. По тем же причинам окна были зарешечены медными прутьями. Девон сосредоточился на мелькающем пейзаже, чтобы отвлечь себя от смутного ощущения, что он оказался в ловушке.
Насколько меньше стала Англия, когда возможность покрыть расстояние было теперь делом нескольких часов вместо нескольких дней. Едва хватало времени, чтобы осмотреть пейзаж перед тем, как он пронесётся мимо, этот факт вдохновил некоторых людей назвать железную дорогу "дорогой мага". Поезд пересекал мосты, пастбища, общественные дороги и древние деревни, сейчас он проезжал по путям, проложенным сквозь меловые склоны, и, пыхтя, двигался дальше по открытой пустоши. И вот появились холмы Гэмпшира, склоны тёмной зимней зелени, притаившейся под светлым послеобеденным небом.
Перспектива возвращения домой наполнила Девона приятным предвкушением. Он всем вёз подарки, но дольше всего он обдумывал, что же подарить Кэтлин. В одном из ювелирных отделов в "Уинтерборн" он обнаружил необычную брошь-камею: изысканно вырезанная сцена, на которой греческая богиня восседает на лошади. Камея кремового оттенка лежала на основе из оникса, окаймлённая маленькими жемчужинами.
Так как камея была вставлена в основу из оникса, продавец за стойкой сказала Девону, что она прекрасно подходит для леди в трауре. Даже жемчужины были приемлемы ввиду того, что они символизировали слёзы. Девон сразу же купил брошь. Она была доставлена ему этим утром, и он положил её себе в карман перед тем, как отправиться на вокзал.
Ему не терпелось снова встретить Кэтлин, он жаждал увидеть её, услышать её голос. Он соскучился по её улыбкам, её нахмуренным бровям, и её милым вспышкам раздражения по поводу неудобств, связанных со свиньями и водопроводчиками.
Наполненный предвкушением он пристально разглядывал пейзаж, пока поезд взбирался на вершину холма и спускался вниз по его склону. Вскоре они пересекут реку Уэй, а затем останется только одна миля до станции Алтон. Вагоны поезда были только наполовину заполнены, намного больше пассажиров будет ехать завтра, в канун Рождества.
Поезд начал набирать темп, когда они подъехали к мосту, но движущая сила двигателя снизилась из-за внезапного рывка и наклона поезда. В одночасье уши Девона наполнились металлическим скрежетом рельсов. Вагон начало нещадно трясти. Рефлекторно он схватился за один из медных прутьев на окне, чтобы не упасть со своего сидения.
В следующую секунду сильно тряхануло, сорвав его руку с медного прута, нет, это прут оторвался от окна, а само окно разбилось, когда вагон сорвался с рельсов. Девон оказался в хаосе, состоящем из стекла, расщеплённого дерева, скрученного металла и дьявольского шума. Дикая качка сопровождалась звуками столкновения, а потом появилось ощущение, будто они куда-то падают, переворачиваются, в то время как двоих мужчин швырнуло через всё купе. Ослепляющий белый свет заполнил голову Девона, когда он попытался сосредоточиться во всём этом безумии. Он продолжал падать, неспособный остановить это падение, пока его тело не ударилось обо что-то, а грудь не пронзила сильная боль. В этот момент его сознание помутилось, и Девон погрузился во тьму.
Глава 16
Лютый холод вернул его в сознание, вырывая судорожные хрипы из глубины его лёгких. Девон потёр своё мокрое лицо и попытался подняться. Дурно пахнущая речная вода размерено заливала купе поезда или то, что от него осталось. Перебравшись через обломки и осколки стекла, Девон подобрался к просвету в разбитом окне и посмотрел сквозь медные перегородки.
Похоже, локомотив обрушился с откоса моста и потянул за собой три вагона поезда, а два оставшихся балансировали сверху на краю насыпи. Неподалёку разломанный корпус вагона погружался в воду, как подстреленное животное. Повсюду разносились отчаянные крики о помощи.
Развернувшись, Девон начал лихорадочно искать Уинтерборна, откидывая в стороны обломки деревянной обшивки, пока не нашёл своего друга валяющимся без сознания под сиденьем, которое оторвалось и свалилось на пол. Вода уже начала смыкаться вокруг его лица.
