Я вертелась вокруг своей оси, в поисках каких-то ориентиров. Где я вообще, в какой части города, и насколько далеко то место, где сейчас моё тело грустно подпирает колесо какой-нибудь… Не думать, не думать, не думать об этом. Я надеюсь, что больница рядом. Аптека на худой конец. Или… Слово «аптека» потянуло за собой из памяти другое слово: «книжный магазин». Мне нужно найти книжный магазин.
Я прислушалась и побежала. Ухо отчетливо улавливало шум машин. Квартал? Два? За домом возвышался еще один, а за ним мелькали золотые блики проносящихся фар. Я рванула изо всех сил.
— Книжный магазин! Подскажите!
Тетка с авоськой, шагавшая мне навстречу, вытянула руку в направлении шоссе:
— Туда, а потом направо... Молодец, мальчик, читай книжки.
Мои ноги едва касались земли.
***
Я притормозила всего один раз: когда увидела собственное тело на тротуаре. Видимо меня уже убрали с дороги и сложили по кусочкам, как мозаику. На дороге стоял внедорожник с мигающими аварийками, видимо, тот самый, которому не повезло наехать на меня. Надо мной склонились Ида и Алька, рядом с ними присели на корточки двое неизвестных — крохотная блондинка и бородатый мужик, скорей всего пассажиры той самой машины... Их суетливость насторожила меня. Они что-то делают. Они пытаются привести меня в чувство! И кажется, на тротуаре нет крови! Я выдохнула. Страх отпустил меня настолько, что наконец смогли работать шарниры в коленях, я бросилась к участливой четверке и присела с ними рядом, не без страха оглядывая своё тело с ног до головы…
— Как она? — спросила я, едва заметно дёрнувшись от тембра чужого голоса, вырвавшегося из горла. Ида окинула меня изучающим взглядом, все остальные даже головы не повернули. Какой-то небезразличный паренёк шёл мимо, решил помочь, подумаешь. Без учета ненормальной бледности и ужасной кровоточащей ссадины на правой щеке, моё тело выглядело вполне пристойно.
— Ей сказочно повезло, что у крошки Изабеллы такая реакция. Еще несколько дюймов и я бы раздавила ей голову, как орех, — сказала блондинка, тыча пальчиком в ссадину на моей щеке.
Я повернула голову и опешила. Рядом со мной сидела девочка, лет двенадцати-тринадцати на вид, и если бы не кроваво-красная помада и глаза, щедро подведенные дымчато-черным, я бы не дала ей больше десяти. Но она говорит, что… за рулём была она? Но она же ребёнок! Нет, я наверно что-то не так поняла. И как этот идиот (я украдкой ковырнула взглядом бородатого мужика) разрешил ребёнку сесть за руль?! Впрочем, стоит отдать этой крошке должное...
— Значит… машину вела ты? — как можно ровнее спросила я.
Девочка направила на меня огромные пронзительно-голубые глаза-прожекторы и ответила глубоким, низким, совершенно не детским голосом:
— Да. А что? Мне шестнадцать. Хотя все говорят, что я выгляжу… моложе. А вожу уж точно лучше, чем некоторые ходят. Она, эта ваша подружка, — больная что ли?
— Изабелла, — одёрнул ее бородатый и снова наклонился к моему телу. Его руки старательно проверяли мой череп на предмет повреждений.
— Значит она в порядке, да? — неуверенно подала голос Алька, которая все это время не выпускала мою безжизненную руку.
Незнакомец кивнул головой. Девчонка обменялась с ним взглядом и заговорила:
— В полном порядке. Ну не учитывая очевидных проблем с головой. Пульс в норме, травм черепа нет, не считая ушиба лицевой кости. Она просто в отключке. Мы подкинем вас до ближайшей клиники, пусть проверят, может быть сотрясение.
