— Конечно нет. Сложным было бы объяснять твоему отцу, что его дочь утонула. — И знать, что это случилось бы по его вине.
— Я не собиралась тонуть.
Она опять попыталась высвободиться, и на этот раз он отпустил ее. Казалось, Анни даже не заметила этого.
— Я исполняла свою часть обязанностей. Тебе ведь нужно было направлять лодку в гавань. — Она сделала паузу и улыбнулась ему, сияя от радости. — Спасибо, что беспокоился за меня.
— Я беспокоился за себя, — мрачно ответил он. — Твой старик наверняка отправил бы меня на гильотину. Или сам оторвал бы мне голову.
— Папа очень хорошо воспитан.
— Я бы таким не был, — проворчал Деметриос. Он мельком взглянул на Анни, которая стояла рядышком в своем бикини. Дождь становился холоднее, и ее соски стали твердыми и выделялись через тонкую ткань. — И ради бога, иди оденься!
Хвала Небесам, она пошла, но перед этим, изогнув брови, задумчиво посмотрела на него. Спасибо, что еще ничего не сказала.
Деметриосу не хотелось никаких разговоров. Не хотелось встречаться лицом к лицу ни с вихрем эмоций, бурливших внутри него, ни с женщиной, которая была этому причиной.
Конечно же ему пришлось последовать за ней, потому что он не смог бы придумать разумный предлог, чтобы остаться ночевать на палубе под таким ливнем. К счастью, она ушла в свою каюту. Деметриос повернул к себе. Он не собирался выходить оттуда весь вечер, но час спустя она тихонько постучалась в его дверь:
— Обед готов.
Он резко вскочил с койки, на которой безуспешно пытался сосредоточиться на сценарии, и слегка приоткрыл дверь.
— Мы уже ели.
Она пожала плечами:
— Ладно. Раз ты не голоден… — Она опять с любопытством смотрела на него. — Я приготовила тосты. И после паузы добавила: — Извини, если напугала тебя.
— Просто больше так не делай, — пробурчал он, затем вышел из каюты и сел за стол.
Дождь барабанил не переставая, но ветер, казалось, понемногу стихает, так как лодку уже не качало с такой силой. Поэтому было легче накрыть на стол и поесть. Хотя он не испытывал особого чувства голода.
Анни едва успела дожевать последний кусочек, когда он поднялся из-за стола:
— Я помою посуду. Иди работай.
Она округлила глаза:
— Работай?
— А ты разве не пишешь диссертацию?
Ее глаза распахнулись еще шире. Она положила свою тарелку в раковину и слегка пожала плечами:
— Ладно, ты знаешь, где меня найти.
Анни пошла прямо в свою каюту и захлопнула дверь.
Из камбуза до нее доносился звон тарелок. Если Деметриос дальше будет так продолжать, он точно что-нибудь разобьет. Анни вздрогнула, услышав очень громкий лязг.
Наконец в камбузе стало тихо. Затем открылась и закрылась дверь каюты Деметриоса. Шумели лишь дождь и ветер.
Анни потянулась за ноутбуком. Он был прав, когда сказал, что ей нужно работать над диссертацией.
Она услышала, как опять хлопнула дверь его каюты, затем послышались его шаги. Деметриос направился к трапу, ведущему к штурвалу. Может, перед тем, как лечь спать, он хотел еще раз проверить, все ли в порядке?
А затем раздался громкий всплеск воды. Лодка накренилась, как будто что-то выбросили за борт. Но что? И зачем?
Было темно, поэтому она выключила свет и подошла к бортовому иллюминатору. Сначала она не могла различить ничего помимо огоньков прибрежной деревушки и их отражения в воде. Но затем внезапно увидела силуэт человеческой головы, выныривающей из воды.
Не веря своим глазам, она прижалась к иллюминатору. Затем повернулась, с грохотом открыла дверь и кинулась по трапу наверх.
— Деметриос!
В отчаянии вглядывалась Анни в ночное море. С чего ему вдруг вздумалось подниматься на палубу? И почему свалился за борт?
— Деметриос!
И тут она заметила его. Он был примерно в тринадцати метрах от правого борта судна, и при свете отблесков на воде она могла видеть его руки, которыми он ритмично взмахивал, как будто прорезая толщу воды.
