Тоби схватил оладью, бросил на стол и скатал, прежде чем окунуть в сироп и сунуть в рот.
– Вилка, – напомнил Джош.
Тоби вздохнул и уронил меч, чтобы взять вилку.
Рычание Танка резко оборвалось, когда меч упал на пол. Пес с испуганным фырканьем выбежал, задрав хвост.
Тони, держа вилку в одной руке, другой схватил оладью.
Джош постучал по забытой вилке и, повернувшись к Грейс, сделал знак, что хочет поговорить наедине.
Он повел ее на задний двор и закрыл дверь.
Она заглянула в кухонное окно, проверить, пользуется ли Тоби вилкой. Но сегодня жалюзи были опу-щены.
– Вот в чем дело, – начал Джош. – Я лгал, что потребуется час или два.
Грейс стремительно развернулась.
– Значит, не я одна пойду в ад?
Джош запустил пальцы в волосы, отчего они встали дыбом. Он был так широкоплеч, что заслонял солнце, а поднятые согнутые руки распирали рукава рубашки.
Неожиданно он снова уронил руки, словно они весили целую тонну.
– Послушайте, говоря по правде, я опаздываю. У меня пациентов больше, чем я могу принять. От сестрицы меня скоро инфаркт хватит. Мне нужно, чтобы кто-то посидел сегодня с Фасолькой. А вам нужны деньги. Кроме того, он хороший парнишка, действительно хороший, хотя отказывается пользоваться вилкой и говорить по-человечески. При этом он прекрасно лает и ловит пауков.
Грейс насторожилась.
– У вас есть еще пауки?
– Нет, – тут же ответил он. – Никаких пауков.
– Вы сказали «пауки». И я видела одного, большого, в боковом дворе, в вентиле разбрызгивателя.
– Он отправился зимовать на юг.
– Сейчас лето.
– Решил первым покинуть город.
– Это же нужно так врать!
Но она должна была признать: прозвище Фасолька – это здорово.
А отец Фасольки – вообще супер, хотя он наверняка возразит против такого эпитета.
Джош говорил спокойно и тихо, но каждое произнесенное слово выдавало владевшее им напряжение. Не говоря уже о том, как, по-видимому, ему противно просить о чем-то у нее.
Она знала, что такое гордость. Господи, как хорошо она это знала! Но если серьезно, действительно ли она согласилась сидеть с Тоби только потому, что Джош оказался в безвыходном положении?
«Нет, – твердил голосок у нее в голове. – Все потому, что он такой сексуальный…»
Джош не двигался. Не вздыхал с облегчением. Но глаза потеплели.
– До восьми часов самое позднее.
Еще пять часов. Грейс понятия не имела, что делать с ребенком целых пять часов.
– Предложи снова ее поцеловать.
Они обернулись. Дверь была приоткрыта. Чей-то глаз смотрел в щель. На уровне бедра Грейс.
Анна. В инвалидном кресле.
– Простите. Но корабль отплыл, – сказала ей Грейс.
Анна фыркнула.
Джош захлопнул дверь у нее перед носом и все время разговора придерживал рукой.
– Простите.
Он подался к ней, вынуждая стать третьей в сандвиче: Джош-дверь.
Если подумать, совсем не плохое место.
– Значит, – выдохнула она, – до восьми?
– Да, но есть и «но».
– И какое же?
– Это не только сегодня.
Все равно что ведро ледяной воды на голову.
– Что?
– Мне нужна помощь до конца недели. С двух до восьми или чуть подольше.
– О Господи, Джош!
Всю неделю?
– Не знаю.
– Я найму няню вам на смену. Уже дал объявление. Вы с Тоби можете принимать кандидаток и таким образом сэкономить время. Я попрошу Анну следить за ним, но она и так занята с Тоби рано утром и поздно вечером. Кроме того, она совсем ненадежна, а Тоби многое испытал.
– Джош…
– Тысяча баксов, – перебил он.
О Господи…
– Да или нет, Грейс?
Он весь, как жесткое неподатливое сухожилие, покрытое двойным слоем тестостерона. Но в этот момент трудно сосредоточиться на его неотразимой привлекательности, которую так и хочется съесть… как бы неправдоподобно это ни звучало.
