Жестокая насмешка появляется на его красивом лице.
- Но я это такой, какой есть.
- Это подло, - выплевываю я отвернувшись и поднимаюсь по лестнице.
Я злюсь. Больше на себя, чем на него. Я выложила ему всё, а он не проявил ни малейшего сочувствия. Без энтузиазма. В тот момент он стал смесью Джереми и Стоунхарта. Холодный, и все под контролем. Расчетливый. Но без рукоприкладства и оскорблений.
По крайней мере, пока. Я чувствую себя уязвимой и незащищенной. Я отказалась от своего величайшего козыря из-за дурацкой, эмоциональной прихоти. Я не заставляла его говорить эти слова. Прошло всего несколько недель с тех пор, как он впервые произнес эти слова. Я должна была заставить его попотеть. Я должна была заставить его ждать месяцами. Я должна была… Проклятие!
Я должна была быть более терпеливой. Я могла бы обвести Джереми вокруг пальца, заставив ждать с затаенным дыханием, чтобы услышать, как я признаю свои чувства вместо того, чтобы выпалить это так быстро, так...бессмысленно. В этом суть всего моего разочарования, гнева и обиды. Когда он сказал: “я знаю!"...он показал, что мои слова не имеют никакого смысла для него.
И вот что больнее всего. Это глубоко ранит меня. Ненавижу это признавать. Всю свою жизнь я гордилась своей независимостью. Я никогда не полагалась ни на кого, кроме себя. Я могла контролировать свое эмоциональное состояние, основываясь на своих чувствах, а не на действиях других людей.
Черт побери. Я останавливаюсь. Мое сердце бьется. Мои мысли находятся в беспорядке. Это именно то, чего хочет Джереми, не так ли? Именно этого он всегда хотел. Когда он сказал мне, в первый раз, когда мы встретились, в лифте, что ему нужен мой ум...я понятия не имела, каковы будут последствия.
Он не хочет, чтобы я его любила. Конечно, для него это было бы неплохо. Но это никогда не было его конечной целью.
Его первоначальная цель, прежде чем он стал Джереми, состояла в полном контроле моего разума.
С моим последним заявлением я принесла ему это на блюдечке. Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Больше нет никакого обмана. Я не могу утверждать, что скрываю от него что-то. Не тогда, когда он знает, что я чувствую.
Джереми...Джереми Стоунхарт...не дает пустых обещаний - в большей степени самому себе. Он нацелился на меня, и он получил меня. Но это было только физически. Единственный способ, почему я пережила насилие в темноте, заключался в умственном мышлении. Я сказала себе, что независимо от того, что он сделал, он никогда не мыслил, как я.
Но я оставила это. Полнейший ужас. Это то, что я чувствую. Я медленно поворачиваюсь, направляя свое тело к нему. Джереми не сдвинулся со своего места. Он просто стоит там, наблюдая за мной. С холодными, расчетливыми глазами стервятника.
- Ты Джереми? - я с трудом могу поверить, что я сказала это вслух. - Или ты...Стоунхарт?
Он кокетливо улыбается. Улыбка, полная понимания.
- Я не знал, что есть разница, - говорит он.
Я знаю, что он издевается надо мной.
Нужно взять себя в руки, чтобы не спуститься с лестницы.
- Может быть, это не так, - говорю я.
Мое хладнокровие вернулось, внешне, по крайней мере.
- Но это было бы большой потерей для тебя.
- Уверена? - размышляет он.
- О да, - говорю я.
Я специально иду к нему. Я начинаю окружать его, как будто я охотник, а он - добыча.
- Когда ты Стоунхарт, я ненавижу тебя. Я презираю тебя. Можно сказать, что..., - я улыбаюсь ему. - ...что я хочу, чтобы ты умер.
Он не моргает.
- Но, - продолжаю я. - Когда ты Джереми...
Я следую пальцем по задней части его руки, к его плечу и по шее.
- ...иногда, когда ты Джереми ...я думаю, что люблю тебя. Нет, - я останавливаю свой палец и поднимаюсь на носочки, чтобы прошептать ему на ухо. - Я действительно люблю тебя, Джереми. Но в такие моменты. Ты не такой, как всегда.
Я смеюсь и отворачиваюсь.
- Мы обложались. Не так ли? Это между нами? Но именно это делает его таким особенным. Это то, что делает его таким...эротичным.
- Лилли, - рычит он.
Я оказала на него влияние. Его голос похотливый и возбужденный.
