– Грандиозно! – воодушевился директор.
Ферн должна была признать, что Данте смотрится великолепно, омытый светом прожекторов. Она молилась, чтобы балкон оказался достаточно крепким и не начал разваливаться.
Вот тут она действительно пожалела, что не взяла фотоаппарат, но у кого-то из съемочной группы камера была, и он щелкал затвором как сумасшедший. Сандор побагровел от злости, с удовольствием отметила Френ.
– Спускайтесь, и мы все обсудим, – предложил Рэб. – Эй, осторожнее! Вы правы, это отличный кадр. Поможете нам его отработать, да?
– Само собой, – отозвался Данте, оказавшись на земле. – Я буду рад показать мистеру Джейли, как…
– Уже поздно, – торопливо перебил его Сандор, – пора возвращаться.
Все потянулись к вилле, а Ферн повернулась к Данте:
– Зачем ты это сделал?
– Ты прекрасно знаешь зачем, – так же тихо ответил он. – Сто лет не получал такого удовольствия. Он готов убить меня.
Он буквально сиял, словно поймал судьбу за хвост и наслаждается каждым мгновением.
– Тебе никогда не говорили, что не стоит повторять трюк? – строго спросила она. – Да, ты вскарабкался по стене горящего дома на прошлой неделе, но это не означает, что следует проделывать подобное постоянно. Ты просто рисовался, фигляр.
Данте ухмыльнулся:
– Ты не оскорбишь меня прозвищем фигляра. Слишком многие говорили это до тебя. А что касается повторения трюка… Здесь подниматься намного легче, чем кажется со стороны, но твой любовник ни за что не полезет, хоть «Оскара» ему предложи.
– Он не мой любовник.
– Но хочет им быть.
– Пойдемте! – крикнул им кто-то из съемочной группы. – Будут показывать снимки.
Ферн и дальше спорила бы, но он обнял ее за талию и повел на виллу, где кто-то подсоединил фотоаппарат к компьютеру и спроецировал снимки на монитор.
На них был изображен Данте, стоявший на вершине руин, великолепный, смеющийся. Однако в чем заключался его триумф? В том, что он забрался на стену, или в том, что по его милости Сандор выглядел нелепо и недостойно? Ферн терялась в догадках.
Она огляделась, ища Сандора, чтобы посмотреть, как тот реагирует на это.
– Он ушел к себе, – объяснил Джино. – День был трудный.
«Значит, дуется, как избалованный ребенок», – подумала Ферн. Данте попал не в бровь, а в глаз.
Сам Данте был вроде бы безразличен к своему успеху. Однако Ферн уже достаточно хорошо изучила его, чтобы распознать очередной ход в игре. Сейчас он не скажет ничего, но позже…
– У меня тоже был трудный день, – заявила она. – Спокойной ночи.
Она поднялась к себе в комнату. Рано или поздно у нее появится гость, и надо быть готовой к этому.
Прежде всего необходимо принять душ. Она включила его на полную мощность. Как же хорошо!
Ферн чуть не рассмеялась, припоминая, как Данте отомстил Сандору – не жестоко, но мастерски.
Она должна была бы испугаться за Данте, когда он карабкался по развалинам, но не испугалась, потому что оказалась во власти его чар. «И до сих пор в их власти», – радостно заключила Ферн.
Она выключила душ, набросила халат и вышла из ванной. Но то, что женщина увидела в спальне, заставило ее резко остановиться.
– Сандор!
Актер прислонился к двери, на лице – предвкушение. Рубашку он снял, чтобы продемонстрировать Ферн свой великолепный торс во всем его совершенстве, гладкий, мускулистый, с ровным загаром.
– Что ты здесь делаешь? – вздохнула она.
– Ох, перестань, киска. Мы оба знаем, что будет.
– Томми, клянусь, если ты дотронешься до меня хоть пальцем, я так двину тебе, что искры из глаз полетят.
– Ты этого не сделаешь.
– Я тебя предупредила.
Он засмеялся и двинулся к ней – ни дать ни взять король, заявляющий свои права.
– Думаю, мы могли бы это проверить… ай!
Ферн залепила ему пощечину.
– Сука! – взвыл Сандор. – У меня может губа распухнуть!