Девон потянул его вверх, каждое движение отдавалось мучительным приступом боли, которая пронзала его грудную клетку и бок.
– Уинтерборн, – грубо позвал он, немного встряхнув мужчину. – Очнись! Ну, давай! Сейчас же!
Уинтерборн закашлялся и испустил рваный стон.
– Что случилось? – спросил он охрипшим голосом.
– Поезд потерпел крушение, – тяжело дыша, ответил Девон. – Вагон находится в реке.
Уинтерборн провёл рукой по залитому кровью лицу и закряхтел от боли.
– Я ничего не вижу.
Девон попытался подтянуть его выше, потому что вода постепенно прибывала.
– Ты должен начать двигаться, или мы утонем.
Не поддающиеся распознанию валлийские фразы прорезали воздух, пока Уинтерборн, наконец, не сказал по-английски:
– У меня сломана нога.
Ругаясь на чём свет стоит, Девон принялся дальше растаскивать обломки и обнаружил оторванный медный прут оконной решётки. Он переполз через другое сиденье и потянулся вверх к закрытой боковой двери, которая открывалась с обратной стороны от течения. Тяжело дыша от прилагаемых усилий, он использовал медный прут как импровизированный лом, чтобы открыть дверь. Из-за диагонального наклона вагона проделать это было довольно тяжело. А вода всё это время, не переставая вливалась в вагон и уже кружилась вокруг их колен.
Когда защёлка поддалась, Девон толкнул дверь, пока та не открылась и не вывалилась с наружной стороны вагона.
Высунув голову наружу, он прикинул расстояние до берега. По всей видимости, уровень воды не должен быть выше пояса.
Главной проблемой был лютый холод, который очень быстро их добьёт. Они не могут позволить себе дожидаться помощи.
Закашлявшись из-за задымлённого воздуха, Девон нырнул обратно в вагон. Он обнаружил Уинтерборна, который вытаскивал осколки стекла из волос, его глаза так и были закрыты, лицо покрыто сеткой кровоточащих царапин.
– Я собираюсь вытащить тебя наружу и отвести на берег, – сказал Девон.
– Каково твоё состояние? – спросил Уинтерборн, он говорил на удивление вразумительно для человека, у которого только что пропало зрение и была сломана нога.
– Получше твоего.
– Как далеко до суши?
– Примерно двадцать футов[18].
– А течение? Насколько оно сильное?
– Это не имеет значения, чёрт подери! Мы не можем тут оставаться.
– Без меня твои шансы намного выше, – поступило спокойное замечание.
– Я тебя здесь не оставлю, тупоголовый ублюдок, – Девон схватил Уинтерборна за запястья и закинул его руки вокруг своих плеч. – Если ты беспокоишься о том, что будешь должен мне услугу за спасение своей жизни... – с усилием, он потащил мужчину в направлении открытого дверного прохода. – правильно делаешь. Огромную услугу. – Он неправильно поставил ногу, и они оба споткнулись. Девон вытянул свободную руку и схватился за край дверного проёма, чтобы восстановить равновесие. Болезненный импульс насквозь пронзил его грудную клетку, на мгновение перехватив дыхание. – Иисусе, да ты тяжеленный, – удалось ему сказать.
Никакого ответа не последовало. Он понял, что Уинтерборн отчаянно борется, чтобы оставаться в сознании.
С каждым саднящим вдохом Девон чувствовал, как приступы боли в его груди постепенно разрастаются в непрерывную пронизывающую агонию. Его скованные мышцы конвульсивно подёргивались.
Нагромоздилось слишком много осложнений... река, холод, ранения Уинтерборна, а теперь ещё нечто, что вызывает у него эту адскую боль. Но другого выхода не было, они должны продолжать движение.
Стиснув зубы, ему удалось вытащить Уинтерборна из вагона. Они вместе плюхнулись в воду, отчего Уинтерборн взвыл от боли.
Схватив его, Девон пытался найти точку опоры, погрузив ноги в вязкое речное дно. Река оказалась глубже, чем он оценивал, достигнув уровня значительно выше его талии.
