– Да, он пока побеждает, но, по крайней мере, мне удается его как-то сдерживать.
Я снова намочила губку и снова выжала из нее воду, пытаясь сохранить некий успокаивающий ритм.
– Ты не должен себя так строго судить. Ведь тогда ты был ребенком.
– И ты тоже.
Я закрыла глаза. Мне была невыносима сама мысль о том, что Гидеон видел мои снимки и видео, сделанные Натаном.
– Натан был садистом. И сопротивляться физической боли, как это делала я, – естественная реакция любого человека. Особой храбрости здесь не требуется.
– Жаль, что мне не было слишком больно, – взорвался Гидеон. – Самое противное, что он заставил меня наслаждаться этим.
– Ты вовсе не наслаждался. Тебе было приятно, а это совсем другое дело. Гидеон, наши тела реагируют, повинуясь инстинкту, причем помимо нашей воли. – Я обняла его сзади и положила подбородок ему на макушку. – Он ведь был ассистентом твоего психотерапевта, словом, тем человеком, кому ты, по определению, должен был доверять. А он занимался тем, что компостировал тебе мозги.
– Ты не понимаешь.
– Тогда объясни.
– Он… соблазнил меня. А я ему позволил. Он не смог заставить меня этого хотеть, но сделал все, чтобы я не сопротивлялся.
Наклонившись, я прижалась щекой к его виску.
– Тебя что, волнует твоя бисексуальность? Даже если и так, я как-нибудь переживу.
– Нет. – Он повернул голову, слегка коснулся губами моего рта и переплел свои пальцы с моими. – Меня никогда не привлекали мужчины. Но сам факт, что ты готова принять меня, даже если бы я оказался бисексуалом… Знаешь, сейчас я люблю тебя так, что невозможно сказать. До физической боли.
– Беби. – Я нежно поцеловала его, и наши губы слились. – У меня только одно желание. Чтобы ты был счастлив. И именно со мной. А еще чтобы ты наконец перестал терзаться из-за того, что с тобой случилось. Тебя изнасиловали. Ты был жертвой, а теперь страдаешь от посттравматического синдрома. И здесь нет ничего постыдного.
Гидеон повернулся ко мне и, стащив со ступеньки, окунул в воду.
Я устроилась рядом и положила руку ему на бедро:
– Мы можем поговорить о чем-то другом? Более сексуальном?
– Всегда.
– Ты как-то говорил, что анальный секс – это не для тебя. – Я почувствовала, как он сразу напрягся. – Но ты бы… Мы бы…
– А тебе что, мало моих пальцев и моего языка? – внимательно посмотрел он на меня. Его явно насторожила неожиданная смена темы нашего разговора, и к нему вернулась его обычная властная манера поведения. – Признайся, тебе ведь нравится?
– А тебе? – набравшись духу, парировала я. Дыхание Гидеона было тяжелым, его скулы блестели от горячей воды, темные волосы зализаны назад, открывая лицо. Гидеон молчал, и я испугалась, что он не собирается отвечать. – Если хочешь, я готова попробовать это с тобой.
– Мой ангел, – закрыл он глаза.
Тогда я просунула руку ему между ног и нежно сжала в руке мошонку. Мой средний палец осторожно двигался дальше и, добравшись до ануса, стал поглаживать его круговыми движениями. Гидеон судорожно дернулся и сжал бедра, да так резко, что вода чуть было не перелилась через край. И я почувствовала, как сразу затвердел его член.
Тогда, высвободив вторую руку, я зажала восставший признак его мужского достоинства в кулаке и принялась совершать рукой поступательные движения, а когда Гидеон застонал, зажала ему рот губами.
– Я все для тебя сделаю. В нашей кровати не должно быть границ дозволенного. И никаких воспоминаний. Только мы вдвоем. Только ты и я. И наша любовь. А я так тебя люблю.
Его жадный язык стремительно проник мне в рот, пробираясь все глубже. Гидеон еще крепче обхватил мою талию и накрыл ладонью мою руку, заставляя сжать кулак еще крепче.
Я массировала головку члена так интенсивно, что вода в ванне пошла рябью. От его стона у меня затвердели соски.
– Теперь твое удовольствие зависит только от меня, – прошептала я ему в полуоткрытые губы. – И если ты не ответишь тем же, то больше ничего от меня не получишь.