Она собралась ответить, но в этот момент раздался стук. Ферн метнулась к двери, открыла ее и обнаружила Данте в синей пижаме, стоящего на пороге. Взгляд его был столь невинен, что она испытала одновременно и облегчение и подозрение.
– Извини, что беспокою тебя, – начал он, – но в моей ванной нет мыла, и я подумал, не могла бы ты… О бог мой, я чему-то помешал?
– Ничему абсолютно, – заверила его Ферн. – Мистер Джейли уже уходит.
Данте посмотрел на Сандора с удивлением, будто только сейчас заметил его, но Ферн ему не провести. Данте в своем роде тоже актер, только более тонкий.
– Добрый вечер, – вежливо проговорил он. – Вы, кажется, сильно ушиблись. Наверняка губа распухнет.
– А?! – взвился Сандор. Он метнулся было к ванной, но Данте преграждал ему путь, так что актер вынужден был развернуться и покинуть комнату, громко хлопнув дверью.
– Это должно занять его на ближайшее время, – с удовлетворением заметил Данте.
Глава 8
– Кстати, я его не так уж сильно ударила, губа не распухнет, – сказала Ферн.
– Нет, но он испугался.
– Но как ты узнал, что…
– Я был за дверью и все слышал.
– И оказался ты тут совершенно случайно.
– Разумеется, нет. Я притаился в коридоре. В конце концов, ты могла обрадоваться его приходу.
– И тогда ты мирно удалился бы, да? – сардонически поинтересовалась она.
Данте медленно покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то, чего Ферн никогда раньше не видела.
– Ни за что. Если б ты встретила его радушно, я бы ворвался и двинул ему посильнее, чем ты. Но синьорина и сама ловко с ним справилась, рад отметить, – мягко добавил он.
– Ты же не считал, что я вернусь к нему?
– Надеюсь, нет. Но когда я увидел, как легко он вошел, то засомневался.
– Я была в ванной, иначе ему это не удалось бы.
– У тебя с ним правда все?
– Разумеется. И лучше бы мы вообще сюда не приезжали.
– Ты пользовалась большим успехом за ужином.
– Ты и сам неплохо развлекался, – парировала Ферн.
– Просто проводил время, присматривая за тобой и следя, чтобы ты хорошо вела себя. Мне надо было точно знать, что ты к нему испытываешь.
– Ну, теперь ты знаешь. – Она встретилась с ним взглядом, безмолвно требуя продолжения.
Но мужчина, который поверг своего врага одним мастерским ударом, казалось, потерял уверенность.
– И что дальше? – спросил Данте. – Это должно быть твое решение. Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Я не знаю, чего хочу, – уклончиво ответила Ферн, и это было почти правдой.
– Ферн. – Его голос стал тихим и серьезным. – Если ты не знаешь, то никто не знает.
– Это несправедливо.
– Несправедливо? – раздраженно проворчал Данте. – Ты стоишь тут полуодетая, творишь со мной бог знает что, а я еще и несправедлив?
Махровый халат распахнулся, открывая ее грудь, набухшую и пылающую от желания, которое Ферн больше не могла скрывать. Когда она заколебалась, Данте раздвинул полы ее халата, обнажая ее полностью.
– Вот это действительно несправедливо, – произнес он дрожащим голосом.
Ферн не могла пошевелиться. Все ее мысли сосредоточились на нем, на его прикосновениях. Ей казалось, будто Данте уже ласкал ее. Она пережила шок, когда он опустил пальцы на ямочку у ее горла и замер, словно ждал чего-то.
Ферн сделала глубокий вдох. Ни одна из эффектных ласк Сандора не оказывала на нее и десятой доли такого воздействия, как терпение Данте.
– Скажи мне, – мягко попросил он.
– Сказать?..
– Скажи мне, что делать. Ферн, бога ради, если ты хочешь, чтобы я остановился, предупреди сейчас, потому что у меня почти не осталось самообладания.
Ее улыбка была намеренно провоцирующей. И Данте закрыл ей рот поцелуем. Ответ Ферн был столь же пылким, свидетельствующим о желании, сдерживаемом слишком долго, о взрыве головокружительной, безудержной страсти.
Не прерывая поцелуя, Данте стащил с нее халат. Его руки ласкали ее тело, вызывая трепет наслаждения. Ферн в свою очередь тоже срывала с него одежду.