- Ну, э-э, - я качаю пальцем. - Я знаю, как сильно ты хочешь меня, Джереми. Я вижу это в твоих глазах. Но в этот раз я не позволю тебе просто протянуть руку и забрать меня. Тебе придется поработать над этим. Тебе придется заслужить.
Далее следует моя самая большая авантюра.
- Конечно, - продолжаю я. - Ты можешь просто заставить меня. Ты можешь взять меня против моей воли. Все в мире знают, насколько ты велик и могуч. Как легко было бы тебе одолеть кого-то вроде меня. Маленькую. Хрупкую. И по твоим словам... драгоценную.
- Лилли, - говорит он. - Ты не знаешь, что делаешь. Я предупреждаю тебя остановиться. Или я не смогу сдержаться.
- Неужели? - интересно. - Что случилось с этим впечатляющим самообладанием? Конечно, ты не хочешь быть монстром, коим был до этого, по отношению к женщине, которая как ты утверждаешь украла твое сердце. Это так?
- Это не утверждение, - рычит он. - Это чистая правда.
- Является ли эта правда с большой буквы П? - спрашиваю я. - Или это из-за твоих собственных заблуждений?
- Я никогда, - он идет ко мне. - ...не обманывал себя.
Попался! Думаю я. Он сам вырыл себе яму.
- В этом случае, - говорю я ему. - Если это произойдет снова, ты нанесешь непоправимый ущерб всему, что мы достигли между нами. Ты уничтожишь свой единственный шанс на искупление. Ты уничтожишь свой единственный шанс...
Я смотрю ему в глаза.
- …на любовь.
- Черт возьми, Лилли! - шипит он. - Я ненавижу, когда ты рассуждаешь здраво.
С этим его губы опускаются на мои.
Учитывая все, что я сказала, думала я буду бороться. Как бы не так. Я взволнована разговором с Джереми. Всему этому огню нужен выход. Это все.
Я вкладываю в поцелуй всю страсть. Джереми может подумать, что он контролирует происходящее, но это не так. Именно я здесь лидер.
Пожирая его рот, я провожу ногтями по его спине. Я притягиваю его к себе, чтобы почувствовать каждое его дыхание, каждое сердцебиение. Такая страсть дает мне знать, что я все еще жива, что я до сих пор имею контроль над телом Джереми.
Именно я оказываю на него влияние. Я вызываю такую животную свирепость.
И я, кто хочет вернуть её обратно.
Руки пробегаются по моему телу. Он хватает меня за задницу. Он подталкивает меня к себе, как бы пытаясь приклеить меня к себе. Его эрекция напротив моего живота вызывает во мне ненасытную потребность. Он не был внутри меня так долго. Мое тело изголодалось по тем ощущениям, что приносит его член.
Я подпрыгиваю и оборачиваю ноги вокруг его талии. Он шагает назад, затем рвется вперед и врезается в стену.
Он толкается своими бедрами, отчего у меня вырывается небольшой, шокированный вздох. Когда всё вот так, все, о чем я могу думать, это то, как хорошо, когда меня берут таким образом. Как хорошо, когда это именно то, чего я хочу. Как хорошо, когда это именно то, что мне нужно.
- Лилли, - кряхтит он. - Я ничего не могу с собой поделать. Я не собираюсь останавливаться.
- Я и не собираюсь просить тебя, - говорю я и притягиваю его голову обратно.
Наши губы снова встречаются. Только на этот раз поцелуй прерывается, чтобы сорвать с меня одежду...что делаю и я с его.
Короче говоря, все, что осталось от нашей одежды - это куча выброшенных тряпок. Я снова задыхаюсь, а затем стону от удовольствия, когда Джереми толкается в меня. Холодная каменная стена позади меня крадет мое тепло. Но жар обнаженного тела Джереми против моего - это все равно, что попасть в ад. Он поглощает меня. Он заставляет меня чувствовать себя живой.
Он вонзается в меня снова и снова, и снова. Я выгибаю спину, моя голова падает назад, насколько это возможно. Он пирует на моей шее и груди.
И тогда он позволяет мне скользить вниз, смотря мне прямо в глаза. Он ничего не говорит. Ему и не нужно. Все, что мы имеем между нами, отражается в этом взгляде. Слова не имеют смысла. Связь, которую я чувствую, глядя ему в глаза, когда его член наполняет мое тело, выделяя тепло и интенсивность...ничего из этого не нужно говорить. Мы преодолели это. Мы достигли более высокого уровня гармонии.