Он зарычал, как зверь, запрокинув голову:
– Помоги мне кончить!
– Выбирай любой способ, – ответила я.
* * *– Надень синий галстук. Тот, что в цвет твоих глаз. – Я внимательно наблюдала за тем, как Гидеон выбирает себе в гардеробной костюм для последнего рабочего дня недели.
Он бросил взгляд в сторону своей кровати, на которой я сидела с чашечкой кофе в руках. Его губы тронула снисходительная улыбка.
– Мне нравятся твои глаза, – пожала я плечами. – Они великолепны.
Он снял с вешалки галстук и вышел из гардеробной с перекинутым через руку темно-серым костюмом. На нем были только черные трусы, так что я могла вволю любоваться его поджарым телом и золотистой кожей.
– Надо же, это просто удивительно, что мы с тобой думаем одинаково, – сказал он. – А я подбирал костюм под цвет твоих глаз.
Его замечание заставило меня улыбнуться. Меня настолько переполняла радость любви, что я не могла сидеть спокойно и, как девчонка, болтала ногами.
Положив одежду на кровать, Гидеон остановился передо мной. Я откинула голову и посмотрела на него, чувствуя, как уверенно и сильно бьется сердце.
Он взял мое лицо в ладони и провел пальцами по надбровьям.
– Такой чудесный сумрачный серый цвет. И такой любимый.
– Так нечестно. Для тебя мое лицо – открытая книга, а для меня твое – нет. У тебя всегда такое непроницаемое выражение, как у заядлого игрока в покер.
– Но с тобой этот номер не проходит. – Он наклонился и поцеловал меня в лоб.
– Говори-говори. – Я принялась наблюдать за тем, как он одевается. – Послушай, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
– Все, что угодно.
– Если тебе нужна будет пара – а я пока отпадаю, – пригласи Айерленд.
Его рука замерла на еще не застегнутой пуговице рубашки.
– Ева, ей всего семнадцать.
– Ну и что с того? Твоя сестра – красивая, стильная молодая женщина, которая к тому же тебя обожает. Ты будешь ею гордиться.
Тяжело вздохнув, он взял с кровати брюки.
– На тех мероприятиях, на которые я еще могу ее пригласить, ей будет невыносимо скучно.
– Ты уже говорил, что она будет скучать на обеде в моем доме, и оказался неправ.
– Там была ты, – возразил он, надевая брюки. – Ей было весело с тобой.
– Ты сам сказал: «Все, что угодно». Никто тебя за язык не тянул, – сделав глоток кофе, напомнила ему я.
– Ева, я вполне могу выходить в свет и один. Не вижу проблем. И я уже обещал тебе, что больше не стану встречаться с Коринн, – произнес он. Но я только смотрела на него и ничего не говорила. Гидеон раздраженно заправил рубашку в брюки и наконец сказал: – Хорошо.
– Спасибо.
– И нечего тут улыбаться, словно Чеширский кот.
– Ладно, не буду.
Гидеон застыл на месте и перевел взгляд с моего лица на голые ноги, видневшиеся из-под распахнутого халата.
– Даже и не думай, Ас. Я уже никакая.
– У тебя есть паспорт? – неожиданно спросил он.
– Да. А что? – нахмурилась я.
Он резко кивнул и потянулся за галстуком, который мне так нравился.
– Тебе он понадобится.
– Зачем? – заволновалась я.
– Для путешествия.
– Обалдеть! – Я живо соскочила с кровати. – Путешествия куда?
Гидеон быстро и умело завязывал галстук, казалось целиком отдавшись этому занятию, но в глазах его плясали озорные огоньки.
– Ты что, собираешься отвезти меня туда, где я еще не была?
– Ну разве это было бы не здорово? Мы вдвоем на каком-нибудь необитаемом тропическом острове. Ты будешь постоянно ходить голой, и я смогу поиметь тебя, когда захочу.
– Загорелая и кривоногая. И очень сексуальная, – подбоченившись, метнула я в его сторону выразительный взгляд.
Он расхохотался, а у меня невольно сжались пальцы на ногах.
– Я хочу видеть тебя сегодня вечером, – надевая жилет, произнес он.
– Просто ты хочешь снова засунуть его туда.
– Ну, ты сама напросилась. Говорила, чтобы я не останавливался. Причем неоднократно.
