― Хендрикс собирал свою команду; взяв нас с собой, он дал нам свободу. У всех нас есть свои проблемы, собственные секреты, и благодаря ему, мы можем избегать их. Молодой он или нет, Хендрикс дал нам то, что мы не смогли найти на берегу.
Веский аргумент.
― Итак, вы, типа, говорите, пираты?
ДжиДжи приподнимает брови:
― Нет, мы ― милашки.
― Не смешно. Думаю, мне нужно использовать другое слово ― прохвосты.
Они хохочут.
― Вижу, ты решила присоединиться, как я и предлагал, ― раздается из-за спины хриплый сексуальный голос. Вот черт.
Я поворачиваюсь и улыбаюсь Хендриксу.
― Да, я последовала совету и присоединилась к этой вечеринке.
Он поднимает брови.
― Что, серьезно?
― Да, блин, серьезно.
ДжиДжи так смеется, что хрюкает, и Джок подхватывает это.
Хендрикс поднимает на меня брови, и, о, какой же он великолепный! Стоит там, глядя на меня сверху вниз. Его темные волосы взъерошены, и я хочу запустить в них свои пальцы и потянуть, чтобы услышать, как он зарычит. Он такой, черт возьми, аппетитный; неприлично быть таким совершенным.
― Пила?
― Ар-р-р, хлопнула стопку-другую с этими прохвостами (прим. восклицания «А-р-р-р!» у американцев ассоциируется с пиратами, которые так выражают свое счастье и просто сильные эмоции). И они еще не превратились в головорезов и не отправили меня в сундук Дейви Джонса (прим. вымышленный персонаж, появляющийся в серии фильмов «Пираты Карибского моря» в исполнении актера Билла Найи).
Губы Хендрикса дергаются, и мое сердце спотыкается. Может, Джесс права. Может быть, есть шанс заставить его передумать. Джок хохочет так сильно, что роняет стул, и он с грохотом падает на пол. Я наблюдаю, как в комнату входит еще одна компания пиратов, те, что задирали меня на палубе. Они смотрят на меня, а затем на смеющихся мужчин, и выражение их лиц, похоже, смягчается. Дрейк замечает меня, и я вижу, как оживляются его глаза. Я машу ему, как чокнутый лунатик.
― Привет, Дрейк!
Хендрикс поворачивается и смотрит на Дрейка, затем поворачивается ко мне.
― Думаю, ужин будет в тему. Тебя слишком быстро развезло.
― Не-а, кэп. Я только начала, ага.
Он качает головой и вытаскивает сигарету, прикуривая ее. Хендрикс поворачивается и подходит к большому столу в дальней части комнаты, садится за него. Спустя мгновение вплывает Сэнни, одетая в слишком узкие джинсы и топ, из которого выпирает ее бюст. Я наблюдаю, как она скользит на стол перед Хендриксом и говорит что-то, что заставляет его посмеиваться. О, Бог мой, когда он улыбается, у него появляются эти убийственные ямочки. Мое сердце начинает колотиться, а голова кружится, из-за чего возникает легкое чувство парения.
― На этом корабле есть какая-нибудь музыка? ― спрашиваю я, поворачиваясь к парням.
ДжиДжи кивает, встает и подходит к большому стерео в углу. Он щелкает по нему, и через несколько мгновений раздается какая-то забавная музыка, словно из семидесятых. Я в ужасе спрашиваю:
― Семидесятые, серьезно?
ДжиДжи пожимает плечами:
― Это радио, девочка Инди. Это не мы выбираем.
― Блин!
Я встаю и иду к двери. Мне срочно нужно пописать.
― Уже уходишь? ― произносит Хендрикс, как только я дохожу до него.
Я поворачиваю голову, встречаясь с ним взглядом.
― О, я вернусь, не забивай этим свою красивую голову.
Его губы снова подергиваются.
Мой панцирь трескается…
Я едва вписываюсь в дверь и иду по коридору, пока не нахожу каюту Хендрикса. Вхожу и, прежде чем дойти до ванной, кажется, бьюсь о каждую из четырех стен. Закончив, мою руки, и, откинув голову, вижу Дрейка, стоящего у двери. Он улыбается мне.
― Босс послал тебя, чтобы я не выпала за борт? ― ухмыляюсь я.
Дрейк подходит и берет меня за руку.
― Ага, что-то в этом роде.
― Что ж, тогда, мальчик Дрейк, давай начнем вечеринку. Хочешь анекдот?