Никто из них не знал, кто сделал первый шаг к кровати. Это не имело значения. Они бежали одной дорогой, стремились к одной цели.
Ферн не сомневалась, что Данте – великолепный любовник, но ее мечты померкли перед реальностью. Он занимался любовью так же, как танцевал квикстеп, – безошибочно угадывая нужную ласку, нужное движение, всегда в идеальном взаимопонимании с партнершей. Казалось, будто тело Ферн создано именно для этого момента, для этого мужчины.
В последний момент Данте заколебался, заглядывая ей в лицо, словно искал окончательного подтверждения. А для Ферн любая задержка была невыносимой. Она хотела его, и немедленно.
– Данте, – нетерпеливо прошептала она.
Он испустил быстрый вздох удовлетворения и в следующую секунду был в ней, упиваясь их слиянием.
Обаятельный интриган, покоривший Ферн, стал любовником, который инстинктивно угадал тайные желания ее тела. И он наверняка осознает свою власть над ней. Но она не боится этой власти, потому что полностью ему доверяет…
Затем Ферн сделала первый шаг, лаская Данте так, как ей никогда не пришло бы в голову раньше, потому что он не похож на других мужчин. Он засмеялся, безоговорочно повинуясь и приглашая ее делать то, что ей нравится, – приглашение, которое она с жаром приняла.
Позже, когда они пришли в себя, он приподнялся на локте, глядя на нее со смесью торжества и радости.
– Зачем мы ждали так долго? – прошептал Данте.
«Мы медлили, потому что я сдерживала себя из страха проникнуться к тебе слишком сильными чувствами. Я знала, что, сблизившись с тобой, рискую влюбиться, а я этого не хотела. Любовь – верный путь к разбитому сердцу, а я не настолько храбрая. Правда, теперь уже слишком поздно».
Этого Ферн сказать никак не могла. Поэтому просто раскрыла объятия и нежно, немного по-матерински обнимала Данте, пока они оба не уснули.
Когда первые лучи рассвета просочились в комнату, Данте осторожно встал с постели, чтобы не разбудить Ферн, и подошел к окну.
Жизненные обстоятельства приучили его к осторожной отчужденности. Это позволяло ему следить за происходящим, словно стороннему наблюдателю, – насмешливо, порой даже цинично.
С Ферн все было по-другому. Она дразнила его, тревожила и провоцировала. Иногда он задавался вопросом, понимает ли она, что искушает его, но потом замечал выражение ее глаз – оценивающее, вызывающее, выводящее на следующий уровень игры, в которую они играли. Ферн вела свою партию с виртуозным мастерством, толкая его на всякие безумства, вроде покупки бикини. Она увлекала Данте к краю, к тому моменту, когда он пошлет к черту самоконтроль, правящий его жизнью.
Никто не мог предсказать приезд Сандора и бешеную ревность, обуявшую его. Увидев их вместе на пляже, когда Сандор прикасался к ее телу – телу, которое Данте считал своей единоличной собственностью, – он был готов убить соперника…
Ему не доставило ни малейшего удовольствия то, что вчерашний вечер сулил много соблазнов. Было по меньшей мере три спальни, где его ждал радушный прием. Вместо этого он следил за дверью Ферн, пока не появился голый по пояс Сандор.
Когда он услышал, как она залепила пощечину незадачливому соблазнителю, ликованию его не было конца.
Это означало, что в игре, которую они вели, победила Ферн, а он проиграл. Или, быть может, наоборот? Впрочем, какая разница? В любом случае он был счастлив.
Данте осторожно опустился на кровать, чтобы не потревожить Ферн. Ему хотелось полюбоваться ею вот такой, расслабленной и удовлетворенной, дышавшей почти беззвучно. Завиток волос упал ей на лицо, и он нежно убрал его. Рука задержалась, погладила лицо.
Ее губы раздвинулись в улыбке. Она проснулась.
– Доброе утро, – прошептал Данте, устраиваясь рядом с ней и привлекая к себе.
Ее голова на его плече, тело, прильнувшее к телу, и чувство возвращения домой, друг к другу. Что еще надо?
– Доброе утро, – пробормотала Ферн.
– Все хорошо?
– М-м-м! – Она спрятала лицо у него на груди.
– Мне тоже, – согласился он. – Очень хорошо.