— Ну нет! — выкрикнула я. Четыре лица повернулись ко мне, как по мановению волшебной палочки. Если они увезут меня — моё тело — а я останусь тут, то сможет ли моя душа вернуться? Сможет ли «прыгнуть» так далеко? А что если нет, что если есть... ограниченный радиус действия? Бежать за машиной? Проситься поехать с ними? Для меня в машине просто не будет места. А если бы и было… Я сжала кулаки, костяшки на правой руке пару дней назад были ободраны и сейчас покрылись толстыми бурыми корками, на другой руке позванивал браслет с черепами. Меня — бритоголового пацана с разбитыми кулаками — никто не впустит в машину. Я сжала зубы. Четыре пары глаз всё еще пытливо смотрели на меня. Нужно задержать их, пока я не «вернусь». А потом катайте меня по больницам до заворота кишок…
— В-вы уверены, что ее можно транспортировать? — задребезжала я, то и дело срываясь на подростковый фальцет. — А что если у нее… что-нибудь с позвоночником?
— Да, ее можно транспортировать, — отрезал мужик, за что я его тут же возненавидела. Тембр его голоса пробудил во мне какое-то странное смятение, но тогда, охваченная неистовой паникой, я не придала этому никакого значения.
Мужик тотчас поднял мое тело на руки, придерживая болтающуюся из стороны в сторону голову. Блондинка встала и пошла открывать заднюю дверцу. Я запаниковала.
— С чего такая уверенность? Ты врач что ли? Я считаю, что нужно дождаться скорую, — грубо заговорила я, выпрямляясь в полный рост, глядя исподлобья на самоуверенного незнакомца.
— Да, он врач, можно и так сказать, — кивнула блондинка, разглядывая меня с ленивым любопытством. — Так что ей сегодня повезло вдвойне.
— Эй, какие-то проблемы? — раздраженно вспыхнула Алька.
Мужик, к моей превеликой злости, вообще не обратил на меня никакого внимания, Ида с Алькой суетились вокруг и создавали видимость помощи, пока он без особых усилий переложил моё тело в машину.
— Я вам так благодарна, — сбивчиво начала Алька. Обычно таким голосом она говорила аккурат перед тем, как разреветься.
Я была на взводе, мысли лихорадочно сменяли одна другую, как кадры в кино. Можно взять машину такси и держаться к ним поближе, пока не… Я хлопнула себя по карманам штанов, запустила в них руки. Никаких денег, но зато…
— Никто никуда не поедет, — отчетливо произнесла я, вытаскивая из кармана складной нож. Я даже задуматься не успела над тем, как высвободить лезвие, пальцы как будто действовали сами: привычным движением сжали его с двух сторон, и лезвие тут же выскочило. Я стояла с ножом в руке, опустив голову и приготовившись к борьбе. «Нужно задержать их. Их нужно задержать», — и больше никаких мыслей.
Бородатый, который уже был готов сесть в машину, остановился и уставился на меня. Меня снова накрыло необъяснимое волнение, такое же, какое я испытала, впервые услышав его голос. Его сузившиеся от напряжения глаза в сумраке казались почти чёрными.
— В машину, — скомандовал он Альке и Иде, обходя автомобиль и загораживая их собой. Девчонки суетливо забились внутрь. Я не сводила с него глаз, он — с меня, и тут… Его подружка рассмеялась!
Я в недоумении перевела на нее взгляд: девчонка, в отличие от моих подружек, испуганно юркнувших в салон, и не думала прятаться: она стояла у ближайшей дверцы, прислонившись спиной к машине, засунув руки в кармашки своей крохотной курточки и… беззаботно улыбалась. Но вовсе не ее поведение было самым странным в этой ситуации. Мужик, казалось, не удивился тому факту, что его малолетняя спутница не скрылась в машине. Он знал, что она рядом, что она не влезла в салон, и — ничего не сказал. Как будто он… не боялся за нее! Он попросил Иду с Алькой залезть в машину, но, казалось, вовсе не переживал за белокурого ребенка, стоящего рядом с ним напротив вооруженного пацана!
Я сжала нож в руке, нутром ощущая, что здесь что-то не так. Бородатый мужик, ввергающий меня в необъяснимое волнение, и хрупкая девочка-подросток, улыбающаяся при виде головореза с ножом в руке.
— Эй, — едва слышно сказала она, опуская руку ему на плечо. — Ни к чему привлекать лишнее внимание.
Эти слова заметно подействовали на незнакомца. Секунду назад его глаза-угли были готовы прожечь во мне две аккуратные дырки, но после непонятной фразы его спутницы он заметно поостыл. Я замерла с ножом наперевес, не нарываясь, но и не отступая. Затянувшиеся каникулы в этом теле меня невероятно утомили. Видимо, я основательно треснулась головой, если душа всё никак не собиралась обратно…
Девочка обошла машину и уселась за руль. Бородатый проводил ее взглядом, повернулся ко мне и сказал:
— Убери нож. У тебя есть минута-две, третьей не будет.