Он фыркает.
― Вообще-то, нет.
― Ну, я все равно расскажу. Почему пират не может смотреть фильм ужасов?
Он качает головой, ухмыляясь.
― Расскажи мне.
― Потому что у них рейтинг «Р-р-р» (прим. фильмы 18+, т. е для взрослой аудитории)!
Он хихикает.
― Это худший анекдот про пиратов, который я когда-либо слышал.
― Ой, ой, ой, у меня есть еще один. Почему пираты потрясающие?
Он не отвечает, просто пожимает плечами.
― Они просто «Р-р-р»!
Смеясь, мы возвращаемся в столовую. Когда мы входим, Хендрикс появляется перед нами.
― Она доставляет проблемы, приятель? ― спрашивает он Дрейка.
― Если назвать проблемой шутки про пиратов, тогда да.
Хендрикс сосредотачивает свой взгляд на мне.
― Неудачные шутки, а?
― Хочешь послушать? ― восклицаю я, отнимая руку от Дрейка и цепляясь ею за Хендрикса. Он напрягается, будто шокирован, но я не даю ему возможности отреагировать.
Мы присоединяемся к другим парням, и я сажусь посередине на полу. ДжиДжи вручает мне еще одну стопку, и я хлопаю в ладоши, опрокинув ее, прежде чем снова начать рассказывать анекдоты.
― Мальчики, хотите услышать лучший анекдот?
ДжиДжи кивает, посмеиваясь:
― Давай, добей нас.
― Зачем пираты используют повязки на глаза?
ДжиДжи пожимает плечами.
― Потому что не могут позволить себе iPad (прим. игра слов, повязка на глаза — «патч», она же программка для исправления ошибок)!
ДжиДжи фыркает, а Дрейк усмехается.
― Это самое смешное, что ты знаешь, inocencia? ― бормочет Хендрикс.
Я щелкаю пальцами.
― Я только начала, пират.
Хендрикс закатывает глаза.
― Я заставлю тебя смеяться, пират, ― обещаю я. Я покачиваюсь на полу и скрещиваю ноги.
― Какая любимая кукла у пирата?
Глаза Хендрикса светятся удовольствием, когда он пожимает плечами.
― БАРРРБИ!
Он фыркает, и на его лице появляется ленивая полуулыбка.
Работает.
Есть контакт.
~ * ~ * ~ * ~
― Боже мой! ― хныкаю я, вставая и чувствуя головокружение. Я настолько пьяна, что не могу смотреть прямо, но мне не было так весело годами.
Я не должна развлекаться, знаю, но еще я должна поверить, что могу на что-то надеяться, если поближе познакомлюсь с командой. Возможно, Хендрикс изменит планы. Может быть, он отпустит меня или, черт возьми, оставит здесь. Я бы предпочла провести свою жизнь здесь, чем чей-то рабыней. У меня появятся больше шансов на спасение.
― Люблю эту песню!
Я кружусь посреди столовой, пока остальная часть экипажа ест. Я танцую и верчусь, совершенно не обращая внимания на окружающих. Я наслаждаюсь моментом. Начинаю подпевать, размахивая руками. Я поворачиваюсь слишком быстро и спотыкаюсь так, что с размаху приземляюсь на задницу. Выпаливаю проклятие и падаю спиной вперед, плюхаюсь на пол, словно пьяная в хлам. Мы, девочки, быстро пьянеем.
― Кажется, тебе пора ложиться спать, ― говорит Хендрикс, внезапно появившись надо мной.
― Ты прекрасен, знаешь это? Ах, да, ты, «а-р-р-р», ― невнятно проговариваю я, щурясь и впитывая его образ. ― Ох, какой красивый.
Он качает головой и наклоняется, хватает меня за руки и тянет вверх одним быстрым движением.
― Ты пьяна, уходи, прежде чем ты сделаешь себе хуже.
― Ты спасешь меня, к… к… кэп? ― посмеиваюсь я.
― Вряд ли, ты ж пьянчужка.
― Потанцуешь со мной, пират? ― я хихикаю, поворачиваюсь и обнимаю его. Он застывает и отклоняется от меня, сжав мои руки и наклоняясь ближе.
― Нет, сейчас, давай-ка, иди вперед, пока можешь.
― Забавно.