Плывет! Прочь от лодки!
— Деметриос!
Принцессы не вопят, и Анни никогда в жизни не кричала так пронзительно:
— Деметриос!
На этот раз он услышал. Медленно и, как ей показалось, с неохотой повернулся и не спеша поплыл обратно к лодке.
— Что? — крикнул он, приблизившись, в голосе сквозило раздражение.
Это кто тут должен раздражаться? Анни решила было, что он просто свалился за борт. А он сделал это специально! Она в бешенстве схватилась за поручни и посмотрела вниз.
— Что ты делаешь, черт возьми?!
Он уже был возле лодки, волосы прилипли к скулам. Судя по всему, он не собирался подниматься на борт.
— Плаваю, — спокойно сказал он, как будто сейчас это было самым разумным занятием.
— В такое время? В темноте? Один? В такую погоду? — И добавила сквозь зубы: — Мог бы предупредить. Я бы присоединилась.
Он пробормотал что-то непонятное.
Она сузила глаза:
— Ты мне мстишь?
— Что? Конечно нет! — возмущенно возразил он.
— Тогда что это?
Вместо ответа, Деметриос повернулся и поплыл вдоль лодки, как будто собирался миновать ее и плыть дальше.
— Уплывешь от лодки, я прыгну за тобой! — предупредила Анни.
Он повернулся:
— Прыгнешь, и я утоплю тебя.
Она не понимала, почему он так взбешен.
— Ладно, если тебе так сильно хочется плавать, плыви. Я буду сидеть здесь и наблюдать за тобой.
— Поиграешь в спасателей Малибу? Будешь держать наготове спасательный круг?
Она пожала плечами.
Деметриос сделал три взмаха руками, добрался до борта лодки, подтянулся и забрался на палубу. Вода ручьями стекала по его голым ногам и капала с шорт. Он смерил Анни взглядом сверху вниз и отряхнулся, как пес, обрызгав ее с ног до головы.
— Довольна? — сердито буркнул он.
Анни уставилась на его сильное мускулистое тело и через силу выдавила из себя:
— Я…
Но Деметриос не стал дожидаться ее ответа. Он перепрыгнул через перила и проследовал по трапу в свою каюту.
— Деметриос? — Голос Анни был тихий, но решительный. — Нам нужно поговорить!
— Иди спать! — крикнул он.
Он погасил свет и укрылся с головой. Она постучала снова. Затем еще раз.
— Принцесса!
— Пожалуйста…
Ох уж эта королевская вежливость! Проклятье! Деметриос повернулся и пригладил волосы.
— Подожди.
Он опять зажег свет, натянул плавки, шорты и футболку, затем заставил себя дышать ровно и резко открыл дверь.
— Что?
Она смотрела на него точно так же, как тогда на яхте Джерарда. Обеспокоенно. Растерянно. Как будто испытывала боль. Меньше всего ему сейчас хотелось иметь дело с женщиной, которая испытывает боль.
— Я запуталась, — сказала Анни выразительно, в лучших традициях пансиона благородных девиц. — Надеюсь, ты поможешь мне пролить свет на кое-какие вещи?
— Боюсь, я не очень хорош в таких делах, принцесса, — грубо отчеканил Деметриос. — И я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я просто хотел искупаться. Это полезно для здоровья. Я невредим и снова на борту. Поэтому, может, мы отложим этот разговор до завтра и… — Он начал прикрывать дверь.
Она поставила ногу в дверной проем.
Они оба посмотрели вниз на ее босые пальцы, ногти на которых были нежного персикового цвета. Деметриос тяжко вздохнул. Затем развернул Анни и, слегка подталкивая, повел в главную каюту. Он указал ей на кресло, сам сел напротив.
— Что же ты хочешь узнать, принцесса?
Она подалась к нему:
— Почему ты на меня злишься?
— Я не злюсь на тебя.
— Значит, не на меня. Тогда на себя? — решилась она. — За то, что взял меня с собой?
— Нет. Да. Черт, это тебе не телевикторина!
— Будет ею, если ты сам не начнешь говорить. Мы хорошо уживались первое время. А сейчас все не так. Что случилось?
Он, сузив глаза, посмотрел на нее:
— Это элементарно, принцесса. Все дело в биологии.
— Нет, дело не в этом!