Он стоял напротив, обжигающие глаза, темная рубашка, серебристая цепочка на шее. «Минута-две, третьей не будет…» Меня снова захлестнула необъяснимая паника. «Минута-две, третьей не будет…» Я где-то это слышала. Дежавю, оно самое. Это со мной уже было, хотя я уверена, что ничего подобного быть не могло. Я таращилась на странного незнакомца, пытаясь угадать выражение его лица, скрытое бородой, пока не почувствовала, что задыхаюсь. Нож выскользнул из моей руки и звонко ударился об асфальт. Я вытаращила глаза. Зажмурилась. И открыла их снова. Нет, этого не может быть. Это невозможно. Это или галлюцинация, или какая-то дурацкая шутка!
Передо мной стоял Феликс.
6. Здесь, сейчас, наедине
Как же так? Живой, невредимый, на новёхонькой тачке, в компании смазливой девчонки — как будто у него не было и нет матери, жизнь которой после его исчезновения легко укладывается в две буквы: ад.
Конечно же, это он. Только сгущающиеся сумерки и моё потрясение помешали мне узнать его раньше. Какие-то крохотные звоночки в подсознании дрогнули сразу же, как только он заговорил. Сразу же, как только я увидела его... Ох, мерзавец!
— Ба, какие лица! Давненько не виделись, а, братан? — процедила я сквозь зубы.
И вот тогда его выдержка дала трещину: он дёрнулся.
Нож в моей руке, которым я угрожала ему и который теперь валялся на земле, испугал его не сильнее, чем палочка от мороженого. Но тот факт, что я узнала его, заставил его напрячься. Как будто он предполагал такую встречу и был крайне раздосадован тем, что обнаружил себя. Крайне раздосадован и зол.
Но что его злость в сравнении с моей. Мой сорт злости вырос на таких обильных слезах и разросся до такого невообразимого размера, что ствола вполне хватит на то, чтобы выпилить для тебя крест, Феликс. И приколотить тебя к нему, подонок. Какое счастье, что моя душа выбрала себе в качестве временного пристанища тело уличного головореза, а не какой-нибудь немощной старушки. Феликс не умел драться, я знала это. После своих ночных похождений он не единожды приползал домой с разбитой головой, без денег, телефона и ключей.
Я рванула к нему. Сухое, жесткое, сбитое тело слушалось меня идеально, оно несомненно знало, что такое драка. Я была уверена, что Феликс даже увернуться не сможет, не говоря уже о достойном отпоре. Но моя рука не успела коснуться его лица, я не успела стереть с его физиономии это раздражающее спокойствие. Он перехватил мою руку, вывернул запястье и я, прежде чем успела понять, что произошло, — получила тычок в спину, отлетела на три метра от машины и растянулась на тротуаре, ткнувшись лицом в просмоленный асфальт.
Я тут же вскочила на ноги, развернулась и затряслась от бешенства: Феликс уже захлопнул за собой дверь, и машина тут же рванула с места. Я ринулась следом, разъярённая этим неожиданным отпором и обрадованная тем, что мне попалось тело, которое было в состоянии драться, преследовать и бороться. Мои собственные ноги не умели бегать так быстро, так что впечатления были примерно такие же, как если бы я пересела с пони на машину стритрейсера. Великолепное тело. Дай бог его «владельцу» не напороться на нож в каком-нибудь переулке…
Расстояние между мной и машиной неумолимо увеличивалось, пока она не притормозила на светофоре. Я бросилась вперёд на максимуме своих физических возможностей. Красный горел очень долго, но до машины я не добежала: сначала перед глазами поплыла золотистая пыль, потом зрение стало туннельным, а когда несущие меня ноги подкосились и тело рухнуло на землю, — меня в нём уже не было.
***
Мои веки медленно расклеились, и я упёрлась взглядом в лобовое стекло.
Облегчение, захлестнувшее меня, было сродни тому, какое испытываешь, вернувшись из изнурительно долгого путешествия в родную квартиру. Ах, не хватало разве что чашечки чая и пары шерстяных носков...