Он смотрит на меня, а затем разворачивает нас обоих и выводит меня из столовой. Не могу лгать и говорить, что мне не нравится ощущение его рук, обнимающих меня, пьяна я или нет. Когда мы добираемся до его каюты, он заводит меня внутрь, ведет до самой софы и осторожно опускает меня. Я плюхаюсь на спину, хихикая.
― Как тебе мои шуточки про пиратов? ― усмехаюсь я.
Он улыбается мне.
― Ты должна была стать комиком, теперь ложись спать.
― Я не хочу. Это, может, последняя веселая ночь, которая у меня когда-либо будет.
Его взгляд становится серьезным, и он смотрит на меня.
― Спи, inocencia.
Я мотаю головой и откидываюсь назад, глядя на него.
― Как ты стал пиратом?
Он наклоняет голову набок и мгновение вглядывается в меня, прежде чем вытащить фляжку и сделать глоток.
― Когда мне было пятнадцать лет, я вляпался в кое-какое дерьмо и все пошло наперекосяк. В конце концов, когда мне было около двадцати пяти, я начал сколачивать свою команду. Выйдя в океан, подальше от всего этого, я почувствовал себя свободным. Я также понял, что нелегальный бизнес вести отсюда проще, поэтому мы здесь.
― И для тебя в порядке вещей жить на корабле?
― Жизнь настолько хороша, насколько ты ее такой сделаешь.
― Как мудро, ― хихикаю я.
Он качает головой, копаясь в карманах, пока не находит сигарету. Он прикуривает, сжимая ее губами и втягивая в себя воздух. Почему он так хорошо выглядит, когда делает это?
― Тебе нужно отдохнуть, ― говорит он, когда опускает сигарету.
Он тушит ее в пепельнице, стоящей на кофейном столике, а затем поворачивается и идет к двери.
― Шрамы оставил он, ― выпаливаю я.
Он останавливается и поворачивается, глядя на меня.
― Долго?
Я знаю, о чем он спрашивает: как долго он избивал меня.
― Больше двух лет.
― Его посадили?
― Да, ― я икаю. ― После того, как я подстрелила его. Когда вышел, он угрожал мне, поэтому я села на яхту и сбежала… и вот я здесь.
Хендрикс смотрит на меня, но я не могу прочитать выражение его глаз своим пьяненьким умом.
― Он придет за тобой?
Я пожимаю плечами.
― Я не знаю. Если и так, здесь он меня не найдет.
Он застывает, а затем снова отворачивается.
― Хендрикс? ― зову я, мой голос звучит громко и пронзительно.
Он снова поворачивается.
― Я уверена, что ты настолько плохой, как ты думаешь.
Его взгляд отыскивает мое лицо, и он сжимает челюсти.
― Ты меня не знаешь.
― Ты позволишь мне узнать тебя?
Он изучает мое лицо, а затем поворачивается и подходит к двери. Только добравшись до нее, он бормочет:
― Нет, ― затем выходит и закрывает ее за собой.
Ну, он может говорить мне «нет», сколько захочет.
Я не сдамся.
~ * ГЛАВА 10 * ~
Разрази меня гром!
Я моргаю, и голова начинает кружиться. Темно, ничего не видно. Мне нужно пописать, но идея встать с софы совсем не греет. Мне удается принять сидячее положение, и я пытаюсь дотянуться до стоящего впереди журнального столика. Но вытягиваюсь слишком далеко и в неправильном направлении, так что в конечном итоге грохаюсь на пол с громким визгом. Неловко шарю руками по полу. Черт возьми, ну и темнотища. Моя голова все еще кружится, и я полностью дезориентирована. Похлопывая по полу, пытаюсь найти что-то, чтобы понять, где я.
Нащупываю пару ступней.
Ой.
Хендрикс.
Если бы я была трезвой, уверена, что не сделала бы того, что сделала, но я пьяна, так что… оно само. Я тянусь вверх, будто ищу руку пирата, но вместо этого хватаю его… за член. Я буквально хватаюсь за него и сжимаю пальцами. Хендрикс шипит, до меня доходит, что произошло, и я взвизгиваю. Шарахаюсь назад и с криком приземляюсь возле журнального столика. Хендрикс находится через секунду, поднимая меня в воздух. Потеряв опору для ног, я начинаю падать на него, цепляясь за его руки.
Я перестаю дышать.
И почти уверена, что он тоже.
