— Но я слышала, что советские дипломы за границей признаются без проблем — недоверчиво сказала Лена.
— Признаются! Но признать за человеком образование и взять его с этим образованием на работу-две разные вещи. В области дорожного строительства, где работал до переезда отец, у России и Германии, все-таки, разные стандарты…
— Ну да — хихикнула, вдруг, Лена, вспомнив, как в 90-е дорожники латали дыры в асфальте под мокрым снегом. — И что же дальше? Поступили Вы в колледж?
— Поступил, и даже умудрился неплохо окончить. С тех самых пор моя жизнь- неприрывная учеба и работа.
— Вы учились еще где-то? — ей вдруг вспомнился Нинкин голос, с придыханием говорящий «образований — куча…»
— Да, после колледжа был университет, работа по ночам барменом в клубе, чтобы оплатить учебу… Потом диплом, долгий поиск места, устройство менеджером по продажам небольшую фирмочку, занимавшуюся смазочными материалами, и, наконец «Машине Миттел»… После этого было дистанционное МВА по специальности «управление персоналом»… Ну, вот и все, собственно. Ничего интересного, если не считать того, что именно знание русского помогло мне тогда устроиться в нашу фирму. Им как раз тогда надо было найти толкового переводчика, способного понимать в экономике, чтобы контролировать работу вашего филиала.
— Так Вы все это время нас курировали? — удивилась Лена.
— Да нет, просто переводил всю необходимую документацию и доносил ее до сведения начальства — небрежно махнул рукой тот.
— Ничего себе, и как же Вы все успеваете? — она посмотрела на Ланге с невольным уважением — Вы, наверное, работаете ночами?
— Нет, сейчас уже нет… — поправился он. — В начале, конечно, было трудно приноровиться к немецкому темпу работы. Тогда-то и упрекало меня частенько начальство в том, что я многое делаю не так, и почти ничего не успеваю.
— Ваши близкие, должно быть, совсем Вас дома не видят — сочувственно вздохнула Лена.
— Есть такое дело — смущенно признался тот. — Нет, сейчас уже легче, даже на личную жизнь время появилось в последние два года, а раньше даже серьезных отношений себе позволить не мог. Вы, женщины, не терпите к себе невнимания. Так что любимая девушка появилась лишь около года назад…
Лена озадаченно посмотрела ему в лицо. С чего вдруг эти откровения о личной жизни и серьезных отношениях? Хочет вывести ее на ответную откровенность? Зачем? Неужели увидел сегодня их с Костиком и стало любопытно? Или… «Так не смотрят на сотрудниц»… Да нет, бред. Вон, лицо у него какое задумчивое, будто в себя ушел, и вернется нескоро. Он, тем временем, продолжал
— А здесь мне даже скучно… Привык загружать себя работой, но приходится загружать других. — Крылова хмыкнула. Ну, еще бы! — Даже словом лишний раз перекинуться не с кем. Вот и гуляю вечерами по парку, чтобы свободное время занять. Я живу рядом. У нашей компании здесь недалеко квартира выкуплена, помните?
— Ну что ж, я тоже здесь частенько с собакой гуляю… Увидите нас, подходите, не стесняйтесь — предложила Лена из вежливости.
— Спасибо, я учту — улыбнулся Макс.
16
С той встречи в парке Лена перестала постоянно злиться на Макса. Конечно, особо теплых чувств она к нему не испытывала, скорее — что-то похожее на уважение, смешанное с настороженностью. На работе все между ними оставалось по-прежнему: он был все тем же строгим начальником, который не давал спуску никому, она-исполнительным главбухом, который все больше и больше привыкал к стилю работы шефа, а потому у того оставалось все меньше и меньше поводов делать ироничные замечания. И она даже отказалась от своего плана по соблазнению Ланге-просто поняла, что затея безнадежна, да уже и не нужна…
Иное дело, если они вдруг встречались в парке вечером. Тогда Лена видела перед собой совсем другого человека, будто это был вовсе не Интеграл, приводивший в трепет весь их офис, начиная от Кощея и заканчивая уборщицей Лидией Матвеевной, а просто очень уставший от постоянной напряженной работы человек. Он был интересным собеседником, умел слушать и увлекательно рассказывать, так что не знай Крылова его «интегральной» стороны, прониклась бы глубокой симпатией к Максу. Однако стоило вспомнить его уничижительные отзывы, и снова накатывало раздражение.