Деметриос немного растерялся от ее слов, но тут же возразил:
— Конечно же в этом! Мужчина. Женщина. Страсть. Ты же помнишь, какое предложение сделала мне, когда мы встретились первый раз?
— Да, и ты очень сопротивлялся, — ответила она, покраснев.
— Но, судя по всему, недостаточно сильно, — заметил он с иронией. — Потому что мы занимались сексом.
— И это тебя напугало!
— Потому что я не делал это условием, при котором ты бы поехала со мной. Помнишь, я сказал, что буду рад заняться этим в любое время. Просто скажи когда.
Она пожала плечами и поднялась, встретившись с ним взглядом:
— Давай сделаем это сейчас.
Анни невозмутимо смотрела на него.
— Ты ведь сказала, что тебе нужно защитить себя, — недоверчиво протянул Деметриос.
Она лишь повела плечами:
— Не сработало. Я все равно влюбилась в тебя.
Она как будто ударила его со всего размаху ниже пояса. Деметриос почувствовал слабость в коленях. Шокированный, он медленно покачал головой:
— Нет, не влюбилась.
— Ты, что ли, ясновидящий?
— Черт бы тебя побрал, Анни! Ты не можешь…
— Я пыталась, — согласилась она. — Но не сработало. Мои проблемы, не твои. Итак, — Анни протянула ему руку, — пойдем?
Деметриос не двинулся. Затем глубоко вздохнул. Еще раз. И еще раз.
— Нет, — наконец выдавил он.
Они пристально посмотрели друг на друга. В ее синих глазах сквозило недоверие. Деметриос не винил ее. Похоже на то, что он сам себе не верил.
— Ты хочешь меня, — заявила она, но как-то неуверенно.
— Хотеть и что-то делать по этому поводу — совершенно разные вещи. — Деметриос прислонился к стенной перегородке и сложил руки на груди. И не произнес ни слова. В этом не было нужды.
Снаружи по-прежнему лило как из ведра, но ветер почти стих.
— Ничего не понимаю, — после длительной паузы пролепетала она.
— Этого никогда не случится!
— Ты никогда больше не займешься сексом вообще? Или ты никогда больше не займешься сексом именно со мной?
Деметриос скрипнул зубами и прямо заявил:
— С тобой.
Ее ресницы задрожали, и она покачала головой, как будто он говорил какие-то глупости:
— Но почему?
Он опять начал мерить каюту шагами.
— Все просто. Ты хочешь любви. Ты хочешь семью. Я — нет.
— Я не предлагаю тебе руку и сердце. Но раз уж ты заговорил об этом, почему ты так настроен против брака?
— Это не твое дело!
Какое-то время Анни молчала. Затем задержала дыхание и медленно выдохнула:
— Из-за Лиссы.
Он вздрогнул, взгляд его стал колючим.
— Я поняла, — тихо продолжила она. — Деметриос, но ты не можешь вечно горевать! Ты не можешь умереть, потому что она умерла. Ты любил ее, и она любила тебя. Но однажды ты полюбишь кого-нибудь еще и…
— Она не любила меня! — резко перебил он Анни. — Мой брак был настоящей катастрофой, — открыто заявил он. — Это было самой большой ошибкой в моей жизни. Я сильно разочарован и больше никогда не женюсь. Никогда.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Анни пошевелилась. Она села прямо и посмотрела на него с нежностью и состраданием. Но он не нуждался в таких вещах.
— Я думала… В журналах писали, — поправила она себя, — что все было просто волшебно. Вы идеально подходили друг другу. Она была такой красивой…
— Я тоже так думал. Когда-то, — согласился он. — Но все оказалось другим. Лисса… была другой. Я говорю не о внешности. — Как не хотелось Деметриосу ворошить прошлое, опять воскрешать в памяти свой брак с Лиссой! — Она была просто одержимой быть лучше всех, иметь все самое лучшее. Вот что для нее имело значение. Хорошие фильмы. Хорошие роли. Подходящий дом. Подходящий муж. — Горькая гримаса появилась на его лице и тут же исчезла. — В конечном счете она всегда играла роль, которую определила для себя еще в детстве. Для этого ей пришлось доказывать, что она на что-то способна.
— Как и мне, — тихо прошептала Анни. — Я хочу быть кем-то еще, а не только принцессой.
