Она скоро уедет. Вернется к «настоящей» жизни. Как только найдет ее.
– Мне нужно знать что-то важное, чтобы Тоби было со мной хорошо?
– Он стеснительный. И ни за что не скажет, если голоден или хочет пить. Обедает в половине шестого, в морозилке есть все необходимое, вместе с инструкциями. Только ничего не перепутайте: у него пищевая аллергия. На кухонной стойке есть записка, где перечислено все запретное. И не позволяйте ему скормить Танку одного из своих жу-жу. Танк – это сам Антихрист, но даже Антихрист не может переварить металл и пластик. На прошлой неделе это стоило мне шестисот баксов.
Грейс покачала головой, радуясь, что не завела щенка. Или жу-жу.
– Итак: накормить и напоить малыша и держать Танка подальше от жу-жу. Заметано.
– И Анна…
– Думаю, она вполне способна сказать мне, когда проголодается. И возможно, понимает, что не стоит глотать жу-жу, верно?
Джош шумно выдохнул.
– Да. Но она сама о себе позаботится. Не позволяйте ей доводить вас.
– Она не нуждается в помощи?
– Нет, уж поверьте. И мне, возможно, следует заранее извиниться за нее.
– Все будет хорошо, доктор Скотт.
– Значит, назад, к прежним формальностям? – усмехнулся он.
– Неужели не любите, когда люди называют вас доктором?
– Только когда я их опрашиваю.
Грейс посмотрела ему в глаза, желая понять не рисуется ли он. Нет. Ничего, кроме некоторого нетерпения. И жара, который постепенно разгорался огнем.
– Вам пора.
– Да.
Он наклонился и коснулся губами ее губ, после чего поцеловал всерьез, по-настоящему, прежде чем отстраниться:
– Дьявол!
Она покачнулась, и Джош засмеялся, хотя тоже был потрясен поцелуем.
– Химия все еще действует.
– Да. Все еще действует.
Глава 9
Общества анонимных шокоголиков не существует, потому что никто не хочет отречься от шоколада.
Джош вернулся в офис, но проходя мимо пациентов, мог думать только о том, как прижимался к Грейс.
Дважды.
Он хотел ее, что было чистым безумием, поскольку на уме у этой женщины одни развлечения. Но он уже прошел этот этап, и его жизнь навеки изменилась. Именно тогда у него появился Тоби, которого он не отдал бы за все блага мира.
Но обратной дороги нет…
Так что его безумное влечение к Грейс не имело смысла. Она не в его вкусе. Впрочем… какой у него вкус?
Женщина должна быть теплой и милой, но только не в постели, где эти качества решительно не имели цены.
Но Грейс и не окажется в его постели.
Они оба так решили. Сошлись во мнениях – никаких отношений. Очень по-взрослому.
Иисусе, он ненавидел быть взрослым.
– Первая комната, – объявила Ди, когда проходила мимо.
Его ждала миссис Карсон. Она случайно спутала таблетки от гипертонии с виагрой мужа. К сожалению, она также плохо слышала.
– Миссис Карсон, вам нужно купить контейнер для таблеток, о котором мы говорили, чтобы ничего подобного впредь не случалось.
– Что, дорогой? – завопила она, поднося к уху ладонь со скрюченными артритом пальцами. – Теперь я стану выше и тверже?
Она ухмыльнулась собственной шутке, хлопая себя по коленям и совершенно не беспокоясь о том, что все в этом здании ее слышат.
– Заметьте, я не возражаю против того, чтобы позаботиться о себе таким манером, – продолжала она. – Пол – хороший человек, но в нижнем этаже у него не все ладно, если понимаете, о чем я.
Джош понимал. И испытывал неловкость.
– Ах, ваш отец посмеялся бы. С вами не поразвлекаешься.
Где-то он уже это слышал…
Следующим пациентом был Кенни Лиотта, водитель грузовика, который, как по часам, каждые шесть недель являлся с новым венерическим заболеванием.
– Ты никогда не подумывал о том, чтобы остановиться? – осведомился Джош.
– Ваш отец задавал мне тот же вопрос. Проблема в том, что заправляет всем мой конец. А у него нет мозгов.
Джош покачал головой и выписал рецепт.
– Дело кончится тем, что если твой конец не научится надевать презерватив, отвалится еще до следующего дня рождения.