Так что каждый раз, когда он подходил к ним с Ронькой на прогулке, кроме скованности Лена ничего не чувствовала. Нет, конечно, она не мямлила глупости и не краснела как школьница перед строгим учителем, но сидело внутри желание распрощаться как можно быстрее, несмотря на то, что с ним было интересно. Крылова и сама поражалась такому парадоксу: ведь Макс оставлял свой строгий тон и насмешливый взгляд для работы, а здесь становился просто человеком, который, к тому же, был к ней довольно дружелюбно настроен. Но кто его знает, как любое сказанное ею слово может отразиться на работе?
Была и еще одна, пожалуй, самая главная причина для неловкости: Ланге много и долго рассказывал о себе, но за этим она чувствовала его осторожные попытки вызвать ее на ответную откровенность. Читай книги на Книгочей. нет. Поддержи сайт — подпишись на страничку в VK. Конечно, Лена легко могла и ошибаться, но даже если она и ошибалась, то отмалчиваться после такого подробного рассказа о себе было некрасиво, а отделываться общими фразами не получалось. Так что каждый раз, встречаясь с ним, она ощущала себя не в своей тарелке.
С другой стороны за эти встречи она узнала о Максе столько нового, что Нинель с ее доступу к личным делам, и не снилось. Во-первых, она выяснила, что у него действительно есть девушка в Германии, и не просто девушка, а уже невеста. Что зовут ее Кристина, и она-дочь его шефа. Что познакомились они на рождественском ужине в доме ее отца, который счел возможным пригласить к себе всех своих помощников…
— А вы же говорили, что любви не бывает? — не смогла устоять тогда от колкости Лена.
— И не отказываюсь от своих слов. Просто у каждого человека приходит такое время, когда пора заводить семью — нимало не смутился тот, чем вызвал у Крыловой очередной приступ раздражения. Ну конечно! У Интеграла будет интегральная семья, и жена нарожает ему маленьких интегральчиков…
— А Кристина? Она знает, что Вы с ней для того, чтобы создать крепкую немецкую ячейку общества? — вопрос был из разряда бестактных, но Ланге сам начал эти откровения, и потому…
— Думаю, она тоже-девушка здравомыслящая, так что мы с ней друг другу подходим — неопределенно пожал плечами Макс.
— Да здравствуют здравомыслящие барышни, и те мужчины, которые их этому здравомыслию учат! — рассмеялась Лена, но смех вышел не очень веселый, и Ланге это уловил.
— А кто, если не секрет, научил здравомыслию Вас? — он уставился на Крылову с неподдельным интересом. Она слегка покраснела: то ли от смущения, то ли от досады, однако быстро нашлась:
— Жизнь научила, Макс. Хотя, откуда Вы знаете, возможно, я такой родилась?
— Нет, вряд ли, иначе не было бы у Вас такого затравленного взгляда — покачал головой Ланге.
— Железная леди с затравленным взглядом? Вам не кажется, что Вы сами себе противоречите? — попыталась отшутиться Лена.
— Ничуть. Я уже говорил, что железной Вас делают очки…
— Ну, хотите, я для Вас буду носить контактные линзы, и Вы увидите, что дело вовсе не в этом? — предложила она.
— Может быть, и не в этом — покорно согласился тот. — Но тогда получается, что Вы-очень необычная девушка…
— О, да Вы мне комплименты делать стали! — Лена попыталась его смутить, но это было бесполезно.
— Это не комплимент, а констатация факта. К тому же, необычность бывает разная.
— Вот это было на грани грубости — поморщилась Лена, впрочем, без всякого раздражения. Ей, просто, стало вдруг интересно, куда сейчас заведут Макса его логические умозаключения.
— И не думал грубить. Я, просто, рассуждаю — Ланге упорно смотрел себе под ноги.
— Ну, тогда продолжайте — милостиво согласилась Крылова.