Они помолчали.
– Что будем теперь делать? – спросил Данте.
– Уедем отсюда, – тут же ответила она. – Сандор непременно нас вышвырнет.
– Жаль. Хотелось бы задержаться ненадолго – хотя бы для того, чтобы помозолить ему глаза. Он заставил меня ревновать. Теперь моя очередь отплатить ему той же монетой.
– Ревновать? Тебя?
– Не притворяйся. Ты прекрасно знаешь, что творишь со мной. Тебе нравится видеть, как я поджариваюсь на горячих углях?
– Признаюсь, были забавные моменты, – улыбнулась Ферн. – Но это потому, что ты старался сдержать слово. Не всегда успешно, заметь, но пытался.
– Разумеется, – возмущенно отозвался он. – Не забывай, джентльмен всегда держит слово.
– Джентльмен? Ха!
– Давай обсудим это в другой раз, – торопливо предложил Данте. – Суть в том, что я не мог нарушить обещание, поэтому должен был добиться того, чтобы ты нарушила его сама. Ты вынудила меня отступить, так что я невинен как младенец.
– Ой, ради бога! – усмехнулась Ферн. – Единственное, чего я не могу представить, – так это что ты невинен. Ты хитрый, коварный, подтасовывающий, двурушничающий… А, к черту все это! Кому есть дело до того, что ты темная личность? Что ты делаешь?
– А на что это похоже? Теперь помолчи, и я докажу, насколько я темная личность.
Смеясь, он стал ласкать ее с таким рвением, что она задохнулась.
– Полагаю, мне следует быть благодарной Сандору, – заявила Ферн, когда они вернулись на землю. – Может, он и болван, но он оказал нам услугу. Знаешь, ведь он хотел, чтобы я поснимала его.
– Что?! После того, что ты…
– Да, очевидно, мои фотографии польстили ему. Господи, как я вообще могла воображать, что люблю этого павлина?
Он подозревал, что Сандор пытался соблазнить Ферн по другой причине. Самомнение актера настолько раздуто, что тот верит, будто сможет вернуть любовницу, когда пожелает. Но Данте тактично промолчал.
– Наверное, пора вставать, – сказал он наконец. – День чудесный.
Джино ждал их внизу, дергаясь как на иголках.
– Сандор плохо спал и пошел прогуляться по окрестностям. Сказал, что не желает никого видеть.
– Интересно, по какой причине? – сочувственно спросил Данте.
– Артистическая натура, – вздохнул Джино.
– Понимаю, – торжественно провозгласил Данте. – Настоящему артисту нужно побыть одному, чтобы пообщаться с Вселенной. Ты что-то сказала? – Это было адресовано Ферн, которая из последних сил старалась удержать смех. Ей удалось покачать головой, и он продолжил: – Мы сейчас уезжаем. Позвони мне, когда съемки закончатся, и тогда я вернусь.
Они не остались даже на завтрак. Побросали вещи в чемоданы и сбежали из палаццо Тирелли, как дети, вырвавшиеся на свободу.
Когда машина выехала из ворот, Ферн заметила трагически величавую фигуру, стоящую на взгорке и наблюдающую за ними.
– Почти как у Шекспира, – заметил Данте. – Некоторые люди рождаются болванами, другие ими становятся, а третьи сами навязывают себе роль болванов. Ну, что-то в этом роде.
– Ты все еще точишь зуб на Сандора, да?
Он ухмыльнулся:
– Уже нет.
Ферн откинулась на сиденье, улыбаясь. Шутливый тон разговора полностью ее устраивал.
– Куда мы едем? – спросила она спустя некоторое время.
– Куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда.
Миновав Рим, Данте повернул на юг и проехал вдоль побережья около сотни миль. Они нашли другой пляж, тихий, простой и непритязательный. Рядом располагался маленький курортный городок.
– Слава богу, что в этот раз не Сандор организовывал наше размещение, – усмехнулся Данте, когда они лежали в своем уютном номере поздним вечером. – Ведь нас не случайно поселили так далеко друг от друга.
– Да, я догадалась. Коварная уловка.
– Не оскорбляй меня. Это я – мастер коварных уловок.
– А еще ты старомодный шовинист.
– Много же времени тебе понадобилось, чтобы это понять.