— С тобой все по-другому, — возразил он, присаживаясь рядом с ней. — Ты пытаешься найти себя. Но ты не шагаешь по головам других. Ты не используешь людей, а потом выбрасываешь их.
Анни сжала губы, но ничего не ответила. Просто слушала. А Деметриос, начав, уже не мог остановиться. Он рассказал ей, как стремительно развивались их отношения, как он поверил, что нашел свою вторую половинку.
— Она играла роль и какое-то время была той, о ком я мечтал, любовью всей моей жизни, женщиной, которая собиралась родить мне детишек. — Деметриос почувствовал, как Анни погладила его по колену в знак утешения, и был признателен ей за это. — Она использовала других, чтобы добиться своего, — вымученно продолжил он. — Я был ее стартовой площадкой. И даже когда стало ясно, что все далеко не так, как представлялось вначале, я верил, что могу что-то изменить. Думал, что смогу сделать ее счастливой. Что если у нас будет семья, она угомонится. — Он горестно улыбнулся от осознания собственных заблуждений. — Даже не знаю, было ли что-нибудь в этом мире, что могло сделать Лиссу счастливой.
— Она могла бы научиться счастью, — вставила Анни. — Если бы у вас были дети…
— Нет! — резко перебил ее Деметриос. — Она не хотела детей. Сначала говорила, что хочет. Просто врала. А может, черт его знает, даже верила в это. Я не знаю, где у нее заканчивалась игра и начиналась ложь. Но она не хотела рожать. Думала только о карьере. — Деметриос развалился в кресле, вытянул ноги и уставился в потолок. — Я заканчивал работу над фильмом в Южной Каролине. У нее тоже как раз закончились съемки, и я хотел, чтобы она приехала ко мне. Думал, что мы можем отправиться куда-нибудь вместе, чтобы разобраться в наших отношениях. Начать все заново. Родить ребенка. — Он остановился. Сглотнул и взглянул на Анни. — Ей предложили роль в фильме, который должен был сниматься в Таиланде. По ее словам, просто фантастическую. Она не смогла отказаться. — Он излагал свою историю, пытаясь быть беспристрастным. Но у него это плохо получалось. — Лисса уехала в Таиланд. Я мог бы полететь к ней. Но она была против, сказала, что очень занята. Не хотела, чтобы ей мешали. И от нее ничего не было слышно, пока не позвонил ее режиссер и не сказал, что Лисса в больнице.
— Заражение крови? — спросила Анни.
— Да.
— Как ужасно! Подхватить такую инфекцию. — Она потянулась к нему и взяла его руку в свои.
— Она заразилась во время аборта. — Он как будто со стороны услышал свой голос. Деметриос никогда никому не рассказывал об этом.
Анни потрясенно посмотрела на него. Она не произнесла ни слова. Лишь крепче сжала его руку.
— Я даже не знал, что она была беременна. Пока не приехал туда. Пока она не сказала, что ребенок… не вписывается в ее планы.
Он больше не мог скрывать ужасающую пустоту внутри. Деметриос слабо пожал плечами и, не глядя в ее сторону, вздохнул:
— Что ж, теперь ты все знаешь.
Она долго не отвечала. Затем тихо прошептала:
— Теперь знаю.
Они сидели не двигаясь. Все пространство заполонило безмолвие.
Анни не выпускала его руку, поглаживая ее пальцами в знак сострадания и утешения. Но это было все, что он мог принять от нее.
— Анни, вот почему я говорю «нет». Я не использую тебя. И я не увлечен тобой. Не знаю, с чего ты взяла, что любишь меня. Очень надеюсь, что ты заблуждаешься. Когда в следующий раз ты будешь заниматься любовью, твое чувство должно быть взаимным. Ты заслуживаешь этого. У меня больше не осталось любви ни для кого.
Глава 9
Следующие четыре дня Деметриос избегал ее общества. Погода стояла чудесная, поэтому он решил поспешить. Он свел к минимуму все разговоры с Анни, объяснив, что у него нет времени, чтобы купаться или болтать по вечерам, сидя на палубе и любуясь звездами. Сказал, что нужно работать над сценарием. А ей нужно писать диссертацию. Поэтому Деметриос запирался в своей каюте и выходил оттуда, только чтобы встать у руля или поесть.