– Но что за роскошный способ попасть в ад, верно? – рассмеялся Кенни.
– Нет, – возразил Джош. – Это не роскошный способ. Умри в горячей ванне, окруженный блондинками, в каком-нибудь захудалом отеле от сердечного приступа или наслаждения. Не от венерической болезни.
Кенни кивнул.
– Понимаю. Вы хороший человек, доктор. Не собираетесь продать практику? Как все остальные?
Все в городе знали, что больничный совет медленно, но верно выкупал другие медицинские учреждения округа, от лабораторий до кабинетов педиатров и самых различных специалистов. Собирая всех под одно крыло, больница приобретала репутацию и популярность, что, естественно, приносило большие баксы. Почти каждый, с которым работал Джош, так или иначе имел отношение к больнице.
Он был одним из немногих оставшихся одиночек, которые еще держали оборону.
– Я подумываю об этом.
– Все равно что какая-то социалистическая национализация. Чем они вам угрожали? Сломанными ногами?
– Ты слишком много смотришь телевизор, – рассмеялся Джош. – Если я продам, земля будет вертеться по-прежнему. И уровень медицинского обслуживания останется прежним.
– Уверены?
– Абсолютно, – твердо сказал Джош. Но если он действительно в это верил, почему до сих пор не подписал контракт?
Совет тоже этого не понимал. Да и Мэтт, когда позвонил узнать, не хочет ли Джош вместе с ним полазить по скалам.
– Не могу. Времени нет, – отказался Джош.
– Иисусе! Да подпиши ты уже!
– Я думаю.
– Собираешься думать до тех пор, пока не состаришься настолько, что, свисая со скалы, будешь волноваться, как бы не уронить зубные протезы?
– Позвони Таю, – вздохнул Джош. – Он с тобой пойдет.
– Он никогда не поднимался на скалы. Парень, который зарабатывает на жизнь тем, что прыгает с вертолета, чтобы спасать людей, не станет альпинистом. Это точно.
И в самом деле точно.
– Возьми Эми.
– Ни за что. Она сказала, что если попытаюсь снова разбудить ее до восхода, убьет меня из собственного пистолета.
Это тоже правда. Эми Майклз была красавицей, острой на язык, и чертовски крепким орешком.
– Тебе нужно в сутках сорок восемь часов. С тобой скучно. Кто-нибудь тебе это говорил?
А вот теперь он начал злиться.
– Еще как нескучно! – заверил Джош.
– Да? И когда именно?
Когда его язык исследовал рот Грейс. Чертовски гребаное развлечение.
– Продавай, – посоветовал Мэтт, прежде чем отключиться.
– Со мной еще как нескучно, – повторил Джош в пространство.
Сунул телефон в карман и снова подумал о Грейс. Развлечение? Еще какое! Даже слишком. С ней время летело незаметно, не говоря уже об угрозе его покою. Она вызывала в нем желание. Недаром он хотел вырваться из замкнутого пространства своей жизни, то, чего он абсолютно не мог сделать.
Независимо от соблазна.
Он пришел домой в половине девятого, опоздав на полчаса. Тоби был выкупан и готов идти спать: главный хомяк жу-жу в одной руке, джедайский меч – в другой. Танк с блаженным видом валялся у его ног. Два истинных ангела.
Появившись сегодня в его доме, Грейс выглядела мягкой и нежной. В сарафанчике, коротком свитерке и босоножках. Волнистые светлые волосы падали до плеч шелковистыми прядями, выражение лица умное, любознательное. Когда они обнимались у задней двери, волосы спутались – его работа, – и выражение лица уже было далеко не таким спокойным. Глаза прищурены, рот влажный от поцелуев, соски затвердели.
Это выражение понравилось ему куда больше.
Теперь волосы были убраны во что-то вроде узла и прихвачены одним из элементов лего. Длинные шелковистые пряди буйно вились вокруг лица. Свитер куда-то делся, перед сарафана чем-то заляпан, а лицо больше не было безмятежным и спокойным.
Она смеялась. Они с Тоби были на кухне, считали корзиночки на подносе, старательно загибая пальцы. Один взгляд на парочку – и напряжение ушло.
– Простите. Я опоздал.
– Несчастный случай? – спросила она озабоченно.