Но прежде, чем наградить извиняющимся взглядом подруг, которые так намучались со мной в этот вечер, прежде чем испепелить взглядом затылки впереди сидящих Феликса и его подружки, я резко села и обернулась, вглядываясь в темноту. Тело, которое несколько секунд назад покорно выполняло все мои команды, лежало на тротуаре.
«Начинаешь использовать парней, Вернер, да еще таким жестоким образом?» — подал голос мой внутренний циник. Совесть выпустила когти. И только когда пацан медленно поднялся, ошарашенно оглядывая разорванную майку и штаны, я разрешила себе дышать. Потом загорелся зелёный, наша машина двинулась вперед, а бедолага развернулся, зашагал в противоположную сторону и исчез из виду.
— Лика? — Ида заглянула мне в лицо и затрясла за плечи.
Я села прямо. И только тогда заметила, как жутко раскалывается голова и пульсируют от боли ободранные ладони и щека. Ох, как больно...
— Пришла в себя! — объявила Алька.
Феликс даже не обернулся.
— Как ты? Ты что-нибудь помнишь? Ты даже не представляешь, как напугала всех, — Ида прикладывала платок к моей разбитой скуле и старательно поправляла волосы.
— Я в порядке, — холодно ответила я. — И я всё помню.
— Лика, мы едем в больницу... — начала Алька.
— Я не хочу в больницу. Я в норме, — отрезала я.
Девчонка за рулём посмотрела на меня в зеркало, презрительно сощурив глаза.
— Я бы на твоём месте не отказывалась, — подала голос она.
— Лика, прошу тебя, — зашептала Алька.
Я пропустила всё это мимо ушей и, сжав челюсти, уставилась на Феликса. Да, я не сразу узнала его: он стал заметно выше, слегка отрастил волосы и бороду, одет теперь прилично, как… взрослый. Но он! Он не мог не узнать меня! Едва ли я разительно изменилась за этот год. Разве что подросла на сантиметр и прибавила в объеме груди, ха... Альку с Идой, которых он видел не раз, он наверняка узнал тоже. Он узнал нас всех, но ведёт себя, как чужой человек, который видит нас впервые! Хочет подбросить меня до больницы и поминай, как звали. Это всё из-за его спутницы, которой не обязательно всё это знать, или наша встреча его и вправду не торкает?
Я снова сжала кулаки.
— Пока тебя не было, столько всего случилось. На нас чуть не напал какой-то псих, — зашептала Ида.
— Ничего себе! — изумилась я, не сводя взгляда с Феликса. — Чем же вы успели ему насолить? Отказались покатать на своей чудной машинке?
Ситуация до смешного напоминала какой-то паршивый ужастик: человек убегает от монстра, прячется в доме, и совершенно не догадывается о том, что стоит ему закрыть дверь и обернуться — и он тут же столкнется с этим монстром лицом к лицу. Потому что стен для этого монстра нет.
Феликс тоже не догадывался, что тот, кто преследовал его пару минут назад, сейчас сидит на заднем сидении его машины. И единственное, о чем этот кто-то жалеет, что сейчас у него слишком мало мускулов, чтобы хорошенько навалять ему…
— Если бы не он, — Алька кивнула на Феликса, — то даже не знаю, что бы с нами было, тот придурок и впрямь был какой-то… взвинченный.
Я посмотрела на Альку. Она тоже не узнаёт его. Как и Ида. Впрочем, они не так часто видели его, не так хорошо знали и сейчас были слишком взволнованы, чтобы повнимательней присмотреться к этому…
— Офигеть, — громко согласилась я с Алькой, разглядывая Феликса в упор. — Супермен да и только!
Я не смогла сдержать нервный смешок. Алька и Ида испуганно уставились на меня. Я нагнулась поближе к блондинке.
— А вас хочу поблагодарить за то, что не наехали на меня! — с издёвкой заявила я. — А то моя мамочка ужас бы как расстроилась. Наверно почти так же, как в тот раз, когда пропал ее единственный сынок. Хотите послушать эту историю? Если конечно вы её еще не слышали...
— Лика, что с тобой? — тряхнула меня Ида.
И тут Феликс наконец проснулся. Я ожидала от него какой угодно реакции, но только не такой. Он ответил, не оборачиваясь, совершенно спокойным и безучастным голосом: