— Когда я была маленькой, — поделилась она, — я загадывала желания, глядя на звезды.
— Многие маленькие дети делали то же самое, — ответил он, осознавая, что его замечание прозвучало грубовато. Деметриос поставил свой бокал. Сегодня он не собирается задурманивать свои мозги вином.
— А ты, — весело спросила она, — загадывал желания?
— Нет. Я был трудным ребенком, а такие дети не занимаются девчачьими глупостями.
Она засмеялась:
— Ты прав. Ты был очень агрессивным.
— Да. Приходилось.
— Охотно верю, — тихо сказала она, опустив голову. Она больше не смотрела на звезды. Было такое впечатление, что она смотрит на него, как будто оценивая.
Деметриос прислонился к стене кубрика и тоже уставился на нее, хотя в такой темноте невозможно было различить черты ее лица.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Просто хочу узнать тебя получше.
Ему не очень понравились эти слова.
— С чего бы это?
— Я думала, что знала тебя раньше. Но вижу, что ошибалась. Теперь пытаюсь наверстать упущенное.
— Не утруждай себя.
— Просто я подумала, если ты загадывал желания, глядя на звезды, ты мог бы рассказать о своих мечтах. А я рассказала бы тебе о своих мечтах. Ну, ты знаешь, это как вступительные фразы для ведения разговора. В швейцарском пансионе благородных девиц, где я пробыла определенное время, нас учили, как познакомиться с кем-нибудь поближе, — оживленно заметила она.
Деметриос сжал челюсти и стиснул кулаки. Он не собирается говорить о своих мечтах, хотя не против выслушать ее.
— И о чем же ты мечтала? — наконец спросил он мрачно.
— О брате. Я ненавидела быть единственным ребенком в семье.
— Можешь взять кого-нибудь из моих, — быстро сказал он.
Она тихо засмеялась:
— Спасибо, но я больше не мечтаю о братьях. Они у меня уже есть.
— И как, довольна? — спросил он, потому что хотеть брата или сестру, когда тебе пять или восемь лет, все-таки не то же самое, как получить их, когда тебе почти двадцать.
Но она лишь сказала:
— Это просто чудесно!
— Значит, ты обожаешь этих чудных деток?
— Я люблю их, — сдержанно ответила Анни. — Надеюсь, у меня когда-нибудь будут такие же. — Она подняла глаза к небу и после паузы добавила: — Я очень хочу детей.
Деметриос почувствовал приступ боли, когда представил Анни матерью чьих-то детей.
— Что ж, надеюсь, твоя мечта сбудется.
Какое-то время сидели молча. Тишину нарушал лишь шум работающего мотора лодки.
Потом Анни сухо сказала:
— Слишком много для вводных фраз. Твоя очередь.
— Но я не учился в пансионе благородных девиц в Швейцарии.
— Все, что здесь нужно, — это проявить чуточку любопытства. Разве тебе вообще ничего не интересно?
Деметриосу хотелось получить ответы на тысячи вопросов, которые он не собирался задавать. Поэтому он спросил о другом:
— С каждым днем становится все жарче. Почему ты все время носишь эти дурацкие джинсы?
— Потому что это все, что у меня есть с собой.
Он выпрямился:
— Как это?!
— Все остальное — повседневная городская одежда, то, в чем я предполагала ходить: пиджаки, льняные брюки, шелковые блузки. Это совсем не подходит для морского плавания.
— А ты не могла сказать об этом раньше?
— Я не хотела сходить на берег. Мы были слишком близко от Канн. Тебя повсюду узнают. Кто-нибудь заметил бы меня. И об этом узнал бы папа.
— По-твоему, лучше, если бы он узнал, что ты умерла от теплового удара?
— Я бы этого не допустила. Но я и предположить не могла, что тебя это так беспокоит.
— Совсем не беспокоит…
— Завтра я обрежу джинсы и сделаю из них шорты.
— Завтра ты можешь отправиться за покупками. Мы причалим к какому-нибудь местечку побольше, и ты сможешь сойти на берег без меня, — решительно заявил он.
— Я не знаю…
— Не будь идиоткой, принцесса!
Он обошел ее и направился к трапу. Через пару минут вернулся и швырнул ей футболку и шорты.