– Тысяча долларов? – ошеломленно повторила она. – За половину недели? Вы это серьезно?
– А кроме того, проживание и питание. За моим бассейном есть гостевой домик. Там жили две наших няни, кроме самой последней. Она была замужем. Домик маленький, всего семьсот пятьдесят квадратных футов, но мебель есть.
Грейс покачала головой, уже зная, что сдается. Она жила в местной гостинице, которая очень ей нравилась. Гостиницей управляли три сестры: Тара, Мэддл и Хлоя, чудесные женщины, но беда в том, что им следовало платить день в день, иначе они могли беспощадно выставить должника.
– У меня на этой неделе новые собеседования.
«Будем надеяться».
– Мы можем все утрясти, – пообещал он.
Она кивнула. Но думала о том, что он изумительно пахнет. Даже лучше, чем шоколад. Так вкусно, что хочется его укусить.
И не подошел ли он еще ближе?
Она откинула голову, чтобы взглянуть в эти теплые глаза цвета шоколада мокко. Да. Он подошел ближе, и при желании она могла бы его укусить. Но Грейс будет хорошей девочкой.
– И некому из родственников помочь вам?
Она знала, что его отец умер. Но больше ничего.
– А ваша мама или другие сестры… или мама Тоби?
– Мои родители умерли. И у меня нет ни братьев, ни сестер, кроме Анны. И я не знаю, где мама Тоби.
Его лицо превратилось в бесстрастную маску. Которую невозможно разгадать. Однако разгадать его мысли нетрудно. Парень попал в сложную ситуацию, не имея никакой поддержки. Может, она просто дурочка, но было нечто столь привлекательное в том, что человек воспитывает ребенка, сестру, ведет медицинскую практику и делает все, что в его силах, лишь бы его мирок жил.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Я согласна. Не уверена насчет гостевого домика. Но дам вам знать. И буду присматривать за Тоби до конца недели.
Она ожидала, что он отступит и освободит ее. Но он этого не сделал. Все, что она видела сейчас, – его необъятно широкую грудь.
– И последнее, – добавил он.
Интересно, так же он хорош без одежды?
– Что?
– Корабль уже отплыл? – спросил он, повторяя ее слова, сказанные Анне.
Она снова подняла голову.
– Я хотела сказать, что мы уже договаривались. И целовались, помните?
Его глаза вспыхнули. Да. Он помнил.
– И это было… чудесно.
Он, возможно, побрился сегодня утром. Но щеки уже темнели от пробивавшейся щетины. И его глаза. Бездонные темные колодцы, как всегда, не выдававшие его тайн.
– Поцелуй был… чудесный, – повторил он, прищурившись.
– Ну да…
Чудесный плюс изумительный… она вечность ничего подобного не испытывала.
– И он даже немного лучше, чем чудесный, – призналась она, привалившись к двери, – но я не ищу ничего подобного. Особенно с таким парнем, как вы.
– Как я, – медленно повторил Джош, словно не совсем понимая истинный смысл слова «чудесный». И возможно, так и было. Эта самая химия могла случиться между ним и кирпичной стеной!
– Просто я не собираюсь пробыть в Лаки-Харборе достаточно долго, так что пока остаюсь здесь, ищу… развлечений. – Это новая штука, которой я еще не пробовала.
– И считаете, что со мной никаких развлечений быть не может, – произнес он с легким недоверием.
– Ничего личного.
– Хм-м…
Он снова шагнул к ней, и поскольку на этот шаг уже не оставалось места, она снова оказалась втиснутой между дверью и его великолепным телом. Его руки легли на ее бедра, легонько сжали и скользнули вверх по бокам, к рукам и плечам. К тому времени как он добрался до шеи и сжал ладонями лицо, у нее, казалось, не осталось ни одной косточки.
– Что вы делаете? – выдавила она.
– Показываю, как здорово можно со мной развлекаться.
О Боже… один его хрипловатый шепот поверг ее в дрожь. Ту самую дрожь, которую женщина не должна испытывать от близости человека, с которым опасно иметь отношения. И тут он прижался к ней всем телом.
«Скверное тело»!
Их взгляды скрестились и замерли. Он намеренно нагнетал напряжение, и жар уже пожирал ее.
– Все еще считаете, что со мной невозможны развлечения?