Тогда я, презрительно фыркнув, поставила кружку с кофе на кофейный столик и сбросила халат. И вот так, голышом, прошлась по комнате, ловко увернувшись от его рук. Подошла к комоду и принялась рыться в ящике в поисках бюстгальтера и трусиков от Карин Жильсон, запас которых Гидеон держал специально для меня. Но Гидеон подошел ко мне со спины, обнял и крепко сжал мои груди обеими руками.
– А если забыла, могу напомнить, – прошептал он.
– А разве тебе не пора на работу?
– Поехали ко мне на работу, – предложил Гидеон.
– И что, сидеть и ждать, когда ты меня трахнешь, а пока наливать тебе кофе?
– Я серьезно.
– И я тоже. – Я разогнулась, да так резко, что уронила на пол сумочку. – У меня есть работа, и она мне нравится. Ты это знаешь.
– Да, ты хороший работник. А хорошие работники мне самому нужны.
– Не могу, и по той же причине, по которой отказалась от помощи отчима. Я хочу всего добиться сама!
– Знаю. И уважаю твои принципы. – Он нежно погладил меня по руке. – Я когтями и зубами проложил себе дорогу, изо всех сил карабкался наверх, причем имя Кросс не помогало, а только мешало. И я никогда не встану на твоем пути. Ведь ты никогда не захочешь получить то, что не заработала.
На секунду я почувствовала жалость к Гидеону, пострадавшему от отца – участника финансовой пирамиды Понци. Его отец предпочел умереть, но не гнить за решеткой.
– Неужели ты думаешь, что кто-нибудь поверит, что я получила такую работу за свои таланты, а не за красивые глаза? Все будут считать меня одной из твоих цыпочек, которую тебе не терпится оприходовать.
– Заткнись! – рявкнул Гидеон. – Ты разозлилась, и это правильно, но не смей говорить о нас в таком тоне.
– Но на каждый роток не накинешь платок, – оттолкнула я Гидеона.
– Ты стала членом спортклуба «Кросс тренинг», хотя уже ходила в спортзал «Эквинокс» на занятия крав-магой. Тогда объясни почему.
Я как раз натягивала на себя трусики, а спорить в спущенных трусах как-то глупо.
– Это совсем другое дело, – наконец натянув трусы, ответила я.
– А вот и нет.
Тогда я повернулась к нему лицом, случайно наступив на выпавшие из сумки вещи, и в результате обозлилась еще больше.
– «Уотерс, Филд и Лимэн» не конкурент «Кросс индастриз»! Ты ведь сам пользуешься услугами этого агентства.
– Неужели ты считаешь, что никогда не будешь работать над рекламной кампанией для моих конкурентов?
Он стоял передо мной в безупречном галстуке и расстегнутом жилете, и от этого мысли мои путались. Он был таким красивым, таким страстным и таким желанным, что у меня сразу отпало желание спорить.
– Гидеон, дело вовсе не в этом. Просто тогда я не смогу быть счастлива, – призналась я.
– Иди сюда. – Он раскинул руки и, когда я подошла, обнял меня. И начал говорить, не отрывая губ от моего виска. – В один прекрасный день фамилия Кросс в названии моей фирмы будет относиться не только ко мне.
Злость и разочарование мгновенно прошли.
– Давай не сейчас. Поговорим об этом позже.
– И последнее. Ты можешь претендовать на должность в моей фирме, как и любой кандидат с улицы, если уж хочешь все сделать как положено. Я не собираюсь вмешиваться. Если получишь должность, тебе придется работать на другом этаже Кроссфайра и ты сама будешь карабкаться по карьерной лестнице. По крайней мере, я тебя продвигать не собираюсь.
– Это что, так важно для тебя? – задала я риторический вопрос.
– Конечно важно. Нам придется здорово потрудиться, чтобы построить наше будущее. И твоя работа в моей компании – вполне естественный шаг в данном направлении.
– Но я должна сохранить независимость, – неохотно кивнула я.
Тогда он взял меня сзади за шею и притянул поближе:
– Не следует забывать о самом главном. Если окажешься трудолюбивой и хорошо проявишь себя, то люди будут ценить тебя именно за это.
– Мне пора собираться на работу.
Гидеон заглянул в мои глаза и нежно поцеловал.