— Пока надень это. Можешь подвязать их шнурком, чтобы не свалились.
— Спасибо, — поблагодарила Анни. — Очень мило с твоей стороны.
— Ага. Я — сама любезность.
— Так и есть. Ты…
— Очень устал и хочу спать, — грубо оборвал ее он. — Так что, если у тебя нет вводных фраз, которые не могут подождать, буду очень благодарен, если ты освободишь место моего ночного отдыха.
Повисла небольшая пауза, и он подумал, что она обиделась. Но Анни просто поднялась и сказала:
— Да, конечно.
Она взяла бокалы и бутылку, завернула их в футболку и шорты, которые он дал, и направилась к трапу. Едва он успел вздохнуть с облегчением, как Анни остановилась прямо перед ним, поднялась на носочки и запечатлела на его губах легкий поцелуй:
— Спокойной ночи, Деметриос. Приятных снов.
Глава 8
Когда Анни проснулась, вовсю светило солнце. На минуту ей показалось, что она в своей комнате в замке Мончемион.
Но затем постель под ней задрожала, и Анни села, удивленно хлопая глазами.
Неужели она крепко спит, когда Деметриос заводил мотор, отчаливая от пристани?
Этот звук обычно заставлял ее быстро натянуть джинсы, футболку, пройтись щеткой по волосам и быстро подняться на палубу, чтобы помочь, когда он будет готов поднять паруса.
Она озадаченно огляделась. Затем сложила простыню, надела шорты, которые ей вчера дал Деметриос, и быстро поднялась на палубу. Ее встретила мертвая тишина гавани, в которой они стали на якорь. Оглянувшись, она увидела Деметриоса Саваса, растянувшегося на одной из лавочек.
Она застыла на ступеньках, очарованная этим зрелищем.
Он лежал на боку, одетый в одни шорты. Одна рука вытянута, другая прижимала футболку к обнаженной груди.
Анни, едва дыша, осторожно приблизилась к Деметриосу и с нежностью посмотрела на него. Она была с ним в кровати, но никогда не засыпала с ним. Никогда не видела его таким безоружным…
От него невозможно было оторвать взгляд. Анни просто стояла и любовалась. Глазами она провела по линии его почти совершенного носа. Нос ему перебил брат Джордж, когда Деметриосу было двенадцать лет. А пушистые ресницы Деметриоса, которые на глазах какого-нибудь другого мужчины казались бы пустым расточительством природы, немного смягчали резкие мужские скулы, небритый подбородок и тяжелый рот.
Прекрасным было не только его лицо. Деметриос обладал великолепной фигурой: широкие плечи, бедра без грамма лишнего жира, мощная грудная клетка и мускулистые ноги. Она изучала его неспешно, вспоминая, что чувствовала, когда прикасалась к нему, и какие ощущения дарили ей его прикосновения…
У него были великолепные руки, сильные пальцы с аккуратно обрезанными ногтями и загрубевшими подушечками. Руки мужчины-работяги. Ей нравилось наблюдать за ними, как они поднимают паруса, нарезают филе из рыбы или вяжут узлы. И руки любовника. О да!
Деметриос вздрогнул и проснулся, когда солнце начало светить ему в глаза. Он сощурился, не понимая, где находится, но все стало только хуже, когда первое, что он увидел, была Анни, наблюдающая за ним.
Голова гудела от бессонной ночи. Кожа покрылась коркой высохшей морской соли. И он не знал, черт побери, который час, но, судя по всему, было позднее, чем следовало бы.
— Что ты так рассматриваешь?
Она улыбнулась. Неудивительно. Никто не улыбался так часто, как Анни. И так открыто. Это тебе не голливудская актриса, играющая роль.
— Тебя.
Он застонал и прикрыл руками лицо:
— Почему?
— Может, мне нравится?
По крайней мере, это прозвучало как вопрос.
— Ты не уверена?
— Нет, уверена, — сказала она, как будто констатируя факт. — Просто не могу понять почему. Ты такой брюзга.
Но ему удобнее быть брюзгой. Удобнее держать ее на расстоянии. Удобнее помнить, что он дал себе слово не заводить роман с принцессой Адрианой.
— Ладно, хватит!
Он поднялся, потянул затекшие мышцы, почесал грудь и провел рукой по жестким от морской соли волосам. Конечно, следовало принять душ после полуночного заплыва, но смысл был в том, чтобы наплаваться до изнеможения, а потом замертво упасть на подушку. И это сработало. В конце концов. Но сейчас он чувствовал себя просто раздавленным.
— Который час?
— Половина девятого.
— Почему ты не разбудила меня?
Она пожала плечами.
— Мы ведь идем не по расписанию, — ответила она, вытягивая перед собой свои длинные ноги, и Деметриос заметил, что на ней надеты шорты и футболка Нью-Йоркского университета. Он думал, что она будет смотреться в них неопрятно и непривлекательно. Но не тут-то было! Анни выглядела великолепно, свежо и слишком соблазнительно для женщины, которая не собиралась с ним спать.
Анни тоже поднялась, утреннее солнце любезно подчеркнуло для него все изгибы ее тела.
— Я сделаю кофе. Будешь?
Несомненно, это было лучшее предложение, на которое он мог рассчитывать.
— Ага. Только приму душ.
К полудню на небе появились облака, которые предвещали возможный шторм до наступления ночи. Пока Деметриос стоял у штурвала, Анни слушала по радио сводки погоды.
— Дождь и шквалистый ветер, — отрапортовала она. — Сегодня вечером или завтра утром.
— Тогда пришвартуемся после обеда. У тебя будет возможность купить себе что-нибудь из одежды.
— В этом нет необходимости, ты же мне дал шорты и футболку.
Он не стал спорить. Но после полудня пришвартовался в гавани, которая располагалась возле местечка, достаточно большого, чтобы там были магазины. Как только они стали на якорь, он приготовил для Анни надувную лодку.
Она не стала возражать и забралась в лодку. На ней по-прежнему были его шорты и футболка, а также изогнутые солнцезащитные очки и капитанская фуражка Тео. Волосы Анни собрала в хвостик и убрала под фуражку. «В качестве маскировки пойдет», — подумал Деметриос.
— Я взяла список продуктов, — сказала она, пряча листок в карман.
Он завел моторчик ее надувной лодки и проинструктировал, как завести его на обратном пути.
Анни выслушала, кивнула и заверила его, что справится. Деметриос забрался назад на судно и подтолкнул ее лодку.
— Конечно справишься.
Деметриос стоял и смотрел, как маленькая лодочка, пыхтя, уплывает прочь. Он до боли сжал кулаки. Должно быть, так чувствуешь себя, когда твой ребенок первый раз покидает дом, чтобы отправиться в школу.
— Я привезла пиццу! — Анни вся сияла, когда он протянул ей руку и помог забраться на судно.
— А как же Cordon Bleu?
Она засмеялась:
— Тебе понравится!
Анни притащила две сумки продуктов и две сумки, как он думал, одежды.
— Иди посмотри, — пригласила Анни. Было видно, что она очень довольна и своей вылазкой, и тем, что купила пиццу. Она радовалась, как маленький ребенок радуется новым игрушкам, а не как принцесса, у которой есть все, чего душа пожелает.
Деметриос, сбитый с толку таким поведением, последовал за ней и обнаружил, что ее дикий восторг вызван приобретением маслин, помидоров и свежего хлеба. Казалось, она не торопится переодеваться.
— Возьми, — подала она ему тарелки. — Поднимай их наверх. Мы поедим на палубе. Я принесу вино.
За обедом Анни рассказала ему, что видела в городе.
— Знаю, прошла всего одна неделя, но я уже забыла, что такое делать покупки и гулять по улицам. Меня чуть не сбил мотоциклист.
— Нужно быть внимательней, — строго сказал он, не ответив на ее улыбку.
— Да все в порядке! — весело возразила она. — Это было здорово. И никто не глянул в мою сторону больше одного раза.
Он сильно в этом сомневался. Несмотря на ее тщательно продуманную маскировку, она была слишком красивая, слишком живая…
— Я купила бикини, — радостно заявила она, чокаясь с ним бокалом. — Давай поплаваем, после того как поедим.
— Нет.
Она удивленно посмотрела на него:
— Нет? Но…
— Я хочу поискать более безопасное место, чтобы переждать шторм.
К тому же у него не было никакого желания видеть ее в бикини. Хватит с него собственных воспоминаний и воображения!
— Есть, командир! — не стала спорить она, собрала посуду и унесла вниз.
Они опять отправились в путь, и Анни поднялась на палубу, чтобы стать у штурвала, пока Деметриос поднимет паруса. До гавани, в которой он хотел остановиться, нужно было добираться час-два, но если плыть против ветра, то это займет больше времени. Он не знал, как много они успеют пройти, пока начнется дождь.
Прошло немногим больше часа. Они были почти у цели, когда сменился ветер и упали первые капли дождя. На трапе появилась Анни:
— Помощь нужна?
— Мы пришвартуемся здесь, — сказал Деметриос, кивая по направлению к защищенной гавани, расположенной недалеко от них. Может, они успеют подойти к причалу раньше, чем дождь станет сильнее.
Однако госпожа Удача думала по-другому. Деметриос сумел добраться до отмели, нашел удобное место для швартовки, опустил паруса и заглушил мотор. Но не успел причалить, как обрушился ливень.
Анни опять поднялась на палубу. Капли дождя струйками стекали по ее лицу, волосы прилипли к голове. На ней не было ни футболки, ни шорт, а только два лоскуточка ткани и еще какая-то чертовщина.
— Что, черт возьми, ты собираешься делать? — закричал он.
Она начала взбираться на нос лодки.
— То, что делаю каждый вечер. — Анни указала жестом на то место, где обычно находилась, когда привязывала лодку к причалу.
— В таком виде? В бикини?
— Одежда вся мокрая. А сейчас, несмотря на дождь, совсем не холодно. К тому же бикини легче высушить. Поэтому это — лучший вариант.
Черта с два это был лучший вариант!
— Я не хочу, чтобы ты поднималась туда. Слишком опасно.
Лодку швыряло на волнах, которые с каждой минутой становились все больше и больше.
Анни повернулась и уставилась на него:
— А как же мы тогда пришвартуемся?
— Я сам это сделаю!
— Значит, для тебя это не опасно?
— Для меня…
Но Анни не стала ждать, что он скажет в ответ. Она начала карабкаться на нос лодки, и его глазам предстали чертовски соблазнительные, едва прикрытые монаршие ягодицы.
— Проклятье! Анни, прикрепи страховочный пояс! — крикнул он ей. Только к чему она прикрепит его?
— Я не идиотка! — долетело до него.
Его сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда он смотрел, как она пытается удержать равновесие, в то время как лодку кренило из стороны в сторону и подбрасывало вверх.
— Анни!
Пожалуйста, Господи! Добралась. Деметриос облегченно вздохнул, когда увидел, как она схватила страховочный пояс и каким-то образом прикрепила его. Затем рукой начала подавать ему сигналы.
Он судорожно ухватился за штурвал, стараясь подойти к берегу как можно ближе, как можно быстрее и как можно плавнее, чтобы она поскорее спустилась оттуда. Лодку немилосердно швыряло. Анни поскользнулась и выронила трос, отчего внутри у него все перевернулось.
— Давай же, Анни!
Он хотел, чтобы она вернулась. Целой и невредимой. Она наклонилась, опустилась на колени, вытянулась и…
— Сделано! — Из-за сильных порывов ветра он едва различил ее голос.
Но вот она опять поднялась и начала спускаться к нему. Деметриос заглушил мотор и поймал Анни в свои объятия.
Его сердце бешено колотилось.
— Никогда. Снова. Не делай. Этого.
Он крепко обхватил ее, его колени все еще дрожали при воспоминании о том, в какой опасности она была.
— Я в п-порядке, — едва слышно сказала Анни, хотя, может, это порывы ветра заглушали ее голос.
— А я нет! Ты до смерти напугала меня.
Ему не хотелось отпускать Анни из своих объятий, и не только из-за страха того, что могло с ней случиться, а из-за самого ощущения, что она находилась в его руках. Из-за того, что он чувствовал это естественным.
— Прости. Но я в порядке. На самом деле. Миссия выполнена. И это совсем не сложно.