– Нет. – Она с трудом сглотнула. – Вы…
Жаркий, чувственный, само воплощение секса. И… черт возьми, сплошное развлечение. А это означает, что она в большой беде, и до взрыва остаются считанные секунды. Время выбрасывать белый флаг, решила она. И она выбросит. Еще минутку…
– Договаривайте, Грейс.
Он прикусил ее губу, зализал укус и терзал ее губами и языком, пока она не залепетала беспомощно от возбуждения и вцепилась в его рубашку.
Его веки отяжелели. Глаза полыхали. Но он отстранился.
– Небольшое развлечение не помешает… – Слегка улыбнувшись, он опустил глаза.
Проследив за его взглядом, она увидела, что по-прежнему не отпускает его рубашку, и вынудила себя разгладить ткань.
– Прекрасно. Вы просто неисчерпаемый источник развлечений. Счастливы?
– На пути к счастью.
Его глаза потемнели от вожделения, ладони гладили ее спину, пальцы ласкали сквозь тонкую материю платья. Джош медленно опустил голову, давая ей время отвернуться.
Она не отвернулась.
Они снова смотрели друг другу в глаза, пока он не коснулся ее губ своими. Ресницы веерами легли на ее щеки. Она ничего не могла сделать: его губы были теплыми, упругими, и больше ей ничего на свете не надо…
Он с тихим стоном зарылся руками в ее волосы, приподнял лицо, раскрыл ее губы своими. Поцелуй, сначала нежный, постепенно перестал быть таковым. А потом у нее закружилась голова и кости снова расплавились.
К тому времени как он прервал поцелуй, Грейс едва стояла на ногах и дышала тяжело, как марафонский бегун.
– Не уверена, что именно это доказывает, – выдавила она наконец.
Если не считать того, что он целуется лучше всех на этой планете…
Она смутно заметила, что его рубашка наполовину выбилась из брюк, – ее работа.
Джош выглядел опасно привлекательным, куда более, чем сам грех. И медленно покачал головой. Очевидно, тоже не знал, что это доказывает. Не больше, чем она.
– Мне тоже ни к чему отношения с вами, – тихо сказал он. – Мне вообще не нужны отношения. Точка. Вы видели мою жизнь, Грейс. Черт, да вы уже вошли в эту жизнь. Только безумец может привести женщину в этот хаос!
– Так мы с вами сошлись во мнениях, – с облегчением сказала она… вернее, должна была бы чувствовать облегчение, но ничего подобного не происходило. Совершенно непонятная история! Ведь они оба этого не хотели. Где же облегчение?
Его взгляд упал на ее губы.
– Спасибо за то, что согласились посидеть с Тоби на этой неделе.
– В любое время, – прошептала она, приподнявшись на носочки, так что с каждым словом ее рот касался его губ.
Он снова застонал, так чувственно, так по-мужски, что у нее запульсировало все тело. Она прижалась к нему, и его очередной стон прокатился громом из его груди в ее грудь.
– Грейс…
– Знаю.
Она сняла руки с его плеч и прислонилась к двери.
Он сжал ее голову:
– Осторожнее.
Они смотрели друг на друга еще с минуту. Потом ее руки легли на его грудь, обвились вокруг шеи, пальцы зарылись в волосы.
Джош что-то пробормотал и рывком притянул Грейс к себе. После этого она не помнила, кто из них сделал следующий ход, но они снова стали целоваться. И черт возьми, она оказалась права. Этот мужчина умел целоваться, действительно умел…
От неожиданного стука в дверь она едва не выскочила из собственной кожи.
А вот Джош не подскочил. И не отпустил ее. Наоборот, прижался поцелуем к нежному местечку за ухом.
– Ты – смертельное оружие, – прошептал он, прежде чем разжать руки и позволить ей открыть дверь. На коленях Анны сидел Тоби с леденцом на палочке. Рот был вымазан фиолетовым. Анна злорадно ухмылялась.
– Что поделываем?
Джош послал ей долгий взгляд, от которого на месте Анны, Грейс затряслась бы и съежилась от страха.
Но девушку, видно, ничем не запугать.
– О, знаю! Осматривали гланды друг у друга.
– Анна, – мягко, но предостерегающе воскликнул Джош.
Та просто улыбнулась.