— А это, собственно и все, что могу сказать — смущенно улыбнулся он и посмотрел ей в лицо
«Оно и к лучшему» — подумалось Лене- «Еще не хватало выворачивать перед тобой душу!». Но вслух она просто сказала:
— Ну вот, мы уже подошли к дому. Приятно было поболтать, Макс… До завтра
— До завтра — кажется, он был чем-то недоволен…
Прошло еще три недели, хотя для Лены они просто пролетели мимо со скоростью курьерского поезда: завал на работе, который она едва разгребла, дополнился подготовкой к свадьбе Олеськи, которая, как обычно, умудрилась переложить все свои заботы на нее и маму. Крылова теперь все выходные напролет писала и рассылала приглашения, думала вместе с мамой над украшением банкетного зала, помогала сестре выбирать прическу и макияж, договаривалась с ведущим о программе… Так что, добираясь в воскресенье до кровати, она мгновенно засыпала. Времени на Роньку оставалось совсем немного, а на себя и вовсе не стало.
Теперь Лена поняла, что значит жить на автопилоте. Устав от беготни по выходным, забросив собственные дела, она, как следует, не могла отдохнуть и после работы… Прогулки с собакой стали ограничиваться парой кругов во дворе, а на работе появилась рассеянность… Лена очень надеялась, что Макс этого не заметит, однако стало замечать на себе его пристальные взгляды. Она смущалась, раздражалась, чувствовала себя глупо, но ничего поделать с собой не могла-усталость от этого сумасшедшего ритма брала свое. Хорошо еще, что Ланге молчал. Нет, дело было не в такте и деликатности, которых, Крылова была уверена, у него отродясь не было. Просто, пока, придираться ему было особо не к чему. Так что, в конце концов, на все долгие взгляды начальника она просто перестала обращать внимание. Пусть его смотрит, дырку все равно глазами не прожжет!
Цейтнот окончился в очередную пятницу, когда уже слегка озверевшая от такого ритма жизни, Лена все-таки не выдержала и послала к черту Олеську с очередной ее гениальной затеей, воплощать которую пришлось бы снова ей. Сестрица, конечно, разобиделась, но Крыловой было уже все равно: пусть сама организовывает, что хочет. А она… она устроит сегодня себе шикарный вечер с ароматной ванной, коробкой профитролей и любимой мелодрамой… Вот только Роника как следует выгуляет, а то он, бедненький, давно уже не разминал нормально лапы. От этой мысли настроение слегка улучшилось. Еще больше оно улучшилось от того, что за весь день ее ни разу так и не вызвал к себе Макс. А это означало, что работой она к вечеру загружена не будет…
Похоже, судьба все-таки смилостивилась над Крыловой, а потому домой она пришла вовремя с отличным настроением и стойким желанием сходить с Ронькой в парк прогуляться.
Пес, поняв, что впервые за долгое время предстоит нормальная прогулка, был просто счастлив. Он с громким лаем носился по дорожкам и шуршал сухой листвой вокруг деревьев, гоняя вездесущих голубей, а, если повезет, и заблудшего кота. Лена с наслаждением дышала стылым ноябрьским воздухом и пребывала в благодушном настроении. Даже холод, начинавший забираться под пальто, ее сейчас не беспокоил. Однако, идиллия была вскоре нарушена, когда сзади раздался голос Макса:
— Что-то Вы совсем перестали появляться в парке.
— А Вам было одиноко без меня? — обернувшись, поинтересовалась Лена. Странно, но расслабленность и не думала уступать место обычной настороженности.
— Скучно — неопределенно пожал плечами он и посмотрел куда-то в сторону — У Вас что-то случилось?
— У меня случилась сестра-эгоистка и ее свадьба — раздраженно хмыкнула Крылова — совсем с ног сбилась с этой подготовкой
— Вот как? Тогда почему Вы взвалили на себя все это?
— А кто, если не я? Сестра, по сути, большой ребенок — положись на нее, и перед гостями будет стыдно за организацию — поморщилась Лена
— Но ведь можно нанять специального человека? — предложил Макс, но Лена только усмехнулась.
— Слишком много денег уйдет… Нету у нас с мамой столько — отрицательно покачала головой та.
— А как же жених?
— А мой жених здесь не при чем, да и вообще он сейчас в Голландии, а на его гранты сестре слишком шоколадно выйдет свадьбу устраивать! — отрезала она и посмотрела на Макса, который, по-прежнему, глядел в сторону. Странно, с чего это такая стыдливость?
— Я имел в виду ее жениха — как-то совсем тихо проговорил Макс.
— Ох, извините, я Вас не поняла — виновато улыбнулась она.