На мгновение шок, вызванный холодом, парализовал его. Девон сосредоточился на том, чтобы заставить свои скованные мышцы двигаться.
– Уинтерборн, – позвал он сквозь стиснутые зубы, – тут недалеко. Мы сможем.
Его друг ответил лаконичным ругательством, вызвав у мужчины мимолётную ухмылку. Преодолевая речной поток, Девон брёл к зарослям камыша у берега, куда уже выползали другие спасшиеся после аварии.
Это была тяжёлая, изнурительная работа, ил засасывал его ноги, ледяная вода ослабляла его координацию и отключала все ощущения.
– Милорд! Милорд, я здесь! – Его камердинер, Саттон, стоял на краю берега, взволнованно размахивая руками. По-видимому, он спустился вниз по откосу со стороны сошедших с рельсов вагонов, которые всё ещё балансировали на мосту.
Камердинер бросился в мелководье, ахнув от пронизывающего до костей холода.
– Возьми его, – резко сказал Девон, волоча через заросли камыша Уинтерборна, который пребывал в полубессознательном состоянии.
Саттон скрепил руки вокруг туловища Уинтерборна и потащил его в безопасное место.
Девон чувствовал, что его колени подкашиваются, когда, шатаясь, пробирался сквозь камыши, пытаясь не свалиться. Его измученный разум работал лишь на то, чтобы вызывать последние запасы его сил, и Девон, шатаясь, брёл к берегу.
Он остановился, услышав отчаянные, пронзительные крики. Оглянувшись через плечо, мужчина увидел, что в одном купе затопленного вагона, который приземлился в реку, накренившись по диагонали, всё ещё находятся пассажиры.
Они не могли выбить запертую дверь. И никто не спешил им на помощь; уцелевшие, которым удалось выбраться из воды, изнемогали от холода. Спасатели только сейчас начинали подъезжать, и к тому времени, когда они спустятся вниз по насыпи, может быть слишком поздно.
Не дав себе времени подумать, Девон развернулся и снова плюхнулся в воду.
– Сэр, – окликнул его Саттон.
– Присмотри за Уинтерборном, – крикнул Девон отрывисто.
К тому времени как он добрался до вагона, его тело ниже талии было просто окоченевшим, а сам он боролся с путаницей в голове. Лишь благодаря силе воли, он смог найти вход в купе вагона через дыру в стене, которая образовалась в результате аварии.
Он подошёл к окну и ухватился за медные решётки. От него потребовалась колоссальная сосредоточенность, чтобы заставить свои руки ухватить их как надо. Каким-то образом ему всё-таки удалось оторвать прутья от стены, и пробраться через вагон, чтобы снова погрузиться в реку.
Когда он взломал дверь купе, используя металлический стержень, изнутри раздались крики облегчения. Дверь открылась с протестующим стоном металла, и пассажиры столпились у выхода. Затуманенным взором Девон разглядел женщину среднего возраста, которая держала на руках вопящего малыша, двух заплаканных девочек и мальчика лет тринадцати.
– Есть ли здесь кто-то ещё? – спросил Девон у мальчика. Его язык заплетался, будто он был пьян.
– Никого живого, сэр, – ответил парень, вздрогнув.
– Видишь тех людей на берегу?
– Д-думаю да, сэр.
– Иди к ним. Возьми девочек за руки. Держитесь боком к течению... так оно будет меньше вас сносить. Вперёд.
Мальчик кивнул и по плечи погрузился в реку, на минуту задержав дыхание от пронизывающего до костей холода. Перепуганные девочки с визгом последовали за ним, вцепившись в руки мальчика.
Развернувшись к оторопелой от страха женщине, Девон коротко сказал:
– Дайте мне ребёнка.
Она яростно замотала головой:
– Прошу вас, сэр, почему...
– Скорее. – Долго он не продержится на ногах.