Затем выпустил меня, и я нагнулась за сумочкой. Оказывается, я наступила на пудреницу с зеркалом и раздавила ее. Ладно, пусть это будет самым большим расстройством в моей жизни. На обратном пути я всегда смогу купить такую же в «Сефоре». Но когда я увидела среди обломков пластмассы тонкий электрический провод, у меня действительно застыла кровь в жилах.
Гидеон наклонился, чтобы помочь мне.
– Что это такое? – бросила я на него удивленный взгляд.
Он взял пудреницу и, разломав ее окончательно, обнаружил микрочип с крошечной антенной.
– Возможно, жучок или устройство для слежения.
Я в ужасе посмотрела на Гидеона. Мои губы безмолвно шевелились. Полиция?
– Здесь везде глушилки, – ответил он, ввергнув меня в шок. – И нет. Ни один судья не дал бы разрешения на твою прослушку. Для этого нет никаких оснований.
– Господи! – бессильно осела я на пол.
– Попрошу своих парней проверить что да как. – Он опустился на колени и убрал упавшую мне на лоб прядь. – А это не может быть делом рук твоей мамочки? – (Я чувствовала себя совершенно беспомощной.) – Ева…
– Боже мой, Гидеон. – Отстранив его, я схватилась за телефон и набрала номер Клэнси, телохранителя и водителя своего отчима, а когда он ответил, сказала: – Скажи, жучок в моей пудренице – твоя работа?
– Устройство для слежения. Не жучок. Да, – помолчав, ответил он.
– Клэнси, какого хрена!
– Это моя работа.
– Дерьмовая работа, – отрезала я, сразу представив себе Клэнси. Гора мускулов, коротко стриженные белесые волосы и исходящие от него флюиды опасности. Но я его не боялась. – Чушь собачья. И ты это знаешь.
– Когда снова объявился Натан Баркер, нашей самой большой заботой стала твоя безопасность. Он был скользким типом, и нам пришлось следить за вами обоими. И как только его убили, я выключил ресивер.
– Дело не только в чертовом устройстве слежения! – Я закрыла глаза. – Проблема не в этом. А вот то, что вы играли втемную и держали меня в неведении, уже никуда не годится. Клэнси, мне кажется, будто меня изнасиловали.
– Я тебя понимаю, но мистер Стэнтон не хотел, чтобы ты волновалась.
– Но я уже взрослая! И сама могу решать, стоит мне волноваться или нет! – Я бросила быстрый взгляд на Гидеона, поскольку все, что я сейчас говорила, касалось и его тоже.
И по его глазам догадалась, что он понял посыл.
– Кто бы спорил, – мрачно сказал Клэнси.
– Теперь ты мне должен, – заявила я, прекрасно зная, как буду взимать с него долг. – И очень много.
– Ты знаешь, где меня искать.
И тут я оборвала разговор и послала сообщение маме:
Надо поговорить.
Я буквально поникла от разочарования и обиды.
– Мой ангел.
Но я метнула в Гидеона взгляд, красноречиво говоривший, что сейчас меня лучше не трогать.
– И даже не думай извиняться. Ни за себя, ни за нее.
Взгляд его глаз был мягким и слегка затуманенным, но подбородок упрямо выдвинут вперед.
– Я присутствовал при том, когда тебе сообщили, что Натан в Нью-Йорке. И я видел твое лицо. И на моем месте любой, кто тебя любит, сделал бы все возможное и невозможное, чтобы защитить тебя от него.
Мне действительно пришлось нелегко, и глупо было отрицать, что я вздохнула с облегчением только тогда, когда узнала, что Натан мертв. Однако я вовсе не желала, чтобы меня изолировали от негативного влияния всего плохого. Ведь плохое – тоже часть нашей жизни.
Я схватила Гидеона за руку и крепко сжала ее:
– Когда я с тобой, то у меня возникает точно такое же чувство.
– Я сдерживаю своих демонов.
– И моих. – Правда, мы до сих пор спали отдельно. – Я хочу, чтобы ты сходил к доктору Петерсону, – тихо сказала я.
– Я уже был у него во вторник.
– Неужели? – Мне трудно было скрыть свое изумление по поводу того, что он, оказывается, придерживается расписания посещения психиатра.
– Ну да, был. На самом деле я только один раз пропустил прием.
Когда убил Натана.
Он провел пальцем по тыльной стороне моей ладони.