- Кончи для меня, Лилли-цветочек, - шепчет он.
От его слов шлюзы открываются. Мое тело сотрясает самый сильный оргазм. Он исходит как от него, так и откуда-то глубоко внутри, из места, ранее недоступного мне, поскольку я не знала, что оно существует. Джереми показал мне это. И многое другое. Он открыл мне глаза на огромное море удовольствия, которое также хорошо, когда больно.
Я задыхаюсь и теряюсь во всем этом. Это проходит через меня в течение длительного времени. Когда оргазм стихает, когда я остаюсь едва в сознании, я цепляюсь за жесткие плечи Джереми, как будто он мой единственный якорь в мире, он нежно целует меня и говорит:
- Я тоже тебя люблю.
Глава 10
Пробуждение на следующее утро так же дезориентирует, как и пробуждение посреди прошлой ночи.
После того, как мы трахались, после того, как я была раздражена и зла, а затем использовала Джереми в качестве выхода эмоций, вся энергия покинула меня. Я чувствовала себя настолько измученной, что мой разум был едва работоспособен. Я смутно помню, как Джереми нес меня по лестнице, обратно в комнату. Я помню, как моя голова опустилась на подушку. После этого ничего.
Я оглядываюсь и вижу спящее мужское тело рядом со мной. Я улыбаюсь. Это то, чего не было уже давно, очень давно. Я прикасаюсь к плечу Джереми. Он открывает глаза и с любовью смотрит на меня. В этот момент мое сердце тает.
- Доброе утро, красавица, - бормочет он, все еще дремля.
- Доброе утро, - говорю я. Я оглядываюсь. - Где мы?
Джереми наполовину стонет, наполовину зевает, поднимаясь.
- Колорадо, - говорит он.
- Как мы здесь оказались?
Он самодовольно улыбается.
- Самолет, - он вытягивает руки над головой. - А потом вертолет.
- Умная задница, - язвлю я. Я ударяю его по руке. - Это не то, что я имела в виду, и ты это знаешь.
- Я не могу читать твои мысли, Лилли.
Эти слова не содержат в себе злобы.
- Но тебе нравится делать вид, что можешь.
Он смеется.
- Достаточно верно.
Он опускает ноги с кровати и подходит к креслу, поднимая халат, накинутый на спинку. Мои глаза пожирают восхитительные контуры его тела. Жаль, что он закрывает их.
- Хочешь завтракать? - спрашивает он. - Я могу приготовить. Здесь только мы вдвоем.
- Джереми Стоунхарт? Готовит завтрак? Никогда не думала, что настанет этот день. Я даже не знала, что ты на это способен!
- У всех нас есть свои маленькие секреты, - говорит он, подмигивая.
Некоторые из них заслуживают большего внимания, думаю я.
Вместо этого я говорю:
- Нет, Джереми, я не хочу завтракать. Мне нужны ответы. Что со мной случилось? Как мы оказались здесь? Почему мы оказались здесь? Разве нам с тобой не нужно возвращаться в Калифорнию, в Стоунхарт Индастриз? Разве тебе ничего не нужно сделать перед первичным размещением акций?
Он вздыхает.
- Эти вопросы не должны тебя волновать.
- Но они волнуют меня, Джереми, - настаиваю я. - Я не собираюсь засовывать голову в песок, потому что тебе удобно держать меня в темноте.
Меня начинает тошнить, как только я говорю это. Плохой выбор слов. Я качаю головой и продолжаю.
- Что случилось в Бостоне, Джереми? Сколько времени прошло с тех пор? Я помню, как проснулась в больнице. Я помню врача, это был ты. Но это не так. Он не смотрел на меня также, как ты. А потом он накачал меня наркотиками. Зачем? И пока я дрейфовала, я видела вас двоих. Это был ты...ты и твой близнец! Почему ты не сказал мне, что у тебя есть близнец?
Джереми смотрит на меня. Равнодушно. Не реагируя. Говорят, что молчание в разговоре расстраивает большинство людей. Он ждет. Ждет, буду ли я извиваться и продолжать говорить, прежде чем получу от него ответ.
Я не буду. Я знаю его игры. Этот тип тактики может хорошо работать в деловом мире, но когда мы один на один, когда у меня есть преимущество в том, что я знаю его на интимном уровне, я не дрогну. Я подожду и позволю ледяной тишине наполнить воздух. Наконец, он говорит.