Мужское тело прижато к моему, и в одно короткое мгновение я оказываюсь вынужденной прочувствовать каждый его дюйм. Его твердая обнаженная грудь теплая под моей щекой, и он божественно пахнет. Пресс Хендрикса прижимается к моему животу, и я чувствую, как сокращаются мышцы. Руки мужчины под моими пальцами твердые и сильные, и его… ой… о, мой… у него эрекция. Голова кружится, и все тело окатывает жаром, когда я чувствую, как он надавливает на мои бедра. И когда он нажимает сильнее, мой мир переворачивается. Дерьмо. Бл*дь.
Я хочу его.
Я приподнимаю и поворачиваю голову, потом склоняю ее и прижимаюсь губами к его груди. Я не знаю, почему делаю это. Я знаю, что не должна. Я должна лишь притвориться, чтобы соблазнить его, а не наслаждаться им. Хендрикс напрягается всем телом. Его кожа настолько, черт возьми, горячая, что я не могу удержаться от соблазна, поэтому высовываю язык и пробую его плоть. О! Восхитительно. Хендрикс кладет руку мне на бедро. Я даже не замечала до сих пор, но его рука скользила, пока он не хватает меня за задницу. Пальцы впиваются в мою кожу, когда он дергает меня на себя, склоняясь ровно настолько, чтобы моя киска оседлала его эрекцию.
Я стону.
Он рычит.
А затем он начинает тереться об меня.
Все вокруг замирает. Голова идет кругом, тело покалывает, а моя киска настолько, блин, влажная, что я чувствую, как мое возбуждение пропитывает трусики. Хендрикс крепко держит мою задницу и трется своей эрекцией вверх и вниз по тонкому слою хлопка над моей киской. Все, что на мне надето, ― длинная майка и трусики. Видно, мне удалось переодеться вечером. Я чуть раздвигаю ноги, и моя сердцевина начинает воспламеняться с каждым трением бедер.
― Я чувствую тебя, ты такая чертовски влажная, ― шепчет он. Я едва слышу его.
Я хнычу, и он нажимает сильнее, быстрее, его бедра вращаются, а его член скользит вверх и вниз по моей щели, создавая идеальное трение. Я хочу кончить. Мне нужно кончить. Мои ногти сильно впиваются в его руки, и я чувствую, как прорывается его кожа, но это только делает его еще более диким. Он издает хриплый, шипящий звук, и я откидываю голову назад. Я почти, я так, черт возьми, близко. Не могу ни о чем думать, кроме жара, собирающегося внизу живота. Я хочу перешагнуть через эту грань…
Хендрикс вращает бедрами, а затем так сильно надавливает, заставляя свою эрекцию крепко прижаться к моему клитору, так жестко. Я кончаю позорно громко. Я кричу, меня трясет, когда моя плоть начинает конвульсивно сжиматься. Каждое содрогание проходит по моему телу и заставляет его дергаться. Так хорошо, Боже, так, бл*дь, хорошо.
Хендрикс отодвигается, и я слышу шорох. Он хватает меня за руку, и неожиданно мои пальцы оказываются обернутыми вокруг твердого и очень большого члена. Он кладет свою руку поверх моей и вынуждает меня ласкать его вместе.
Пять непрерывных накачивающих движений спустя, он испускает гортанный стон, и я чувствую, что горячие брызги попадают мне на руку и катятся вниз по моему запястью. Я хнычу, и моя киска сжимается от знания, что он был так возбужден. Я поднимаю голову, и мои колени угрожают подкоситься. Я чувствую запах алкоголя в своем дыхании, или это в его? Я не знаю. Мы оба выпили слишком много. Он отступает, ругается вслух, а потом ― я больше не чувствую его. Я стою в темноте, дрожу, и я одна.
― Х… Хендрикс? ― шепчу я.
Я слышу, как хлопает дверь.
И знаю, что он ушел.
Вот дерьмо.
И что все это значит?
~ * ~ * ~ * ~
Я точно знаю, что моя голова в жизни никогда так не болела. Когда я просыпаюсь утром, в висках стучит. Я собираюсь сесть, но голова кружится, заставляя меня со стоном отступить. Иисусе, зачем, черт возьми, я так много выпила? Чья это была гениальная идея? Я растираю виски и стараюсь ободрить себя после глупой идеи встать. Мне нужна вода… и аспирин. Уверена, они оба жизненно необходимы.
Слышен звон стакана, поставленного на кофейный столик рядом со мной, и, поворачивая голову, я вижу, как Дрейк смотрит на меня. Он приподнимает брови, когда я испускаю стон и закрываю глаза.