– Шестнадцатилетняя девочка сделала пирсинг языка, и дело кончилось абсцессом. Она ничего не говорила родителям и терпела три дня, пока язык не распух настолько, что закрыл дыхательное горло.
– О Боже!
– Ничего. Все обошлось. Хороший урок, но обошлось.
– Вот это да! Значит, мой день по сравнению с вашим – просто пирожное. Вернее, шоколадная корзиночка.
Она показала на поднос.
– Пришлось печь две партии. Но о первой мы говорить не желаем.
Тоби хихикнул и покачал головой.
– Вы сами их испекли? – почтительно пробормотал Джош.
– Да. Пожертвовав вашей кухней.
Кухня и в самом деле выглядела так, словно в ней взорвалась бомба. В раковине громоздилась посуда, все перемазано шоколадом.
– Что же, по крайней мере хоть все живы, – заметил он.
– Ну, если таково ваше мнение…
– А вы благоухаете, как шоколадное пирожное, – улыбнулся он.
В кухню въехала Анна, уткнувшаяся в лежавшую на коленях книгу.
– Нашла! Фотографии Джоша-первокурсника! – объявила она. – Он тот, который в толстых очках, со скобками на зубах и фонарем под глазом. Фонарь получил, когда его запихивали в его же шкафчик в раздевалке. Тогда он был куда ниже ростом. Полный лузер.
– Это мой студенческий альбом? – вскинулся Джош.
– Расслабься, я же не показываю ей фото твоего тату!
Джош потер лоб.
– Это она вот так, весь день выдает мои грязные маленькие секреты? – спросил он Грейс.
– Непрерывно.
Просто класс.
– А тату? – спросила Грейс, оглядывая его. – Где?
– На жопе, – услужливо подсказала Анна.
Джош заткнул Тоби уши.
– Эй!
– Простите, на ягодице.
Грейс подняла брови, явно стараясь не рассмеяться.
– Почему?
– Я проиграл пари, – через силу проговорил Джош. – И больше ничего не скажу.
Теперь она в самом деле рассмеялась.
– Я думала – вы болван с задержкой в развитии, а не перевоспитавшийся скверный мальчишка.
– Болван – да. Скверный мальчишка – нет, – фыркнула Анна.
– Я проиграл пари. И во всем виноват Мэтт.
– Вы могли бы удалить ее, если так уж стыдитесь, – резонно заметила Грейс.
– Я не стыжусь.
Не очень.
– И кроме того, никто ее не видит, потому что никто не заходит за спину, когда…
Он крепче зажал уши Тоби.
– Когда я с голым задом.
Грейс снова расхохоталась, и Джош против воли улыбнулся. Она подошла к раковине и стала мыть посуду. Анна, у которой была аллергия на мытье посуды и уборку, внезапно вспомнила, что ей нужно кое-что поискать в Интернете. Тоби взобрался на стул, чтобы помочь Грейс. Джош покачал головой.
– Ты знаешь правило, Тобс, на стульях стоять нельзя.
Правило было введено полгода назад, после падения Тоби. Закончившегося шестью швами над бровью.
– О, все в порядке, – заверила Грейс. – Спинка стула повернута так что он не сможет спрыгнуть.
Именно так все и было в тот раз.
– А кроме того, вытирать острые ножи не слишком хорошая мысль.
Грейс повернулась к Тоби, вытиравшему деревянную ложку, и молча пожала плечами. Излишне заботлив?
Джош покачал головой, завернул рукава и присоединился к ним. Когда с посудой было покончено, Грейс помогла мальчику слезть и присела перед ним.
– Спокойной ночи, – прошептала она, обнимая малыша. – И не позволяй клопам кусаться.
Взгляд ее был теплым и нежным.
Тоби обнял ее в ответ.
– Спокойной ночи.
Джош разинул рот. Слова. Не лай.
Грейс улыбнулась, Тоби улыбнулся в ответ. И это зрелище так тронуло Джоша, что горло перехватило. Какое-то мгновение он не мог дышать.
Грейс поднялась, схватила сумочку, а Джош решил проводить ее. Грейс попыталась открыть дверцу машины, но ее заклинило.
– Черт возьми, – прошипела она.
– Позвольте мне…
– Нет. Ее всегда заедает. Сейчас.