- Я не говорил тебе, Лилли, потому что не было подходящего времени, да и особой необходимости. Есть много вещей в моей жизни, о которых ты не знаешь. Я делюсь с тобой самым актуальным, - он останавливается. - Доверяй мне. Поверь, ты не хотела бы быть обременена деталями моего прошлого.
- Нет, Джереми. Вот в чем дело! - я ползу к нему по кровати. - Разве ты не видишь? Вот где ты ошибаешься! Ты не должен прятаться от меня. Я знаю, кто ты. Я видела тебя во всех твоих настроениях, во всех твоих состояниях. Я хочу, чтобы ты поделился со мной. Я хочу, чтобы ты чувствовал, что можешь доверять мне. Ты так много об этом говоришь...о своем желании доверять. Ну так держи слово! Покажи мне, что я для тебя значу. Докажи свои чувства, освободив себя.
Я поднимаюсь с постели и иду к нему. Он смотрит на меня несколько настороженно. Я беру его за руку.
- Я здесь ради тебя, Джереми, - мягко говорю я ему. - Ты больше не одинок в этом мире. Тебе не нужно этого делать. Я доказала, что я твоя. Никто не может приблизиться к тому влиянию, которое ты оказываешь на меня. Никто не может утверждать, что у них есть мое сердце. Никто...
Я смотрю на него.
- …кроме тебя.
Его глаза мерцают. Он ищет...ищет что-то. Нечестности. Следы неправды. Он не найдет ничего. Каждое сказанное мною слово - правда. Мои слова чисты и незапятнаны, нетронуты моим желанием мести. Я не знаю, как я смогу примирить эти два противоречивых чувства. Но у меня есть всё время мира. Нет нужды торопиться.
- Я верю тебе, - мягко говорит он. - Черт, Лилли, я думаю, ты говоришь правду.
- Я бы не стала лгать тебе, Джереми. Не об этом.
Он делает глубокий вдох, явно пытаясь себя успокоить.
- С чего я вообще начинал? - спрашивает он.
Мое сердце выпрыгивает из груди в необузданной вспышке радости. Я сделала это! Я заставила Джереми доверять мне.
- Расскажи мне правду о том, почему ты похитил меня.
- Похитил, - улыбается он. - А ты драгоценная штучка, не так ли? Похитил - это слишком мягкое слово для того, что я сделал. Но ты уже знаешь правду, Лилли. Фей рассказала тебе. Я слышал.
- И это всё? - спрашиваю я. - Это истинная причина? Мой отец, которого я не знала, был ответственен за смерть твоей матери?
- Да, - говорит он. - Я выгляжу подло. Не так ли? Но ты не знаешь, как много она значила для меня. Ты не была там и не видела, как она шла по нисходящей спирали. Ты не знаешь, каково это смотреть, как единственный человек, который любил тебя, уничтожает себя медленной, мучительной смертью.
- И ты обвиняешь Пола в пожаре? Его даже там не было!
- Нет, но огонь или нет, она бы в конце концов умерла. Она была сильной, Лилли. И она была прекрасна. Я помню её такой, какой она и должна быть. Королевой. И все же жизнь сломила ее. Она одевала маску сильной женщины для своих детей. В большей степени для своего младшего, ради меня.
- Твоего близнеца? - задаюсь я вопросом вслух.
- Нет, - качает головой Джереми. - Нас растили раздельно. У моего отца были странные представления о родительстве. Его мораль и ценности не воспринимались остальным миром. Никогда. Если ты считаешь меня монстром... Ну, я и близко не стою рядом с ним.
- Тем не менее ты держишь его в компании, - говорю я. - Почему?
- Держи друзей близко, врагов еще ближе, - цитирует Джереми. - А семью ближе всего. Я уничтожил империю отца, прежде чем он узнал, что это я. До того, как он узнал, как высоко поднялся его младший, когда освободился от его тиранической власти. Я получил влияние над ним. Силу. Но у него всегда был острый ум. Он был жестоким, но умным. Добросовестным, но расчетливым. Я не мог избавиться от такого ресурса. Поэтому я использовал его в своих интересах. Я сделал его зависимым от меня. Я показал ему, как я получил контроль над каждым аспектом его жизни, прежде чем сокрушить его. И, исходя из этого, он стал моим доверенным советником. Он оценил силу своей собственной крови. Это укрепило его эго.