Женщина, всхлипывая, подчинилась, а ребёнок продолжал вопить, обхватив своими маленькими ручками шею Девона. Женщина схватила свободную руку мужчины и вылезла из вагона, испустив визгливый возглас, когда погрузилась в воду. Шаг за шагом Девон потащил её через реку, тянущая вниз тяжесть её юбок затрудняла передвижение. Очень скоро он полностью потеряет чувство времени.
Он уже не совсем понимал, где он и что случилось. Уже даже не был уверен работают ли ещё его ноги, он их попросту не чувствовал. Ребёнок перестал плакать, его ручонки с любопытством ощупывали лицо Девона, будто ползущая морская звезда. Он смутно понимал, что женщина что-то кричит, но слова терялись среди вялой пульсации в ушах.
Где-то вдалеке находились люди... ручные фонари... огоньки плясали и дрожали в задымлённом воздухе. Он продолжал продвигаться вперёд, побуждаемый слабым пониманием того, что если замешкается хоть на мгновение, то оборвётся последняя нить, удерживающая его сознание.
Его разум уловил, что ребёнка потянули из его рук. Ещё один мощный рывок и он перестал сопротивляться. Ребёнка подхватили незнакомые люди, пока другие подошли, помочь женщине пройти к берегу через заросли камыша и речную тину.
Утратив равновесие, Девон пошатнулся назад, его тело больше ему не подчинялось. Вода тотчас же захватила его, сомкнувшись над головой и унося с собой.
Когда его уносило течением, сознание будто парило где-то сверху, наблюдая за движущейся фигурой, его собственным телом, в мутной воде. Он не мог себя спасти, понял он, ошеломлённый этим открытием. Никто не собирается его спасать. Его постигла та же преждевременность судьбы, что и всех мужчин Рэвенел, оставляя слишком много незавершённого, а он даже не смог заставить себя побеспокоится об этом. Где-то в осколках своих мыслей он знал, что Уэст справится без него, он выживет.
Но Кэтлин…
Она так и не узнает, что значила для него.
Эта мысль пронзила его вышедшее из строя сознание. Боже мой, почему же он ждал, полагая, что имеет в своём распоряжении время? Если бы у него было хоть пять минут, чтобы сказать ей… чёрт побери, даже одна минута… но уже слишком поздно.
Кэтлин продолжит жить без него. Другой мужчина женится на ней… состарится вместе с ней… а Девон останется лишь выцветшим воспоминанием.
Если она вообще вспомнит о нём.
Он боролся и проиграл, беззвучный вой застрял внутри его тела. Кэтлин была его судьбой, его. Он бы прошёл через все круги ада, чтобы остаться с ней. Но теперь поздно, река засасывала его в темноту.
Что-то схватило его. Сильное кольцо сомкнулось вокруг его рук и грудной клетки, будто какое-то чудовище из водных глубин. Неумолимая сила вырвала его из воды. Он почувствовал, как его обхватили и быстро потащили против течения.
– О нет, не смей, – прорычал мужчина возле его уха, тяжело дыша от прилагаемых усилий. Надёжный захват вокруг его груди усилился, и он начал кашлять, забившись в агонии, пока голос продолжал: – Ты не оставишь меня одного управлять этим грёбанным поместьем.
Глава 17
– Поезд, должно быть, опаздывает, – сказала сердито Пандора, играя с собаками на полу приёмной. – Я ненавижу ждать.
– Ты могла бы занять себя полезным делом, – сказала Кассандра, вонзая иголку в своё рукоделие. – Так время ожидания пролетит быстрее.
– Люди всегда так говорят, и это неправда. Ожидание длится одинаково долго, занимаешься ты чем-то полезным или нет.
– Возможно, джентльмены остановились перекусить по пути из Алтона, – предложила Хелен, склонившись над пяльцами, делая сложный стежок.
Кэтлин подняла глаза от книги по земледелию, которую Уэст ей порекомендовал.
– Если это так, то им лучше быть голодными, когда они прибудут, – сказала она с притворным негодованием. – После того как наш повар приготовил настоящее пиршество, они просто обязаны придаться чревоугодию. – Она нахмурилась, увидев, что Наполеон расположился в пышных складках платья Пандоры. – Дорогая, ты будешь покрыта собачьей шерстью, когда приедут джентльмены.