Грейс сильно дернула, и дверца открылась так быстро, что она едва не плюхнулась на зад, но Джош ее поймал и повернул лицом к себе.
– Вы заставили его разговаривать.
– Объяснила, что не понимаю щенячьего языка, – улыбнулась она. – У вас потрясающий парень, Джош.
– Знаю. И спасибо. За сегодняшний день. За все. Вы подумали насчет гостевого домика?
Лунный свет скользнул по ее лицу.
– Немного.
Он не стал давить, потому что не слишком спешил оказаться с ней в столь близком соседстве.
– Расскажите, как все сегодня прошло.
Она долго смотрела на него, прежде чем ответить.
– Он нуждается в вас. В вашем присутствии.
– Знаю, – вздохнул он.
– И вы правы: Танк – чистый Антихрист. Хотя более умного Антихриста я еще не видела.
– И…
Потому что он был твердо уверен, что есть еще третий пункт.
– И ваша сестра. Она…
Грейс помотала головой, словно не в силах найти нужные слова.
– Да, – тихо хмыкнул он, – она производит на людей именно такое впечатление.
– Думаю, если бы вы немного ослабили поводья, это помогло бы.
– Она нуждается в совершенно обратном, – возразил Джош.
– Ей до тошноты скучно. Необходим вызов. Любая скучающая девушка ее возраста – потенциальный источник проблем. Неприятно говорить вам это, но она не настолько беспомощна, как хочет казаться.
– Обычно у людей уходит несколько недель на то, чтобы разгадать ее трюки, – прошептал Джош, глядя на нее с искренним восхищением.
– Хм…
Она подняла лицо к нему.
– Понравится вам, если я скажу, что хотя вы и великий доктор, все же помешаны на контроле, и отец так себе, а уж брат – совсем фиговый, не говоря уже о любовнике.
– Нет, поскольку в основном это правда.
Она долго изучала его.
– Хотите что-то добавить?
– Вы видели мою жизнь, Грейс. Она очень… насыщенная.
Его губы дернулись, когда она фыркнула в ответ на эти слова.
– У меня безумный график. И я должен быть помешан на контроле, если хочу все успевать.
– Но именно это делает вас великим доктором.
– И отец так себе, – кивнул он, хотя одному Богу известно, как ненавидел в этом признаваться. – Я бы оспорил ту часть, которая касается фигового брата, но Анна временами просто невыносима.
– А как насчет любовника?
– У меня никого нет, но да, я был бы совершенно фиговым любовником.
Что-то мелькнуло на ее лице. Разочарование?
Не может быть. Она первая сказала, что между ними ничего быть не может.
– У Тоби новый проект в школе, – осторожно сказала Грейс.
Джош почувствовал неладное. Из него собираются что-то выудить.
– Генеалогическое древо.
Да, определенно из него собираются что-то выудить.
– Он сказал, что не может заполнить листочек на маму, потому что нет ни одного фото.
– Есть. Просто очень старое.
Он помедлил.
– Мы расстались, когда сыну было несколько месяцев. Он ее не помнит.
– У вас над ним единоличная опека.
– Да.
Грейс ждала, явно надеясь на большее. Но больше ему нечего сказать. И он слишком устал, чтобы хотя бы попытаться.
– И Тоби с тех пор не видел мать? – продолжала она.
– Она не из этих мест.
– Должно быть, это тяжело, – смягчилась она, явно ему сочувствуя.
А он терпеть не мог жалости. Ни к Тоби, ни к себе. Они прекрасно справляются. Ну… в основном.
Он потер переносицу, там, где зарождалась головная боль.
– Вы измучены, – вздохнула она. – Попытайтесь выспаться.
И погладила его по руке, как жалкого лузера.
Он смотрел на нее, разрываясь между желанием показать, насколько устал, и мысленно прося ее поскорее уйти, прежде чем она снова сделает это.
Она снова погладила его, и он поймал ее руку.
Грейс посмотрела на его пальцы, вздохнула и уткнулась лбом в его грудь.
– Вам обязательно так хорошо пахнуть? – прошептала она. – Причем всегда.
– Я…
– Нет, не отвечайте.
Она подняла голову и поцеловала его в щеку. Дыхание было теплым, от нее исходил аромат корзиночек, и черт возьми, если ее губы не задержались на его коже.