– Тоби хотел напомнить вам, что сегодня в школе ночь открытых дверей. А еще нужно принести завтра шоколадные корзиночки.
Тоби, все еще сосавший леденец, кивнул.
– Ничего этого в расписании не значится, – отрезал Джош.
– Ой! Наверное, все стерлось. Или вычеркнуто. Как моя поездка в Европу.
На щеке Джоша дернулся мускул, но он тут же улыбнулся, чтобы развеселить насупившегося сына. И ободряюще взъерошил его волосы.
Рядом с ними вертелся Танк, повизгивал и что-то обнюхивал, пытаясь улестить кого-нибудь, чтобы взяли на руки.
– Тяф!
– Тяф! – повторил Тоби.
В груди у Грейс что-то сжалось, хотя она не могла объяснить почему даже ради спасения жизни.
– Я могу принести корзиночки, – услышала она свой голос.
Джош глянул на нее с выражением тонущего, которому в последний момент бросили спасательный круг.
– Правда?
– Правда.
Она улыбнулась Тоби.
– Я что-то вроде эксперта по корзиночкам. Особенно по шоколадным.
В кармане у Джоша зажужжал телефон. Он мрачно глянул на экран.
– Пора идти.
Чмокнул Тоби в макушку.
– Будь хорошим мальчиком.
Снова послал Анне долгий предостерегающий взгляд и двинулся к выходу, таща за собой Грейс. Он шел так стремительно, что той приходилось бежать, чтобы не отстать. Они оказались на улице. Джош плотно закрыл дверь и прижался к ней спиной, немного съехав вниз, чтобы взглянуть в лицо Грейс.
– Нужно прекратить подобные встречи, – выдохнула она.
Он не улыбнулся.
– Мы все еще одного мнения по этому поводу.
– Никаких отношений, несмотря на то, что мы, похоже, сжигаем весь кислород в комнате, если оказываемся там вместе? Да, тут мы едины. Кому нужно это безумство?
Она фальшиво рассмеялась:
– Только не мне.
– Грейс, если это слишком, то…
– Нет, конечно, нет. Я стану присматривать за Тоби. Еще одна причина свести к минимуму всякие поцелуи, верно? Потому что я не целуюсь со своими боссами. Собственно, потому, ушла с последней работы, что не хотела…
Она поморщилась. Ее чертов длинный язык!
– Ну вы знаете.
Джош внезапно стал еще более серьезным:
– Нет. Не знаю. Расскажите.
Черт! Каким образом они дошли до такого?
Она передернула плечами и уставилась на океан. Эта тема была ей неприятна.
– Какая разница. Он хотел… от меня… того, что я не собиралась давать. На этом конец.
Некоторое время Джош внимательно изучал лицо Грейс.
– Но сначала вы подали в суд и оставили его без последних штанов или просто врезали по самому чувствительному месту?
– Нет, – тихо засмеялась она.
Ничего подобного. Она просто сбежала из Сиэтла, не собираясь бороться за должность, на которой никогда не чувствовала бы себя непринужденно. Тогда она нервничала из-за случившегося, боялась за будущее и поэтому села в машину и уехала, думая о том, как бы оказаться подальше от того, что сама считала неверным решением. И остановилась в Лаки-Харборе.
Простая случайность, которая стала лучшей случайностью в ее жизни. Волшебный отдых от напряженного темпа ее существования.
– Грейс, – прошептал он и подождал, пока она глянет на него. – Я не из тех парней.
– Знаю.
Она действительно знала.
– Именно потому все это немного вышло из-под контроля? – тихо рассмеялась она. – Моя вина. Просто не хотела, чтобы вы подумали…
– Не подумаю. И ни за что не стал бы думать. И не у вас одной все это вышло из-под контроля.
Он покачал головой.
– Далеко не у вас одной. Я вел себя недостойно. Простите, Грейс.
В ее мире вину неизменно валили на ближнего. В ее мире люди не брали на себя ответственность за собственные ошибки.
Не выдержав, она открыла ему полную, пугающую правду.
– Я не чувствую, что вела себя недостойно. Это было…
– Развлечением? – Тон его стал немного более легким. Шутливым. И Грейс поняла, что у них все будет хорошо. Джош не хотел этого. У него не было времени на это.
Как и у нее.