— Ничего. А… Ваш жених ученый?
— Да, химик — рассеянно кивнула Лена. В конце-концов, нет ничего страшного в том, чтобы повторить начальнику легенду, выдуманную для мам.
— Вы, наверное, по нему скучаете? — хрипловато спросил Макс, комкая в руках перчатки
— А как же без этого? Он-мой любимый человек, и…
— И любит Вас, так? — Лена удивленно посмотрела на Макса. Она никак не могла понять, что с ним сегодня такое происходит. К чему такой странный тон? Не понятно, то ли раздражен, то ли насмехается, то ли все вместе…
— Любит! — с вызовом ответила Крылова, которую эти экивоки стали раздражать.
— Вы в этом так уверены? — Макс с досадой пнул валявшийся на дорожке камешек и проследил взглядом, как тот отлетел в темноту.
— Абсолютно, а что?
— А то, что видел я Вашего жениха, и видел, как он Вас целовал — так любимых девушек не целуют!
Это прозвучало из уст Макса так неожиданно, что Лена даже опешила:
— А как целуют? И вообще, откуда Вам знать о любви? У Вас ведь один голый расчет и девушка разумная! — Крылова чувствовала как на глаза наворачиваются слезы. Да какое он имеет право? Кто ему, вообще, позволил высказываться по поводу ее личной жизни?!
— Вот так! — Лена даже не успела понять, как так получилось, но ее вдруг притянули к себе и крепко поцеловали. Она была настолько ошеломлена, что даже не попыталась сопротивляться. Так что все, на что ее хватило, когда Макс отстранился — ошарашенно смотреть в его глаза и не верить себе.
— Я был неправ… На самом деле… Простите меня, Лена, но я кажется… — он снова отвел взгляд в сторону и горько усмехнулся — Да нет, я действительно очень люблю Вас! — выдохнул Макс и опустил голову.
17
Лена потрясенно смотрела на Ланге и молчала. В голове роилось столько мыслей сразу, что она никак не могла осознать все происходящее. Интеграл страстно влюблен в нее… Быть не может, но… Интеграл ли сейчас перед ней? Она настолько привыкла считать его машиной, что никак не желала разглядеть за внешней идеальностью живого человека. Дура, вот дура! Лена же когда-то сама желала, чтобы он стоял перед ней и глядел такими горящими глазами, говоря, что любит. И вот, тадаам! Это случилось. Только нет внутри никакого торжества. Одно лишь непонимание, что теперь со всем этим делать. Совсем некстати в памяти всплыли слова Костика: «…если мужик тебе в любви признается нелепо и по-дурацки, значит там все серьезно…» Черт, неужели все так далеко зашло?
— Макс, но этого же не может быть! — потрясенно выдохнула она — Мне кажется, Вы что-то путаете. Посмотрите на меня, я же совсем не вписываюсь в Ваши представления о женщинах… Нет во мне ничего особенного, Софа, вон, наша, куда ярче…
— Нет, не путаю — с какой-то обреченностью тихо сказал Макс. — Я тоже думал сначала-быть не может, только не со мной, только не Вы… Но нет… — он по-прежнему стоял, глядя себе под ноги, перебирая ее пальцы подрагивающими руками.
— Но почему?
— Если бы я знал! — криво улыбнулся он и, поднял, наконец, глаза. — Когда я увидел тебя тогда в парке в первый раз… Ты смотрела на меня такими беспомощными глазами, что даже совестно было делать замечание. Я потом себя весь вечер корил, за то, что вообще заговорил в таком тоне. Видно было, как тебя это зацепило… Ты тогда еще возмущаться начала, сказала что-то колкое… Только я это мимо ушей пропустил, настолько меня твой взгляд поразил. А потом, на следующий день я снова тебя увидел… Но это была уже не беспомощная девушка с грустными глазами, а холодная бизнес-леди, профессионал своего дела. Пряталась за своими очками, как за стеной, смотрела отстраненно и насмешливо, будто и не было никогда той, другой, у которой взгляд обиженного ребенка… А я хотел, чтобы ты перестала быть железной леди… Хотел видеть доброту и мягкость в твоем взгляде, и, почему-то, очень хотелось, чтобы ты со мной согласилась… Чтобы перестала смотреть как на чудаковатого немца с дурацкими придирками…